Николай Левиновский. Держи квадрат, чувак! Записки российского джазмена. САРАТОВСКОЕ ОЗЕРО

Надо сказать, что стилистика и эмоциональный настрой книги совершенно не соответствуют лихому названию ее. В книге нет ни малейшего эпатажа, желания поразить читателя. Напротив, перед нами самое настоящее, исполненное по старым правилам, жизнеописание человека, прожившего долгую жизнь и добившегося известности.

Как и положено в жизнеописании, Левиновский начинает с истоков. По возможности, не щедро предоставленной детям ХХ века, он рассказывает о происхождении родителей. Яков Левиновский - провизор высокого класса, что позволяло ему, иудею, иметь до революции право на жительство и работу в столице, где отец будущего джазмена настолько пристрастился к опере, что сделался наконец в 1935 году солистом Саратовской оперы. Мать – Тамара Безответова, после окончания ленинградского музучилища и недолгой работы в Мариинке, была приглашена солисткой в тот же саратовский театр. Итак, у нашего героя стопроцентные музыкальные корни.

То, что у Левиновского-старшего было четыре сына от двух браков,  служило предметом шуток в театре. Например,  на доске приказов и объявлений появлялось следующее: «Кому нужны мальчики, обращаться к Левиновскому».

    Эту информацию я почерпнул не из книги, а от моего приятеля, младшего из братьев Левиновских - Сергея. Подобно Николаю, он был музыкантом, только не пианистом, а духовиком. Последние годы тоже жил в США, а умер скоропостижно в городе Иваново в июле прошлого года. Было ему 56 лет.

   Старшие братья по отцу – Анатолий (род. в 1918) и Владимир (род. в 1926). Анатолия Яковлевича хорошо знали в Саратове, он долгие годы работал в филармонии, где последние годы был худруком. Владимир Яковлевич, насколько я знаю, был, по-нынешнему, музыкальным менеджером, руководил разными театрами. Жаль, что в книге Николая Яковлевича о них сказано всего несколько слов.

    Есть в книге и про Саратов 50-х годов, друзей и родственников, но память автора такова, что практически все, что он вспоминает, так или иначе связано с его профессиональными интересами. А послужной список земляка впечатляет.

Вот только выдержки из него: эстрадный оркестр Эдди Рознера, джаз-оркестр Анатолия Кролла, джаз-оркестр Олега Лундстрема, оркестр Юрия Саульского, ансамбль «Мелодия» под рук. Г. Гараняна, эстрадно-симфонический оркестр Азербайджана под рук. Муслима Магомаева, эстрадно-симфонический оркестр Всесоюзного радио Юрия Силантьева, джаз-оркестр «Гая». Воспоминания пестрят громкими именами джазистов, певцов, дирижеров, Можно узнать и об их личных качествах, есть и вполне живописные подробности, и все же, повторюсь, тому читателю, кто хочет солененького, сладенького или остренького, книгу Левиновского лучше не открывать. Более того, читателю, далекому от музыки, прежде всего джаза, значительная часть толстенного тома вряд ли будет интересна, а порою и понятна, что я вовсе не полагаю минусом книги. Напротив, у нас в избытке мемуаров, где не так уж пристально рассматривается профессиональная деятельность автора и его коллег, зато с размахом описывается «личная жизнь».

Главное место в книге занимает, разумеется, история знаменитого ансамбля «Аллегро» (1977-90). Пианист, композитор и выдающийся аранжировщик (места не хватит для перечня его «клиентуры») Николай Яковлевич по необходимости, вынужденно, но, как оказалось, успешно, овладел профессией, которой в СССР как бы не было, – музыкального продюсера. В этом качестве он куда менее известен, чем, скажем, Бари Алибасов, потому, вероятно, что серьезный джаз это не попса, да еще потому, что с 1990 года живет в Нью-Йорке.

Почему уехал, ведь уже замаячили крупные свободы на родных российских горизонтах?

Вот как он сам отвечает на этот вопрос.

«1989 …мы уезжаем из СССР, эмигрируем. Почему? (…) В нашем решении эмигрировать отсутствует какая-либо еврейская подоплека. В Израиль нас не тянет. Хотя мой отец и чистокровный еврей, «голос крови» мне незнаком. Не сталкивался я и с проявлениями антисемитизма по отношению к себе. Также не могу отнести себя к представителям так называемой колбасной эмиграции: по советским меркам моя семья была вполне обеспечена. (…) Я проехал всю Россию, выступал в Европе и Азии, работал с лучшими музыкантами. Настало время испытать свои силы на родине джаза, проверить себя в реальной джазовой ситуации. Мы намерены ехать в Америку и непременно в Нью-Йорк. (…) Я считаю, что если советские джазмены (и я в том числе) и добились каких-то успехов, то не благодаря, а вопреки».

Что ж, все последующие годы показали правоту выбора Левиновского. Утвердиться эмигранту как полноправному джазмену в Америке - это, согласитесь, большая редкость. Да не просто джазмен-исполнитель, но организатор бегбэнда из американских музыкантов, собственной судии грамзаписи, где записано немало его новых альбомов, и даже музыкальный критик, джазовый обозреватель газеты «Новое русское слово». И – добавим после прочтения книги - профессионально владеющий пером литератор.

Весьма небезынтересно познакомиться со списком книг, которые выпускает издательство «Либерти».

Кстати, их цены, притом с пересылкою из США, оказываются куда гуманнее тех, что с каждым днем устрашающе растут в наших книжных магазинах, все чаще приближаясь, а то и переваливая рубеж в тысячу рублей. Цена книг «Либерти» располагается между $12-17, т.е. примерно 300-400 рублей. Быстро, однако, мы осуществляем на деле мечту Никиты Хрущева не только догнать, но и перегнать Америку.

Итак, если список новинок открывается вполне скандально «Письмами о политике» Александра Литвиненко, то продолжается вполне респектабельными антисоветскими, а частью и русофобскими трудами Збигнева Бжезинского и Александра Янова воспоминаниями о своих именитых отцах Марии Столыпиной и Светланы Аллилуевой. Есть и разделы детективов, справочников, есть и большая проза – Генри Миллер, Курт Воннегут. Есть и везде, кажется, неизбежный вот уже почти полвека Евгений Евтушенко.

Так что же означает вынесенное в заголовок «Держи квадрат, чувак!»?

Начинающим музыкантом Николай услышал его от опытного лабуха. При какой-то заминке оркестра тот зарычал: «Держи, квадрат, чувак!» – Что такое, какой еще квадрат? Я недоумевал. После того, как мы закончили, он пояснил: никогда ни за кем не иди, а только держи квадрат, то есть форму пьесы. Если тема состоит из восьми тактов, играй все эти восемь тактов и вовремя бери все аккорды. Так я усвоил раз и навсегда основное правило джаза».

И не только джаза.

САРАТОВСКОЕ ОЗЕРО: сакральная география. Мифопоэтический атлас. Благотворительный фонд В. Потанина. Энгельсский краеведческий музей, Саратовский государственный художественный музей им. А. Н. Радищева, Дом-музей П. В. Кузнецова, Саратовский государственный музей им. Н. Г. Чернышевского. Отпечатано в типографии «ЮНИОН-ПРИНТ». Нижний Новгород, 2007

Это в высшей степени оригинальное издание состоит из двух неравноценных или - во всяком случае для меня - не равно понятных частей. Ежели какой читатель откроет атлас, к примеру на странице 50-й, и начнет читать статью Александра Башкатова «Сакральный ландшафт»: физическая компонента»: «Сложность происхождения, включающая эндогенные и экзогенные факторы, относительно длительная история развития, местоположение в зоне контакта обусловили дробность и разнообразие ландшафтных элементов и ситуации» – если этот читатель… нет, я не могу вообразить такого читателя.

Зато живо вижу многочисленных саратовцев, которые с большим интересом прочтут заметки того же автора о том, как надо выпивать и закусывать на волжских островах. Или замечательный топонимический словарик. Или написанный в старинном жанре физиологического очерка «Затон» Алексея Голицына. Или колоритные зарисовки Николая Аржанова, им же и проиллюстрированные – например силуэты старых и новых волжских судов, карты островов.

К счастью, именно тексты второго рода, исполненные любви и любопытства к реке и нашему Саратову-Энгельсу, протокам и проранам, пляжам и оврагам, к лодкам и пароходам, к истории и настоящему тех мест, где мы живем, именно они преобладают в атласе «Саратовское озеро».

Я хотел было традиционно посетовать на малый тираж, но таковой (как и издательство) не указан. Зато можно выразить благодарность нижегородской типографии «ЮНИОН-ПРИНТ», где атлас достойно отпечатан со всем множеством иллюстраций – фотографий, картинок, рисунков.