Вернуться на страницу «О борьбе с инаковерием и сектантством» Вернуться на Главную

Критический обзор методологии А. Дворкина (перевод с англ.)

Марат Штерин

21 сентября 1997 г. на конференции в Бонне (Германия), спонсированной Комиссией германского парламента по расследованию деятельности сект и психогрупп, антикультист Александр Дворкин представил доклад о "культах" в России. Взгляды Дворкина были широко распространены по интернациональной антикультовой сети. М. Штерин, аспирант Лондонской школы экономических и политических наук и сотрудник Библиотеки иностранной литературы послал нижеследующий ответ германской парламентской комиссии.
______________________________________________________________________________________
Определенные соображения вынудили меня предпринять критический обзор доклада А. Дворкина перед комиссией Бундестага 21 сентября 1997 г., в котором он предложил свой отчет о нынешнем состоянии проблему культов в России. Я придерживаюсь мнения, что этот доклад уязвим и с методологической, и с фактической точки зрения. Кроме того, у меня есть сомнения в том, приемлем ли доклад с чисто моральной точки зрения, так как он содержит несколько личных и беспочвенных нападок на некоторых конкретных людей.

Часть I. Критический обзор методологии и данных

Доклад Дворкина имеет целью показать, что:
а) уровень сектантской активности в России чрезвычайно высок;
б) эта активность в основном носит антиобщественный и опасный характер.
С моей точки зрения, существуют две основные проблемы с обоснованием этих двух утверждений. Во-первых, эти два утверждения смешаны; во-вторых, данные для обоснования каждого их них недостаточны, нерелевантны, противоречивы или неверны фактически.

Можно утверждать, что вопрос уровня активности НРД в обществе не должен отождествляться с вопросом о том, является ли она антисоциальной по своей природе. Каждый из этих вопросов требует отдельной подборки данных и отдельного вида анализа. Уровень такой активности НРД может указывать на фундаментальные социальные процессы, которые нам необходимо понять, если мы собираемся разобраться в них. Между тем, мы не можем принимать за аксиому то, что все новые религии "опасны" или "деструктивны" и что они в совокупности представляют род "сектомафии". Принимая такое положение, мы рискуем создать новый миф вместо того, чтобы приобрести знание беспокоящих нас феноменов.

Скрытая предпосылка доклада Дворкина состоит в том, что все НРД имеют, в сущности, одни и те же характеристики и все они могут быть названы "тоталитарными сектами" и "деструктивными культами"[1]. Таким образом, автору кажется достаточным привести всего несколько примеров из деятельности всего нескольких групп для того, чтобы составить общее утверждение об опасности, исходящей от всех НРД. Более того, деятельность НРД описана как антисоциальная, потому что НРД ассоциируются с культами. Метод "обвинения по ассоциации" широко используется в данном докладе. Исходя из этой логики, автор не может не попасть в некий порочный круг: культы опасны, потому что их деятельность опасна; деятельность культов опасна, потому что опасны культы.

Такой подход приводит к смешению разных типов данных без учета того, какие данные к какому утверждению относятся.

Например, не исключено, что некоторые лидеры некоторых культов пытаются докучать некоторым (в основным, бывшим) российским политическим деятелям, или что время от времени некоторые чиновники могли проходить сайентологические курсы, или то что Свидетели Иеговы пытаются "проводить вербовку в рабочих районах". Этот род данных как таковой не обязательно подразумевает, что названные выше "культы" действительно делали что-то опасное.

Таким образом, используемая автором методология не дает нам никаких оснований к принятию решения о правомерности его общих утверждений. Мы можем либо поверить ему, если мы разделяем его базовые предположения, либо остаться равнодушными, если мы приложим усилия к тому, чтобы взвесить данные, представленные автором в пользу своих утверждений.

Некоторые данные просто заставляют нас усомниться в допускаемых автором обобщениях. С одной стороны, он описывает культы как могущественные структуры (он говорит об "империях", "гигантских инвестициях", "сектомафии" и т.д.), чья деятельность ассоицируется со всем "антисоциальным, антисемейным и антиличностным [...], манипулированием сознанием, эксплуатацией и вопиющими преступлениями". С другой стороны, он предлагает нам достаточно данных, чтобы предположить, что их влияние было столь незначительно, что с ним можно было бы справиться с рамках достаточно рутинных мер. Так, согласно самому Дворкину, несколько программ местного телевидения фактически изгнали сайентологию из одного из крупнейших российских городов - Нижнего Новгорода; также парочки налоговых расследований, по утверждению автора, оказалось достаточно для того, чтобы заставить Церковь Объединений (ЦО) радикально изменить свою линию поведения. На одной странице автор предлагает собственную "социологию общего обнищания населения, [которое] предоставляет любому богатому культу легкий путь к укреплению своих позиций", и описывает триумфальный марш культов в российские "школы, больницы, армию, военную индустрию и властные круги". А на следующей странице он признает, что, "несмотря на все гигантские инвестиции [Церкви Объединения], не было достигнуто никаких результатов"; на той же странице он указывает, что одного решения Министерства здравоохранения было достаточно для "сокрушительного отступления" сайентологии.

Предполагая, что все культы одинаковы, Дворкин смешивает очевидно не имеющие отношения друг к другу "примеры деятельности" различных групп, и создается впечатление, что автору изменила логика. Как могли неприятности ЦО с налоговой полицией напрямую привести, по выражению Дворкина, к "процессу псевдо- укоренения", в качестве "слишком далеко зашедшего" примера которого автор представляет кришнаитов?

Я хотел бы чуть подробнее остановиться на Международном Обществе Сознания Кришны (МОСК): во-первых, потому что это одно из движений, которые я изучаю на протяжении последних четырех лет, а во-вторых, потому что на этом примере представляется возможным проверить надежность предоставленных Дворкиным данных.

Дворкин обвиняет МОСК в том, что тот вовлечен в "неонацистские и неоязыческие группы". Чтобы поддержать обвинение он намеренно приписывает МОСКу книгу "Ведическая Русь в прошлом и будущем. Основы мистической политологии (Арийское Евангелие)". Однако эта книга была опубликована человеком, публично объявившим, что он никогда не принадлежал к МОСКу. Более того, в мае 1996 года МОСК сурово критиковал эту книгу за ее крайне националистические идеи и ссылки на ведическую философию (журнал "Ишта-Гошта" №5-6, май-июнь 1996 г., Москва, 123007, а/я 63). Дворкин прекрасно осведомлен об этих фактах, благо они были представлены ему МОСКом в нескольких конкретных случаях.

Дворкин безосновательно утверждает, что кришнаиты строят свою "империю в продовольственной и фармацевтической промышленности". Это попросту неверно, если, конечно, не считать за "индустриальные империи" дюжины киосков, пары ресторанов и пары дюжен частнопрактикующих ведических врачей.

Другие две "истории" основаны на сенсационных сообщениях прессы. Я хотел бы подчеркнуть, что даже если бы эти истории были правдивы, они недостаточны для того, чтобы делать обобщения о целом движении и его политике. Однако отчет Дворкина фактически неверен. История о "Кришне", арестованном в Екатеринбурге, впервые появилась на местном ТВ и далее была повторена по основному из основных каналов в сентябре 1997 года. Между тем, через несколько дней местное ТВ и некоторые местные газеты опровергли ранее обнародованную информацию в связи с тем, что выяснилось, что молодой человек не принадлежал к МОСКу и не имел с ним никаких отношений ("Екатеринбургская неделя" №27, 12 сентября 1997 г.). Другая же история, о двенадцатилетнем мальчике, исходит от двух московских таблоидов и на самом деле является неверное истолкованной и намеренно искаженной сложной семейной историей, не имеющей ничего общего с реальной линией поведения МОСКа.

Одновременно, Дворкин намеренно игнорирует общеизвестный факт того, что члены МОСКа подвергаются в России насилию, иногда - на чисто националистической почве (как "нерусская" религия). Он также не признал тот факт, что Движение получило государственное финансирования на их программу "Пища для жизни", потому что в некоторых особенно сложных и опасных ситуациях (как в Республике Абхазия и в некоторых районах Чечни) "Пища для жизни" оказалась одной из крайне немногих благотворительных организаций, готовых снабжать население едой, и некоторые "преданные Кришне", участвовавшие в программе, погибли (это широко освещалось российской и западной прессой, см., например, "Нью-Йорк Таймз", 12 декабря 1995 г.; "Файненшиэл Таймз", 8 января 1996 г.).

Здесь кажется уместным упомянуть о том, что 9 октября 1997 г. в Хорошевском муниципальном суде другой антикультистский автор, Хвыля-Олинтер под давлением неопровержимых фактов, представленных МОСКом признал, что его публикация о Движении (основанная на тех же источниках и на концепциях, подобных дворкинским) - неверна[2].

Несколько других примеров некритичного и избирательного использования газетных историй предполагают, что Дворкин не способен распознать различие сообщениями средств массовой информации с одной стороны и строгими, систематическими проводимыми исследованиями с другой. Более того, похоже, что для него сложно сделать различие между распространенным мнением о культах и источниками этого мнения. Во-первых, распространенное мнение о культах, на которое ссылается Дворкин, должно быть предметом отдельного и тщательного исследования; во-вторых, это мнение не может рассматриваться как свидетельство их растущего влияния или их опасности. В конце концов, сам Дворкин является одним из источников общественного "знания" о культах и в качестве такового он как бы использует свою же собственную информацию.

В докладе многое держится на ссылках на частные мнения, к примеру, на мнение мистера Наварнова о 250 тысяч семьях, якобы "разрушенных сектами". Нас оставили без каких бы то ни было ссылок на основания таких расчетов, кажущихся абсолютно невероятными (см. ниже). В докладе беспочвенные подозрения, как например, о якобы существующей связи между МОСК и местной мафией в Екатеринбурге, выдаются за факты. Кроме того, в докладе имеют место ссылки на крайне сомнительные предположения, как например о том, что Дианетика в ответе за упадок многих отраслей российской промышленности; и это в контексте того, что половина российских предприятий пала жертвой экономических и других трудностей переходного периода!

Доклад изобилует эмоциональными, оценочными определениями: в нем широко используется эмоционально перегруженный язык, особенно когда автор говорит о тех, чья позиция отличается от его собственной ("воинственная прокультовая позиция", "громогласные члены этого [прокультового] лобби" и т.д.). Это может служить показателем личного отношения Дворкина, но вряд ли полезно в наших попытках разабраться в действительной ситуации.

В то же время Дворкин систематически игнорирует фактические данные, ставящие под сомнения его общую теорию. Приведем хотя бы один пример. Дворкин хорошо информирован о том, что деятельность общины Виссариона в Сибири подвергнута тщательному расследованию специальной комиссией. При том, что эта комиссия указала на определенные проблемы, она не нашла ничего криминального или "деструктивного" в деятельности общины; не было найдено причины считать общину "тоталитарной сектой"[3]. Для настоящей дискуссии кажется значимым то, что комиссия подчеркнула, что ограничительные и карательные меры могут негативно отразиться на развитии общины и привести к конфронтации ее с государством (документ №26-4142ДП от 11 апреля 1997 г. Красноярской краевой Думы).

Короче говоря, доклад представляет черно-белую картину соперничества культового и антикультового движений в России. Он основан на предубежденном отборе негативных предположений, фактов, слухов, голословных утверждений или неверной информации. Основные идеи Дворкина не подкреплены приведенными им фактическими данными. С другой стороны, похоже, что он упустил настоящие проблемы, стоящие перед российским обществом в контексте столкновения с новыми религиями[4].

Позвольте мне теперь предложить краткий альтернативный отчет о ситуации с новыми религиями в России.

II.1 Антикультистское движение (АКД)

Как и везде, АКД в России в основном состоит из родителей настоящих или бывших членов НРД, самих бывших членов, некоторых православных священников, некоторых психиатров и других обеспокоенных людей. Однако, существует различие и между организациями АКД, и между разными группами внутри них; как и НРД, их нельзя сваливать в одну кучу.

Комитет по спасению молодежи состоит в основном из родителей; его основные цели состоят в распространении предупреждений об опасности культов и в "спасении жертв тоталитарных сект". У него есть сеть отделений по всей стране, но довольно неорганизованная. Комитет был одним из основных лоббистов нового (1997 г.) Закона о свободе совести и религиозных объединениях и его представители принимали активное участие различных организаций, ответственных за разработку нового российского религиозного законодательства.

В вопросе информации, не считая частных историй, циркулирующих среди его членов, Комитет в основном полагается на информацию Информационно- консультативного центра во имя святого Иринея Лионского, связанного с Московской Патриархией. Это Центр, основанный А. Дворкиным в 1993 году, в основном занимается сбором негативной информации о культах. Большая часть этой информации исходит с Запада (американское и французское АКД, но в наибольшей степени - Датский и Германский Диалог-Центр)[10]; обычные в Центра ярлыки для НРД - "тоталитарные секты" и "деструктивные культы". Обращение и участие в НРД объясняются, в основном, в рамках концепций промывания мозгов и манипулирования сознанием.

Центр реабилитации жертв нетрадиционных религий имени А. Хомякова, (под руководством о. Олега Стеняева) нацелен в основном на то, чтобы помочь разочаровавшимся в НРД прийти под крыло Русской Православной Церкви (для чего бывший член НРД должен пройти специальный ритуал покаяния). В последние годы Миссионерский отдел Московской Патриархии тоже стал очень активен в противостоянии НРД.

Однако, АКД в России, как и везде, неоднородно. Я бы провел различие между людьми, лично сталкивавшимися с НРД (родители, члены), и людьми, которые могут быть названы идеологами АКД. Здесь не предполагается, что родители узнают о проблемах в собственных семьях только из антикультистских кругов[11]; было бы неразумно сомневаться в том, что они действительно ощущают эти проблемы на себе. Однако, они, вероятно, ищут некую систему интерпретации, с помощью которой можно понять происходящее. Очень часто для того, чтобы объяснить изменения новообращенного, родители прибегают к идеям и образам, взятым из популярной литературы, таким как "зомбирование", "программирование", "манипулирование сознанием" и т.д. Кроме того, родители в России иногда верят в широко распространенные истории о том, что НРД - вообще иностранное изобретение, направленное на подавление русских. Между тем, их проблемы только разрастаются, когда вместо компетентного объяснения происшедшего они слышат, что их отпрыски пойманы "мафиозными структурами" или "преступными организациями", "тоталитарными сектами" и "деструктивными культами". Я много раз встречал родителей, крайне обеспокоенных дворкинскими публикациями о том, что МОСК - "фашизоидная организация", превратившая своих членов в рабов. Таким же образом родители часто не осведомлены об изменениях в движениях, так как получаемая ими информация часто устарела или намеренно используется идеологами АКД в борьбе против НРД как таковых...

II.2 Источники информации, определения и расхожий образ НРД в России.

Как и везде, в России основными источниками информации об НРД всегда являлись:
сами НРД;
АКД; средства массовой информации[12].

Небольшое число НРД было относительно активно вовлечено в работу со средствами массовой информации в 1991-1994 г.г. Однако, по прошествии времени, их присутствие в средствах массовой информации равномерно сокращалось и в настоящее время столкнуться с распространением их идей по каналам массовой информации практически невозможно[13].

С другой стороны, негативная информация о НРД все более заметна в прессе. Интерес средств массовой информации к культам и сектам был чрезвычайно обострен событиями вокруг Белого Братства. В отсутствие достоверной информации многие журналисты использовали крайне преувеличенные цифры численности культа (до 150 тысяч, в то время как их вряд ли было больше тысячи), а также грубое искажение его учений и социологического портрета[14]. В результате, вместо того, чтобы давать достоверную и полезную информацию о тех волнующих событиях, средства массовой информации (заодно с самим культом) создавали не что иное, как массовую истерию.

Такого рода информация для прессы всегда поставлялась АКД: по моим подсчетам, начиная с 1993 года, более 90% публикаций о НРД в центральной прессе были негативными. Не только информация, но и интерпретации, концепции и подходы пресса подбирает в антикультистских кругах.

Вместо с притоком НРД с Запада пришла и информация о них. Многое из того, что публиковалось и публикуется в российской прессе, основано на западных антикультистских источниках, которые, как было сказано ранее, оказали влияние на российское восприятие и понимание с помощью своих российских коллег. Российские новые религиозные группы стали автоматически включаться в "установившиеся" категории "тоталитарных сект" и "деструктивных культов".

Некоторые документы, выпущенные на Западе, как и решения западных судов, тоже были использованы для того, чтобы разоблачить российские движения. Таким образом, во время слушания дела Дворкин против Комитета в защиту свободы совести цитаты из такого рода материала, ссылки на него и популярная литература, часто совершенно неверно интерпретированная, составляли одну треть мотивировочной части постановления суда. Другим подобным примером является Резолюция Европейского парламента о культах в Европе (1996 г.). Параграф D Резолюции гласит, что "множество религиозных и прочих сект совершенно законны и, таким образом, имеют право на создание организации и на свою деятельность...", в то время как другие параграфы содержат предупреждения об опасностях преступной или противозаконной деятельности некоторых групп. Несмотря на это, по делу Дворкина суд предостерег против групп (таких как МОСК, Свидетели Иеговы, мормоны, представленные Дворкиным как "мафиозные структуры" и преступные организации), которые в большинстве европейских стран сочли бы законными и чья законность в России также не была поставлена под сомнение каким-либо судебным решением. То, что в Западной Европе было предупреждением, в России, похоже, превратилось в социальное оружие.

Одна из проблем с терминами "деструктивный культ" и "тоталитарная секта" состоит в их расширительном и часто безответственном использовании в России. В моем распоряжении находятся различные документы, в которых такие группы как адвентисты, протестанты и проч. включены в эти категории. Гротескным, но не редким, примером такого рода является следующий отрывок из интервью с главой дагестанской епархии Русской Православной Церкви:

"Происходящее - это изощренное разрушение страны и Церкви сектантским влиянием и чуждыми нам движениями... Такие движения называются сайентологией, другими словами, харизматическими протестантами" ("Махачкалинские Известия", №11, 7 марта 1997 г.)
Этот пример также показывает, что в России использования образа "тоталитарных сект" часто почти сливается с образом "иностранных религий". С моей точки зрения, этот факт отразился в положениях Закона 1997 года (см. ниже).

II.3 НРД и Русская Православная Церковь.

Приток НРД, сект и культов совпал с подъемом Русской Православной Церкви.
Позиция Церкви по отношению к НРД выразилась в заявлении Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 1994 года:
"Эти [сектантские] взгляды разрушают традиционный жизненный уклад, сформировавшийся под влиянием Русской Православной Церкви. Они разрушают духовный и моральные идеал, присущий всем нам; и они представляют угрозу для целостности нашего национального сознания и нашей культурной идентичности".

Было бы удивительно, если бы Церковь не противостояла сектам теологически. Однако, в своем понимании социальной реальности сектантства Церковь была зависима от информации, доступной ее представителям. Кроме того, Церковь вообще противостоит любой прозелитической деятельности на российской территории, которую она рассматривает как "каноническую территорию Русской Православной Церкви". По этим причинам Церковь стала основной движущей силой изменений в Законе о свободе совести 1990 г., а потом и его отмены.

В отсутствие посреднических структур и достоверной информации НРД и их деятельность как правило определяются в крайне негативных терминах и представляется сплошь в черном свете. На их членов априорно наклеивается ярлык жертв. В этом отношении беспокоящим нас аспектом ситуации в России является так называемая "медикализация" проблемы. Вовлеченность в НРД, как правило, рассматривается некоторыми представителями российской психиатрии как нас психическое заболевание, нуждающееся в специальном лечении[17]. (Этот феномен не следует путать с компетентной консультацией психолога, которая иногда, хотя отнюдь не всегда, нужна людям, желающим покинуть НРД.)

Было выдвинуто много предложений (включая предложение Дворкина) устроить общенациональную сеть "реабилитационных центров", возможно, связанных с Русской Православной Церковью, в "местах отдаленных", в которых "жертвы" культов получали бы лечение, направленное на то, чтобы вернуть их "правильный путь". Принимая во внимание крайне широкое определение "жертв", широко используемое в антикультистской литературе, эти предложения дают повод для беспокойства и легко могут создать новые проблемы и усугубить проблемы уже существующие.

Заключение

Итак, большую часть проблемы с НРД в России составляют неспособность государственных и общественных организаций в России признать важность серьезных исследований. Предубежденная, подобранная в негативном ключе и недостоверная информация может привести нас к поспешным и неправомерным действиям, которые только усугубят проблемы и причинят ненужные страдания. Такая информация не позволит нам создать нужные и полезные посреднические структуры между НРД и всем обществом.

Многочисленные наблюдения и исследования последних тридцати лет указывают на то, что и НРД, и негативные стереотипы о них "путешествуют" из страны в страну. И нам нужно делать различие между проблемами, происходящими непосредственно от НРД, и проблемами, происходящими от неверными стереотипов, их окружающих. 
_____________________________________

[1] Дворкин заявляет, что "существует великое множество опасных культов, и некоторые секты могут быть крайне деструктивными". Однако, его вольное и расширительное употребление этих ярлыков по отношению к различным группам с сущностно различными характеристиками, так же как его ссылки на сотни тысяч сектантов в "деструктивных культах" в России указывают на то, что он на самом деле не проводит никакого существенное различия между разными группами. Кроме того, мы не осведомлены об основаниях вышеупомянутого наклеивания ярлыков (см. также ниже об отсутствии доказательств).
[2] В результате стороны заключили мировое соглашение и ответчик принес свои извинения, чьи религиозные пострадали в результате его публикации.
[3] В четырехтысячной общине имели место три смерти, которые по медицинскому заключению не имели отношения к учению и практике общины. Однако, некоторые антикультистские авторы обычно приписывают эти события, которые могли бы произойти в любой другой общине, учению и практике общины Виссариона. Вышеупомянутая комиссия также выделила роскошный образ жизни лидера общины. Было высказано предположение, что некоторые разочаровавшиеся последователи могут теоретически потребовать возвращения своих пожертвований. Однако, такой возможностью никто не воспользовался. Проблема добровольных пожертвований широко известна в истории религии вообще.
[4] Рамки настоящего обзора не позволяют мне предложить анализ судебного дела, упомянутого в докладе Дворкина. Дело находится в стадии апелляции и в данный момент подробнейшим образом изучается юристами в России и за рубежом. Если члены Комиссии выразят интерес к ознакомлению с этим важным делом, соответствующий анализ может быть им предоставлен в разумные сроки (так же как и результаты юридической эксертизы).
[5] С моей точки зрения, если мы будем считать членами только активно участвующих в движении людей, эти цифры окажутся еще меньше.
[6] Я имею ввиду "Манифест Варнашрама" Харикеша Свами, в нескольких случаях использованный Дворкиным с целью представить МОСК как фашистское движение. Оставляя в стороне вопрос о дворкинской интерпретации этой книги, просто отметим, что книга никогда н была официальным документом МОСКа.
[7] Необходимо отметить, что в нескольких случаях НРД обвинялись (в частности Дворкиным) в различных антиобщественных тенденциях на основании их учений. Обычно это делается путем произвольное выдергивания цитат из религиозных текстов и/или их неправомерного использования. В отличие от судебного дела Дворкина, в процессе которого теологические различия (включая интерпретацию священных текстов, как например Бхагават-Гита) широко использовались для различных обвинений, в деле Хвыли-Олинтера (см. стр.5) судья постановил, что таковые различия не должны быть неправомерно использованы в юридических целях ("Постановление Хорошевского муниципального суда г. Москвы от 9 октября 1997 г.). Возможно существование опасных учений, но, однако, религиоведы соглашаются в том, что мы должны быть осторожны в различении между религиозными учениями и прямыми призывами к социальным акциям.
[8] Например, обвинения в нанесении психологического ущерба не были основаны ни на одном доказанном случае психического заболевания. Среди вещественных доказательств фигурировал шлем, который, по мнению суда, использовался в целях изменения личности других людей, и это несмотря на то, что суд имел в своем распоряжении специальное заключение эксперта из Московского государственного университета о том, что шлем абсолютно безобиден. Можно привести и другие подобные примеры. Мы не утверждаем, что культ как таковой был безобиден, однако, наше понимание реальных проблем должно быт основано на подлинных данных.
[9] Впоследствии решение было отменено в результате апелляции.
[10] Наверное, не случайно в брошюра, за который Дворкину был вчинен иск, многие заявления и концепции повторяют, иногда слово в слово, заявление Томаса Гандоу в Российской Думе 14 февраля 1995 г. ("Думский вестник" №4(9), 1995 г., с.124). Брошюра Дворкина основана почти что исключительно на популярной западной антикультистской литературе. Однако, ярлыки и образы, взятые из этой литературы, были автоматически экстраполированы на движения в России (см. также стр.14). В ходе судебного процесса Дворкин признал, что он не знает ни одного юридически доказанного случая преступной деятельности НРД в России, что противоречит основной идее его доклада Комиссии Бундестага.
[11] Дворкину свойственно неверно истолковывать академический подход к этой проблеме.
[12] В России не понимают перспективности изучения НРД. Не считая редких визитов некоторых ученых, была опубликована только одна научная книга (Е. Баркер. "Новые религиозные движения. Практическое введение", Санкт-Петербург, 1997 г.)
[13] МОСК имеет возможность радиовещания для того, чтобы передавать свои программы в пределах ограниченной зоны (в основном, Московского региона).
[14] Таким образом, из учения не следовало, что лидеры готовили акт массового самоубийства. Также, чтобы описать поведение последователей и так называемую "сверх- силу" лидеров, журналисты обычно использовали такие "концепции" как "программирование", "моделирование", "зомбирование" и т.д., и, на самом деле, разделяли с культистами веру в "экстраординарные способности" лидеров. Блестящий анализ реакции средств массовой информации на Белое Братство дан в "Религии" №25 (1995 г.), с.с. 249-266: Е. Боренштейн. "Атрибуты веры: отклик прессы на Марию Дэви Христос".
[15] Очень часто даже репертуар государственных чиновников включает в себя квазинаучные термины и объяснения деятельности НРД ("кодирование", "моделирование", "зомбирование" и т.д.). Сходная "терминология" используется в отчетах министерств здравоохранения и внутренних дел (на Украине местные власти уверовали в эти объяснения до такой степени, судя по некоторым сообщениям, они попросили лидеров Белого Братства "разгипнотизировать пораженного ими юношу" - "Щит и меч", 25 ноября 1993 г., с.9).
[16] Прошлым летом я принимал участие в исследовании ситуации в четырех волжских регионах. Один из предварительных выводов этого исследования состоит в том, что около 1996 года религиозная ситуация во многих регионах стабилизировалась и местные власти, по истечение некоторого периода фрустрации и, возможно, чрезмерной реакции (как местные антимиссионерские законы) на новые и сложные проблемы, нашли способы действовать в условиях новой религиозной структуры российского общества.
[17] См. например, Ф. Кондратьев. "Сектантство в России глазами психиатра", "Сегодня" №159, 24 августа 1995 г.



Сайт создан в системе uCoz