Австралийская антарктическая экспедиция

Австралийская антарктическая экспедиция
Основная база экспедиции на мысе Денисон вскоре после постройки
Страна Австралия Австралия Дата начала 2 декабря 1911 Дата окончания 26 февраля 1914 Руководитель Дуглас Моусон
Состав
На момент отплытия 24 человека — судовая команда, 31 человек — береговой отряд
Маршрут
Достижения
Открытие неизвестных ранее регионов Антарктиды на протяжении 33° долготы (4000 км), из которых 27° были картографированы Доказательство, что Земля Адели и вновь открытые побережья являются частями единого материка Составлена первая точная карта острова Маккуори На острове Маккуори основана радиотелеграфная станция Обнаружен первый в Антарктиде метеорит
Открытия
Берег Георга V, Земля Королевы Мэри, Земля Уилкса, море Дейвиса, море Дюрвиля
Потери
Лейтенант Б. Ниннис погиб при падении в ледниковую трещину 14 декабря 1912 года Исследователь К. Мерц скончался 8 января 1913 года

Австрали́йская антаркти́ческая экспеди́ция 1911—1914 годов (англ. Australasian Antarctic Expedition, AAE) — комплексное исследование полярного континента под руководством геолога Дугласа Моусона, который за свои заслуги был посвящён в рыцари. Планом Моусона было составление карты 2000-мильного участка береговой линии Антарктиды к югу от Австралии. Значительную финансовую поддержку экспедиции оказала Австралийская ассоциация содействия развитию науки (AAAS), остальные средства поступили от частных жертвователей и широкой публики. Береговая команда из 31 человека была разделена на два отряда, расположившихся на мысе Денисон и шельфовом леднике Шеклтона, которые добыли обширные научные результаты, особенно в области биологии, геологии, гляциологии и метеорологии, в противоположность экспедиции Шеклтона, преследовавшей в основном цели первооткрывательских рекордов.

Экспедиционное судно — тюленебойная шхуна «Аврора», её командиром был Джон Кинг Дэвис — участник первой экспедиции Шеклтона. Команда обнаружила на побережье Море Дейвиса крупные колонии императорских пингвинов, на Земле Адели были зафиксированы зимние ветры со средней скоростью 44 м/с (максимальные — до 90 м/с), причём с бурей было около 340 дней в году; оказалось, что база располагалась в регионе с самым суровым климатом на Земле. Экспедиция нанесла на карту антарктические побережья суммарной протяжённостью 4000 км, связав воедино все открытия, сделанные с XIX века. Были выявлены сотни географических объектов, поименованы два моря. Изданные труды экспедиции составили 22 тома.

Планирование и снаряжение

Замысел и планирование

Дуглас Моусон участвовал в первой экспедиции Шеклтона и входил в состав отряда, достигшего Южного магнитного полюса полярным летом 1908—1909 годов. В ходе этого похода была выявлена огромная неисследованная территория к востоку от мыса Адэр; идея об её исследовании была озвучена Моусоном во время его поездки в Европу в феврале 1910 года. С этой идеей он обратился к Р. Скотту, предложив включить исследования побережья от мыса Адэр до Земли Вильгельма II в план будущей антарктической экспедиции. Скотт ответил, что и без того сильно занят, но взамен предложил Моусону участвовать в походе на Южный полюс. Они было пришли к предварительному соглашению, но вскоре Моусон отказался от сотрудничества со Скоттом и обратился со своим планом к Э. Шеклтону. Шеклтон в письме Скотту заявил, что намерен осуществить в 1911 году экспедицию для картографирования побережья Западной Антарктиды, в которой Моусон будет заведовать научной частью. О реакции Шеклтона Моусон писал так:

Именно его инициативе до некоторой степени обязан я тем, что в конце концов мне пришлось взять на себя организацию и руководство экспедицией.

Дуглас Моусон

Предварительный план экспедиции был объявлен в январе 1911 года на заседании Австралийской ассоциации содействия развитию науки. План был единогласно одобрен, выделено 1000 фунтов, а также были созданы комитеты разработки программы экспедиции и представления её правительству. Возглавили комиссию профессор Массон и президент Ассоциации — профессор Э. Дэвид (бывший участник экспедиции Шеклтона, глава похода к магнитному полюсу). Университет Аделаиды, в котором работал Моусон, предоставил ему отпуск с сохранением жалованья на всё время экспедиции.

В феврале 1911 года Моусон выехал в Лондон для покупки экспедиционного судна, заказа необходимого научного оборудования и доставки ездовых собак из Гренландии и меховой одежды из Норвегии. Моусона поддержал Шеклтон, обратившийся с призывом к британцам со страниц газеты Daily Mail, его проект был одобрен Королевским географическим обществом. В апреле 1911 года сотрудником экспедиции стал капитан Дж. Дэвис, который сразу же деятельно включился в подготовку похода. При подготовке научной программы существенную помощь оказали известные исследователи Антарктики — Жан Шарко, барон Адриен де Жерлаш и Уильям Спирс Брюс. В июле 1911 года Моусон вернулся в Австралию, рассчитывая отплыть уже в конце года.

После возвращения Моусона из Европы первоначальный план экспедиции был несколько скорректирован: помимо исследования Антарктиды, было решено основать метеорологическую базу на острове Маккуори, которая должна была также располагать беспроволочным телеграфом, обеспечивая также передачу научных результатов антарктической команды. Помимо основной антарктической базы, предстояло высадить, насколько можно западнее, второй и третий отряды.

Подготовка. Снаряжение. Финансы

Экспедиционное судно — яхта «Аврора»

Летом 1911 года правительство штата Южная Австралия предоставило будущей экспедиции субсидию в 5000 фунтов, вскоре аналогичные субсидии предоставили штаты Новый Южный Уэльс (7000 фунтов) и Виктория (6000 фунтов). К октябрю 1911 года средства предоставили также правительства Великобритании (2000 фунтов) и Австралийского Союза (5000 фунтов), что практически полностью сняло финансовые проблемы на первый сезон экспедиции. В 1912 году капитан Дэвис совершил специальную поездку в Лондон, Ассоциация содействия развитию науки вновь обратилась к австралийскому правительству; для успешной реализации научной программы удалось привлечь дополнительно 8000 фунтов.

Экспедиционное судно было куплено у ньюфаундлендской тюленебойной компании: деревянная яхта «Аврора» была построена в 1876 году и участвовала как вспомогательный корабль в неудачной экспедиции Грили. Яхта имела длину 165 футов (50,2 м), ширину 30 футов (9,1 м); была оснащена паровой машиной в 98 л. с., обеспечивающей на чистой воде скорость до 10 узлов. Регистровый тоннаж — 368 брутто-тонн, но фактическая грузоподъёмность была равна 600 тоннам. Парусное вооружение — как у баркентины. Для доставки грузов на остров Маккуори был зафрахтован пароход «Тороа» водоизмещением 120 тонн.

Аэросани, переделанные из самолёта

Для нужд антарктических исследований Моусон заказал в Гренландии 49 собак, отбором и доставкой которых занималось Датское географическое общество. По разным причинам, до Тасмании живыми добрались 38 животных. Основное снаряжение было складировано в Хобарте, включая 5200 мешков, содержимое которых следовало распределить по ящикам вместимостью от 50 до 70 фунтов (от 22,6 до 31,7 кг). Помимо традиционных нарт, было решено воспользоваться технической новинкой — аэросанями. Это был моноплан фирмы «Виккерс», который был лишён крыльев и хвостового оперения и установлен на лыжное шасси. Изначально планировалось использовать его как самолёт, на первых порах — в Австралии — для рекламных целей. После аварии, в которой чуть не погиб заместитель начальника экспедиции, было решено переделать самолёт в аэротягач. Помимо самолёта, были взяты две станции беспроволочного телеграфа с бензиновыми двигателями для генераторов. Для нужд моторного хозяйства было взято 4000 галлонов бензина (15 144 л) и 1300 галлонов керосина (4922 л), залитых в 4-галлонные банки (15,1 л).

Так выглядела полярная одежда и обувь. Изображён Дуглас Моусон на привале. Фото Ксавье Мерца, возможно, 10 ноября 1912 года

Полярная одежда была изготовлена из ветронепроницаемого габардина фирмы Burberry. Брюки шили двойными во избежание износа, они держались на помочах, а верхняя их часть достигала середины грудной клетки. Снизу брюки снабжались шнуром, которым стягивались вокруг голенищ ботинок или унтов. Капюшон и куртка из той же ткани сшивались, хотя можно было отдельно носить шерстяной шлем, подшитый ватой. Под верхней габардиновой одеждой полярники носили шерстяные егерские костюмы с начёсом (жилетка, кальсоны и вязаный свитер). Из обуви большой популярностью пользовались унты из меха северного оленя, которые внутри выстилались норвежской осокой или манильской пенькой. Ботинки с шипами приходилось надевать поверх унтов. Руки защищались фетровыми рукавицами, для морозов были взяты рукавицы из волчьего меха, но они быстро пропитывались снегом и замерзали.

Для санных походов использовались палатки системы Уилсдена, которые более всего напоминали раскрывающийся зонт (полог пришивался к 5 бамбуковым шестам). Брезентовый пол палатки мог использоваться в качестве паруса для нарт. Нарты использовались норвежские, длиной 11—12 футов (3,3 — 3,6 м) из горного ясеня и ореховой древесины, однако их полозья быстро снашивались о голый лёд. Пищу готовили на кухонных аппаратах системы Нансена, который имел высокий КПД: на примус помимо котла для варки пищи устанавливался кольцевой котёл для растопки льда. Моусон указывал, что одного галлона керосина хватало на 12-дневный рацион горячей пищи для трёх человек.

Из 37 человек, работавших в Антарктиде, было 29 австралийцев, 4 новозеландца, 3 англичанина (включая лейтенанта Нинниса и лётчика Бикертона) и 1 швейцарец (К. Мерц). Только двое из них — сам Моусон и командир Западной партии Ф. Уайлд — обладали полярным опытом. При подборе участников экспедиции Моусон отдавал предпочтение молодым образованным людям — преимущественно аспирантам австралийских университетов: из 37 человек 20 имели учёную степень. Начальнику экспедиции исполнилось 30 лет, Уайлду — 28, капитану Дэвису — 27. Только двое участников команды были старше 40 лет, и только двое были женаты.

Каждый участник экспедиции заключал с Моусоном индивидуальный контракт, по условиям которого все полученные научные данные принадлежали экспедиции в целом, а все фотоматериалы официального и частного характера — начальнику. По контракту всем участникам экспедиции полагалось вознаграждение в 300 фунтов стерлингов после её окончания, при этом гарантировалось полное обеспечение провиантом, одеждой и всем необходимым снаряжением. Моусон писал в частном письме, что единственное, что придётся приобретать за собственный счёт, — это зубная щётка.

Переход до Антарктиды. Строительство базы

Разбитое промысловое судно на пляже о. Маккуори. Фото Фрэнка Хёрли

После отъезда Моусона из Лондона снаряжение «Авроры» полностью перешло в руки капитана Дэвиса. Доставленными из Копенгагена ездовыми собаками заведовали лейтенант Ниннис и доктор Мерц. 27 июля 1911 года яхта покинула Лондон, направляясь в Кардифф, где следовало принять 500 тонн угля в брикетах. Судно по пути попало в сильный шторм, были залиты трюмы и жилые помещения, в результате часть команды уволилась. Из-за забастовки угольщиков Британию экспедиция покинула только 4 августа. Единственным портом захода по пути в Хобарт был Кейптаун, куда «Аврора» прибыла 24 сентября и простояла всего два дня. Переход из Кейптауна в Тасманию длился 88 дней, преимущественно в штормовых условиях.

Перед отправлением команду приветствовал губернатор Тасмании Гарри Баррон, были получены телеграммы короля Георга V и королевы-матери Александры, молебны были проведены в кафедральных соборах Сиднея и Хобарта. В 16:00 по местному времени 4 декабря 1911 года «Аврора» отплыла в Антарктику. Вечером начался сильный шторм, опасный для перегруженного судна, волнами разбило командирский мостик и моторный катер, погода улучшилась только 8 декабря. Вечером 11 декабря прибыли на о. Маккуори, высадка в бухте Каролины произошла на следующий день; здесь провели серию магнитных наблюдений. Далее «Аврора» перешла в Северо-Восточную бухту, где обнаружили разбившееся промысловое судно «Клайд». Его команду и груз тюленьего жира было решено отправить на вспомогательном судне «Тороа». Моусон с Эйнсвортом и Ханнамом искал место для береговой базы и радиостанции. К полудню 13 декабря на берег были заброшены необходимые грузы, вечером того же дня прибыла и «Тороа». Работы по обустройству тянулись до 23 декабря, команда трудилась по 16 часов в сутки.

24 декабря «Аврора» отправилась в Антарктиду и к 27 числу была в неисследованных водах. Море всё это время было чистым ото льда, но 28 и 29 декабря были замечены огромные массы плавающих водорослей. Погода благоприятствовала океанографическим работам, первый айсберг заметили только 29 декабря.

6 января 1912 года «Аврора» подошла к берегам Антарктиды, открытая бухта получила имя Союза (Коммонуэлт). Моусон, убедившись, что ледовая обстановка крайне неустойчива, а климат сильно отличается от бассейна моря Росса, принял решение вместо трёх береговых отрядов высадить два. 8 января был открыт мыс Денисон; поскольку рядом располагались огромные колонии пингвинов, главную базу решено было строить именно в этом месте. Сразу же обнаружилось, что климат данной местности очень суров — уже вечером 8 января ветер усилился до 70 миль/час. Только 10 января удалось забросить на берег первые 5 тонн груза. Из-за очередного шторма разгрузка продолжалась с полудня 16 января до вечера 19-го. На берег свезли 23 тонны угля, два разобранных дома, магнитную обсерваторию, радиостанцию, запас провианта на два года, аэросани и запас топлива для них. Предстояло как можно скорее отправить партию Уайлда — Западную, причём её база должна была отстоять от мыса Денисона не менее чем на 400 миль.

В результате плавания вдоль Земли Адели были открыты Земля Уилкса и море Дюрвиля. Ледовая обстановка была очень тяжёлой, как и погода, по преимуществу туманная и штормовая. Главной проблемой к середине февраля стало исчерпание запаса угля. После открытия шельфового ледника Шеклтона было решено основать зимовочную базу на плавучем льду. С 14 по 21 февраля были заброшены на берег 36 тонн груза, рано утром «Аврора» ушла на Тасманию. Её предстояло преодолеть 2300 миль, после прибытия в Хобарт на борту оставалось всего 9 тонн угля.

Обустройство базы на мысе Денисона

База на мысе Денисона. Фото 2006 года

Первое время члены зимовочной команды располагались в четырёх палатках, но уже 20 января были начаты работы по постройке базы. Поскольку в распоряжении зимовщиков было два разобранных дома, было решено из одного сделать тамбур и мастерскую, там же располагался мотор-генератор для радиостанции. По сравнению с островом Росса, обустройство базы было сложнее: ледник подходил почти к самому морскому побережью, а также отсутствовала земля или гравий, в который можно было бы врыть опорные столбы конструкции, постройки приходилось ставить на сплошном гнейсе. Домики, построенные для экспедиции в Австралии, имели форму пирамиды; отапливаемое центральное помещение было окружено с четырёх сторон крытыми верандами высотой 5 футов (1,5 м), в которых оборудовались склады и убежище для собак, освещались помещения четырьмя потолочными люками и ацетиленовыми горелками. Под крышу база была подведена уже 22 января, 24 января закончили укладку пола, крышу с наветренной стороны настелили 25 января. 30 января команда впервые спала в капитальном помещении. С 1 февраля начались регулярные метеорологические наблюдения, приборы разместили в двух будках в 20 ярдах к востоку от дома. Для магнитных наблюдений были выстроены отдельные павильоны, расположенные дальше — во избежание помех. Собак на центральной базе было 19, но их состояние было лучше, чем в момент высадки с «Авроры».

К. Мерц вылезает из тамбура, ведущего на веранду. На крыше жилой хижины на заднем плане отчётливо виден световой люк. Фото 1912 года

Поскольку Моусон уже в феврале пришёл к выводу, что на мысе Денисона погода намного более ветреная, чем в любом другом регионе Антарктиды, следовало сделать базу более герметичной. В результате, чтобы попасть в жилую хижину, требовалось преодолеть три двери — люк на веранду, двойную дверь вестибюля и третью — в собственно жилую зону. Все двери и люки были подвешены на пружинах и держались в закрытом состоянии. Во входном тамбуре устроили ледник для мяса, где помещалось 15 бараньих туш, привезённых из Австралии, а также свежая тюленина и мясо пингвинов.

С середины февраля ветры стали временно стихать к вечеру, поэтому начальник экспедиции распорядился обучить всех участников команды ходить на лыжах, главным экспертом был К. Мерц. Лыжи, взятые с собой, были предназначены для рыхлого, глубокого снега. О результатах Моусон писал:

…Я пришёл в конце концов к убеждению, что если бы мы все были такими опытными лыжниками, как Мерц, то лыжи могли бы принести нам бо́льшую пользу.

Осень и первая зимовка на мысе Денисона

Птенцы пингвинов Адели после сильной пурги

28 февраля группа в составе Моусона, Бейджа и Мадигана начала разведку подходов к базе со стороны Антарктического ледника, было необходимо выявить безопасный спуск и обозначить его ориентирами. Из-за сильного ветра, который только усиливался на высоте, разведку завершили ко 2 марта. Скорость ветра достигала 80 миль/час, средняя температура держалась на уровне +15° F (−10° C). Пурга утихла только к 8 марта, в этот день было решено завалить камнями стены магнитографической будки, чтобы её не снесло вихрями. За день до уровня крыши было навалено около 30 тонн камней. Внешняя облицовка также привела к тому, что внутри круглый год поддерживалась одинаковая температура, необходимая для точной калибровки приборов. 12 марта буря возобновилась, в тот же день была потеряна шлюпка, которую снесло в океан вместе с ледовым полем, и наблюдалось первое полярное сияние. Сильнейший ветер забивал в мельчайшие щели обшивки жилого дома снег, который приходилось выгребать из веранды ежедневно, в жилой комнате поддерживалась температура всего +40° F (+4,5° C). Замерзали любые жидкости, включая чернила и фотографические растворы. Главным отопительным средством была кухонная плита, которую топили угольными брикетами, их расход достигал в среднем 100 фунтов в день (45 кг). Во время метелей дымоход быстро забивался снежной пылью и льдом.

22 марта в течение часа фиксировалась скорость ветра 86 миль/ч. Шипованная обувь, привезённая из Англии, была совершенно непригодной для передвижения, надёжную опору давали только швейцарские ботинки, подбитые гвоздями длиной 1½ дюйма. Однако они требовали крепкой шнуровки, из-за чего ноги гораздо сильнее предрасполагались к обмораживанию. Со временем участники экспедиции выработали особый способ передвижения в условиях непрерывного урагана.

Фотография Ф. Хёрли иллюстрирует передвижение во время ураганного ветра

Типичный портрет человека, вышедшего на воздух в ураган. На фото метеоролог Мадиган после снятия показаний приборов

Расположение научных приборов требовало их постоянного посещения даже в условиях урагана. Мадиган каждое утро проверял метеорологическое оборудование и менял регистрационные катушки самописцев. На Уэттере лежала обязанность добычи и растопки льда, шедшего на бытовые нужды и приготовление пищи для 18 человек; Клоуз приносил уголь, складированный под открытым небом; квартирмейстер Мёрфи выгребал снег из продовольственных складов и поставлял на кухню требуемые припасы. Поскольку наружные работы представляли большую опасность (однажды ассистента метеоролога — Ходжмана — снесло ветром, и он 2 часа не мог вернуться домой), по основным маршрутам на базе были проложены вехи. В сильную метель лицо человека под капюшоном заносило снегом, который от тепла, выделяемого кожей и дыханием, смерзался в маску, как можно видеть на фотографии.

По мере наступления зимы скорость ветра возрастала: в апреле было несколько дней со скоростью бури в 90 миль/ч. По этой причине дом был дополнительно обложен стеной из ящиков, а стропила с южной стороны были укреплены. К 15 мая ветер дул со скоростью 90 миль/час сутки подряд. 24 мая на базу обрушился неожиданный шквал со скоростью 200 миль/час. Температура опустилась до −28° F (−33° C).

На зимовке Моусон старался поддерживать размеренный образ жизни: все члены команды по очереди несли кухонные вахты помимо прямых служебных обязанностей. Элементом психологической разрядки были многочисленные праздники — в первую очередь дни рождения, хотя однажды команда ухитрилась отпраздновать юбилей первого запуска газового освещения в Лондоне. Моусон писал:

В дни рождения и при всяких других подходящих поводах появлялись блюда, которые приводили в восторг гурманов. Слоёные булочки, паровые пудинги, желе и бланманже, настоящие густые супы и консоме, тюлень с пряностями и специями, нежно зажаренный пингвин, очищенные и художественно оформленные овощи с приправой — всё это по мере повышения кулинарных знаний приготовлялось на должной высоте.

Хотя попытку наладить радиосвязь экспедиционеры предприняли ещё в апреле, только к 1 сентября 1912 года была закончена установка радиомачт, антенну натянули на высоте 65 футов (19,8 м) от основания. Передаваемые сообщения принимались на о. Маккуори, но на Земле Адели сообщения с материка слышны не были. Выходом из положения стала установка на радиомачты стенег. 13 октября порывом шквала была повалена и расщеплена одна из мачт, на этом завершились эксперименты с радиосвязью в первый год экспедиции.

Летний сезон 1912—1913 годов

Мерц и Ниннис управляют собачьей упряжкой на пути из «Пещеры Аладдина». Фото Д. Моусона. Август 1912 года

Только 8 августа появились признаки улучшения погоды: солнечно, ветер стих до 40 миль/час. 9 августа Моусон, Ниннис и Мадиган решили испытать собачью упряжку и совершили дальний поход к побережью. Оказалось, что тягловые возможности собак очень хороши, они легко тянули нарты по крутым склонам, но требовалось защищать лапы, поскольку отточенный ветром гололёд наносил собакам сильные порезы. 10 августа удалось пройти 5,5 миль в сильный шторм, при этом были найдены сани, унесённые ветром прошлой осенью. Кроме того, был найден оставленный на побережье термограф, который зафиксировал самую низкую за сезон температуру −35° F (−37,2° C). Поскольку палатка и всё снаряжение подвергались сильному ветровому износу, 11 августа Мадиган и Ниннис выкопали глубокую снеговую пещеру, достаточную для размещения трёх мужчин. Предполагалось, что это убежище, названное «Пещерой Аладдина», будет удобной промежуточной базой для будущих санных походов. 13 августа команда двинулась дальше на юг:

Собаки очень не любили встречного ветра, но в общем-то вели себя лучше, чем мы ожидали.

Поскольку команда достигла зоны трещин, а налицо были признаки сильного шторма, было решено поворачивать на мыс Денисона. Уже в темноте добрались до Пещеры Аладдина, где отсиживались от бури весь день 14 августа. Однако до главной базы было всего 5,5 миль, поэтому было решено рискнуть. В урагане, дувшем со скоростью 82 мили/час, пропали несколько собак; их удалось найти только 25 августа. В сентябре было пятидневное затишье, во время которого были доставлены припасы в Пещеру Аладдина, а в морском заливе было проведено драгирование на глубине 50 морских сажен и было найдено множество образцов придонной фауны.

С 7 сентября начались регулярные санные походы. На первых порах их ограничили радиусом 50 миль и двумя неделями по продолжительности. Первой ушла партия Уэбба, Маклина и Стилуэлла — курсом прямо на юг против ветра; в этот день ураган имел силу 56 миль/час. Далее ветер усилился, передвигаться можно было только на шипах (которых имелся 1 комплект), а малейшая прореха в пологе палатки приводила к тому, что выдувало всё тепло и наносилась масса снега. После четырёх дней похода исследователи вернулись на базу. 11 сентября на юго-восток вышли Ниннис, Мерц и Мёрфи. Им также пришлось идти против ветра по склону ледника, по крайне изломанному трещиноватому льду; вернулись они 16 сентября. 12 сентября Мадиган, Клоуз и Уэттер отправились в западном направлении и сразу попали в зону плохой погоды. Их партия вернулась 26 сентября в крайне плохом физическом состоянии, пройдя не более 50 миль.

Бейдж, Бикертон и Ниннис приводят в рабочее состояние аэросани. Ангар вырублен во льду

В октябре начались сильные снегопады, периодически бывали и солнечные дни, в которые большие стада тюленей выбирались из моря на береговой припай. 12 сентября был замечен первый в новом году пингвин. Из-за постоянной непогоды быстро уходило время, пригодное для исследовательских походов, — в январе ожидалось прибытие «Авроры». Было решено применить аэросани, несмотря на сомнения в возможности их эксплуатации. В результате Моусон сформировал шесть исследовательских отрядов:

1. Южная партия — Бейдж, Уэбб и Хёрли. Главная задача — магнитные наблюдения в непосредственной близости от Южного магнитного полюса;
2. Южная вспомогательная партия — Мёрфи, Хантер, Лейзерон. Снабжение предыдущего отряда с возвращением к концу ноября;
3. Западная партия (на аэросанях) — Бикертон, Ходжман, Уэттер. Её главная задача — пересечение западного нагорья. Из-за технических сложностей её отправление было назначено на декабрь;
4. Ближняя восточная партия — Стилуэлл, Клоус, Ходжман (на первых порах). Её основная задача — поддержка остальных партий и картографирование местности. В декабре на место Ходжмана должен был встать Лейзерон;
5. Восточная береговая партия — Мадиган, Маклин, Корелл. Её задачей было исследование береговой линии;
6. Дальняя восточная партия — Моусон, Ниннис и Мерц. Состояла из самых опытных лыжников и каюров экспедиции, должна была пройти к дальнему побережью через материковые льды.

6 ноября отправилась в путь Южная вспомогательная партия, а 7-го, несмотря на сильную пургу, — Ближняя восточная и Восточная береговая партии. Отряд Моусона выходил 9 ноября, исходя из того, что начальный маршрут всех партий совпадал.

Неудачный поход Дальней восточной партии

Карта похода. Синим цветом обозначен поход Моусона, Нинниса и Мерца. Красным цветом — путь Моусона и Мерца после смерти Нинниса. Зелёным цветом — одиночное возвращение Моусона

Покинув Пещеру Аладдина 10 ноября, Дальняя восточная партия попала в буран, из-за которого двигаться можно было только во вторую половину дня 13-го. Достигнув Кафедрального грота (в 11,75 мили от Пещеры Аладдина), отряд Моусона устроил привал до 16 числа, причём на это время был сокращён продовольственный паёк. Команда располагала тремя санями, на которые было положено 1723 фунта груза (781 кг); в них были запряжены 16 собак. Провиант был рассчитан на 9-недельный поход трёх человек.

К 18 ноября стихли бураны, дневная температура колебалась от 0° до +18° F (от −17,7° C до −7,7° C). Снежная поверхность ледника (названного именем швейцарца) позволила Мерцу надеть лыжи. Крутые склоны ледников приводили к постоянным опрокидываниям саней и запутыванию собак в постромках. У Нинниса сделался приступ снежной слепоты, но его купировали каплями кокаина. Трещиноватая поверхность приводила к тому, что собаки проваливались. 24 ноября Моусон от усталости забыл завести часы, пришлось дополнительно проводить вычисления, чтобы установить правильное время.

К 28 ноября команда оказалась в зоне взломанного льда. По ночам ветер достигал скорости 70 миль/час, и собаки отказывались идти навстречу метели. 1 декабря несколько распогодилось и потеплело, был открыт ледник Нинниса. 6, 7 и 8 декабря свирепствовала буря со скоростью 70 миль/час. Моусон вспоминал:

Провести один день в спальном мешке после долгого похода недурно, но три дня подряд — сильно надоест любому. Ниннис с томиком Теккерея не так скучал, а Мерц закончил чтение карманного издания Шерлока Холмса, ещё когда пережидал пургу в Пещере Аладдина, и теперь его единственным развлечением, к нашему взаимному удовольствию, было повторение на память целых отрывков из этой книги. Мне в это время сильное беспокойство доставляло воспаление лица, а Ниннис страдал от боли, причиняемой «ногтеедом» на одном из его пальцев.

Боли в дальнейшем настолько измучили Нинниса, что 13 декабря Моусон вскрыл ему палец, что принесло ему значительное облегчение. 14 декабря была солнечная погода, температура +21° F (−6° C). Поскольку отряд находился в зоне трещин, Мерц пошёл вперёд на лыжах. Моусон не понял знаков, которых он подавал, и спокойно пересёк большую трещину шириной около 11 футов (3,3 м) по снежному мосту. Следовавший за ним Ниннис, управлявший нартами с запасами продовольствия, совершенно бесшумно провалился в трещину вместе с упряжкой. Промеры леской показали, что её глубина превышала 150 футов (45 м). Ниннис и собаки не проявляли никаких признаков жизни, а рассмотреть подробности было невозможно даже в полевой бинокль. В 21 час Моусон и Мерц прочитали над краем трещины заупокойную молитву.

У Мерца и Моусона остались одни сани с запасом провианта на полторы недели только для людей, для шестерых собак, уже сильно ослабленных походом, пищи не было. На пути Дальняя восточная партия не оставляла промежуточных складов с продуктами, поскольку не собиралась возвращаться тяжёлой ледовой дорогой. Мерц и Моусон решили идти кратчайшим путём до базы — по плато. Погибла и палатка, пришлось сделать некое временное убежище из запасного тента. Ни походная кухня, ни керосин не были потеряны, оставалось убивать слабейших собак.

Помимо тяжёлого морального состояния, полярников угнетали бытовые сложности (была утрачена посуда, её сделали из консервных банок) и большое время, уходившее на сборы. Рацион питания упростился донельзя: по воспоминаниям Моусона, собачье мясо было «жёстким, жилистым и не имело никаких следов жира». Поскольку было относительно тепло, переходы продолжались и ночью и длились до 12 часов кряду. Собаки были слишком измучены, чтобы тащить груз, поэтому тягло взяли на себя люди. 18 декабря была убита ещё одна собака, их осталось трое. К 23 декабря снег стал рыхлым и появились зияющие трещины. Несмотря на это, на голодном пайке Мерц и Моусон делали неплохие дневные переходы. Рождество отпраздновали унцией (28 г) сливочного масла и тушёной собачиной. Дневной рацион состоял обычно из кусочка собачины, дополненного 1—2 унциями шоколада или изюма, и 3—4 унциями смеси пеммикана и галет. Всё это время дул ветер со скоростью 30 миль/час.

В канун Нового года заболел Мерц, он заявил, что собачина плохо на него действует и что следует питаться обычной пищей. Из расспросов выяснилось, что он испытывает боли в области живота, такие же симптомы чувствовал и Моусон. 3 января Мерц отморозил пальцы на руках. Вынужденный отдых не приносил облегчения, тем более что приходилось лежать в мокрых спальных мешках. 6 января решили двигаться дальше, начальник вычислил, что от базы их отделяет всего 100 миль.

Нарты Моусона, укороченные для перетаскивания в одиночку

7 января Мерц без помощи Моусона даже не мог выбраться из спального мешка. У него начались некие мозговые припадки, сопровождавшиеся бредом. Бред продолжался до полуночи, затем он уснул. Наутро Моусон обнаружил, что швейцарец мёртв. Физическое состояние Моусона, оставшегося в одиночестве, было плачевным: с 6 января с него стала сходить кожа, чернели и гноились пальцы на ногах, сходили ногти, его мучили сильнейшие боли в желудке. Он сомневался, что сможет самостоятельно устанавливать палатку в штормовую погоду. Тем не менее, 8 января он похоронил Мерца в сугробе и стал готовиться в одиночку добираться до базы. Из куртки Мерца и его вещевого мешка он сшил парус для нарт, а сами нарты распилил напополам. 11 января, несмотря на содранную кожу на ногах, Моусон отправился в путь и прошёл 6 миль.

Моусон после возвращения из одиночного похода. 8 февраля 1913 года

15 января 1913 года было крайним днём возвращения на базу всех санных партий. Моусон тогда находился на леднике Мерца, который был главным препятствием на его пути. Вечером 17 января в сильный снегопад Моусон почувствовал, что падает, и повис на верёвке от саней в трещине на 14 футов ниже поверхности. После нескольких неудачных попыток ему удалось вылезти на поверхность; после этого он выходил в путь только с верёвочной лестницей на плече.

Обессиленный Моусон к 29 января располагал всего 2 фунтами продуктов (900 г), но в тот же день он нашёл снежный гурий, воздвигнутый Маклином, чей отряд выходил на поиски Дальней восточной партии. В гурии имелся мешок с провиантом, а записка показывала направление до Пещеры Аладдина, до которой было 23 мили. В той же записке сообщалось, что «Аврора» уже прибыла, Амундсен покорил Южный полюс, а команда Скотта остаётся в Антарктиде ещё на год. Самым примечательным в этой истории было то, что записка была датирована 08:00 29 января, а Моусон вышел к гурию в два пополудни.

Из-за сильнейшего ветра, сносившего его к востоку, Пещеры Аладдина Моусон достиг только вечером 1 февраля. Пурга удерживала его на месте ещё в течение недели. Подходя к базе, Моусон увидел удаляющуюся из бухты «Аврору». Однако на берегу оставались люди, первым его встретил Бикертон. На базе остались также Мадиган, Маклин, Бейдж, Ходжман и прибывший из Австралии радист Джефрис. Они должны были встретить группу Моусона и зазимовать вместе с ними. Оказалось, что Джефрису удалось наладить радиостанцию, приёмник имелся и на «Авроре». Капитан Дэвис пытался маневрировать, однако из-за сильного ветра, поднявшегося 10 февраля, решил не рисковать.

Санный поход группы Бейджа

Роберт Бейдж. Фото Ф. Хёрли

10 ноября 1912 года Бейдж, Уэбб и Хёрли распрощались с отрядом Моусона и отправились на встречу со вспомогательным отрядом Мёрфи, Хантера и Лейзерона. Ветер в тот день имел скорость 45 миль/час и сильно осложнял пересечение зоны трещин. Далее две партии начали подъём на ледник, что в условиях пурги силой от 70 до 80 миль/час привело к резкому замедлению сроков передвижения. Погода была сравнительно тёплой для Антарктиды: +10° F (−12° C). Пасмурная погода приводила к дезориентации. Бейдж писал:

На родине даже при самых сильных туманах всегда можно видеть дорогу непосредственно под ногами. А на Земле Адели, если даже нет снегопада, легко споткнуться о четырёхфутовый заструг, не заметив его.

16 ноября члены партии пришли к выводу, что груз слишком тяжёл, и оставили недельный запас провианта в снежной пирамиде рядом с термографом. К 18 числу, продвигаясь сквозь метель, отряд вышел к долине, питающей ледник Мерца. Безветрие и наличие снежной легкопроходимой поверхности приводили, однако, к приступам снежной слепоты у людей. 21 ноября Уэбб начал серию магнитных наблюдений, ему ассистировал Лейзерон. Все работы приходилось делать в шторм со скоростью 35 миль/час. Мёрфи мучился с приготовлением пищи, поскольку, чтобы растопить снег, требовалось не менее часа. Тем не менее, соорудив склад для обратного пути (названный Складом Южного Креста), 22 ноября вспомогательная группа была отправлена на базу.

Члены отряда решили оставить на промежуточной базе часть снаряжения, включая ботинки с шипами, книги, лишнюю одежду. Общий вес груза теперь составлял 748 фунтов (339 кг). Находясь на 67-й миле от главной базы, члены научной группы зафиксировали значительное магнитное склонение. В инструкции, данной Моусоном, указывалось, что Бейдж мог сам выбирать — идти ли в направлении географического Южного полюса или магнитного, это зависело от степени изменений магнитных возмущений. Было решено идти на Магнитный полюс, запасы позволяли вернуться на базу к 15 января следующего года.

24 ноября начался поход при шторме 50 миль/час. Дальнейшее продвижение осуществлялось с большим трудом из-за плохого освещения и постоянно плохой погоды. В начале декабря местность стала пересечённой, скорость продвижения сократилась из-за больших заструг с острыми хребтами. К 12 декабря Бейдж рассчитывал добраться до точки в 200 милях от базы. После её достижения был заложен склад, а дальше исследователи пошли с запасами на 17 дней. Моральное самочувствие членов команды было угнетённым — они рассчитывали пройти 400 миль до магнитного полюса, но даже 300-мильное расстояние казалось непреодолимым. Непромеренными оставались 49’. Вдобавок, все трое страдали снежной слепотой, и таблетки кокаина пользовались большим спросом.

21 декабря команда преодолела отметку 300 миль от базы. Наблюдения велись в очень тяжёлых условиях: все манипуляции с тонкой настройкой приходилось делать голыми руками при температуре −10° F (−23,3° C), вдобавок инструменты нужно было очищать от влаги, выделяемой при дыхании. Крайняя точка, достигнутая партией, составляла 70°36’ ю. ш. и 148°10’ в. д. Несмотря на то, что наблюдать магнитного склонения на 90° не удалось, группу поджимало время. До назначенного Моусоном срока оставалось 25 дней, провианта имелось на 23, в том числе непосредственно на санях — всего на 8 дней. В день зимнего солнцестояния термометр показал −21° F (−29,4° C), унты из оленьего меха были сильно истёрты, швы на них начинали расползаться.

Попутный ветер благодаря парусам, поставленным на нарты, сильно облегчил передвижение. Дневные переходы стали составлять от 18 до 20 миль, ориентирование облегчали вехи, оставленные по пути. Рождество отпраздновать не удалось из-за отсутствия припасов, 200-мильный склад был обнаружен только в три пополудни 27 декабря. Отложенный праздник выразился в употреблении самодельного пудинга из галет, жира и молока, а также изюмного компота, смешанного со спиртом для розжига примуса. Уэбб припас также сигары. К новому году команда находилась на 109-й миле, после чего резко испортилась погода, а участники похода страдали от снежной слепоты. Несмотря на беспрерывные штормы (лобовой ветер в 60 миль/час при снегопаде), Бейдж решил пробиваться к побережью. 600-мильный поход завершился 11 января.

Поход группы Мадигана на побережье

Сесил Мадиган

Задачей группы Мадигана было комплексное исследование побережья к востоку от ледника Мерца, включая магнитные, геологические и биологические наблюдения. Следовало также составить подробную топографическую карту, так как от её точности зависела интерпретация метеорологических данных. Сроком возвращения на базу было поставлено 15 января.

10 ноября команда покинула Кафедральный грот и двинулась в позёмку, дувшую со скоростью 30 миль/час. Общий вес снаряжения составлял 800 фунтов (362 кг); с этим грузом было необходимо пройти 18 миль на юго-восток и ожидать прибытия группы Моусона. В зоне трещин произошло первое происшествие: Коррел провалился на снежном мосту в трещину на всю длину упряжи — 6 футов, а отвесная трещина имела глубину не менее 60 футов (18 м). На привале Маклин был поражён сильным приступом снежной слепоты. С этого дня все участники похода стали носить противосолнечные очки даже в облачную погоду.

Следующие четыре дня ветер дул со скоростью 60 миль/час, делая невозможным передвижение. Двинулись в путь только 16 ноября, при боковом ветре в 35 миль/час и только тогда встретились с группой Моусона. 18 ноября, расставшись с Дальней восточной партией, группа Мадигана выступила в сторону моря, которого и достигла, пройдя 33 мили. Передвижение осуществлялось вместе с группой Стилуэлла, с которой расстались 19-го числа. На морском побережье Мадиган проводил триангуляцию всех заметных точек и островков у побережья. Солнечная погода вносила в исследования свои коррективы: Мадиган получил сильные ожоги лица, а Маклин никак не мог излечиться от снежной слепоты. Поэтому 21 ноября команда провела в лагере, где обустраивала склад, а 22-го пошли исследовать только что открытый пик Авроры. 23 ноября Мадиган провалился в трещину на всю длину верёвки — 24 фута (7,3 м), в тот день отряд находился на 60-й миле от главной базы.

В начале декабря продолжались исследования морского побережья, прерываемые длительными периодами бурь. Было обнаружено, что побережье не совпадает с картами Уилкса, снятыми в 1840 году. Были открыты утёс Хорн и мыс Пингвин. Самой восточной точкой, достигнутой командой к 18 декабря, была 68°18’ ю. ш. и 150°12’ в. д. Испытав непогоду, команда благополучно возвратилась в Пещеру Аладдина 16 января, когда «Аврора» уже достигла береговой базы.

Партия Бикертона

Испытательный запуск аэросаней

Отряд Бикертона должен был опробовать аэросани в антарктических условиях. Начальник партии осознавал, что испытание переделанного аэроплана на Земле Адели «равносильно испытанию маленького моторного катера в стремнинах Ниагары». На морском льду работа аэросаней была невозможна, единственным местом была возвышенность к югу от базы, но к ней вёл подъём в 1400 футов крутизной 1:3,5. Выходом стал импровизированный тормоз-замедлитель на лыжном шасси — к каждой из лыж крепили бур. Двигатель мог работать только в тихую и солнечную погоду, блок цилиндров и топливный бак окрасили в чёрный цвет. Масло загустевало уже при температуре +30° F (−1° C), однако при полном безветрии, при условии, что двигатель пробыл на солнце не менее двух часов, он запускался относительно легко. Первые успешные запуски прошли 15 ноября, тогда на базе оставались только Ханнам, Уэттер и Бикертон.

20 ноября Бикертон и Уэттер отправились на аэросанях в Пещеру Аладдина, чтобы доставить туда 20 галлонов бензина и 6 галлонов масла. Даже на этой дистанции один из цилиндров давал перебои, тем не менее, удалось успешно выполнить задачу при встречном ветре в 15 миль/час. 2 декабря удалось сделать удачный рейс в Пещеру Аладдина с 700 фунтами полезной нагрузки и с экипажем в 3 человека. Стартовать решили на следующий день, когда на базе оставалось 6 человек. Выехали втроём в 16:00 3 декабря при полном безветрии с грузом 400 фунтов и всего за час достигли Пещеры Аладдина. Здесь на аэросани погрузили дополнительно 100 фунтов провианта (45,3 кг), 700 фунтов бензина и 130 фунтов смазочного масла, погруженных в четверо нарт на буксире. Провианта должно было хватить на 6 недель, топлива — на 26 часов беспрерывной работы двигателя. Передвижение осуществлялось со скоростью 3 мили/час, она возросла вдвое после того, как отцепили одни сани с 72 галлонами бензина и 12 — масла. 4 декабря было решено идти в Кафедральный грот и перебрать двигатель, но при попытке запуска его заклинило. Бикертон писал:

Очень жаль было оставлять машину. Хотя в таких неподходящих условиях, какие существуют на Земле Адели, мы не ждали от аэросаней многого, всё же сложившаяся ситуация вызвала у нас чувство разочарования.

5 декабря команда выступила на юго-запад, и вскоре исследователи нашли на снежной поверхности хондрит — первый метеорит, найденный в Антарктиде. Его размеры были 5 × 3 × 3,5 дюйма, он лежал в небольшой впадине, примерно в 5 см ниже поверхности. С 6 по 8-е декабря команда сидела в палатке по причине сильнейшей бури, причём 9 декабря погода ухудшилась. За всё время пути партия преодолела всего 31 милю. 13 декабря, пробиваясь с парусом на нартах против снега, экспедиционеры наехали на заструг и сломали бамбуковый передок саней. Только 16 декабря утихла пурга, продолжавшаяся 11 дней подряд. За пять следующих дней команда преодолела 100 миль, начальник принял решение возвращаться. За всё время похода (4 декабря 1912 года — 17 января 1913 года) партия находилась в пути всего 26 дней, за которые было сделано 150 миль, из которых 97 — за пять дней.

Вторая зимовка на мысе Денисона

Так выглядела веранда жилой базы, заваленная снегом. Человека на фотографии сложно опознать, вероятно, это Ходжман, хотя высказывались предположения, что это Мерц

На вторую зиму на главной базе оставалось всего 7 человек, которые понимали, что «Аврора» не придёт до следующего года. Если зима в 1912 году наступила в марте, то в 1913 году — в начале февраля. Поэтому зимовщики деятельно взялись за обеспечение безопасности. Бейдж, Ходжман и Маклин затеяли сооружение ветролома вокруг хижины, построенного из всякого рода обломков. Уголь откопали из-под снега и перенесли на участок скалы повыше, обложив его остатками строевого леса. Мадиган, помимо обязанностей метеоролога, стал заботиться о ездовых собаках, привезённых «Авророй», — это была свора Амундсена, подаренная им австралийской экспедиции на Тасмании. Для собак постарались забить как можно больше тюленей, создав большой запас мяса и жира. Бикертон работал с бензиновым двигателем радиостанции и ремонтировал постоянно ломавшиеся анемометры. Бейдж продолжал вести магнитные наблюдения. Доставку угля и воды на камбуз взял на себя Маклин. Самая тяжёлая работа выпала на долю Джефриса: он каждую ночь проводил, слушая сигналы радио, а днём по расписанию передавал собственные сообщения. Из-за непрерывных ветров тросовые крепления радиомачт нуждались в ежедневной подтяжке, которая также была обязанностью Джефриса. 15 февраля ему впервые удалось перехватить сводку погоды, передаваемую с острова Маккуори на Тасманию. Связь с островом удалось наладить 21 февраля, а 23 февраля была отправлена первая радиограмма генерал-губернатору Австралии. В ней испрашивалось позволение наименовать открытое побережье в честь короля Георга V. Отдельные телеграммы в тот же день были отправлены родственникам погибших Нинниса и Мерца. Ответные сообщения прибыли уже в марте.

Чтобы развеять однообразие жизни на зимовке, доктор Маклин в апреле начал издавать журнал «Пурга Адели», в котором отображалась жизнь экспедиции в течение 7 месяцев. Это было первое периодическое издание, официально выпускаемое в Антарктиде: Маклин через радиотелеграфные сообщения связался с Ассоциацией журналистов в Сиднее и был принят в её ряды. Распорядок дня был неизменным: каждый из 7 зимовщиков раз в неделю отрабатывал кухонную и ночную вахту, метеорологические и магнитные исследования проводились каждый день, всё остальное время занимала обработка научных материалов, добытых в летний сезон. По утрам в воскресенье проводились богослужения, иногда на граммофоне запускались записи духовной музыки. Имелся в экспедиции и портативный орган, на котором играл Ходжман. С апреля, если ветер не превышал 50 миль/час, зимовщики осваивали искусство ходьбы на лыжах.

Самые сильные ветра начались в мае, как и в зимний сезон 1912 года. Рекордную скорость ветра анемометр показал 17 мая в 06:30 утра — 103 мили в час. В тот день Мадигана сбило с ног, и он разбил бутылку чернил, которую нёс заправлять в анемограф, а Бейджа унесло с магнитной площадки, когда он случайно поднял руки. Маклина с кусками питьевого льда сносило на 20 ярдов от места работы. 7 июня шквалом снесло главную радиомачту. Только 6 июля её удалось снять и подготовить к ремонту, но эта возможность представилась только в затишья 11 и 19 июля. В результате стресса и предшествующей напряжённой работы Джефрис заболел нервным расстройством.

5 августа ветер совершенно стих, но базу выше карниза занесло снегом. Пользуясь затишьем, Бикертон установил радиомачту, закрепив её 18-ю растяжками из стального троса, которые показали себя исключительно эффективными при любой погоде. В тот же день Джефрис излечился от депрессии и установил связь с островом Маккуори. Генерал-губернатор Австралии в тот же день присвоил имя королевы Мэри побережью, на котором работала партия Уайлда. 31 октября на базу пришла телеграмма, что капитану Дэвису удалось найти средства для эвакуации экспедиции, выход «Авроры» был намечен на 15 ноября. На мысе Денисона начались сборы наиболее громоздкого оборудования и приборов.

23 ноября Моусон, Мадиган и Ходжман предприняли краткую санную экскурсию на гору Мёрчисон, чтобы эвакуировать приборы и имущество, оставленные там Восточной береговой и Южной партиями. С собой они впервые взяли самодельный радиоприёмник, чтобы получать известия с базы. Пещера Аладдина не пострадала за зиму. Поиски склада на 53-й миле от базы (там были геологические образцы) ни к чему не привели, ибо его завалило 9-футовым слоем снега. Возвращаясь 12 декабря обратно — пурга продержала команду 7 дней в 67 милях от базы, Моусон и товарищи увидели заходящую в бухту «Аврору».

Два долгих года остались позади — их заслонило прекрасное настоящее. Теперь нам предстоит жить в стране, где нет ни метелей, ни ветров, где выпадает приятный освежающий дождь, где небо неделями остаётся голубым и где воспоминания о прожитом должны будут постепенно изгладиться, как сон — кошмарный сон!

Деятельность отряда Уайлда

Высадка. Поход для закладки склада

Ледяной барьер на Земле Адели

В состав команды Ф. Уайлда входили Г. Доуэрс, Ч. Гаррисон, К. Ходли, доктор С. Джонс, А. Кеннеди, М. Мойес и А. Уотсон. Они были высажены на шельфовый ледник Шеклтона 21 февраля 1912 года в 7 часов утра. У команды было 9 ездовых собак, находящихся в плохом состоянии. Половина людей сразу стала расчищать место для зимовочного дома, остальные возили припасы и стройматериалы на ледяной барьер, имевший в этих местах высоту 100 футов (30 м). Строительство дома длилось 7 дней, рабочий день на этот период длился с 6 утра до 7 вечера; погода всё время оставалась благоприятной. За день удавалось сделать 13 грузовых рейсов протяжённостью 9,5 миль каждый.

Зимний дом был подведён под крышу 28 февраля, причём внутри дома размером 6 × 6 м были выделены фотолаборатория, входной тамбур и каюта начальника. Пирамидальная крыша образовывала веранду в 5 футов шириной, которая огибала дом с трёх сторон. В ней хранились припасы, в том числе 5,5 тонн угольных брикетов. Стены были изолированы войлоком, освещалась хижина, как и на базе Моусона, световыми люками на крыше. Полярной ночью дом освещался ацетиленовой горелкой, газ для которой вырабатывался из карбида.

Пурга продолжалась почти непрерывно весь февраль и начало марта 1912 года, что препятствовало установке радиомачты и налаживанию связи. Мачты были высотой 52 фута (15,8 м). Это задерживало выход санной партии, которая должна была успеть до начала зимы. 13 марта после сильнейшей пурги произошло обламывание ледника, в результате был уничтожен удобный съезд, по которому были доставлены припасы и материалы для базы. Крутой ледяной утёс имел высоту от 60 до 100 футов. Тем не менее, всё было готово для выхода в путь. В санный отряд включили Доверса, Гаррисона, Ходли, Джонса, Мойеса и Уайлда, на базе оставалось двое. Целью Уайлда были внутренние районы ледника, где было необходимо заложить несколько складов для летних исследовательских походов. Общий вес груза для складов равнялся 1233 фунтам (559 кг).

Выступили 14 марта в 7 часов утра. Передвижение сильно замедлялось рыхлым снегом, который не выдерживал веса человека. Приближалась полярная ночь, темнело после шести вечера, поэтому переходы продолжались с 7 до 17 часов. 16 марта началась сильная пурга, передвигаться можно было только в ботинках на шипах. Новый сильный снегопад начался 21 марта и продолжался неделю. Только 29 марта удалось основать склад, причём Доверс отморозил нос, а Мойес — ногу; надо было скорее возвращаться на зимовье. Из-за очередной пурги 6 апреля (в пасхальный сочельник) в тяжёлом положении оказались отправившиеся ранее Доверс и Мойес — их завалило снегом в палатке, и они 36 часов провели без движения и пищи. Оказалось, что эти драматические события происходили всего в 2 милях от базы. За время 25-дневного похода каждый его участник в среднем потерял 2,5 фунта веса, а Гаррисон похудел на 6 фунтов (2,5 кг); ходовых дней было всего 12. Общее пройденное расстояние — 122 мили. За время отсутствия команды Уайлда Кеннеди и Уотсон выучили 5 уцелевших собак ходить в упряжке и расположили в порядке все грузы и материалы.

Зимовка

7 апреля 1912 года началась сильнейшая пурга, из-за которой люди не рисковали выходить даже для кормёжки собак. Были распределены обязанности на зиму: Гаррисон следил за газовым освещением и топил печку углём, Ходли формировал меню и отыскивал на складе нужные продукты, Мойес круглосуточно занимался метеорологическими наблюдениями, Уотсон следил за собаками. Кухонные обязанности исполняли все члены команды, кроме Уайлда, кухонная вахта длилась неделю.

Место зимовки команды Уайлда было гораздо более снежным, чем мыс Денисона, зимовочный дом оказался засыпан снегом по самую крышу, поэтому был выкопан входной тоннель и отрыты пещеры для размещения собак, добычи пресного льда, и т. д. После создания подснежного городка команда оказалась независимой от состояния погоды.

Рабочий день на зимней базе продолжался с 10 до 13 часов, остальное время участники команды, если не исполняли каких-либо неотложных работ, могли отдыхать. Любимыми играми на зимовке были бридж и шахматы, причём фигуры вырезал Гаррисон. Спортивный бридж был главным развлечением — набранные очки оглашались публично, были учреждены две медали — для набравшего максимальное и минимальное число очков в текущей неделе. Каждое воскресенье проводилось богослужение, которое по очереди проводили Уайлд и Мойес, на всех оказался всего один молитвенник.

Во время пурги 20 мая пропали две собаки, одну нашли на береговом льду, невредимой после падения с 40-футового обрыва, вторая пропала без вести; ещё одна собака сорвалась с обрыва 18 июля. Относительно мягкая погода держалась с 27 мая по 2 июня, а с 4 по 22 июня было исключительно ясно. В это время участники команды ежедневно охотились на тюленей, что позволило заменить консервы свежим мясом. Уайлд надеялся начать с 15 августа санные походы. 11 августа едва не случилось большого несчастья: Уайлд и Доверс чистили дымовую трубу, в это же время Джонс заряжал карбидную шашку для выработки ацетилена. Газовый генератор плавал в керосине и каким-то образом воспламенился. Пламя гасили одеялами, но потушить пожар удалось только вынеся установку в снежный тоннель и завалив льдом. Ущерб вылился в два опалённых одеяла и ожоги лица Джонса.

Санный поход был назначен на 20 августа. Груз — 1440 фунтов, то есть на 200 фунтов больше, чем во время весеннего похода. Его распределили по трём нартам. Продовольственный паёк решили брать такой же, как в экспедиции Шеклтона, — 34 унции (963 г) твёрдой пищи на человека в сутки, однако вместо овсяной муки полагались галеты. Из-за неблагоприятной погоды выступили только 22 августа.

Весенние и летние походы

После двухдневного похода при −34° F (−36° C), 24 августа были замечены выходы скальных пород — нунатаки Гиллиса. 27—30 августа опять бушевала пурга, и партия стояла на месте. 31 августа температура упала до −47° F (−44° C), и было решено заложить склад в 84 милях от базы и возвращаться: спальные мешки совершенно отсырели. Из-за сильнейших ураганов добрались до зимовья только 15 сентября. Было решено, что западный поход возглавит Джонс.

Группа Уайлда

Уайлд и Уотсон во время санного похода. Снимок сделан в палатке, слева виден бамбуковый шест

Ещё одну попытку выхода Уайлд, Уотсон и Кеннеди предприняли 28 сентября. За неделю из-за рыхлого снега удалось продвинуться всего на 19 миль, потом Кеннеди растянул сухожилие, и 8 октября группа вернулась обратно. В самый последний день Кеннеди и Уотсон заболели снежной слепотой. На базе не было никого. Группа Джонса брала провианта на 4 недели похода, этот срок вышел 23 октября. 26-го числа Уайлд, взяв двухнедельный запас провианта на 8 человек отправился на поиски. Партию Джонса увидели в тот же день около 17:30. Оказалось, что группа добралась до ледника Елены, сильно изрезанного трещинами, где их настигла непогода. Они провели в лагере 17 дней всего в 28 милях от базы. Одна палатка была разорвана ветром, пришлось копать ледовое убежище, которое было крайне неудобным, потому что температура льда была ниже температуры воздуха.

Новый поход начался 1 ноября: группа Уайлда шла на восток, группа Джонса — на запад. В самом начале похода Уайлду удалось пройти 62 мили за 4 дня. Далее опять началась пурга, 5 ноября пришлось постоянно откапывать из снега палатку и нарты. 7 ноября добрались до скал, где гнездились сотни буревестников. Группу Уайлда сопровождал Гаррисон, который должен был дойти до склада и вернуться на базу к Мойесу, который остался там в полном одиночестве. Однако из-за потери одних саней 8 ноября Уайлд решил оставить Гаррисона при себе. До 20 ноября продвижение сильно затруднялось изломанным льдом и постоянной непогодой. 24 ноября Уотсон провалился в трещину и повис на упряжи на глубине 10 футов. Падали в трещины Гаррисон и сам начальник партии. После тяжелого перехода по мягкому снегу, длившемуся весь декабрь, на Рождество Уайлд вступил во владение от имени короля Георга V и Австралийского союза над новооткрытыми землями, которые позднее получили название Земля Королевы Мэри. На базу команда вернулась 7 января 1913 года, пройдя 237 миль — не считая разведочных вылазок, совершённых за 28 ходовых дней из 70, которые длился поход. На базе их встретил Мойес, который прожил там девять недель в полном одиночестве и считал Гаррисона погибшим.

Группа Джонса

Гнездовье антарктических буревестников

Целью группы была гора Гауссберг, открытая экспедицией фон Дригальского в 1902 году. Вся эта территория именовалась Земля Кайзера Вильгельма II. Из-за непогоды выступить удалось только 7 ноября, имея 9-недельный запас провианта, который приходилось тащить самим. В первый день удалось пройти 11 миль. После достижения промежуточного склада запас увеличился до 1200 фунтов, давая автономность в 13 недель. К 17 числу добрались до ледника Хелен. 24 ноября открыли остров, покрытый ледником, он получил имя Дригальского. Далее были открыты другие островки и береговые скалы, служившие пристанищем огромным колониям пингвинов Адели. Сильный шторм продержал группу на острове Хасуэлл в течение 5 дней. Рядом с островом были открыты гигантские колонии императорских пингвинов, численность которых Джонс оценил в 7500 голов. Впервые были открыты гнездовья антарктических буревестников, которых насчитывалось не менее 300 голов. 3 декабря группа отправилась на материк, подъём на ледник по взломанному припаю был очень тяжёл. 5 и 6 декабря сильнейший штормовой ветер заставлял команду отсиживаться в палатке, дальнейшее передвижение осложнялось трещинами и ненадёжными снежными мостами. Гору Гауссберг увидели только 16 декабря, но приблизиться к ней напрямик оказалось совершенно невозможно. В тот же день обнаружили протечку керосиновых банок, из-за чего лишились галлона топлива, что пока не имело серьёзных последствий. К горе вышли утром 21 декабря, это была самая западная точка, достигнутая Австралийской антарктической экспедицией — 66° 48’ ю. ш., 89° 12’ в. д. Путь занял 215 миль по прямой и не менее 300 миль с учётом отклонений от курса и перетаскивания саней челночным методом. Обследование горы проходило 24 и 25 декабря, при этом не было обнаружено никаких следов посещения её германскими исследователями. 26 декабря повернули обратно; на базу вернулись 20 января.

В феврале, из-за резкого ухудшения погоды, участники команды беспокоились из-за отсутствия «Авроры» и стали готовиться к вторичной зимовке. 16 февраля на радиомачте поставили отражатель, свет от штормового фонаря был виден за 8 миль. Яхта пришла эвакуировать отряд Уайлда 23 февраля — через год и 1 день после высадки.

Группа острова Маккуори

Восточное побережье острова Маккуори

Группа Эйнсворта высадилась на острове 22 декабря 1911 года. Первостепенной задачей было развёртывание станции беспроволочного телеграфа. Телеграфный холм, избранный для этой цели, имел высоту 350 футов. Строительство базы велось быстрыми темпами и закончилось 30 декабря. Дом имел размер 20 × 13 футов, все детали были из орегонской сосны и ели. Дом окрестили «Виллой Георга V». В число снаряжения входило 12 живых овец, которые свободно паслись под открытым небом. С разбитого промыслового судна был снят 200-галлоновый бак, использовавшийся для устройства водопровода, а древесина пошла на деловые нужды и на дрова.

Радиостанцию развернули 16 января 1912 года. С 17 января Блейк смог приступить к топографической съёмке, а биолог Гамильтон взялся за изучение морской флоры и со временем посетил все колонии пингвинов, которые имелись на острове. 13 февраля удалось связаться с пароходом «Улимароа», а 14 февраля наладили связь с британским военным кораблём «Дрейк», получив от него сигналы точного времени, а также связались с Сиднеем. Так стало известно, что радиостанция открылась в Мельбурне, а через месяц ожидается открытие станции в Хобарте, что заметно упрощало работу на острове Маккуори. В ночь на 11 марта начался сильный снегопад, в тот день из Хобарта получили сообщения о прибытии туда Амундсена и достижении им Южного полюса. В шторм 1 апреля снесло трос, поддерживающий радиоантенну, но с разбитого тюленебойного судна удалось снять цепь нужной длины, после чего радиомачта стала устойчивой до конца работы станции.

7 июня на остров прибыла «Аврора», доставившая почту, разобранный мареограф и другие припасы. Потом выяснилось, что бумагу для самописцев и автоматический хронометр для мареографа по ошибке отправили на Землю Адели. Перетаскивать грузы пришлось на себе по каменистому грунту, при этом одна только приёмная труба мареографа весила около 6 центнеров. Судно ушло 22 июня, после чего Эйнсворт и Сандел приступили к установке приборов.

12 июля закончились запасы воды в большом баке, а снега выпадало слишком мало, чтобы снабжаться водой в достатке. Вода из болота кишела насекомыми и отдавала торфом, её использовали только для технических нужд, а источник с питьевой водой нашли только в ¾ мили от базы. 9 сентября на остров зашло судно «Рейчел Коуэн», которое привезло почту, фотоматериалы и запчасти для анемометра, но обувь взамен прохудившейся доставлена не была.

Колония королевских пингвинов на острове Маккуори

25 сентября 1912 года на станции Маккуори впервые уловили сообщения с базы Моусона на Земле Адели, которые были очень слабыми и с трудом поддавались расшифровке. Вызовы ни к чему не привели, хотя радист Сойер слушал эфир еженощно до рассвета. 10 октября во время сильного шторма упала радиомачта, её устанавливали Эйнсворт, Сойер и Санделл, причём шёл мокрый снег. Вечером 25 октября на остров пришла радиограмма Дэвиса, который извещал, что намерен зайти на остров, и спрашивал, что необходимо доставить в первую очередь. Топограф Блейк, вернувшись 4 ноября из очередной экскурсии, заявил, что ему осталось не более 4—5 дней до завершения полной съёмки острова, которая показала, что карты южной оконечности Маккуори, опубликованные ранее, крайне неточны. «Аврора» пришла 22 ноября, однако полная топографическая съёмка была закончена Блейком только 8 января.

3 февраля, после 4-месячного молчания, пришло сообщение с Земли Адели, но станции Маккуори там не слышали. Вечером 4 февраля с базы сообщили, что Моусон до сих пор не вернулся из санного похода; Сойер пытался связаться с ними, но вновь безуспешно. 8 февраля уловили просьбу базы на мысе Денисона о возвращении «Авроры» (которая, как позже выяснилось, на судне услышана не была). Там же сообщалось о гибели Нинниса и Мерца; Сойер вновь безуспешно пытался связаться с базой. На следующий день из Австралии сообщили о гибели группы Р. Скотта в марте 1912 года. Только 20 февраля удалось наладить прямую связь с материковой базой. 28 февраля неожиданно выяснилось, что не хватает продуктов, и пришлось вводить рационирование сахара. Март начался штормом, дувшим со скоростью 64 миль/час, который снёс пристройку базы, разорвал брезентовый тент и снёс водосточный жёлоб. Из-за сильных штормов откладывалось прибытие «Рейчел Коуэн», поэтому команда по возможности перешла на подножный корм: питались рыбой, расплодившимися на острове маорийскими курами, охотились на морских слонов. 1 мая Эйнсворт высчитал, что запасов должно хватить на два месяца. Керосин закончился к концу июня, пришлось перейти на коптилки, заряжаемые жиром морских слонов, они чадили и издавали неприятный запах. Судно всё не выходило из Хобарта, на острове оставался двухнедельный запас муки. Последний хлеб был выпечен 18 июля. Последние запасы кончились 23 июля, теперь приходилось питаться исключительно мясом морских слонов, на поиски и забой которых уходило много времени, пингвины куда-то исчезли. 6 августа было получено сообщение, что сильно повреждённая штормами «Рейчел Коуэн» пришла в Новую Зеландию. К тому времени представилась возможность отправить на остров пароход «Тутанекаи», с которым было решено отправить заболевшего радиста Сойера. Пароход прибыл 20 августа, но из-за непогоды разгружаться пришлось при помощи шлюпок и катера, что представляло большой риск. Когда «Тутанекаи» ушёл, члены экспедиции забили последнюю овцу и устроили «пиршество» с маслом, вареньем, фруктами и рисом. Пингвины вернулись только в сентябре. 18 ноября на остров, наконец, пришла «Рейчел Коуэн», доставившая уголь и соль для консервации зоологических коллекций. 28 ноября в бухту Хасселборо прибыла и «Аврора».

Возвращение

«Аврора», видимая сквозь тающие льды. Фото сделано с расстояния около 600 м

«Аврора» вышла из Хобарта 19 ноября 1913 года, направляясь на эвакуацию Австралийской экспедиции. 28 ноября на острове Маккуори на борт взошли Эйнсворт и его сотрудники, а взамен высадили трёх радистов, которые должны были осуществлять передачу метеорологических данных для Бюро погоды Австралийского союза. На острове яхта пробыла неделю, за это время Хёрли снял несколько фильмов, а Коррелу удалось сделать несколько цветных фотографий.

«Неистовые пятидесятые» миновали благополучно, не испытав обычных для этих широт штормов. Каждые 24 часа устраивалась океанографическая станция, прежде всего — для промера глубин. Утром 14 декабря яхта подошла к мысу Денисон. Погода в тот день была солнечной, ветер дул со скоростью 25 миль/час. И в дальнейшем погода благоприятствовала погрузке. 22 декабря решили исследовать прибрежные острова, недоступные для сухопутного отряда, но в Рождественский сочельник попали в ураган со скоростью 70 миль/час. В день Рождества сломалась лапа якоря, после чего капитан Дэвис повёл судно под защиту ледникового языка Мерца, который обогнули 29 декабря. До Нового года удалось обследовать островки залива Коммонуэлт, но праздновать наступление 1914 года пришлось при сильном волнении и качке. Далее в течение трёх недель судно боролось с паковыми льдами, направляясь на Землю Королевы Мэри. 23 января в ураган, даже находясь в сплочённом льду, судно вообще не могло удерживаться на заданном курсе.

12 февраля, находясь под 55° ю. ш., «Аврора» вошла в поток попутного юго-западного ветра, под всеми парусами удавалось развивать скорость 8 узлов. Сандел и Бикертон развернули радиостанцию и 16 февраля отчётливо ловили сигналы проходящих судов. 26 февраля экспедиция прибыла в Аделаиду.

После возвращения

Моусон в одеянии и регалиях рыцаря-бакалавра. Фото 1914 года

На берегу команду встречал глава Географического общества Южной Австралии, толпа собралась такая, что Моусону приходилось использовать мегафон. Вскоре приветствовать полярников прибыл генерал-губернатор Австралии — барон Томас Денман. В честь полярников были даны два приёма: лордом-мэром Аделаиды и ректором университета. Была получена поздравительная телеграмма от короля. Для самого Моусона самыми важными были высокие оценки, данные его работе Уильямом Брюсом и Эрнестом Шеклтоном. На приёме не было радиста Джефриса — он никак не мог оправиться от психического расстройства.

31 марта в Мельбурне состоялась свадьба Моусона и Пакиты Дельпрат — его невесты, которая ждала три года; шафером был капитан Дэвис. В свадебное путешествие они отправились в Лондон, их сопровождали капитан Дэвис и доктор Маклин, в Лондоне 3 мая австралийцев встречали леди Шеклтон и Ф. Уайлд.

Главной задачей Моусона было расплатиться с долгами — чрезвычайно успешная научная экспедиция оказалась катастрофической в финансовом плане. Наиболее срочные долги были покрыты продажей «Авроры» (за 5000 или — по другим данным — за 3200 фунтов) Шеклтону для нужд его Трансантарктической экспедиции.

Остальную часть долга Моусон рассчитывал вернуть от гонорара за описание путешествия — двухтомную книгу The Home of the Blizzard. Признавая, что является неважным писателем, Моусон пригласил в соавторы руководителей экспедиционных партий, от имени которых велось изложение в соответствующих главах. Устные рассказы и дневниковые записи редактировались доктором Маклином, которому Моусон заплатил за это 300 фунтов стерлингов — сумму, равную его гонорару за участие в экспедиции. Книга была иллюстрирована фотографиями Хёрли, который немедленно отправился в Антарктиду с Шеклтоном, несмотря на неодобрение Моусона. Книга Моусона была опубликована в русском переводе в 1935 году под названием «В стране пурги». Это был сокращённый перевод (скорее, пересказ), содержащий много неточностей и ошибок. В 1967—1970 годах издательство «Мысль» опубликовало полный русский перевод в двух томах под научной редакцией известного полярника, автора первой в мире биографии Моусона — Е. М. Сузюмова.

Дуглас Моусон и его жена пользовались популярностью в высшем свете Лондона. 13 мая они удостоились королевской аудиенции в Букингемском дворце, 22 мая Моусон был приглашён на официальный обед, который давал министр по делам Австралии Рид. Исследователь дал серию лекций не только о своей экспедиции, но и о героической гибели Роберта Скотта, в результате его вдова — Кэтлин Скотт — пожертвовала в фонд Австралийской экспедиции 1000 фунтов. В июне 1914 года Моусон сделал официальный доклад в Королевском географическом обществе, на докладе присутствовали Шеклтон и множество сотрудников Моусона, бывших тогда в столице империи. Был там и Бельграв Ниннис-старший — отец погибшего (к родственникам Мерца Моусон отдельно ездил в Швейцарию). 29 июня Дуглас Моусон был официально возведён в рыцарское звание, имея 32 года от роду.

Только в 1916 году все участники экспедиции были удостоены Полярной медали, а самого Моусона наградили Золотой медалью Королевского географического общества.

Обработка научных результатов экспедиции шла очень долго, несмотря на то, что Моусон передал все материалы и права на них правительству штата Новый Южный Уэльс, и они издавались государственным издательством. Последний том («Птицы») был опубликован в 1937 году, а издание научного отчёта Австралийской экспедиции 1911—1914 годов было объединено с результатами британо-австрало-новозеландской экспедиции 1929—1931 годов.

Бывшая база Моусона на мысе Денисона сохраняется усилиями Фонда хижины Моусона, основанного в 1997 году. В 2004 году она была включена в число охраняемых объектов Секретариата Договора об Антарктике.

Литература

• Ладлэм, Г. Капитан Скотт / Пер. В. Я. Голанта. — 2-е изд. — Л.: Гидрометеоиздат, 1989. — 288 с. — ISBN 5-286-00406-7.
• Магидович И. П. и др. Очерки по истории географических открытий. — М.: Просвещение, 1985. — Т. 4. — С. 320—321.
• Моусон Д. Родина снежных бурь. История Австралийской антарктической экспедиции 1911—1914 годов, написанная сэром Дугласом Моусоном, доктором естественных наук, бакалавром инженерных наук / Пер. А. А. Павловой. — М.: Мысль, 1967. — 334 с.
• Моусон Д. Страна штормов и туманов. История Австралийской антарктической экспедиции 1911—1914 годов, написанная сэром Дугласом Моусоном, доктором естественных наук, бакалавром инженерных наук / Пер. А. А. Павловой. — М.: Мысль, 1970. — 247 с.
• Australasian antarctic expedition, 1911—1914 (англ.) // Bulletin of the American Geographical Society. — New York, 1915. — Vol. 47. — P. 38—44.
• Australasian antarctic expedition, 1911—1914. Scientific reports. — Sydney: William Applegate Gullick, govt. printer, 1918. — Vol. III. — 330 p.
• Australasian antarctic expedition, 1911—1914. Scientific reports. — Sydney: William Applegate Gullick, govt. printer, 1919. — Vol. VI. — 156 p.
• Australasian antarctic expedition, 1911—1914. Scientific reports. — Sydney: William Applegate Gullick, govt. printer, 1919. — Vol. VII. — 42 p.
• Davis, John King. With the «Aurora» in the Antarctic, 1911—1914. — London: Andrew Melrose LTD., 1919. — 183 p.
• Mawson, D. The home of the blizzard, being the story of the Australasian antarctic expedition, 1911—1914. — London: William Heinemann, 1915. — Vol. I. — 349 p.
• Mawson, D. The home of the blizzard, being the story of the Australasian antarctic expedition, 1911—1914. — London: William Heinemann, 1915. — Vol. II. — 339 p.
• Mills, William J. Exploring polar frontiers: a historical encyclopedia in 2 vols. — Santa Barbara (etc.): ABC-CLIO, Inc., 2003. — ISBN 1-57607-422-6.
• Sir Douglas Mawson in New York (англ.) // Bulletin of the American Geographical Society. — New York, 1915. — Vol. 47. — P. 120—122.

Ссылки

• Home of the Blizzard: the Australian Antarctic Expedition (англ.). Australian Antarctic Division. Проверено 18 января 2014. Архивировано из первоисточника 12 апреля 2014.
• Полное издание «Научных результатов» экспедиции на сайте правительства Австралии (в формате PDF)
• The Australasian Antarctic Expedition 2013—2014 (In the Spirit of Mawson) (англ.). Проверено 18 января 2014. Архивировано из первоисточника 12 апреля 2014.
• Diary of Stan Taylor, Seaman on the Aurora 1912−1913 journey (англ.). Проверено 18 января 2014. Архивировано из первоисточника 12 апреля 2014.
• The Home of the Blizzard в проекте «Гутенберг».
• Denise Carrington-Smith. Mawson and Mertz: a re-evaluation of their ill-fated mapping journey during the 1911–1914 Australasian Antarctic Expedition (англ.). The Medical Journal of Australia (20 April 2005). Проверено 18 января 2014.
• Владимир Стругацкий. Континент ветров. Смена. Проверено 31 января 2014. Архивировано из первоисточника 12 апреля 2014.