Великая война потрясла Европу, да и весь остальной мир тоже. На руинах Германская Империя создала новую Европу. Такую Европу, о которой немцы мечтали много поколений; Берлин стал новой столицей мира. Со своего трона Кайзер возвестил о триумфе старых идеалов просвещенной монархии над идеями социализма и республиканства.



Народы Европы воочию наблюдали как возвращались казалось давно ушедшие времена, когда авторитарная монархия была нормой. Франция, некогда бывшая Великой Державой, после позорного поражения окунулась в омут гражданской войны. Пролетаритат, ведомый Революционными Профсоюзами, не мог простить правительству поражения и ужасающих потерь, и поднял оружие против Третьей Республики. Немецкая армия в это время была занята гражданской войной в России. Им удалось победить большевиков, но во Франции 1871 год не повторился - и к 1920 году на западных границах Германии появилось коммунистическое государство...



Австро-Венгрия, как и Германия, стремилась создать такую Европу, которая бы полностью соответствовала её интересам. Одной из главных её целей стала молодая Италия. Австро-Венгрия не могла забыть потерю Ломбардии и Венеции, как не могла забыть и возвышение савойских выскочек, с последующим образованием королевства Италии. Оппортунизм итальянцев при заключении Тройственного Союза [1] так же не остался незаметен для правителей центральных держав, и они желали покарать итальянцев за их наглость.

Действия на Австро-Венгерском фронте обернулись полным провалом для молодого королевства Италии. Фронт перестал существовать после поражения в битве при Капоретто, в ноябре 1917. Дорога австро-венгерским войскам была открыта. Итальянцы всё ещё пытались стабилизировать ситуацию, но, несмотря на замечательную оборону (в которой участвовали и австралийские войска, особенно хорошо проявившие себя в той войне), в начале 1918 года итальянцы проиграли крупное сражение на реке Пьяве. Венеция была потеряна через несколько недель, почти 60% итальянских частей попало в окружение, что деморализовало весь итальянский народ, и приблизило коллапс.



Франция и Британия тратили все силы на сдерживание натиска немцев, и не могли оказать итальянцам помощи. Вскоре случилось событие удивительное, необычайно контрастирующее с картинами позиционной войны, которые преобладали до того - австро-венгерские и болгарские войска заняли Италию с необычайной скоростью. 1 августа 1918 года центральные державы заняли Рим. Через пять дней, 6 августа, Италия капитулировала перед Германией в надежде избежать чрезмерных требований австрийцев.

Франция сдалась в октябре, что положило конец Великой войне на континенте и открыло новые дороги для Центральных держав. Боевые действия, тем не менее, всё ещё продолжались на море и на ближнем востоке - британцы сопротивлялись вплоть до подписания окончательного мира в ноябре 1921 года. Европа начала обретать новый облик...

В планах Австро-Венгрии Италии отводилась ключевая роль. Надежды итальянского правительства не оправдались - Германия позволила своим союзникам полностью реализовать свои планы относительно королевства. Австрийцы восстановили на полуострове доунификационный порядок с его множеством королевств, княжеств и герцогств. Себе же они забрали Венецию. На французские территории, вроде Корсики и Ниццы, так же пришёл "новый порядок". Все новые государства были "едины" и состояли в конфедерации во главе с Папой Римским, который приобрёл вполне себе светскую власть - отныне он назначал министров в государствах конфедерации и выступал судьёй в спорах дворянства. Думаю, не надо объяснять, кто стоял за решениями Папы. Савойская династия, само собой, была изгнана из страны.

В списке новых государств оказалось и Королевство Обеих Сицилий, которое было аннексировано Сардинией-Пьемонтом во время Рисорджименто [2]. Воскрешённое королевство получило все доунификационные земли, и стало полноправным членом конфедерации. Австрийцы остались довольны результатом - полуостров превратился в зависимую территорию с обилием лояльных Австрии государств. Однако недовольных хватало. Крестьяне Юга отнюдь не были рады возвращению феодальных порядков латифундии [3]. Отказ от земельной реформы (король Двух Сицилий даже не собирался обсуждать этот вопрос), в сочетании с поражением в войне, основной груз которой пришёлся именно на крестьян, стал фитилём. Недовольство назревало в поразительной скоростью. Австро-Венгрия же была пьяна от побед и совершенно ничего не замечала.


Примечания:
[1] Тройственный Союз был подписан Германией, Австро-Венгрией, и Италией в 1882. Договор предусматривал совместные оборонительные действия, хотя участие Италии с самого начала было под вопросом из-за разногласия с Австро-Венгрией. Когда началась Великая вйона, Италия объявила о формальном присоединении к войскам Союза, но не отправила войска для наступления. В мае 1915 года Италия покинула союз и присоединилась к Антанте, объявив войну Австро-Венгрии.

[2] "Рисорджименто" (ит. risorgimento - возрождение) - термин, использумый для обозначения цепи исторических событий, приведших к объединению Италии под управление Сардинии-Пьемонта в середине XIX века.

[3] Латифундиями (лат. Latifundium - небольшой участок земли) назывались крупные поместья, принадлежавшие дворянству. Распологались, в основном, на юге Италии и на Сициилии. Латифундия были важной частью экономики Королевства Обеих Сицилий и представляли собой один из последних отголосков феодализма в Европе. При таком типе организации сельского хозяйства крестьяне были перегружены работой и подвергались насилию со стороны знати, которая была заинтересована лишь в удовлетворении своих растущих потребностей. Даже в начале 1900-х годов, уже после объединения, реформа так и не была проведена, в результате чего уровень жизни мог сравниться лишь с Ирландией или Россией. Естественно, многие южные итальянцы покидали свою родину и, в поисках лучшей жизни, отправлялись в Америку.

Проблемы, связанные с новосозданной конфедерацией, выявились довольно быстро. Особенно недовольны были рабочие индустриального севера. Усердно трудившись для победы, они получили лишь ухудшение условий жизни и труда. Даже знать, которая должна была быть благодарна австрийцам за предоставленную власть, отчаянно сопротивлялась попыткам посадить на трон конфедерации члена австрийской королевской семьи. Дворяне сражались против Австро-Венгрии и друг с другом, имело место игнорирование указаний из Вены. Север полуострова охватило восстание, центрами которого стали Турин и Милан. Республиканцы тщетно пытались остановить возрождение аристократии. Однако, настоящим центром сопротивления австрийскому господству суждено стать Югу.



"Южная Италия", или Меццоджорно [1], имела серьёзные отличия от "Северной" части полуострова. Культурно она отличалась куда меньшим космополитизмом и уходила корнями в сельские общества. Средоточием политической и экономической власти там было поместное дворянство. Латифундия всё ещё господствовала в регионе, и тысячи крестьян были на правах крепостных при помещиках. Интеллигенция севера часто нелестно отзывалась о южных регионах. По словам некоторых деятелей, "Италии было бы гораздо лучше без Юга". Не удивительно, что немногие заволновались, узнав о беспорядках на Юге. И действительно - что могут сделать какие-то там крестьяне? Внимание дворянства и Австро-Венгрии было обращено на индустриальный Север - они всерьёз опасались повторения Коммуны Франции.

Принц Альфонсо, граф Казерта, стал королём Двух Сицилий в декабре 1918. Он был сыном Фердинанда II из Бурбонов, короля Двух Сицилий, и приходился сводным братом последнему королю Двух Сицилий Франциску I. По получения короны он не стал сильнее интересоваться делам региона, и предпочитал верить представителям аристократии, которые утверждали, что всё хорошо. Наконец вспыхнуло восстание, о возможности которого Альфонсо даже не подозревал. Когда ему доложили о ситуации, он воскликнул: "Но как они могут быть недовольны, если их король вернулся к ним?"



Нельзя точно установить, что стало толчком к восстанию, но популярна история об одном бедном крестьянине по имени Пьетро, который перед самым восстанием вернулся домой. Мы попытались сопоставить противоречивые сведения, которые ходят об этом случае, и вот что у нас получилось: двое сыновей Пьетро погибли во время осады Венеции, ещё один пропал без вести. Самого его несколько месяцев держали в лагере для военнопленных, пока австрийцы делили Италию. После своего освобождения он вернулся в свою деревню близ Бари и обнаружил, что его усадьба сгорела до тла, а жена год назад умерла от неизлечимой болезни. Его дочь не могла содержать троих малолетних братьев честным путём и устроилась к сыну местного помещика. Вскоре дом, который она снимала, загорелся. Соседи потушили огонь, но было слишком поздно. Выяснилось так же то, что дочь Пьетро была беременна.

Для Пьетро это было уже слишком. Он потерял сыновей, друзей, был ранен. Он объявил своим соседям, что и секунды больше не будет терпеть старую, коррумпированную систему. Пьетро взял ружьё, вилы и отправился к усадьбе помещика. По пути к нему присоединились другие люди из латифундии. Соседи. Однополчане. Люди, с которыми он ходил в одну церковь. Некоторых он раньше никогда не видел. Одним словом, не один он был недоволен действиями помещика. Как бы то ни было, весной 1920 в латифундии близ Бари поднялся мятеж. Помещик с родственниками заживо сгорели в доме на вершине холма. Люди из соседних латифундий просыпались и глядели на пылающий дом. "Огонь на горе" - так позже назовут это событие. В конце-концов вести о восстании распространились в соседние поместья - и тогда крестьяне восставали и там. В считанные часы весь регион вокруг Бари осветили пожары осветили, вскоре начались забастовки в Бари и Таранто. Через несколько дней вся Сицилия оказалась охвачена восстанием.

Мы не можем сказать наверняка, сколько правды в истории о Пьетро, потому что сейчас и правительство Республики относится к этой истории как к популярной легенде. Однако населению, кажется, полюбилась эта история, что привело к созданию многочисленных романов, пьес, радиопостановок и фильмов об "Огне на горе" [2]. Впрочем, история вполне согласуется в теорией о том, что даже для выражения сильнейшего недовольства нужна искра.

Синдикалисты уже создали значительную базу среди крестьян Южной Италии ещё до Великой войны. Действительно, синдикализм родился на юге, и оттуда распространялся на север. После восстания в королевстве Обеих Сицилий синдикалисты не стали терять времени и разослали агитаторов по всей Италии, дабы те организовывали захват латифуний крестьянами и последующее перераспределение земли.

Участники восстания ориентировались на русских большевиков и французских синдикалистов. Итальянская социалистическая партия видя, что революционный пыл рабочих севера недостаточен, решили сосредоточиться на Обеих Сицилиях. Всё больше известных революционных деятелей начали переезжать на юг, среди них оказались такие знаменитые личности как: Филиппо Турати, Пальмиро Тольятти, Амадео Бордига, Г. М. Серрати, Умберто Террачини, Анджело Таска, и Антонио Грамши. Несмотря на некоторые идеологические противоречия, они всё же нашли общий язык и влились в ряда синдикалистов, организовав антимонархический фронт. По примеру русских и французских товарищей, итальянцы начали формирование "Красной гвардии".



В 1920 году антимонархическое движение росло и крепло. В конце-концов монархия заперлась в Неаполе. На Сицилии даже мафия не смогла сдержать возрождение движения Fasci Siciliani [3], в которое входили рабочие и крестьяне, поднявшиеся против власти помещиков. Вскоре мафия решила отойти от активной борьбы с повстанцами, а в некоторых случаях даже оказывала восставших помощь [4]. Монархия попыталась при помощи церкви сформировать части "добровольцев" из числа крестьян, ещё не присоединившихся к восстанию. Кроме того, существовало негласное разрешение на учинение грабежа в восставших провинциях.

В 1921 году революционные силы уже закрепили контроль над многими регионами. Австрия не имела сил для интервенции в королевство Двух Сицилий, так как уже была занята повстанцами в северной части полуострова и даже на территории Империи. Германия отказалась оказывать какую бы то ни было помощь австрийцам, ответив, что у них было достаточно проблем с Восточной Европой и Французской Коммуной, и что австрийцы сами должны разбираться со своими просчётами. Итальянские коммунисты получили помощь от коммунистической Франции. В феврале командование революционных сил Италии предприняло попытку занять Неаполь. На протяжении марта в городе гремело сражение между сторонниками монархии и синдикалистами. К началу апреля Казертский дворец оказался окружён, но король Альфонсо отказывался признавать поражение и отказываться от трона, несмотря на призывы своих советников. И только 20 апреля король принял решение эвакуироваться в Рим. 22 апреля оставшиеся роялисты сдались. 25 апреля Амадео Бордига провозгласил создание Итальянской Социалистической Республики [5] и объявил следующей задачей построение социализма в Южной Италии.

Примечания:
[1] Меццоджорно (от ит. mezzorgiono - полдень) - термин, который ввёл Джузеппе Гарибальди для обозначения Южной Италии, Сицилии и Сардинии.

[2] Согласно подсчётам, об этом случае существует десять фильмов, пятнадцать книг, пять пьес, шесть радиопостановок, и даже несколько видеоигр, которые тем или иным образом затрагивают эту тему.

[3] Fasci Siciliani - революционная группа, образованная из недовольных крестьян и шахтёров в конце 80-х начале 90-х годов XIX века, члены которой боролись против помещиков на Сицилии. Участники использовали республиканские, демократические, социалистические, традиционные и религиозные идеалы в борьбе против аристократии. Движение было жестоко подавлено правительством Франчески Криспи.

[4] Как и в случае с Fasci Siciliani помещики пользовались услугами мафии для подавления повстанцев и защиты имущества. В ряде случаев крупные помещики сами были главами мафиозных семей, так что мафия имела основания противостоять восстанию. Однако некоторые доны решили, что будет лучше уйти в тень или помочь синдикалистам, в уничтожении других семей, например. После победы восстания мафия никуда не исчезнет и будет досаждать молодой республике обширным чёрным рынком и работорговлей.

[5] И хотя Бордига выступал против использования в названии республики слова "Италия", большинство революционеров высказалось за. Казалось, руководство страны решило на время оставить идеи интернационализма. Кроме того, республику признала только одна страна - Французская Коммуна.

С провозглашением Итальянской Социалистической Республики планы Австро-Венгрии в отношении полуострова начали быстро разваливаться. В мае австрийцы предприняли попытку восстановить контроль над Двумя Сицилиями. В операции участвовали силы конфедерации и две элитные австрийские дивизии, но затея окончилась полным провалом. Причём скорее по причине низкого морального духа и отсутствия должной координации, чем из-за мастерства восставших.

Французская Коммуна быстро наладила связь с республикой - в Италию поехали французские советники, военные и гражданские. Советникам было чем заняться - за исключением нескольких латифундий методы ведения сельского хозяйства устарели, в регионе совершенно не было лёгкого машиностроения. Инфраструктура представляла собой жалкое зрелище, за исключением нескольких железных дорог, ведущих к портам. Население, в большинстве своём, было неграмотно - особенно это было заметно в среде крестьянства. И, конечно, после того как большинство помещиков было убито или бежало, некоторые крестьяне захотели сами освободившиеся места - они брали под контроль латифундии и заставляли других крестьян работать на себя, как это раньше делали дворяне.

В течении лета действовало временное коллективное правительство; в это же время в дворце Казерта в Неаполе было созвано учредительное собрание. Впервые дворец был открыт для посещений, любой мог поучаствовать в дебатах, донести свои требования до нового правительства. Учредительным собранием было решено ввести республику с однопалатным парламентом - Палатой общин. Главой государства был бы президент, а главой правительства - председатель Палаты общин.

На флаге новой Италии было решено отразить свободу от монархического прошлого. Было решено отказаться от традиционного итальянского триколора в пользу более старого флага Римской республики 1798 года. Цветовая схема вместо зелёно-бело-красной стала чёрно-бело-красной, на флаг так же был добавлен символ синдикалистов - скрещенные факел и молот.



Одним из наиболее спорных вопросов была валюта. Некоторые наиболее радикальные синдикалисты и социалисты считали, что деньги должны быть отменены, другие полагали, что для такого шага ещё рано. В конце-концов было принято оставить лиры в качестве государственной валюты.

Конституция была принята в ноябре. Крупнейшую фракцию составили максималисты и ленинисты социалистической партии, а так же синдикалисты, которые присоединились для оттеснения умеренных реформистов во главе с Турати. Амадео Бордига был выбран в качестве первого президенат Республики, а Пальмира Тольятти стал председателем Палаты общин. Правительство разместилось в бывшем королевском дворце Неаполя [1], который был переименован в республиканский Конгресс.



Двумя наиболее актуальными проблемами молодой республики стали церковь и мафия. Церковь всё ещё имела громадное влияние на крестьян и представляла из себя потенциальную "пятую колонну" на случай войны с конфедерацией. Часть государственных деятелей выступать за последовательное насаждение атеизма и начала "народной войны" против церкви. Другая часть считала лучшим выходом секуляризацию, основанную на "kulturkampf", культурной войне против влияния церкви на население [3]. Последняя позиция возобладала, так что правительство стало относиться к церкви более или менее терпимо, однако спецслужбы не спускали глаз с церковников. Ватикан занял нейтральную позицию относительно новой республики, чем сильно разочаровал австрийцев.



Социалистическое преобразование экономики повлекло за собой рост чёрного рынка, которым, естественно, заправляла мафия. Мафия так же организовала необычайно прибыльную сеть работорговли, через которую южные итальянцы вывозились на север или в Западное полушарие. Последнему способствовали тесные связи с семьями в США. И хотя понимание тогдашней мафиозной структуры туманно, можно судить, что Вито Касциоферро был главой самой влиятельной сицилийской семьи. В молодости Касциоферро был членом Fasci Siciliani но, после нескольких приключений, перебрался в Нью-Йорк, где связался с мафией. В конце 1904 года он вернулся на Сицилию, где вскоре стал очень влиятельной фигурой. Во время революции Касциоферро и некоторые другие семьи решили поддержать революцию, а заодно и разобраться с конкурентами. Сразу после победы революции мафия вернулся к своим старым занятиям, и будет доставлять проблемы республике ещё долгие годы.

К концу 1921 года стало ясно, что Французская Коммуна и Итальянская Социалистическая Республика будут единственными социалистическими государствами в мире. Восстания в Германии не случилось, попытка революции в Венгрии была пресечена властями. В 1921 году немецкие интервенты взяли Петербург и Москву [4], большинство большевистских лидеров были либо убито во время войны, либо казнены позже. Спасти удалось немногим. Меньшевики организовали социалистическую республику в Грузию, но выбрали путь полной изоляции. Новость о поражении большевиков шокировала итальянских коммунистов и сбавила революционный пыл французских синдикалистов.

С помощью Французской Коммуны Италия встала на путь индустриализации. Дороги, телефонная связь, радио и множество других невиданных ранее в южной Италии вещей начали распространяться по стране. Была проведена реформа образования, началось продвижение идеалов социализма. Росло число школ, особенное внимание уделялось образованию крестьянства. В городах начали открываться новые фабрики, поощрялось развитие пролетариата. Бывшие боевики составили основу армии и полиции. Однако не всё было так гладко - почти вся индустрия Италии располагалось на севере, и южанам потребовалось бы очень много времени даже для простого сокращения отрыва. В регионе было развито сельское хозяйство, на Сицилии были шахты, но этого было явно недостаточного для самообеспечения республики. Существование без Коммуны Франции и других экономических партнёров было немыслимо - об автаркии не могли идти и речи.

И всё же дробление революционного движения было неизбежно. Как и во Франции, политики вскоре разбрелись по различным фракциям правительства. Особенно выделялись два "блока": социал-реформисты, ведомые Турати, и социалисты-синдикалисты во главе с Бордига и Тольятти. Впрочем, превосходство последних нисколько не мешало спорам Антонио Грамши и и Анджело Таска, занимавшим в правительстве высокие посты.



Таска и Грамши, наряду с Тольятти и Террачини - все они были друзьями - создали подпольную газету "L’Ordine Nuovo", или "Новый порядок". Изначально планировалось изучение "социалистической культуры", но в процессе газета перешла к обозрению политических вопросов. В частности, газета рассматривала доктрину рабочих и крестьянских советов, разработанную в России. По словам Грамши, это были ростки будущего социалистического общества. Воодушевлённые современным открытию газеты подъёму большевиков и революционными событиями в Италии, они принялись пропагандировать идею Советов. После образования республики газета переехала, публикации продолжались, но Таска и Грамши уже не проявляли былого единогласия. Первым вопросом, в котором их позиции разошлись, стал вопрос о роли профсоюзов в Советах. Грамши настаивал, что членство в профсоюзе не должно быть обязательным условием для участия в Советах. В конце-концов они разошлись по фундаментальным вопросам о социализме и синдикализме. Спор продолжился уже в правительстве, в сентябре 1925 года. Таска заявил, что Австро-Венгрия находится в плачевном положении, и что Республика должна начать войну за освобождение остальной части Италии. Грамши объявил своего оппонента в милитаризме и фетишизации национализма, добавив, что война в Австро-Венгрией - самоубийство. Вскоре к спектру спора добавились вопросы об экономической политике и о создании Советов. Бордига встал на сторону ортодоксального марксизм, заявив, что синдикализм слишком далеко отстоит от социализма. Коммуна Франции, получив от своих представителей в Палате общин сообщение о сложившейся обстановке, попыталась вмешаться и восстановить стабильность. После серии политических конфликтов, Анджело Таска сел на корабль и отправился во Францию, сославшись на угрозу для его жизни, и на банкротство политических позиций нового правительства. Бордига взявший курс на удаление от синдикализма, не препятствовал этому решению и нне собирался становиться президентом, стремящимся к "тушению" подобных разногласий.

Второй съезд итальянских левых состоялся в 1926 году, основным вопросом стало отстранение президента. И хотя значительная часть марксистско-ориентированных делегатов от социалистов-синдикалистов проголосовала против отстранения, большая часть синдикалистов всё же выступила за. Социал-реформистский блок тоже высказался за смещение. Ещё до окончания голосования результат стал очевиден, и Бордига подал в отставку. Новым президентом стал Пальмиро Тольятти, а пост председателя Палаты общин стал Антонио Грамши. Грамши, в свою очередь, предложил Бордига занять пост ответственного за вопросы промышленности, но тот отказался, предпочтя пост лидера социалистическо-синдикалистской фракции в Палате общин.

Коммуна Франции поддерживала увеличение влияния синдикалистов, чему способствовали позиции лидеров обеих стран. Французское правительство так же поддерживало позицию Грамши и газеты L’Ordine Nuovo относительно идеи Советов. По словам французов, Советы полностью соответствовали доктрине "революционной индустриальной демократии". И хотя французы скорее предпочли бы видеть в своём собственном правительстве анархистов, а не синдикалистов, Тольятти и Грамши были единственной возможностью по поддержанию баланса в Неаполе.

Во время второго съезда Бенито Муссолини, член фракции социалистов-синдикалистов, неожиданно объявил о создании фракции национал-синдикалистов. Муссолини декларировал стремление к более централизованной системе управления. Он заявил, что придерживается позиций Ленина и Жоржа Сорела. Вскоре Муссолини получил поддержку со стороны ряда социалистов-синдикалистов, которые были недовольны марксистской "инфекцией", которая поразила правительство и не давала реалистично подойти к вопросу итальянского национализма.

По всей республики создавались газеты и радиостанции для продвижения новых идеалов и просто для развлечения народа. Газеты, в большинстве своём, являлись партийной печать. Старая газета социалистической партии оказалась в руках Туранти и последователей, так что социал-реформисты открыли "Avanti!", социал-синдикалисты создали "L’Unita". Бенито Муссолини начал издавать Il Popolo d’Italia [5], так же появилась "Liberazione", не связанная с какой-либо политической фракцией. Другие газеты, вроде Грамшинской "L’Ordine Nuovo" хотя и имели определённое влияние, но что-то большее почти не претендовали.

Республика была занята гонкой за осталным миром. А в это время мир менялся, что, естественно, отражалось на самой республике. Иногда хорошо. Иногда плохо.

В апреле 1922 года Карл I, император Австрии, умер, оставив 11-летнего наследника Отто. Австро-Венгерская империя отреагировала на это болезненно. В условиях, когда страна с трудом поддерживала порядок в итальянской конфедерации, и даже на своей собственной территории, отсутствие компетентного лидера вызвало хаос, который продолжался до начала вторых переговоров о компромиссе [5], в 1927 году. Для итальянских социалистов это означало передышку от австрийского давления. Однако итальянская конфедерация принялась продвигать свои собственные интересы.



Папа Пий XI видя, в каком состоянии находится Австро-Венгерская империя, решил не терять времени и реализовать интересы Ватикана. Провозгласив новым девизом "Pax Christi in regno Christi", он стал поощрять очередной передел Италии. Отвратившись от синдикализма и рыночного капитализма, он попытался сделать ставку на объединение итальянцев под знамёнами церкви. Он так же приложил все усилия к ликвидации распрей в среде дворянства, которыми Италия была охвачена со времён разделения. Проблемы австрийцев и децентрализация, которую принёс договор 1927 года снизили уровень сопротивления Вены до минимума. Наконец в 1930 году, вместе с группой единомышленников, он получил полный контроль над Ватиканом, после чего продолжил централизацию разрозненных итальянских государств. Вскоре аристократия согласилась на преобразование конфедерации в федерацию. Папа имел свои амбиции, и чувствовал, что настало время на послевоенных руинах, в окружении гнусного атеизма, на фоне неудач секуляризации и ослабления монархий, создать истинно католическое государство - естественно, управляемое из Ватикана. Конечно же, по вопросу Южной Италии он не мог занимать прежней позиции, и с критикой обрушился на Итальянскую Социалистическую Республику.

В 1925 году небольшой бунт в южном Уэльсе перерос в полномасштабное восстание, затронувшее всю территорию Соединённого Королевства. Восстание, как и в случае с Двумя Сицилиями, распространялось с огромной скоростью, чему способствовало поголовное недовольство рабочих и крестьян. Значительная часть армии перешла на сторону революционеров - на островах началась гражданская война. Вскоре монархия пала, правительство и знать бежала в Канаду; в ЮАР было создано правительство в изгнании, по аналогии с французским правительством в Северной Африке. 25 октября Джон Маклин объявил о создании Британского Союза. Италия и Франция немедленно признали новое государство, которое, в свою очередь, присоединилось к синдикалистскому интернационалу. Впрочем, британцы отказались присоединяться к франко-итальянскому военному союзу.

Большинство колоний бывшей Британской империи вскоре объявили о независимости, либо были оккупированы Германской империей. Жемчужина Британской империи - Индия - раскололась на три государства: пробританский Делийский султанат, антибританский союз Индийской знати на юге, и восточная Бенгалия, где у власти оказались социалисты, объявившие создание Народной Республики Бенгалии [7]. Все три государства претендовали на объединение полуострова.

1930-й год Республика встретила благополучно - индустриализация и земельная реформа продолжались, планы Грамши (который, напомним, руководил полицией) по противодействию мафии были реализованы в полной мере. Разумеется, полностью уничтожить мафию не удалось, однако активность криминала спала. В 1931 году, ныне называемом "анархо-синдикалистским" фракция Грамши и Тольятти успешно отразили попытки социал-реформистов и национал-синдикалистов укрепить свои позиции в третьем съезде итальянских профсоюзов. К 1935 году реорганизация экономики была закончена. Теперь предстояло продолжать индустриализацию и готовиться к войне с братьями на севере.

Примечания:
[1] Не стоит путать Королевский дворец с Казертским дворцом, который был превращён в музей. Напомним только, что у королевской семьи было четыре резиденции в Неаполе.

[2] В списке представлены наиболее важные должности. Так, например, не указан пост ответственного за транспорт, который занимал Муссолини.

[3] Правительство подошло к вопросу с двух сторон. Во-первых, была развёрнута пропагандистская кампания среди молодёжи. Во-вторых, местами власть поддерживала радикальных священников, несогласных с официальной позицией Ватикана. Итальянская федерация, в свою очередь, использовала сходные методы противодействия профсоюзам - там власти поддерживали создание "Белых", или прокатолических профсоюзов.

[4] Временное правительство ведомое Керенским заключило союз с белогвардейцами дабы противостоять натиску Красной Армии. Впрочем, это им не помогло, так что ситуацию смогли изменить лишь немецкие интервенты.

[5] Il Popolo d’Italia начала издаваться 1914 году, когда ему запретили печататься в "Avanti!". После окончания Великой войны он снова начал издавать газету, и, услышав о событиях на юге Италии, использовал партийную печать чтобы собрать добровольцев для марша на юг. В новой республике он создал свою газету, но вскоре был вынужден уйти с поста главного редактора из-за попытки опорочить своего оппонента из социал-реформистов, Джакомо Маттеотти. Однако сторонники Муссолини никуда не делись, что позволило ему использовать газету в качестве партийной печати фракции национал-синдикалистов.

[6] В 1927 году, когда Австро-Венгерская империя была готвоа рухнуть, вмешался Кайзер и предложил австрийцам пересмотреть договор 1867 года. Новое соглашение предусматривало дальнейшую децентрализацию, создание конфедерации Венгрии, Хорватии, Богемии и Моравии, а так же Галиции. Соглашение так же положило конец "равному партнёрству" Австрии и Германии, так что последняя стала полностью доминировать на континенте.

[7] Народная Республика Бенгалия в 1930 году будет переименована в Коммуну Бхартья, дабы подчернкуть пан-индийские устремления.

В 1936 год Италия вступила совершенно новой страной. Вопрос безопасности социалистического общества для ближайшего будущего, казалось, был решён. Темпы индустриализации росли, пролетариат аграрного юга расширялся и креп. Фабрики сосредоточились на производстве сельскохозяйственных товаров. Были открыты оружейные заводы, позволившие вооружить Республиканскую гвардию и ополчение. Однако юная республика всё ещё не могла соперничать с индустриальной мощью севера.



Правительство резонно решило, что от развития промышленности и сельского хозяйства будет зависеть дальнейшее благополучие республики. Решено было приняться за разработку станков для увеличение производительности труда на фабриках.




Финансирование спецслужб было увеличено по требованию ответственного за вопросы разведки, который заявил о необходимости своевременно получать точные сведения о происходящем в Итальянской конфедерации и в Австрии. Он так же отметил о необходимости контролировать реакционные силы внутри самой страны, которые, несомненно, угрожали безопасности республики. Был принят долгосрочный план по увеличению бюджета разведки настолько, насколько сможет республика.



Было так же решено каждый месяц вводить в строй новую дивизию ополчения. Планы по расширению Республиканской гвардии были отложены до четвёртого съезда. А правительство 1936 года выглядело примерно так:



Большая часть правительства сохранилась со времён Бордига. Витторио Видали после отставки Артуро Лабриола стал ответственным за вооружение, а пост ответственного за разведку занял бывший профсоюзный лидер Джузеппе ди Витторио. Партийный функционер Пьетро Ненни заменил Серрати после внезапной кончины последнего в мае 1926 года. Перестановок в генеральном штабе не случилось, во многом благодаря отсутствию альтернатив и необходимости для правящей фракции держать в армии лояльных людей.

Значительным изменением стало переименование фракции социалистов-синдикалистов во фракцию анархо-синдикалистов, чему послужило утверждение идеи Советов. Социал-реформисты и национал-синдикалисты остались при прежних позициях и названиях.

Мафия всё ещё досаждала республике. И хотя двухсторонний план Грамши вместе с действиями республиканской гвардии принёс определённые плоды - мафия ушла в подполье и перестала открыто поддерживать мелкобуржуазных крестьян - вопрос о чёрном рынке и нелегальных сетях по перевозке людей оставался открытым. На третьем съезде мафия станет одним из пунктов, из-за которого правительство подвергнется критике.



С целью борьбы против мафии правительство решило ввести эмбарго на торговлю с США. Это должно было снизить влияние итальянских семей, получавших поддержку от американских мафиози, которые контролировали доки в Штатах.



Готовясь к четвёртому съезду, Социалистическая Италия особенно пристально следила за остальным миром - события, происходящие за пределами республики могли запросто повлиять на мнение избирателей, различные фракции могли получить или потерять преимущества.


Положение Социалистической Италии

Вскоре произошло два важных события, которые оказали на республику непосредственное влияние. Первым событием была смерть Папы Пия XI.



Пий XI помог итальянской конфедерации подняться из руин, осуществил централизацию страны, остановил дворянские распри. Его идеи постепенно обретали всё большую популярность, росло число сторонников "политического католицизма", желающих установить порядок посреди беспорядка. Сторонники политики Папы опасались того, что Австрия, недовольная ростом влияния Церкви и ослабление аристократии, может вмешаться и предложить начальнику генерального штаба федерации - герцогу Джузеппе Тосканскому [1] - короноваться. Однако, этого не произошло и Австрия просто выразила соболезнования в связи с кончиной Папы. Тем не менее, 13 января Конклав избрал нового Папу, которым стал Архиепископ Венский, кардинал Теодор Иннитцер.



Теодор Иннитцер стал Папой Юлием IV и немедленно высказался о политике Ватикана. Как и Пий XI он поднял вопрос о создании католического государства как решение проблемы "беспорядка" в мире. Социалистов - в особенности итальянских - он назвал одной из главных причин всех неурядиц. Тесная его связь с Габсбургами давала все основания полагать, что он по социалистам он будет поддерживать позицию, выгодную Вене. Папа не разачаровал австрийцев и вскоре с новой волной критики обрушился на итальянских социалистов, на Французскую Коммуну и на синдикализм вообще, назвав их "мерзостью и главными виновниками в бедах всех добрых христиан". Эта речь обострила давние противоречия между двумя государствами.

Пьетро Ненни предложил официально осудить речь нового Папы. Остальные члены правительства одобрили инициативу, полагая, что пришло время начать открытую конфронтацию. Вскоре Ненни отправил в Рим официальный протест.



Церковь, ожидавшая такого ответа, выпустила энциклику против синдикализма. Тем самым Ватикан пытался настроить французских и итальянских католиков против социалистических правительств.



Церковь желала напомнить обоим народом о провале попытке "попрания слова Божьего". И хотя французы уже успели разобраться с влияние католицизма в своей стране, итальянцы выбрали путь более длительный, но всё же контролировали влияние церкви более или менее. Однако продолжать эту политику и ничего не делать в ответ на энциклику они не могли.



В некоторых частях республики народ устраивал драки с представителями ополчения, шедшими конфисковать церковное имущество. Часто эти стычки организовывались не без помощи Ватикана. Такое случалось не везде - культурная политика государства давала свои плоды, и люди относились к церкви значительно прохладнее, чем десять лет назад.

Другое важное событие произошло в России. Президент Керенский был застрелен, в результате чего и без того слабое государство погрузилось в хаос. Керенский сделал ставку на партии эсеров и кадетов в надежде, что поддержка этих партий вкупе с умеренными реформами поможет избавиться от меньшевиков и радикального крыла эсеров, а так же пресечь попытки дворянства восстановить монархию.



Ненни послал правительству России соболезнования. Республика поддерживала неплохие отношения с Россией, хотя скорее из необходимости иметь торгового партнёра, чем из-за искренней дружбы. Подавляющее большинство политиков всех фракций довольно прохладно относились к Керенскому, главным образом из-за его противостояния большевикам, а так же по причине неприязни к правым эсерам, вошедшим в коалицию с буржуазными кадетами. В республике надеялись, что левые эсеры и меньшевики смогу укрепиться в Думе, оттеснить от власти белогвардейцев. Маршал Деникин, видя возможность такого сценария, объявил военное положение и распустил правительство.



Судьба России как республики выглядела сомнительно. Политические группы наделясь, что Деникин сформирует временное правительство и до новых выборов назначит премьер-министром: кадета Павла Милюкова, патриарха-консерватора Михаила Польского или Владимира Пуришкевича из помещечьего блока [2]. Но Деникин сделал то, что потрясло весь мир, хотя и не стало сюрпризом для Интернационала.



Было неясно, как бывший генерал Белой армии может вернуть стране былое величие. Только время могло рассказать об этом.

Тем временем, пока республика разбиралась с денонсацией Папы, Муссолини отправился в Британский Союз на встречу с Освальдом Мосли. Мосли так же пригласил Жоржа Валуа, известного политического деятеля Франции и лидера сорелианской фракции, и Лаврентия Берия из меньшевистской Грузии. Официально было заявлено, что на встрече будет обсуждаться выработка политических стратегий, во Франции, Италии и Британии были осведомлены, что упомянутые деятели собрались для обсуждения нового политического течения. Встреча продолжалась почти 6 дней и 12 января была дана пресс-конференция. Было объявлено, что, на основе идей марксистов Мосли, национал-синдикалистов Муссолини, фракции Берии в меньшевистской Грузии и Вальянских сорелианцев, было создано новое политическое течение - тоталитарный социализм. Мосли показал журналистам устав тоталитаристов и заявил, что участники встречи собираются продвигать идею в своих странах.





Тоталитаристы акцентировали внимание на роли государства в защите социализма от иностранных держав и его сохранении до наступления Мировой революции. Государству так же отводилась значительная роль в управлении экономикой - всякая частная экономическая деятельность должна была быть прекращена. Устав гласил, что система Советов, которую пытались реализовать во Франции, Италии и Британии недостаточно централизована и неспособна создать военную машину, могущую устоять в грядущей войне с идеологическими противниками.

Новость о создании тоталитарзма была радостно встречена многими левыми деятелями по всему миру. Николай Бухарин, один из немногих уцелевших большевиков, одобрил положения устава тоталитаристов. Американский профсоюзный деятель Вильям З. Фостер полность поддержал тоталитаризм и назвал его шагом на пути к революции. Многие участники левого движения Германии увидели в тоталитарзме возможность восстановить былые позиции и разделаться с аристократией.

Ключевые страны Интернационала - Коммуна Франции, Итальянская Социалистическая Республика и Британский Союз восприняли тоталитаризм как непосредственную угрозу. Анархо-синдикалисты в Италии назвали идею Муссолини "бастардом социализма". Первый серьёзный сдвиг баланса в сторону тоталитаристов произошёл во Франции - в отставку было отправлено правительство Марсо Пивера



Пивет был членом рабочей фракции во Французской Коммуне. Он, вместе с Себастьяном Фором сыграл ключевую роль в революции и организации альянса между рабочей фракцией и анархистами. После революции Фор [3] занял пост председателя Bourse Generale du Travail (генеральные рабочие Советы), а сам Пивет стал председателем Comite de Salut Public (комитета общественного спасения). Многие люди, ныне составлявшие рабочую фракцию вышли из радикального крыла SFIO, либо были деятелями профсоюзов, были так же общепризнанные марксистские деятели. По всей Франции представители различных политических течений начали обвинять их в том, что-де они зашли слишком далеко в погоне за синдикализмом. Присутствовали и совершенно противоположеные упрёки. Анархисты объявили рабочую фракцию "застарелой" и потерявшей связь с молодёжью. Потом они высказались в поддержку децентрализации экономической структуры.

Однако самую большую проблему представляли якобинцы и сорелианцы. Обе фракции ожесточённо соперничали друг с другом и, вероятно, в случае победы намеревались использовать свою власть для устранения конкурентов. Якобинцы претендовали на звание главных продолжателей дела Маркса-Энгельса-Ленина и настаивали на жесткой централизации государства впреддверии Мировой революции. Сорелианцы, как и следует из названия, желали воплотить в реальность доктрины синдикализма, но "чистые", без влияния учения Маркса.

Италия внимательно наблюдала за происходящим. Победа рабочей фракции была наиболее благоприятна для неё. С анархистами, которыми руководил украинский эмигрант Нестор Махно, тоже можно было бы найти общий язык, но их победа означала бы снижение объёмов промышленной помощи. Особенно опасались итальянцы победы фракции сорельянцев - французского аналога национал-синдикалистов - которые поставили программу Сореля выше учения Маркса. Муссолини мог и желал использовать победу сорельянцев для увеличения своего собственного влияния. Вообще поражение рабочей фракции было выгодно и социал-реформистам и национал-синдикалистам, которые тогда смогли бы развернуть деятельность против анархо-синдикалистов.

Как только началось заседание Советов, в Неаполь полетели телеграммы с подробными отчётами. Первым делом обсуждалась судьба армии - все фракции выдвинули свои предложения по поводу стратегий и типу комплектования. Ожидалась победа якобинцев или сорелианцев (они были особенно популярны в армии), но победили анархисты, министром обороны стал Анри-Рол Танги.



Следующий вопрос затрагивал разведку. Получение якобинцами или сорельянцами поста директора разведывательного комитета могло бы плачевно закончитсья для остальных фракций, и, более того, для Италии. Муссолини, строя планы по приведению к власти национал-синдикализма, в большой мере рассчитывал на французскую разведку. Но победил кандидат от рабочей фракции, ветеран войны Роджер Салерно.



Далее следовал пост министра индустрии и внутренней безопасности. Победил анархист Морис Джойкс, протеже Нестора Махно. Его выбрали скорее из-за желания понизить влияние полиции на жизнь государства. По поводу кандидатуры министра экономики разгорелись горячие споры. Сорелианский кандидат Жак Дорио пытался сделать акцент на реваншизм, утверждая, что экономика должна быть готова к предстоящей войне. Анархисты требовали создания кооперативов. Рабочая фракция, само собой, за статус-кво и настаивали на продолжении политики "ортодоксального" синдикализма. С небольшим отрывом победил ставленник рабочей фракции Бенуа Фрашон, что разделило ключевые позиции в правительстве между анархистами и рабочей фракцией.



После всего этого голосование по кандидатуре министра иностранных дел должно было определить полноту победы. Фракции рабочих и анархистов могли бы получить полный контроль над генеральными Советами и комитетом общественного спасения. Победа же сорельянцев или якобинцев сулила утрату абсолютного большинства и потенциальный хаос в правительстве. Итальянцы, по крайней мере - Антони Грамши - особенно боялись победы сорельянцев, от которых был выставлен давний враг Грамши Анджело Таска. Такой исход мог бы нанести непоправимый урон отношениям двух стран, т.к. оба упомянутых деятеля занимали достаточно высокие посты. К счастью, Таска проиграл анархисту Нестору Махно.



Результаты показали превосходство анархистов и позволили Даниэлю Герену занять пост председателя комитета общественног спасения 7 февраля. Себастьян Фор надеялся сохранить пост председателя генеральных Советов и отказался уходить, но анархисты выдвинули на его пост Нестора Махно.

Италия отправила формальные поздравления Махно и Герену. Те, в свою очередь, ответили, что собираются продолжат политику франко-итальянской дружбы. Италия возлагала на эти слова больши надежды - без помощи Коммуны перспектива победы над Итальянской федерацией становилась более чем туманной. Немного позже итальянцы послали просьбу об оказании технологической помощи. Французское правительство удовлетворило прошение, ничего не пожелав взамен.



Во время выборов, 4 февраля, произошло значительное для всех социалистических стран событие. Берлинский фондовый рынок, коммерческий центр мира, рухнул. Незамедлительно все начали искать виноватых. Либералы утверждали, что это результат интервенционистской политики государства. Социалисты видели в этом естественный пример неудачи капитализма. Правительство попыталось отвести внимание от этого события и призвало не усугублять последствия кризиса, экономика-де должна получить время на восстановление. Как бы то ни было, для Германии и её партнёров настали тяжёлые времена.



Биржевые проблемы не оказались никого эффекта на социалистические государства, экономика которых никак не контактировала с экономикой Германии. Остальные же страны в полной мере почувствовали на себе влияние кризиса. Австрия с Россией не избежали этой участи. Германские торговые компании (в т.ч. в Центральной Африке и в Восточной Азии) так же серьёзно пострадали. Ощутили кризис и в западном полушарии - такие страны, как Бразилия. Это, безулосвно, был глобальный кризис. Делегатам Интернационала было о чём поговорить на ближайшем съезде в мае.

Итальянцы стали использовать своё влияние в США для поддержки объединённых синдикатов Америки, которые представляли собой союз множества левых организаций. Было решено выставить своего кандидата на пост президента. Мафия (не без помощи своих связей с церковью) этому всячески препятствовала. Первый крупный выпад в сторону объединённых синдикатов выражался в двух событиях: первое - "Битва за эстакаду", второе - запрет фильма Modern Times Чарли Чаплина [4]. Битвой за эстакаду называли разгон полицией профсоюзного собрания; Чаплин же был обвинён в про-социалистической позиции и поддержки синдикатов.



Март прошёл почти без проишествий - за исключением забастовки портовых рабочих в Австралийской конфедерации, переросшей в политический кризис. Билли Хьюз смог разобраться с кризисом, предположительно не без помощи иностранных сил. При этом он на неопределённый срок заключил в тюрьму организаторов забастовки.

Меж тем Итальянская федерация пыталась добиться от США ареста католического священника-антисемита, отца Колина, который выступал на радио. Федерация утверждала, что его речи наносят ущерб репутации Церкви. США ответили, что Колин защищён первой поправкой к Конституции.



Впрочем, большинство народа священники-антисемиты не волновали - приближались выборы. Каждый готовлся к заседанию Конгресса, назначенного на последнюю неделю апреля [5]. Газеты устраивали жаркие споры о политике государства по различным вопросам. 1 апреля был открыт четвёртый съезд. Анархо-синдикалисты встретили его нервозно.

Примечания:

[1] Герцога Джузеппе ди Тоскана, более известный как Йозеф фон Остеррейх Тосканский, был потомственным дворянином и сыном Фердинанда IV, последнего герцога Тосканского. Он родился в Австрии и являлся членом королевской семьи Габсбургов. Изначально он выступал кандидатом на корону Италии, но тем планам не было суждено воплотиться в жизнь из-за противодействия итальянской знати. В итоге ему досталось место начальника штаба конфедерации (а затем и федерации).

[2] Павел Милюков был премьер-министром при Керенском и главной либеральных кадетов в России. Михаил Польский был патриархом Русской Церкви Православной и выступал за полное слияние церкви и государства. В. М. Пуришкевич представлял интересы землевладельцев, реакционеров и антисемитов. Кандидатуры всех трёх были вполне реальны, но Деникин решил поступить иначе...

[3] Себастьян Фор родился в январе 1858 года и был одним из старейших глав государств в мире - 1936 году ему исполнилось 78. Он был "душой" и "разумом" французских анархистов и был выбран руководителем генеральных Советов главным образом из-за того, что он являлся чуть ли не единственным крупным политическим деятелем, помнящим ещё Парижской коммуну (тогда ему было 13) и, таким образом, был навроде символа преемственности между Парижской коммуной и Коммуной Франции.

[4] Modern Times - фильм Чарли Чаплина, в котором он изобразил последствия капитализма и бессердечной индустрилизации, которая оказывала пагубное влияние на работников. Несмотря на откровенно комедийный характер, политический подтекст картины был очевиден - в результате фильм был запрещён к показу во многих штатах, а самого Чаплина обвинили в симпатиях к социалистам, что обернулось проблемами в Голивуде.

[5] За неделю до открытия были запрещены любые формы агитации.

Дни перед Четвёртым Конгрессом мало были похожи на соответствующий период перед Третьим Конгрессом, хотя накал страстей только усилился. Воодушевлённые принятием концепции тоталитаризма, лидеры нац.-синдикалистов организовывали множество митингов на фабриках и фермах. Через все выступления красной нитью проходил один тезис: анархо-синдикалисты слишком слабы. Вооружившись аргументами из устава тоталитаристов, Муссолини сотоварищи пытался доказать рабочим и крестьянам, что Италии необходимо сильное, действительно революционное правление. Муссолини заявил, что успех второго Рисорджименто и шансы социализма на победу напрямую зависят от могущества государства. "Всё в государстве, ничего вне государства, ничего против государства" - говорил он [1]. Муссолини так же сделал акцент на создании сильной армии: "что же касается меня, то я бы предпочёл пять тысяч винтовок пяти миллионам голосов". Не менее важной частью программы была "демографическая политика", которая, по соображениям нац.-синдикалистов, должна была помочь в увеличении численности рабочих и солдат, и "всех обеспечить ролями" в деле воссоединения Италии.



Следующей целью нац.-синдикалистов стала политика борьбы с мафией. Признавая успехи правительства в борьбе с криминалом и влиянием мелкобуржуазных элементов, они указывали на "незавершённость" дела. Пропагандисты акцентировали внимание на том, что чёрный рынок и сети по незаконной перевозке людей стали пятном на репутации республики. Почти на каждом митинге поднимался вопрос полного искоренения мафии.

Во время одного из митингов приключилось одно пренеприятнейшее для правительства событие: на Муссолини было совершено покушение. Пуля лишь поцарапала ухо Бенито, а несостоявшийся убийца был пойман толпой. Когда стрелка вытащили на сцену и обыскали, то, обнаружили документы командира республиканской Гвардии. Затем Муссолини снял с пальца стрелка кольцо, обозначавшее принадлежность к мафии. После этого Муссолини остроумно заметил: "правительство утверждает, что ополчение и гвардия свободны от влияния мафии. Правительство утверждает, что ополчение и гвардия могут успешно с ней бороться, но как они будут бороться с мафией, если сами её возглавляют?"

Нац.-синдикалисты делали ставку на "Второе Рисорджименто", о котором в тайне мечтали многие итальянцы (из других фракций к подобным аргументам прибегал только Грамши). Организовывались спектакли по пьесе "Дженнаро и Мария". Сюжет был прост: Италия, средневековье; Мария, вынужденная выйти за помещика, и её брат Дженнаро, нанятый к тому же помещику. Дженнаро часто слышал, как помещик злоупотреблял своей властью над Марией; слышал крики о помощи, однако ничего не делал, опасаясь быть убитым. Но однажды Дженнаро встретился с другом, который убедил его в том, что не следует пасовать перед лицом опасности. Тогда Дженнаро вызвал помещика на дуэль, и победил, после чего сестра воссоединилась с братом. И хотя нац.-синдикалисты не давали никаких трактовок, всем было понятно, что сюжет - аллюзия на нерешительность правительства в деле воссоединения Италии.

Что же до планов нац.-синдикалистов, то доподлинно известно, что Муссолини метил в кресло президента, в то время как Микеле Бьянки, крупнейший теоретик фракции, желал стать председателем Палаты общин.

Социал-реформисты так же запустили кампанию по критике правительства. В отличии от нац.-синдикалистов, они атаковали анархо-синдикалистов за "переизбыток" властных полномочий и за отказ прислушаться к людям в вопросе индустриализации, которая длилась уже 15 лет. Соц.-реформисты признавали важность индустриализации, но выступали за более медленное её проведение. Реформисты напоминали, что бремя индустриализации ложится на простой народ, участь которого необходимо облегчить. [2]

Предлагалось сконцентрироваться на улучшении инфраструктуры: дорог, школ, телефонных сетей, словом - всего того, что прямо влияло бы на качество жизни населения. Как сказал Маттеотти одному из делегатов: "Вы один из тех, кто направляет экономику, так скажите же - где плоды вашей политики?"

Соц.-реформисты так же подняли вопрос о децентрализации экономики и разрешении форм экономической деятельности, отличных от кооперативов и советов, которые доминировали в республике.

Армию соц.-реформисты считали слишком многочисленной и отвлекающей чрезмерное количество ресурсов. Предложения были таковы: превратить республиканскую гвардию в малочисленную, но профессиональную постоянную армию, способную защитить страну. Зная о превосходстве Федерации в военном плане, соц.-реформисты возлагали большие надежды на союз с Францией, которая должна была снабдить итальянскую армию современным снаряжением. Что до критики программ конкурентов, она была такова: народная армия анархо-синдикалистов слишком слаба и многих отвлекает от производства, а большая профессиональная армия нац.-синдикалистов может послужить инструментом подавления народа. Турати в газете "Avanti!" так обосновывал позицию своей фракции: Италия не может позволить себе неорганизованную "массовую" армию, которая отнимает мужчин и женщин от рабочих мест, где они нужнее. Тоже самое актуально и для крупной профессиональной армии, которая создаст избыточное влияние государства."

Что касается мафии, то соц.-реформисты отвергали "тяжеловесную" политику обеих конкурентных фракций. Соц.-реформисты считали, что мафия черпает силу из определённых потребностей людей, которые успешно удовлетворяет чёрный рынок. Следовательно, вместо того чтобы "спускать" деньги на армию, лучше увеличить расходы на социальные нужды, устранить причины, по которым люди обращаются к криминалу, и тем самым выбить почву из под ног мафии. При адекватном образовании, здравоохранении, распределении продуктов питания и акценте на производстве потребительских товаров зачем кому-то обращаться на чёрный рынок?

Наиболее же спорным пунктом программы реформистов было отношение к церкви. Как известно, правительство долгое время поддерживало радикальное духовенство, которое направило усилия на синтез социализма и религии, однако теперь кампания была прекращена. Соц.-реформисты обратились к священникам, намекая, что практика будет возвращена и расширена. Очевидно, что соц.-реформисты знали о влиянии церкви в республике и намеревались использовать её на предстоящих выборах.

Что до кандидатов, то Филиппо Турати и Джакомо Маттеотти готовились занять посты президента и председателя Палаты общин соответственно. По сравнению с другими кандидатами, у Турати имелся один существенный недостаток - ему исполнилось 78 лет. Турати был одним из самых старых политиков республики и основателем социалистической партии. И хотя с течением времени его платформа минималистов проиграла максималистам, он всё ещё сохранял влияние в профсоюзах, имевших исторические связи с социалистической партией. Джакомо Маттеотти был его протеже, наследником в случае возможной смерти. Маттеотти обладал большим, чем Турати, красноречием и был более компетентен в деле публичных выступлений, хотя при этом он стал врагом Муссолини. [3]



Для анархо-синдикалистов настали трудные времена. Обе конкурирующие фракции направили свои силы на дискредитацию правительства. Анархо-синдикалисты должны были найти способ объединить максималистов и ленинистов с анархистами, которые к тому времени затмили ортодоксальных синдикалистов (частью присоединившихся к нац.-синдикалистам после второго съезда).

По вопросу индустриализации анархо-синдикалисты продолжали отстаивать свою текущую политику. "Надо развивать производство пока экономика справляется" - пояснил Тольятти рабочему тракторного завода в Неаполе. Тольятти подверг резкой критике позицию нац.-синдикалистов с их "невыносимыми" планами; в то же время раскритиковал позицию соц.-реформистов, обвинив последних в "непонимании тонкостей развития". Большая часть выступлений происходила в промышленных центрах, где строились новые заводы; особое внимание акцентировалось на том, что, в случае победы соц.-реформистов, стройки будут остановлены.



Грамши встретился с Руджеро Гриеко, ответственным за полицию, а так же другими заинтересованными лицами, с целью обсуждения и защиты анти-мафиозной политики правительства. Грамши выпустил брошюрку с простым названием "Вопрос мафии", в которой собрал статьи нескольких человек (в т.ч. свои собственные), посвященные, как не трудно догадаться, вопросу борьбы с мафией. В брошюре отвергалась "война" правительства против криминала, как не учитывающая причины появления мафии. Одинаково отвергались и предложения соц.-реформистов, которые, как утверждалось, сами по себе не разрешат сложности общественного уклады Сицилии. Брошюра предлага следующий выход: комбинация "культурного" подхода в среде молодёжи, и увеличение бюджета республиканской гвардии и ополчения в регионе.

Однажды в Палермо, на встрече с народом, Муссолини попал во внимание Грамши. Последний присоединился к выступлению и беседовал с людьми в толпе. Это, по сути, был одновременно вызов мафии (Грамши шёл без охраны) и упрёк Муссолини, который заявлял, будто республиканская гвардия неспособна справиться с мафией.

Гриеко, услышав об обвинения в адрес борцов с преступностью, созвал конференцию с семьями гвардейцев, погибших в столкновениях с мафией, после чего потребовал с Муссолини отказаться от слов о неэффективности республиканской гвардии. Позже в L’Unita вышла статья, в которой Гриеко писал: "товарищ Муссолини обвиняет республиканскую гвардию в коррупции и провале борьбы с мафией. Он обвинил гвардию в неспособности выполнять свои обязанности! Но я собрал многих людей, которые в деле борьбы с реакционными элементами заплатили огромную цену, и Муссолини все ещё имеет наглость сомневаться в лояльности этих людей? Товарищу Муссолини следует помнить, что его настоящее призвание - игрушечные поезда." [4]

Больше всего затруднений было с армией. Снова и снова отмечалась важность массовой армии, которая ближе к народу, а не к государственным учреждениям. Отмечая необходимость модернизации, анархо-синдикалисты считали "стратегию сокращения" соц.-реформистов неприемлемой, а планы нац.-синдикалистов - способствовавшими нежелательному укреплению потенциально репрессивных частей государства.

Бордига поднял вопрос о значении партии. В своём выступлении в Палате общин он начал формулировать роль партии в организации рабочих. Соц.-реформисты обвинили его в партия-поклонничестве, а нац.-синдикалисты разыграли карту популистских аргументов "против партийных бюрократов". Несмотря на это, Бордига остался при мнении, что партия будет играть важную роль в борьбе рабочих за экспроприацию средств производства и ликвидацию классовых различий. [5]

Дебаты продолжались всю неделю до выборов и становились горячее с каждым днём; борьба между фракционной печатью принимала всё более уродливые формы, агитация стала на редкость прямолинейной. Голосование на рабочих местах длилось два дня, и 1 апреля делегаты Четвёртого Конгресса уже заседали в Палате общин.



За исключением крупных фигур, чья лояльность была известна, делегаты обычно не ассоциировали себя с той или иной фракцией, так что во время дебатов могли поддерживать комбинацию вариантов тех или иных политических платформ. Голосование проходило тайно и до объявления результатов делегаты не знали, чья политика получила одобрение большинства.

Заседание началось с обсуждения экономической политики. После долгих дебатов большинство делегатов высказалось за продолжение курса анархо-синдикалистов.



Следующим вопросом была мафия. Обсуждение плавно перешло к теме государственной безопасности. Дебаты были жаркие, голоса разделились, но в конечном итоге большинство поддержало позицию анархо-синдикалистов - увеличение бюджета республиканской гвардии.



Затем обсуждали перспективы развития армии. В конгрессе выступали офицеры, приглашённые фракциями. Итогом явилось сохранение текущей структуры ВС, однако со сдвигом в сторону профессиональной армии и увеличением менповера, что предлагали нац.-синдикалисты.



Так же были обсуждены и другие вопросы. Анархо-синдикалистам удалось отстоять действующую экономическую структуру от государственного планирования нац.-синдикалистов с одной стороны, и от децентрализации соц.-реформистов с другой. Однако часть предложений нац.-синдикалисты пришлась многим делегатам по душе, в результате чего был утверждён комбинированный план. Муссолини отстоял пост ответственного за транспорт. Я сделал, - говорил он перед делегатами, - так, что поезда ходят по расписанию, и товарищ Гриеко может больше не опаздывать на выступления. В области образования делегаты высказались в поддержку программы соц.-реформистов. С целью закрепления успеха они выдвинули Пьеро Сраффа, профессора экономики Свободного Университета Неаполя, в качестве кандидата на пост ответственного за вопросы образования; выбор был обусловлен, большей частью, хорошими отношениями профессора с Грамши.

В очередной раз большинство делегатов высказалось в поддержку анархо-синдикалистов.



Были проведены переговоры по вопросу министерских постов. Наиболее существенные изменения были таковы: ответственный за вооружение Витторио Вивальди вернулся в разведывательный департамент, а нац.-синдикалист Гвидо Юнг занялся совершенствованием экономического планирования.



Четвёртый Конгресс был созван и мог приступить к поддержанию развития социализма в нужном русле. Более того, анархо-синдикалисты теперь могли вздохнуть спокойно, ведь оппозиционные фракции не поколебали их правящего положения.

Во время Конгресса за пределами Италии произошёл ряд событий, достойных внимания. Королевская Испании, где и раньше имелись признаки нестабильности и слабого правительства, теперь вступила в чреду социальных потрясений.



Положение Испании очень интересовало итальянцев. Революция, рудименты поместного дворянства и большое влияние Церкви делали две страны очень похожими. Крах берлинского фондового рынка подорвал стабильность в Испании - на улицы вышли тысячи людей с требованиями трудовых и политических реформ. Росло влияние левых сил, в особенности анархистов, что не осталось незамеченным в Интернационале. Нарастало беспокойство испанской короны, особенно после того, как Хоакин Маурин пообещал объединить всех рабочих, которые сражаются за свои права. Правительство попыталось арестовать лидеров CNT-FAI, но те скрылись раньше.



10 апреля в Мексике скончался Эмилиано Сапата, лидер и герой революции. С Мексикой у Социалистической Италии сложились тёплые отношения, во многом благодаря схожести проблем: обе страны проводили индустриализацию и боролись с влиянием Церкви. В Италии многие были обеспокоены кончиной Эмилиано - существовала опасность того, что реакционные элементы в армии попробуют устроить переворот. Руководство Интернационала связалось с маршалом Аранго [6], но его помощь не понадобилась - председатель социалистической партии Висенте Ломбардо пришёл к власти и предотвратил кризис.



Тем временем маршал Деникин занялся созданием вертикали власти, основанной на бюрократической пирамиде, контролирующей все аспекты жизни государства. Интернационал надеялся, что Деникин выкопает себе могилу, приведя страну на грань революции.



В Соединённых Штатах Америки правительство отвергло предложение о предоставление гражданства коренным жителям Америки. Итальянская пресса объявила этот случай симптомом болезни капитализма. Особенный колорит ситуации придавал тот факт, что вице-президент США, Чарльз Кёртис, сам был на половину индеец.



На Дальнем Востоке плачевное положение Китая проявилось особенно сильно когда Союз Легатионов [7] капитулировал перед криминальными элементами и позволил им занимать правительственные должности. "Истинное лицо капитализма открылось" - прокламировали итальянские газеты, одновременное предвещая успехи в деле борьбы с мафией.



__________________________________________________ _____

[1] Здесь Муссолини почти дословно повторяет аргументы из речи 1928 года, в которой он выражал протест против доктрины Советов.

[2] Соц.-реформисты знали, что недовольство темпами индустриализации растёт со времён правительства Бордига. В достижении амбициозных планов, правительство нарушало многовековые порядки, сложившиеся в громадных аграрных регионах.

[3] В 1926 Муссолини, при помощи фракционной газеты Il Popolo d’Italia, запустил кампанию по дискредитации Маттеотти. Обвинения были самые разнообразные: начиная сексуальным извращениями и заканчивая "буржуазной" склонностью к государственной измене. Очень скоро Муссолини был исключён из редколлегии, однако пыл его не остыл. Причина конфликта состояла в том, что Маттеотти часто апеллировать к тем же "патриотическим" настроениям, на которые опирался Муссолини.

[4] Муссолини занимал пост ответственного за транспорт. Несмотря на отсутствие опыта, Муссолини достиг больших успехов на своём посту. Его кабинет был заполнен игрушечными моделями поездов, распространённых в республике - на это и намекал Грико.

[5] И хотя позиция Бордига не завоевала популярности в Четвёртом Конгрессе, она приобрела значение в программе анархо-синдикалистов в Пятом Конгрессе, и Бордига смог вернуть утраченный престиж.

[6] Маршал Аранго, более известный под своим революционным псевдонимом Панчо Вилла, был соратником Сапаты и начальником генштаба мексиканской армии. Маршал был известен как ярый сторонник Интернационала.

[7] Союз Легатионов - объединение прибрежных китайских городов (в их числе был и Шанхай), которые добились независимости от внешних сил, как то: империя Цинь, Япония, а так же Германская империя и её торговая компания. В союз входили наиболее богатые города, а законодательство благоволило всем видам бизнеса.

Примечания: почему я сделал именно такой выбор? План соц.-реформистов по улучшению инфраструктуры не смог перевесить возможность немедленно получить несколько заводов. Окончательный выбор я остановил на анархо-синдикалистах: +4 завода и сдвиг в сторону центрального планирования в обмен на ресурсы. Нац.-синдикалисты давали +6 фабрик в обмен на 10% недовольства. Столько процентов за каких-то два завода? Ну уж нет!

Теперь к мафии. Вариант соц.-реформистов снижал ПП на 5%. В предыдущей главе произошёл эвент "Появление мафии", который уже отобрал у республики 5% ПП. Стоило ли увеличение отставания от Федерации тех жалких бонусов от "открытого" общества? Нац.-синдикалисты предлагали сдвиг в сторону "ястребов" (рост менповера) и "закрытого" общества за 1% недовольства - не самый лучший вариант. Таким образом, я выбрал план анархо-синдикалистов - ястребы, но без роста недовольства.

Наконец, армия. Вариант соц.-реформистов оборачивался сдвигом в сторону профессиональной армии; у анархо-синдикалистов было прямо-противоположное и немедленное увеличение менповера на 50 единиц. Но лучший план предложили нац.-синдикалисты - 3 пункта в сторону ястребов и +25% к росту менповера. Постоянные бонусы перевесили единовременный бонус анархо-синдикалистов, несмотря даже на +3% недовольства.

Эвент, "формирующий" правительство снижает недовольство на 3%, так что последствия предыдущего выбора оказались нейтрализованы. Я назначил Гвидо Юнга (тоталитарист) на пост министра обороны из-за бонуса к ПП в размере 10%. Грамши давал +5% к ПП. В конечном итоге ПП составил 29/22. Весьма неплохой показательно по сравнению с предыдущей главой (20/18).