Дмитрий Дмитриевич Иваненко - великий физик-теоретик XX века
С ним было интересно...
Главная | Научная Биография | Мнение | История | Мемуары | Хроника жизни | Публикации | Архив | Фотоальбом | Книга
В 20-е годы столицей "новой физики" (релятивистской, квантовой, ядерной) был Ленинград, а Москва - ее периферией. Как известно, И.Е. Тамм постоянно приезжал в Ленинградский физтех, а С.И .Вавилов с большой готовностью принял должности научного руководителя Ленинградского оптического института и отдела в Ленинградском физико-математическом институте. Административное влияние Академии наук в то время еще не было большим, например Ленинградский физтех был в структуре ВСНХ. В начале 30-х годов советское руководство взяло твердый курс на мобилизацию страны (коллективизацию, индустриализацию, милитаризацию и идеологизацию). Кое-кто из московских физиков решил этим воспользоваться, чтобы взять реванш, выступив с идеологическими нападками на "новую физику". Ее объявили идеалистической, противоречащей диамату и, в частности, прямо указывали на "школку" молодых ленинградских теоретиков во главе с Я.И.Френкелем, которых следует жестко обуздать. Характерна известная история с "антиэфирной" фототелеграммой Б.М. Гессену в 1931 г., которую из чисто научной полемики превратили в политическое "дело" с оргвыводами. Ситуация еще больше изменилась, когда Академия наук переехала в 1934 г. из Ленинграда в Москву и стала превращаться в своего рода "министерство науки". В 20-е годы при возрождении отечественной науки получила распространение форма партнерства "институт - вуз". Примерами являются Государственный оптический институт и физико-математический факультет Ленинградского университета, Ленинградский физико-технический институт и физико-механический факультет Ленинградского политехнического института, Украинский физико-технический институт и Харьковский механико-машиностроительный институт, Томский университет и Сибирский физико-технический институт. В Москве тогда не было крупных физических институтов, и физико-математический факультет (отделение) МГУ был "сам по себе". Более того, в его составе был организован Физический институт. В 1934 г. в Москву переезжает ФИАН, а в 1935 г. создается Институт физических проблем. Единственным поставщиком кадров для них мог быть только физфак МГУ. Кроме того, поскольку Академия наук отвечала за фундаментальную науку в стране, ей по статусу полагалось взять под контроль научные исследования на физфаке. Для этого достаточно было, чтобы "академисты" возглавляли основные кафедры факультета. Этому, однако, помешали репрессии, которые сотрясали и факультет, и институты. Потом началась война, факультет эвакуировался в Ашхабад, затем в Свердловск и вернулся в Москву в июне 1943 г. Тогда и стали разворачиваться события, в центре которых оказалась кафедра теоретической физики.
В 1930 г. Л.С. Мандельштама в должности заведующего кафедрой теоретической физики сменил Игорь Тамм, который в 1934 г. возглавил также теоретический отдел ФИАНа. Однако весной 1937 г. И.Е. Тамма вынуждают подать заявление об отставке с должности зав. кафедрой, поскольку к тому времени был арестован его брат, арестован и расстрелян его близкий друг Б.М. Гессен и началась кампания против него в ФИАНе. Однако он остался профессором кафедры. В 1938 г. исполняющим обязанности зав. кафедрой назначается В.С.Фурсов, тогда еще доцент. С началом войны в 1941 г. его отзывают в армию, и на кафедре остается только один преподаватель - А.А. Власов. В 1938 г. в ЖЭТФ вышла получившая потом мировую известность его статья "О вибрационных свойствах электронного газа". Вместе с факультетом А.А. Власов уехал в эвакуацию в Ашхабад, где в 1942 г. защитил докторскую диссертацию. В начале 1943 г. физфак переводится в Свердловск, и на опустевшую кафедру профессором на полставки приходит Д.Д. Иваненко. Он узнал, что физфак в Свердловске, пришел к его декану А.С. Предводителеву, который его сразу взял. Новый учебный 1943 год физфак начинает уже в Москве.
Сразу был объявлен конкурс на должность заведующего кафедрой теоретической физики. В нем участвовали И.Е. Тамм и А.А. Власов. Кандидатуры были несопоставимы. Однако декан А.С. Предводителев и "консервативное" большинство Ученого Совета были против И.Е. Тамма. Дело в том, что кафедра теоретической физики, наряду с кафедрами общей физики и математики, ведет общие курсы: теоретической механики, электродинамики, квантовой механики, статистической физики и тем самым задает как бы общий тон преподавания на факультете. Против И.Е. Тамма был и Д.Д. Иваненко. К тому времени их отношения стали уже весьма прохладными. Перед войной Д.Д. Иваненко старался перебраться в Москву, вел переговоры с И.Е. Таммом, Л.С. Мандельштамом (он ночевал у Мандельштама и всегда отзывался о нем как о безусловно порядочном человеке). Однако в Москве Иваненко "не ждали" и "отфутболили" его в Киев. И.Е. Тамм очень неохотно согласился быть оппонентом докторской диссертации Д.Д. Иваненко в 1940 г., всячески тянул время, и раздраженный Иваненко устроил с ним бурную полемику на своей защите. Д.Д. Иваненко прекрасно понимал, что если Тамм станет заведующим кафедрой, ему придется уйти, а ничего другого в Москве у него еще не было. Впоследствии Д.Д. Иваненко не стеснялся рассказывать, как "провалил" Тамма. Он пошел в библиотеку, подобрал нужный материал и выступил на заседании Ученого Совета, указав на ряд ошибок в работах Тамма. Это не было "натяжкой". Известна фраза Ландау: "Работа Тамма может считаться правильной только пока, я ее не прочту". Ученый Совет получил желанный повод отклонить кандидатуру И.Е. Тамма. А.А. Власов прошел большинством в 24 голоса против 5. Разразился скандал. 14 академиков во главе с П.Л. Капицей обратились с письмом к председателю Комитета по делам высшей школы С.В. Кафтанову. Кафтанов созвал совещание, вызвал со стороны факультета декана А.С. Предводителева и Д.Д. Иваненко и пригласил представителей "академистов". Как вспоминал Д.Д. Иваненко, "они притащили даже умирающего Мандельштама, который все время глотал пилюли". В результате А.А. Власов не был утвержден в должности, и зав. кафедрой теоретической физики в 1944 г. был назначен В.А. Фок. Он начал с того, что исключил из плана кафедры работы А.А. Власова. Возник конфликт, в котором Фок оказался уязвим. Посыпались обвинения: Фок - узкий математик ("математическая машина", по словам того же Ландау), мало что понимает в теоретической физике и поэтому не может руководить кафедрой. В.А. Фоку пришлось уйти, и в 1945 г. А.А. Власов был утвержден зав. кафедрой. В знак протеста член-корреспондент АН М.А. Леонтович ушел с факультета и на следующих выборах в АН стал академиком. Такой же демарш он сделал еще раз в 1971 г.
В 1945 г. Д.Д. Иваненко с помощью И.В Курчатова, несмотря на противодействие Свердловского обкома, удается перевести А.А. Соколова в Москву, где он становится профессором кафедры теоретической физики.
В 1946 в ЖЭТФ была опубликована статья В.Л. Гинзбурга, Л.Д. Ландау, М.А. Леонтовича и В.А. Фока "О несостоятельности работ А.А. Власова по обобщенной теории плазмы и теории твердого тела". Ее целью была не только научная дискредитация А.А. Власова, но и "захват" кафедры теоретической физики. В результате 14 мая 1947 г. Ученый Совет МГУ постановил снять А.А. Власова с должности зав. кафедры и объявить новый конкурс. Однако после положительного отзыва М. Борна о работах Власова это решение было отменено. Поддерживал Власова и Н.Н. Боголюбов, тогда член-корреспондент АН и профессор кафедры теоретической физики на полставки. Впрочем, атаки на научные работы А.А. Власова продолжились. Отчасти он сам давал им повод. Свое очень важное, но приближенное уравнение он был склонен трактовать как фундаментальное, лежащее в основе едва ли не всей физической картины мира. Время все расставило по своим местам. Современная физическая литература пестрит работами, в названиях которых стоит "Vlasov equation". Получил он научное признание и в своей стране: в 1970 г. он был удостоен Ленинской премии. Что касается А.А. Власова как заведующего кафедрой, то Д.Д. Иваненко деликатно признавал, что Власов - "кабинетный" человек. Власов был резок и прямолинеен в своих высказываниях, будь то наука или личное, и мало с кем ладил.
В 1947 г. Сталин опять начал мобилизацию страны, еще не оправившейся от победы. В науке стала нарастать кампания борьбы с "космополитизмом". Не забывая про "физический идеализм", противники "академистов" на физфаке МГУ получили в руки новое политическое оружие. Однако особенно остро борьба развернулась в биологии, спровоцированная голодом 1946 г. и хроническим дефицитом продовольствия в стране. "Лысенковцы" упирали на "простые" решения и обещали поднять урожайность в несколько раз, если им дадут развернуться и не будут мешать "вейсманисты-морганисты" и "космополиты". В контексте этой борьбы 4 октября 1947 г. в "Литературной газете" была опубликована статья ректора Тимирязевской сельскохозяйственной академии В.С. Немчинова, в которой он указывал на "низкопоклонцев" не только в биологии, но и в физике. Сам В.С. Немчинов был известным экономистом и статистиком, но в "тимирязевке" в то время под руководством Д.Д. Иваненко и Е.Н. Гапона (при поддержке И.В. Курчатова) развертывались биофизические исследования с применением радиоактивных изотопов. Он с ними тесно общался, и, конечно, Д.Д. Иваненко ввел его в "курс дела". Главным фигурантом статьи В.С. Немчинова был биолог профессор "тимирязевки" А.Р. Жебрак, и "в довесок" упоминался профессор С.Г. Колеснев. Но затем В.С. Немчинов пишет:
"Приведу три примера, касающиеся работ членов нашего совета. Первый пример касается вопроса о приоритете в создании нейтронно-протонной модели атомного ядра. В 1931 - 1933 годах профессора нашей академии Иваненко и Гапон изложили эту теорию строения атомного ядра. Ныне данная теория признана всей мировой наукой. Гейзенберг, нобелевский лауреат, на мировом Сольвеевском конгрессе в Париже в 1934 году (Прим. - 1933 г.) вышеупомянутую модель атомного ядра назвал "моделью Иваненко - Гапона и Гейзенберга". Между тем многие советские ученые позволяют себе называть автором теории атомного ядра Гейзенберга, реже - Гейзенберга и Иваненко и совершенно умалчивают (за исключением академика Ферсмана) о работах в этой области профессора Гапона. Так, например, в изданной в 1947 году массовым тиражом брошюре проф. Гинзбурга "Об атомном ядре" полностью бойкотируются фамилии Иваненко и Гапона, несмотря на подробное изложение модели атомного ядра. Два других советских ученых в работах 1946 и 1947 годов, подробно излагая модель ядра, абсолютно умалчивают, что начало созданию этой важнейшей главы современной физики было положено трудами советских профессоров Иваненко и Гапона. Теперь о теории новой частицы - мезотрона. Мезонная теория ядерных сил разработана Иваненко и Соколовым в 1940 - 1941 годах. В книге Паули "Мезонная теория ядерных сил", переведенной на русский язык в текущем году, среди небольшого числа цитированных авторов упоминается работа Иваненко и Соколова. Однако в недавней обзорной статье доктора Гинзбурга "Теория мезотрона и ядерной силы" (опубликованной в журнале "Успехи физических наук", № 2, 1947) беззастенчиво замалчивается и это достижение советской физики. И вот совсем недавний пример, касающийся физического эффекта, получившего в зарубежной литературе название "излучение, указанное Иваненко и Померанчуком". Проф. Иваненко совместно с Померанчуком в "Докладах АН СССР" в 1944 году в своей статье указал, что при своем движении в новейшем ускорительном приборе типа бетатрона электроны будут довольно интенсивно излучать энергию. Это указание подтвердилось экспериментально в работах Блуитт на гигантском бетатроне. Наконец американцу Поллок в 1947 г. удалось уже не косвенно, а непосредственно, визуально наблюдать в синхротроне излучение Иваненко - Померанчука в виде яркого белого пучка из пути движения электронов, ускоренного почти до скорости света. Это было опубликовано в американском журнале "Физическое обозрение" (№ 11, 1947). И совершенно нелепым пресмыканием перед американской наукой является последняя статья доктора Гинзбурга, опубликованная в журнале № 2 "Известия Академии наук СССР" (физическая серия). Доктор Гинзбург, являясь секретарем редакции журнала, говоря об интересующем нас излучении, замалчивает авторство Иваненко. Будучи вынужденным ссылаться на предыдущих авторов, Гинзбург цитирует американский обзор Шиффа. И это в то самое время, когда даже сам Шифф многократно ссылается на работу Иваненко и Померанчука, безоговорочно признавая их приоритет. Дальше этого позорного стремления замалчивать открытия советской науки, затирать советских авторов - некуда идти".
Эта часть составляет примерно треть всей статьи. Причем, в отличие от Жебрака, которого "ученый коллектив академии с негодованием клеймит и единодушно осуждают за антипатриотические вылазки", Гинзбургу автор статьи от своего имени и в защиту коллег как бы "указывает на недостатки". Сам Д.Д. Иваненко всегда утверждал, что не инспирировал эту "физическую" часть статьи Немчинова, но что по существу она верна. Так или иначе, но в атмосфере того времени это был публичный политический донос на В.Л. Гинзбурга, сделанный к тому же в день его рождения. Можно понять тот, возможно, жуткий страх, который испытал тогда Гинзбург и который он маниакально не может простить Иваненко до сих пор. Однако Гинзбурга было кому защитить. 11 академиков написали письмо в его поддержку, и неприятности для него ограничились тем, что в ВАКе (не без участия Д.Д. Иваненко) задержали утверждение его в звании профессора. Позднее, в августе 1948 г., состоялась печально знаменитая сессия ВАСХНИЛ, по результатам которой и В.С. Немчинова, и Д.Д. Иваненко, и Е.Н. Гапона выгнали из Тимирязевской академии, а Иваненко еще и из ВАК. Более того, была угроза, что Д.Д. Иваненко вышлют опять в Свердловск или Киев. Однако в 1948 г. деканом физического факультета МГУ был назначен А.А. Соколов, и с его помощью Д.Д. Иваненко получил полную ставку профессора кафедры теоретической физики.
Опыт сессии ВАСХНИЛ советское руководство посчитало удачным, и его решили распространить на физиков. 3 декабря 1948 г. было инициировано письмо Президента АН СССР С.И. Вавилова и Министра высшего образования С.В. Кафтанова в ЦК КПСС с просьбой разрешить созвать Всесоюзное совещание заведующих кафедрами физики университетов и вузов. Целью совещания указывалось усиление идеологического влияния на преподавание и научные исследования в вузах. Разрешение было дано, и его проведение было поручено Минвузу и Президиуму АН СССР. Программа совещания предполагала центральный установочный доклад С.И. Вавилова, еще девять тематических докладов, типа "О мерах улучшения преподавания в технических вузах", и выступления ряда ведущих ученых. Для подготовки докладов и выступлений Оргкомитет совещания (председатель - зам. министра высшего образования А.В. Топчиев, зам. председателя - акдемик-секретарь физико-математического отделения АН СССР А.Ф. Иоффе) провел с 30 декабря 1948 г. по 16 марта 1949 г. подготовительную сессию из 42 заседаний, в которых участвовали в общей сложности 106 приглашенных ведущих физиков и философов. На этом все и кончилось. Само совещание сначала отложили, а потом и вообще отменили. Почему? Если в биологии "вейсманисты-морганисты" говорили о продолжении научных исследований, хромосомах и дрозофилах, а их оппоненты обещали скорый и ощутимый результат, то в физике последователи "физического идеализма" уже достигли впечатляющих результатов: с 1946 г. работал ядерный реактор и на носу было испытание атомной бомбы. Поэтому, видимо, их решили зря не нервировать.
От физфака МГУ в Оргкомитете были бывший декан А.С. Предводителев и новый декан А.А. Соколов. Д.Д. Иваненко в Оргкомитет не входил, особой активности не проявлял и участвовал едва ли в трети всех заседаний. Ему было поручено выступление по докладу С.И. Вавилова, которое и состоялось 19 января 1949 г. (w). Что касается критики "физического идеализма", то он не подверг сомнению ни одно из направлений "новой" квантовой и релятивистской физики, которая, собственно, его немалыми усилиями внедрялась и развивалась. Например, незадолго в 1947 г. под его редакцией вышел перевод книги В.Паули "Теория относительности". Иваненко ругал лишь идеалистическую философскую трактовку тех или иных положений квантовой теории и релятивизма - и только зарубежными учеными (они далеко, и им ничего не будет). При этом он подчас говорил прямо противоположное тому, что думал. Так, он критиковал известный тезис П. Дирака, что физическая теория должна быть математически изящной, но именно это потом, в 1956 г., Дирак собственноручно написал на стене его кабинета, и Д.Д. не упускал случая, чтобы ни похвастаться. Иваненко обвинял В. Гейзенберга в неокантианстве, и это выглядело философским ругательством. Но именно кантианство он считал вершиной классической философии. Сама лексика этой части выступления была не его. Она - хамская, в общепринятом тогда стиле, пришедшем из философских работ Ленина. Что касается борьбы с "космополитизмом и низкопоклонством", то Д.Д. Иваненко сосредоточил ее исключительно на том, что его работы не цитируют. Поэтому обсуждение его выступления главными оппонентами: И.Е. Таммом, В.А. Фоком, М.А. Леонтовичем - вылилось просто в склоку, накал которой свидетельствовал лишь о степени их взаимной неприязни.
Не будучи выверенной и подписанной, приведенная стенограмма не может служить официальным документом. Продуманная, официально декларированная позиция Д.Д. Иваненко представлена в написанной им главе "Физика" (120 стр.) в 3-м томе "Развитие естествознания в Советский период" 3-томного издания "История естествознания в СССР", подготавливавшегося Институтом истории естествознания АН СССР. Как всегда, Иваненко работу затягивал, и ему объявили выговор с ультиматумом сдать главу к 9 июня 1952 г. В конце 1952 г. вышел макет издания, открытый для обсуждения до 30 января 1953 г. [II.106]. Но из-за смерти Сталина и начавшихся в стране перемен само издание так и не увидело свет. В этой главе учтен вклад и присутствуют имена всех "недругов" Д.Д. Иваненко, а фамилия самого Иваненко упоминается только один раз в соавторстве с В.А. Фоком (правда, он много раз ссылается на А.А. Соколова). Глава содержит лишь несколько абзацев (в сумме около 2 стр.), посвященных "физическому идеализму", где из отечественных физиков фигурирует только уже умерший Я.И.Френкель (после целой страницы панегирика ему как ученому), который "в методологических вопросах придерживался долгое время ошибочной позиции кажущегося нейтралитета в борьбе за построение современной физики на базе диалектического материализма". Все эти абзацы были вычеркнуты при дальнейшем редактировании.
Несостоявшееся совещание громко аукнулось в 1954 г., и совсем не тем, против кого оно было направлено. 2 января 1953 г. А.А. Власов добровольно уходит с поста зав. кафедрой, и его сменяет Н.Н. Боголюбов. Через два месяца умирает Сталин, но перемены на физфаке последовали не сразу. 14 августа 1954 г. по инициативе И.В. Курчатова постановлением Секретариата ЦК КПСС и приказом министра высшего образования СССР В.П. Елютина деканом физического факультета МГУ вместо А.А. Соколова (он в тот момент был в отпуске) назначен В.С. Фурсов. Его первостепенной задачей было организовать подготовку кадров для атомной промышленности, в том числе для "лаборатории №2" (с 1955 г. - Институт атомной энергии) и "лаборатории №3" (с 1958 г. - Институт экспериментальной и теоретической физики), но это была не Академия наук, а Министерство среднего машиностроения. С факультета удалили несколько наиболее "одиозных" профессоров и сменили Ученый Совет, разбавив его "академистами". В отделение ядерной физики, существовавшее с 1949 г., добавили кафедру атомной физики, которую возглавил акад. Л.А. Арцимович, а из кафедры теоретической физики (переименованной в кафедру статистики и механики) выделили кафедру квантовой теории и электродинамики во главе с вернувшимся М.А. Леонтовичем. Туда пришли И.Е. Тамм, Л.Д. Ландау и позже, в 60-х, И.М. Лифшиц и Я.Б. Зельдович.
Хотели выгнать с факультета и Д.Д. Иваненко ("постарался" ректор МГУ И.Г. Петровский), но он нашел поддержку в ЦК и Минвузе, и его оставили (письмом Минвуза ректору МГУ в сентябре 1954 г.). Отношение к Д.Д. Иваненко нового декана физфака В.С. Фурсова было корректным, но весьма прохладным. Фурсов был сильной, самостоятельной, но вполне "системной" личностью. Иваненко его раздражал даже по мелочам. Например, на заседание Ученого Совета он всегда опаздывал, все время делал какие-то замечания, что-то предлагал, а если начинал выступать, остановить его было невозможно. На факультете Д.Д. Иваненко позволялось многое в сравнении с другими профессорами. Например, с 1949 г. он не читал общих курсов. Однако ему не давали развернуться. У него было 2 - 3 сотрудника и 2 - 3 аспиранта. В 1969 г. Госкомитет по науке и технике через Минвуз выделял ему 5 ставок сотрудников, но ему досталась только одна. В середине 70-х Д.Д. Иваненко хотели "уйти" с факультета. Его не переизбрали по конкурсу - отложили на год, потом опять не переизбрали - отложили еще на год, намекали перейти в Университет дружбы народов, потом отступились. Фурсов знал, что Иваненко имеет прямой выход на отдел науки ЦК, и не "пережимал".
Главная | Научная Биография | Мнение | История | Мемуары | Хроника жизни | Публикации | Архив | Фотоальбом | Книга