Офис первого русского олигарха
/ Общество

Тайны олигарха

До сих пор исследователи яростно спорят о предназначении 57-метровой Невьянской башни. Одни считают, что ее помещения Демидов использовал как "банковский сейф", другие уверены, что в ее подвалах велись секретные химические опыты и чеканка фальшивых монет. При реставрации удалось определить предназначение лишь некоторых помещений. Например, на первом этаже под слоем штукатурки оказались гнезда, в которых, судя по всему, крепились кандалы крепостных, задействованных на "совсекретных работах".

Второй этаж согласно найденным документам был отдан под "офис" Демидова, где помещались архивы и канцелярия. На третьем этаже была оборудована своего рода лаборатория, там находился так называемый пробивной горн. По словам куратора реставрационных работ, директора Научно-производственного центра по охране и использованию памятников истории и культуры Свердловской области Александра Саканцева, анализ взятой из дымохода сажи показал наличие в ней серебра и золота. "Но это не говорит однозначно о том, что Демидов в башне чеканил деньги, - считает Александр Саканцев. - Наши нумизматы твердо уверены: "демидовские" деньги - это красивый миф. Скорее всего в башне плавились только рудные шапки, то есть поверхностный слой рудоноса. А в рудных шапках всегда есть серебро и золото".

Четвертый, пятый и шестой этажи - проходные, там только лестничные марши.

На седьмом и восьмом этажах находятся уникальные часы с колокольной музыкой работы английского мастера Ричарда Фелпса. Как рассказал Александр Саканцев, потративший не один год на восстановление уникального часового механизма, часы были куплены Демидовым за 5 тысяч рублей. Деньги по тем временам фантастические. Для сравнения: строительство самой башни обошлось в 4 тысячи 207 рублей. Часы имеют три циферблата, десять музыкальных колоколов общим весом 249 пудов и 3 фунта (около 4 тонн), а также один набатный колокол. По заключению доктора искусствоведения Валентины Конен, все мелодии в часах английского происхождения - это народные торжественные песни-марши конца XVII века. Каждый день часовщик Сергей Красильников поднимается в звонницу и заводит часы. По его словам, механизм настолько уникален, что погрешность составляет всего 7 секунд в день. Даже современные часы могут отставать на десять секунд, а этим уже почти 300 лет, и работают они исключительно точно.

Самый последний, девятый этаж мог быть наблюдательным пунктом.

Но есть в башне одно загадочное помещение, назначение которого так и остается неясным: это слуховая комната площадью около 20 квадратных метров, расположенная между четвертым и пятым этажами. Если встать в один угол помещения, то можно шепотом общаться со своим собеседником, который находится в другом углу. Причем слышно его будет великолепно. По словам заведующего кафедрой физики екатеринбургского архитектурного института Всеволода Лукина, такой звуковой эффект достигается за счет оптимального соотношения радиуса свода, перекрывающего комнату, и длины звуковой волны. Благодаря этому звуковая волна усиливается. Специально ли строители создавали такое помещение или же это случайный звуковой эффект, неизвестно. По одной из версий, Демидов использовал слуховую комнату для сбора компромата на своих высокопоставленных гостей.

Падала, да не упала

Одной из самых примечательных особенностей башни является отклонение ее от вертикали примерно на два метра. Существует красивая легенда, согласно которой такой наклон был архитектурной задумкой некоего талантливого зодчего. Мол, башня была специально наклонена на юго-запад, аккурат в сторону Тулы - родины Демидовых. Якобы таким образом Акинфий демонстрировал почтение к своей малой родине. Есть и другая легенда. Будто бы сразу после завершения строительства башни Акинфий Демидов вместе с архитектором поднялся на самый верхний этаж и спросил: смог бы он построить лучше? Тот ответил хозяину, что смог бы. Тогда Демидов повелел сбросить зодчего наземь. А наутро горожане заметили, что башня накренилась, а с ее стен потекли ручейки воды: она будто заплакала. Что интересно, но и по сей день с первого яруса на юго-западной стороне сооружения постоянно капает вода. Но этому факту сегодня есть масса вполне материалистических объяснений.

Как рассказал "Итогам" куратор реставрационных работ Александр Саканцев, все разговоры о том, что Невьянскую башню планировалось строить наклонной, не имеют оснований. Дефект наметился уже в ходе строительства, и доказательством тому служат данные геодезической разведки. Виноваты в крене так называемые плавающие грунты. По-видимому, когда башня была уже частично возведена, произошла неравномерная осадка почвы. Скорее всего, увидев это, зодчие прекратили работы, но позже все-таки было принято решение строительство возобновить. Даже по цвету раствора, скрепляющего кирпичи, заметно, что состав его к вершине башни изменился. Кроме того, хорошо видно, что при строительстве стали использовать особым образом стесанные кирпичи. С их помощью строители пытались выровнять башню. Что в итоге им и удалось сделать. Измерения показывают, что четверик башни отклонен от оси на 3 градуса, а середина уже выправлена, и ее наклон составляет всего градус. Сам же шатер (вершина) сооружения стоит строго вертикально. В итоге башня имеет форму сабли.

Но даже не прибегая к помощи теодолита, можно убедиться, что вершина башни абсолютно вертикальна. Сотрудники местной метеостанции заметили, что установленный на шпиле флюгер вращается даже при минимальном ветре. Если бы верхушка башни отклонялась от вертикали, то флюгер, вес которого составляет примерно 25 килограммов, "зависал" бы при полном безветрии всегда в одном и том же положении. А этого не происходит.

Высокие технологии XVIII века

Изучение башни показало, что при ее сооружении использовались самые передовые технологии того времени. Начать с того, что шатер башни был увенчан, помимо двухметрового флюгера, металлическим громоотводом в виде позолоченного шара с шипами-лучами. За всю историю башни в нее ни разу не ударила молния. Если учесть, что Невьянская башня построена около 1732 года, то выходит, что уральские мастера соорудили громоотвод примерно на четверть века раньше, чем это изобретение продемонстрировал современникам американец Бенджамин Франклин.

Уникальным является и толковое решение конструкции шатра башни. Примерно такое же устройство использовали лишь сто лет спустя, в 1826 году, при возведении Майнцского собора в Германии. А третий - при постройке Исаакиевского собора в Петербурге.

Исследователей ждало еще одно открытие. Как оказалось, при возведении Невьянской башни для скрепления конструкций впервые в мире был применен принцип железобетона. Это произошло практически на столетие раньше его официального открытия. Обычно в России того времени зодчие сначала возводили деревянный каркас, а потом крыли его металлом. В демидовской башне вся постройка оказалась сплошь пронизана металлическими конструкциями, имеющими глубокое заземление. Стропила крыши крыльца выкованы из железа и опираются на мауэрлаты, отлитые из чугуна. Подсводное пространство и стены башни также стянуты коваными железными стягами, концы которых выведены наружу и заклинены на фигурных литых шайбах. Полы и балконы выстланы чугунными плитами - на века!

Об особенностях уникальной конструкции железочугунных балок стоит рассказать отдельно. Сплошное сечение литой чугунной балки, повторяющее по форме деревянный брус в зоне растяжения, усилено по всей длине железным кованым стержнем. "В результате применения подобной технологии получилась прочнейшая конструкция, - рассказывает Александр Саканцев. - В зоне растяжения - пластичный кованый стержень, а в зоне сжатия - жесткий чугун. Конструкция такой балки, имеющей пролет свыше шести метров, свидетельствует об умении зодчего сочетать два разнородных материала, образующих при совместной работе прекрасную систему".

Кроме того, при строительстве башни впервые на Урале было использовано и художественное литье. Верхние ярусы имеют балконы с решетками, в рисунке которых сочетаются два типа барочных элементов. Звенья решеток разделены фигурными балясинами. Все эти детали - один из самых ранних образцов художественного литья в уральской архитектуре. Удивительно, но до сих пор на этих металлических конструкциях нет даже намека на коррозию, хотя их возраст перевалил уже за двести лет. Специалисты пришли к интересному выводу: металл в конструкциях имеет 99,6 процента содержания железа! Сегодня получить такой материал не составляет труда, а как это делалось в XVIII веке? По-видимому, при обработке металла применялся способ, который сегодня называют кричным методом. Судя по всему, чугунная болванка нагревалась и ставилась под молот, который ее сплющивал. При каждом ударе выжигались примеси, а структура металла уплотнялась. Этим, однако, не исчерпывается перечень интересных технологических приемов, использованных строителями Невьянской башни.

На сооружение стен башни шел только кирпич специального изготовления. Для того чтобы он был прочным, красную глину месили голыми пятками, выбирая при этом мельчайшие камешки. Получалась однородная масса. Затем в глину добавляли известковую муку и яичный белок. После обжига каждый "подпяточный" кирпичик проверяли на прочность: сбрасывали с высоты, составлявшей одну пятую высоты башни, а это около 10 метров. Неразбившиеся кирпичи шли в дело. На многих из них, обнаруженных в ходе реставрации крыльца башни, имелись знаки, оставленные зодчими. Например, на одном кирпиче виднеется след пятерни каменщика, на другой - след пятки и трех пальцев. Это мастера ставили свой "знак качества".

"Прочность демидовского кирпича удивительна, - рассказывает Александр Саканцев. - Реставраторы даже провели специальный эксперимент: брали кирпич современный и демидовский, и когда складывали столбики из демидовских кирпичей, они выдерживали давление, а современные крошились. Демидовский материал получался эластичным, благодаря чему достигалось правильное распределение нагрузки на всю конструкцию. Кроме того, строителям башни, возможно, удалось использовать принцип золотого сечения. В результате строение получилось и прочным, и в то же время красивым". Правда, имя зодчего, построившего Невьянскую башню, так и осталось неизвестным. "Но то, что он русский, не вызывает сомнений, - говорит Александр Саканцев. - Само сооружение по своему архитектурному решению представляет собой распространенный в старорусской архитектуре тип многоярусных башен и колоколен, образованных несколькими поставленными друг на друга объемами". Зато в истории осталось имя Акинфия Демидова, напоминанием о богатстве и могуществе которого до сих пор стоит Невьянская башня. Быть может, так и было задумано.