Малоизвестные факты из жизни первого русского города Заполярья и быта пустозеров в начале XVII века — самого слабо освещённого в исследованиях периода истории Пустозерска. Записи английских купцов, посланников, капитанов-флибустьеров, побывавших  в Печорском крае в 1611-1615 годах, обобщил Александр Шренк, учёный и поэт.

В своё первое путешествие по северной окраине России он, тогда 21-летний сотрудник Санкт-Петербургского ботанического сада, отправился в 1837 году. Через Архангельск и Мезень к реке Печоре. Далее — через Большеземельскую тундру. Исследовал южную часть острова Вайгач, северную часть Уральских гор, побывал в Пустозерске. И вернулся в Петербург. По материалам семимесячной экспедиции была издана двухтомная монография на немецком языке «Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундры самоедов к северным Уральским горам, предпринятое в 1837 г.». Знаменитый первый том, за который Шренк удостоился почётной Демидовской премии Академии наук, в 1855-м был издан в Санкт – Петербурге на русском. Второй, увидевший свет три года спустя после первого тома, не переведён до сих пор и в нашей стране малоизвестен.

Однако благодаря по сути случайной архивной находке, сделанной действительным членом Российского географического общества, министром промышленности, транспорта и энергетики Республики Коми, Николаем Герасимовым, выяснилось: есть рукопись перевода одной из глав второго тома на великий и могучий, выполненная доктором геолого-минералогических наук, гулаговским сидельцем Борисом Артемьевым. Рукопись была подготовлена к печати и издана в минувшем году в Коми за счёт собственных средств энтузиастов скромным тиражом в 150 экземпляров для бесплатного распространения.

Представляется, читателям ВНАО будут интересны выдержки из неё, относящиеся к Пустозерску начала далёкого XVII века.

Курс – на Печору

«В 1611 году Английской торговой компанией (её председатель в то время — сэр Томас Смит) было принято решение завязать прямую торговую связь с крайним северо-востоком европейской России, несомненно рассчитывая на большие выгоды от северного пушного промысла. Был снаряжён корабль, который совершил плавание к устью Печоры под командой капитана Джемса Вадуна», – пишет Александр Шренк.

О том путешествии и остановке английских купцов в Пустозерске есть несколько отчётов. И это, судя по всему, единственные документы, из которых можно узнать, что представлял из себя город в те далёкие годы.

«Эти выборки должны представлять для моих читателей несомненный интерес, т. к. они дают материал о тех же местах, которые через 250 лет были посещены мною и описаны в 1 томе настоящего труда», – замечает Шренк.

Из отчёта Вильяма Гудрона из Гулля, первого штурмана на судне «Amitie», следует, что оно отправилось к Печоре  11 апреля 1611 года. Путешествие началось на реке Темзе и пролегало вдоль берегов Англии, Шотландии, Норвегии и России. Моряк подробно описывает все события, произошедшие во время плавания.

«9 июня мы оставили берега Лапландии и пересекали Белое море по направлению к мысу Кандинос (Канин Нос), который при испорченном выговоре называется «Каллинос».

11-го мы остановились у мыса Каллинос.

12-го мы высадились на берег, чтобы сделать запасы топлива и воды. Здесь мы нашли большое количество плавника. На западном берегу Каллиноса находилось 10 русских лодок, направляющихся из города Пинеги на Новую Землю для охоты на моржей. Самая крупная из лодок подымала груз от 14 до 15 тонн. Мы имели с охотниками беседу и ознакомились с их снаряжением, состоявшим из копий и гарпунов разнообразных форм. Продовольственные запасы их состояли из сушёной рыбы, масла, вяленого мяса (бекон) и муки. Их напиток — квас».

17 июня англичане снова сошли на берег и «увидели несколько самоедов с их животными. Самоеды при нашем приближении бросились в бегство вглубь страны, унося с собой всё, что они могли захватить. Многое, однако, они оставили на месте — так, например, луки, стрелы, длинные копья, железные гарпуны, буравы, моржовые шкуры».

На следующий день путешественники снова пересеклись с пинежанами. «Некоторые из мужчин посетили нас на нашем корабле. Они сообщили нам, что плавучий лёд препятствует их дальнейшему продвижению. Они направлялись в Шарскую губу (Карская губа) на ловлю рыбы Омили (Омуль) и для боя моржа.

20-го я и г-н Иосиф Логан направились вглубь страны и на 67°40’ долготы дошли до большой реки, где нашли следы пребывания человека. Здесь мы сами видели плавающими четыре или пять больших белых рыб длиною от  4 до 5 ярдов. Русские называли эту рыбу «Белуга». Они вытапливают из неё жир, что мы впоследствии попутно видели на Печоре».

Град на озере Пустом

В дальнейшем штурман описывает перипетии борьбы с морским льдом и печорскими мелями, которые команде судна пришлось преодолеть, перед тем как увидеть Пустозерск. Напоминаем,  в разгаре было лето: заканчивался июнь, на смену пришёл июль.

«По словам местных жителей, устье реки состоит из 70 различных рукавов. <…> 14-го, воспользовавшись очень большим приливом, мы смогли войти в один из главных рукавов реки. Здесь на берегу находился дом, в котором мы нашли двух мужчин с их семьями. Они дружелюбно нас встретили и знаками нам показали направление к городу.

На следующий день мы подошли  к дому одного из видных жителей города, который приветливо нас встретил и обслужил с тем гостеприимством, какое вообще возможно в этом месте  и в это время года. Он занимался охотой на уток, лебедей и гусей. Это было как раз время года для такой охоты. Перо они продавали, а мясо вышеупомянутой птицы засаливали впрок на зиму. Хозяин дал нам проводника для сопровождения в город.

16-го мы прибыли в Пустозерск. Здесь мы не нашли никого из влиятельных людей города. Управитель города прошлой зимой разорил острог и скрылся. В течение нескольких дней мы не могли получить ответа — можем ли мы здесь остановиться, поскольку влиятельные жители города были на охоте и делали себе запасы продовольствия на зиму. Однако один из купцов послал к ним своих людей, чтобы узнать мнение городской знати по поводу нас».

Англичанин Ричард Пинч в письме  к президенту Английско-Русской торговой компании дополняет эту историю: «Появление англичан в Пустозерске было причиной большой паники. Многие жители бежали с жёнами в леса  и там оставались до тех пор, пока один из наиболее влиятельных людей города не послал к другим купцам, державшимся в окрестностях. После того как все они вернулись, мистер Логан предъявил им привилегии, выданные Англо-Русской торговой компании последними царями. После этого жители города успокоились и указали нашим один из домов для жилья. Многие послали им хлеб и прочее мучное печенье, уток, рыбу и всякое другое продовольствие и относились к ним с гостеприимством, являющимся обычаем страны. Они не могли скрыть своего крайнего удивления — как наши люди нашли и добрались до города».

Иосиф Логан так описал эту встречу: «После обеда мы достигли города Пустозерска. Число домов, построенных по русскому обычаю исключительно из дерева, достигало 180, а количество жителей по сравнению с числом домов было очень малым. Большинство жителей отсутствовало. <…> Бывшие здесь несколько купцов и три-четыре других человека были так испуганы нашим появлением, что собирались броситься  в бегство, несмотря на то, что они увидели одного из своих с нами. Наш проводник их окликнул. Пустозерцы настороженно оглядывались и смотрели из-за углов домов. Один житель Холмогор, зимовавший здесь, меня узнал: два года тому назад он видел меня в доме своего свёкра в Коле в Лапландии. Он призвал их к спокойствию, рекомендовав меня как мирного торговца».

Говорит директор музея-заповедника «Пустозерск» Елена Меньшакова:

 – Действительно, во время Смутного времени, в 1610 году воевода спалил острог, «принеся этим пожаром большие опустошения» и покинул Пустозерск. Как раз в это время на Печоре активизировались агенты Английской торговой компании. Они выхлопотали разрешение у местных таможенных сборщиков перезимовать в 1611 – 1612 годах в Пустозерске. Скупали пушнину, в том числе выезжая для торга в Окладникову слободу, изучали условия местных рынков.

«23-го влиятельные жители вернулись, и нам разрешили остановиться, для этого нам предоставили дом. Купцы сообщили, что для нашей цели Печора больше подходит, чем Двина, т.к. большинство товаров, направляемых на Двину и в Холмогоры в том или другом месте переплавляют через Печору», – пишет Вильям Гудрон.

«Пустозерский городок невелик и имеет три церкви. Большинство жителей бедны. Весной и большую часть лета они занимаются охотой на куропаток, гусей, уток и лебедей и получают ежегодно большую добычу. Мясо этих птиц засаливается впрок и служит пищей  в течение большей части зимы, перо же собирается и продаётся купцам, приезжающим для этих закупок из Холмогор, Устюга и других мест», – делится наблюдениями Ричард Пинч. В дальнейшем уделяя внимание описанию и стоимости товаров, которые здесь можно выгодно купить, так как это являлось целью его поездки.

Как пишет Пинч, некоторые купцы «хотели купить материи, оловянную посуду и особенно водку: я понял, что эти товары оплачиваются самоедами по высоким ценам».

Он также отмечает: «Требуется очень небольшое количество муки, чтобы удовлетворить нужды местных жителей, тем более, что большая часть их привыкла заменять хлеб свежей и копчёной рыбой, которой они за лето обеспечивали себя вдоволь. Для того чтобы обеспечить Пустозерск товарами, достаточно было в летнее время направить самое большое два судна, поскольку в эти годы часть поселения сгорела и не было управления городом».

Город англичане покинули 25-го июля. Но оставили там Иосифа Логана, Виллиама Пурзглова и Мармадука Вильсона на зимовку для изучения обстановки и охраны груза, который не смогли забрать с собой.

21 сентября корабль «Amitie» вернулся в родные воды Темзы.

Зимовка в Пустозерске

Приведём самые интересные записи из дневника Иосифа Логана, который остался на зимовку в Пустозерске.

«23-го августа было так холодно, что озеро покрылось льдом, а по реке гнал лёд, который порвал все сети. Не было поймано сёмги даже для собственного пропитания. К началу сентября потеплело.

14-го октября был такой холод, что озеро в одну ночь покрылось льдом. На следующий день ледяной покров уже выдержал вес человеческого тела.

11-го декабря Мармадук Вильсон утверждал, что видели солнце; это однако был лишь солнечный отблеск, как это  я и сам наблюдал 18-го числа.

12-го января сюда был доставлен приказ патриарха, которым назначался всеобщий пост – даже для грудных детей. Пост должен начаться 14-го и продолжаться три дня, в течение которых нельзя было принимать ни пищи, ни питья, за исключением воды. Матери не имели права кормить своих грудных детей и только если бы кто-нибудь из грудных детей ослабел, разрешалось дать сосать соску и пить немного воды.

13-го у меня обедал вождь Каррачей и многие из его сородичей. Он мне рассказал, что на протяжении двух лет у Вайгача были видны корабли («Несомненно, голландцы под командой Корнеллиуса Нат и Баренца», – комментирует Николай Герасимов). Самоеды, однако, завидя корабли бежали, поскольку русские их уверяли, что их убьют или же захватят в плен. У меня создалось впечатление, что они остались довольны нашим отношением  к ним и угощением, которое мы им предложили. При более близком знакомстве с ним я убедился, что они всё же очень боязливы и недоверчивы.

2-го февраля большая часть самоедов направилась с их товарами в Мезень отчасти для того, чтобы там сделать свои торговые дела, отчасти же для того, чтобы заключить договор с самоедами Канина Носа. Летом они были во враждебных отношениях и убили одного или двух канинских. Теперь же они хотели дать выкуп за многих своих, которых их противники взяли в плен.

22-го июня многие лодки отправились в море на лов омуля и для охоты на белугу. А 24-го я отправил Виллиама Пурзглова в море закупить у охотников тот рыбий жир, который им бог пошлёт.

5-го августа я с моим слугой, Мармадуком Вильсоном, отправился на борту ладьи в Глубокую губу, где нас ожидал Виллиам Пурзглов с закупленным жиром».

В дальнейшем путешественникам пришлось неоднократно бороться  с разгулявшимся ветром и волнами, выгружать на берег груз с посаженного на отмель судна, заниматься его починкой. Но они не теряли мужества  и следовали далее мимо мыса Канин, Данилова столба и острова Сосновца до Архангельска и Холмогор. Здесь у них были помещения и склады компании.  В эти места они прибыли 29 сентября  и провели зиму 1612-1613 годов.

Для истории – значимо

 – Эта публикация («Скрещение судеб: Шренк — Артемьев». – А.Т.) появилась практически случайно, – поясняет Николай Герасимов. – Работая над книгой по истории геологической службы, в биографических материалах о Борисе Артемьеве я прочёл едва приметную строчку: «...перевёл второй том А.И. Шренка «Путешествие…». Рукопись перевода находилась в геолфондах Республики Коми. Отчёт мной был прочитан взахлёб: я всматривался в плотно сбитый текст, расшифровывал отдельные буквы, слова и фразы, порой едва пробитые сквозь пересохшие ленты какой-то допотопной машинкой.

Герасимова поразило, насколько переплетены судьбы двух исследователей Печорского края – Александра Шренка и Бориса Артемьева. Первый в 21 год совершил по высочайшему повелению беспрецедентное путешествие к северо-востоку Европейской России, получил всемирную известность и навсегда оставил своё имя в летописи будущей Тимано-Печоры. А второй – маститый геолог, оказавшийся в этих местах столетием позже. Но его отправили по этапу и едва не стёрли в лагерную пыль.

По словам исследователя, Артемьев родился в 1884 году, получил блестящее образование ещё  в дореволюционных России и Германии. Трудился на Урале, в Иркутской губернии, в советском Геолкоме. В 1937 году оказался в Воркутпечлаге. Причин было более чем достаточно: принадлежность к дворянству, эмиграция отца, проживание на территории, занятой войсками Колчака, работа в компаниях, принадлежавших американскому капиталу. Он отсидел десять лет, от звонка до звонка, и продолжил исследовать геологию Полярного Урала. Приложил Борис Артемьев руку и к созданию в Воркуте геологического музея, первого в Коми республике. По-видимому, именно в «музейный период» он перевёл с немецкого одну из глав второго тома Александра Шренка, изданного в Дерпте в 1858 году. Хорошие книги попадали в заполярную Воркуту!

Говорит директор музея-заповедника «Пустозерск» Елена Меньшакова:

 – Историей Печорского края я занимаюсь более двух десятков лет. Однако о том, что широко известный труд Александра Ивановича Шренка (Александра Густава фон Шренка) «Путешествие к северо-востоку Европейской России через тундры самоедов к северным Уральским горам, предпринятое в 1837 г.» был продолжен вторым томом, к своему стыду, прежде не знала. Для нас архиважно, что благодаря стараниям энтузиастов обнародованы материалы, касающиеся самого слабо освещённого в исследованиях периода истории Пустозерья — начала 17 века. Материалы – прелюбопытнейшие и требуют детального изучения. Благодарю Николая Николаевича Герасимова за публикацию рукописи перевода!

Подготовил Андрей ТОРОПОВ

Иллюстрация предоставлена музеем «Пустозерск»