В отечественном Уголовном кодексе есть статьи, скажем так, «специального поражения». При желании предъявляемые кому угодно. Но используемые в особых случаях. Первая из таких – 210-я: «Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нём (ней)». Несмотря на все правовые коллизии применения, она живёт и действует. Потому что обладает нужной степенью универсальности. А это всегда выгодно. Вопрос – кому?
210 статья УК выглядит сурово, но применяется нечасто
В конце 1990-х в спецпрокуратуре Одинцовского района Московской области работал следователь по особо важным делам Юрий Керезь. Расследуя уголовное дело об убийствах в закрытом городке Власиха, он вышел на главаря местной банды Дмитрия Белкина (по кличке Белок). Дела этот коллектив творил кровавые. Особенно в отношении оступившихся подельников. Найдя связь между несколькими убийствами, Керезь возбудил первое в РФ уголовное дело по 210-й статье.
Кончилось плохо. Сначала к Керезю заявился лично Белкин и предложил $1 млн за закрытие дела и выдачу предателя-киллера. Керезь отказался. Белок обиделся и приказал подручному Олегу Пронину убрать следователя. 20 октября 1998 года убийца выследил Керезя возле его дома и четыре раза выстрелил ему в лицо. Керезь скончался на месте.
Белкина потом взяли в Испании. Экстрадировали в 2012 году. Через два года он пожизненный срок. Пронин «отделался» 24 годами колонии. Важный момент – обоим среди прочего вменили и 210-ю.
Так начинался путь статьи в российской юриспруденции. Казалось бы, всё правильно. Но ко времени вердикта Белку правоприменение 210-й уже переходило всячески границы.
Понятно, когда в первой половине 2000-х косяком шли дела таких авторитетных персонажей, как братья Олег и Андрей Пылевы, Сергей Буторин, Марат Полянский, киллеры Алексей Шерстобитов (Лёша Солдат), Александр Пустовалов (Саша Солдат) и многие-многие другие. У таких и 210-я, и 209-я (бандитизм) зелёнкой на лбу написаны. Однако правовые эксперты отмечают небезынтересную тенденцию: кривая приговоров похожа на синусоиду. В конце нулевых речь шла примерно о двух сотнях. А, например, в 2013 году по части 1 статьи были осуждены всего 37 человек, по части 2 — 59 человек. Но, начиная с 2014 года, статистика доведённых до суда дел о «преступных сообществах» вновь демонстрирует рост: 56 приговорённых по части 1 и 107 осужденных по части 2 в 2014 году. В 2015-м — 61 и 148 человек соответственно.
Вкратце правовой ликбез. Часть 1 — «Создание преступного сообщества (организации)» — предусматривает наказание до 20 лет лишения свободы или штраф до 1 млн рублей. Часть 2 – «Участие в преступном сообществе (преступной организации)» – наказывается лишением свободы на срок от 5 до 10 лет со штрафом до 500 тысяч рублей. По второй части обычно идут рядовые «пехотинцы». Часть 3 – «Создание преступного сообщества или участие в нём с использованием служебного положения» – выглядит сурово: от 15 до 20 лет со штрафом до 1 млн. Только вот применяется именно этот состав весьма хило. Максимум был достигнут в 2015 году: 10 приговоров. А случались годы, когда показатель оставался и вовсе нулевым. Скажем, в недавнем громком деле экс-главы ФСИН Александра Реймера фигурировали и часть 4 статьи 159 (мошенничество), и часть 3 статьи 285 (злоупотребление должностными полномочиями), но 210-я в списках не значилась.
Интересна ситуация и с частью 4 – «Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии». Этим статья дополнилась в 2009 году. В качестве безотбойного козыря против именно с криминальных авторитетов. От 15 лет до пожизненного.
Потому что из всех углов сыпались стенания. «Есть люди, которые… ну, назовём их руководителями этих преступных сообществ, которые с формальной точки зрения в рамках действующего уголовного законодательства не совершают каких-либо противоправных преступных действий, но, по сути дела, являются организаторами наиболее тяжких преступлений», – говорилось в Госдуме. Но пока ни одного приговора по четвёртой части не вынесено. Говорят, что первым может стать вор в законе Захарий Калашов, более известный как Шакро Молодой. Однако там возникают вопросы, дойдёт ли вообще дело до суда. Во всяком случае, пока что даже если приговор таким обвиняемым выносился, 210-я статья не фигурировала. Яркий пример – история Тариэла Ониани (Таро), главного противника Аслана Усояна (Дед Хасан). В 2010 году Хамовнический суд приговорил Таро к 10 годам лишения свободы за похищение человека и вымогательство (статьи 126 и 163 УК РФ). Но преступное сообщество (организацию) ему не предъявили.
Между прочим, чтобы закрыть воровскую тему, отметим следующее. Когда у Шакро Молодого в 2006 году начались проблемы в ОАЭ и в Испании, то по команде Деда Хасана его активы стал курировать Лаша Шушанашвили (Лаша Руставский). И этого «смотрящего» не то что не посадили, но даже не возбудили против него никаких уголовных дел. Просто в максимально закрытом режиме, по наколке спецслужб выдворили из страны. В Украину…
В «деле Барсукова» 210-я применяется политическим решением
Как видим, применением 210-й российская юстиция пока что, мягко говоря, не злоупотребляет. Такие случаи, пожалуй, можно характеризовать как исключение из правил. Но таковые есть. Можно ли усмотреть в них закономерность, систему?
Сразу бросается в глаза известное дело Владимира Барсукова (Владимир Кумарин). Дело, надо сказать, вообще более чем тёмное. В 1990-е Кумарин считался в Петербурге теневым авторитетом – с его именем, кстати, связывалось недопущение в Северную столицу московских воров в законе. В 2000-е Барсуков стал крупным предпринимателем и благотворителем. Но в 2007-м у него осложнились отношения с губернатором Матвиенко и, как говорят, с федеральными нефтяными компаниями. Тогда его арестовали, предъявили разнохарактерные обвинения – от захвата кафе до покушения на миллиардера – и стали называть «ночным губернатором» (последнее, судя по всему, и рассматривается как главное преступление, хотя никакой статьёй вроде не предусмотрено).
В 2009-м и 2012 годах Владимира Барсукова осудили по малозначимым эпизодам рейдерства, причём речь шла о «недружественном поглощении» небольшого магазина и столь же небольшого ресторана. Затем предъявили организацию покушения на регионального магната Сергея Васильева – совладельца Петербургского нефтяного терминала (ПНТ).
Сама суть обвинения выглядела крайне шаткой. Не удивительно, что создавать доказательную базу пришлось элементарными деньгами – оплатой свидетельских показаний в пользу обвинения. Столь же не удивительно, что суд присяжных отверг «спецправосудие» и оправдал Барсукова. И совсем уж нисколько не удивляет, что вердикт присяжных был «переигран» на уровне Верховного суда – оправдательный приговор отменён и повторный процесс отмерил Барсукову 23 года лишения свободы.
Показалось, однако, мало. Принципиальным вопросом оказалось осуждение именно по статье 210 УК РФ. «Ночное губернаторство» – иначе говоря, общественное влияние, альтернативное чиновному – дело непрощаемое. Группа людей, способная что-то сделать без бюрократического штампа – по определению «преступное сообщество (организация)». На примере Барсукова все должны запомнить это. Политическое решение однозначно: наказать показательно.
Правда, наскоро слепленное «ОПС» выглядит довольно странно. Даже по меркам применения 210-й. Состоять оно будет фактически – Владимира Барсукова и Вячеслава Дрокова. Оба родом из Тамбовской области, соответственно, сообщество именуется «тамбовским». Занималось оно всё тем же – захватами коммерческих объектов. За которые и Барсукову, и Дрокову уже вынесены приговоры. Теперь – дежа-вю, за то, что работали вдвоём. В т.ч. по ПНТ – закрепить суровой статьёй обвинение, стоившее немалых денег.
Обратим внимание и на такой пункт. «В тех случаях, когда действия лица, направленные на создание преступного сообщества (преступной организации), в силу их пресечения правоохранительными органами либо по другим независящим от этого лица (лиц) обстоятельствам не привели к созданию преступного сообщества (преступной организации), они подлежат квалификации по части 1 или по части 3 статьи 30 УК РФ и части 1 статьи 210 УК РФ как приготовление к созданию или как покушение на создание преступного сообщества (преступной организации)». То есть судить можно не только за совершённые преступления, но и за приготовление к ним. Даже если в реальности ничего не произошло. Санкцию на это дал в 2010 году своим постановлением Пленум Верховного суда РФ. Более того. Дело может быть возбуждено за «приготовление к созданию» самого преступного сообщества. В СССР была в своё время в ходу формулировка «аналогия на теракт». Сделал дырку в портрете Сталина, значит – покушался на вождя. Минимум десятка.
Манипуляции с 210-й направлены на утяжеление
Осведомлённые комментаторы полагают, что неправомерное – до трети от общего числа – предъявление 210-й направлено в первую очередь на экономические структуры. По-своему это логично. Если есть фирма, то в ней есть сотрудники. Организованные и исполнительные. Чем не готовое ОПС? Опять—таки, хоть из двух человек. Безотказное орудие, дабы «кошмарить бизнес» (подзабытое ныне выражение Д. А. Медведева)
В старой редакции статьи сообщество характеризовалось как «сплочённое». В новой появилась формулировка «структурированное». Тоже недаром. Если для преступного сообщества характерна «сплочённость», то для организованной группы – «устойчивость». Провести между ними грань сложно. Поэтому потенциально преступной делается любая организация.
С помощью таких манипуляций обвинения заметно утяжеляются. Согласно части 2 статьи 100 УПК, подозреваемого по 210-й можно арестовать и полтора месяца держать в СИЗО. Поступать таким образом закон позволяет только с подозреваемыми в терроризме, бандитизме, диверсиях и подготовке вооружённого мятежа. А также – с предполагаемыми членами сообществ. Или с теми, кто «приготовлялся к созданию».
При этом вменение 210-й убивает ещё нескольких зайцев. Слабость доказательной базы по другим эпизодам перестаёт что-то значить. Сбор улик идёт по особой схеме. Порой под давлением неследственного руководства. И не важно, что далеко не все обвинения доходят до суда в неизменном виде. Ведь главная, хотя и тщательно скрываемая задача – развал конкретного бизнеса – выполняется эффективно.
«Далёкими от законодательного совершенства» называет статью 210 УК РФ и разъяснения Верховного суда ведущий научный сотрудник НИИ Академии Генпрокуратуры РФ Павел Агапов. Есть и ещё один важный нюанс – произвольность, оценочность толкования. В статье 35 УК РФ дано определение преступления, совершённого преступным сообществом. Не вдаваясь в подробности, скажем просто: оно должно быть тяжким. У нас же зачастую 210-ю стараются применить к ситуациям, когда подсудимым впору мелочь по карманам тырить. Бывают случаи, когда «глава ОПС» по одному делу становится свидетелем по другому. А то и вовсе – «организатор преступного сообщества» осуждается за руководство группой, отсутствие которой другой суд признал другим приговором…
Но в целом ситуация ясна. Статья 210 УК РФ, несмотря на всю компетентную критику в её адрес, наверняка останется. Применение, вероятно, расширится. Не исключено, что в скором времени её начнут применять и к политической оппозиции – замыкая исторический круг с Одиннадцатым пунктом недоброй памяти Пятьдесят Восьмой
Два. Один. Ноль. Магия чисел. Обратный отсчёт. Куда и кому?
Николай Кольский, «В кризис.ру»
