|
Эрик Екабсонс (Рига)
БЕЛОРУСЫ В ЛАТВИИ В 1918-1940 ГОДАХ *
В исторической литературе до 1940 г. вопрос об образовании белорусского меньшинства в Латвии представлен относительно широко. Но в большинстве случаев делалось это субъективно и тенденциозно, не принимая во внимание национальную самобытность и отрицая существование национальных проблем белорусского меньшинства в Латвии'.
В 90-е гг. в Латвийской Республике к проблемам белорусского меньшинства обратилась И. Апине, главным образом затрагивая вопросы этногенеза и развития белорусского меньшинства в наше время, менее освещая деятельность белорусов в 1918—1940 гг. и совсем не касаясь времен немецкой оккупации. К сожалению, в ее работах не использованы документы, имеющиеся в Латвийском государственном историческом архиве2 .
По сравнению с другими меньшинствами численность белорусов в Латвии в разные годы переписи населения менялась весьма существенно. Это объяснялось низким уровнем национального самосознания, который в известное время, особенно в начале 20-хгг, позволяет данную национальную группу считать не только национальной, но частично и социальной группой, состоящей из крестьян латышского, русского или польского происхождения со слабым или вообще не выработанным национальным самосознанием.
Во время народной переписи в 1920г. зарегистрировано 75 тыс. белорусов, в 1925г.— 38 тыс., в 1930г.— 36 тыс., а в 1935г.— только 27 тыс. человек. Учитывая специфику прохождения переписи населения в отдельных волостях и городах южной Латгалии и Илукстского уезда, когда искусственно увеличивалось число латышей за счет белорусов, поляков и русских, можно сказать, что перепись 1930г. дает самую объективную картину. Согласно этой переписи большая часть белорусов жила в Латгалии (22 306) и Земгале (главным образом в Илукстском уезде— 13 800). В Риге проживало 4751 человек, а в Курземе—только 992 человека. Большинство из них были гражданами Латвии (34499). Большая часть белорусов были католики (22220) и православные (9820), 105 человек исповедывали лютеранство, а 4424 человека принадлежали к другим конфессиям (в том числе старообрядцам).
Среди белорусов наблюдался самый большой процент неграмотности (анал-фабетизма) по отношению к другим крупным национальным меньшинствам — только 59,7% умели писать, а 64,6%— читать3 . Как данные, показывающие конфессиональную принадлежность, так и данные об образовании (уровень образования тесно связан с национальным самосознанием) доказывают уже вышесказанные утверждения о латышском или другом этническом происхождении определенной части белорусов Латвии.
Несомненно, что в начале 20-хгг. в Латгалии и Илукстском уезде в результате особых обстоятельств региона образовалась группа жителей, которых можно считать белорусами, хотя они существенно отличались от белорусов, живущих на юге Витебской губ., в Минской губ. и др. В 1903 г. белорусский ученый профессор Е. Карский констатировал, что самым северным пунктом, населенным белорусами, являются окрестности станции Карсава. Много белорусов проживало в Нирзской, Пасиенской, Ландскоронской, Ис-трской, Пилдской, Каунатской, Пустынской, Пиедруйской, Дагдской, Крас-лавской и др. волостях 4.
Хотя на территории Латвии уже в XIX в. было значительное количество белорусов, здесь не чувствовалось никакой деятельности национального характера. Это объяснялось очень низким уровнем образования и полным отсутствием национальной интеллигенции. Только лишь в 1905 г., во время революции, появляются первые белорусские кружки под руководством Гав-ронского, Эпимаха—Шипилло и других представителей белорусских семей. Но в результате послереволюционных репрессий со стороны власти их деятельность была полностью прервана. В те годы пассивно вели себя и позднейшие руководители белорусского национального движения, жившие в то время в Латвии. В известной мере оно проявило себя лишь в сентябре 1919г., когда в Даугавпилсе состоялся конгресс 5-й армии, где был избран Белорусский национальный комитет. (В этой армии национальную белорусскую деятельность возглавил уроженец Даугавпилса, подпоручик 151 Пятигорского пехотного полка Константин Езавитов.) Уже в мае в Риге был организован кружок белорусов 12-й армии, а в июле в Валке Белорусский временный солдатский комитет этой армии. Но большевистский переворот и немецкая оккупация прервали активность белорусов на территории Латвии. Надо сказать, что белорусское население было слабо вовлечено в эти события. То же самое можно сказать о боях Белорусского батальона Литовской армии с Красной Армией летом и осенью 1919 г. на территории Илукст-ского уезда5.
В 1920 г. среди мужчин беларусов, умеющих читать, было 39%, а среди женщин — только 27%.
3 Latvijas statistiska gada gramata. 1933. Riga, 1934. 9. lpp.
4 JezovitovsK. Par baltkrieviem un lielkrieviem Latvija // Izglitibas Ministrijas Meneњraksts. 1923. Nr. 1.60.1pp.
5 Latvijas Valsts vestures arhivs (Государственный исторический архив Латвии, далее— LWA).
2125. f., 5. арг.,430.1., 16.1рр.; ЕзавітаўК. Становішча беларускай школыў Латвіі//Спадчына.
1997. № 6. С.91-99; ЈatyszonekO. Biaіoruskie formacje wojskowe 1917-1923. Biaіystok, 1995.
S. 46-47, 99-100.
Реальная национальная деятельность белорусов началась только в Латвийской Республике, в 1919—1920гг., когда в Риге работала дипломатическая миссия Белорусской Народной Республики и консульство, а в Лиепае— консульство 6. При поддержке этих институций осенью 1919г. началось заметное белорусское общественно -политическое движение. В августе 1919г. в Ригу являются многие общественные деятели из Гродненщины, 7 сентября состоялось первое общее собрание рижской белорусской "колонии", в котором приняло участие около 500 человек. Была избрана рада в составе 9 человек. Во время нападения Вермонта осенью 1919 г. рада приняла активное участие в сборе средств для нуждающихся жителей, а в ноябре послала своего представителя в Центральную раду Белорусской Народной Республики 7.
В начале 1920 г. в Риге организуется и действует около года белорусское культурное и просветительное общество "Бацькаўшчына" под руководством местных жителей Якова Данилюка, Николая Найденова, Даниеля Кадорбы и секретаря Белорусской миссии Яна Черепука (комиссия прекратила работу после отъезда из Риги или Латвии ее активных руководителей) 8. В марте 1920 г. оно издало журнал "На чужыне". Это был первый и единственный номер, но в связи с тем, что в нем была помещена карта Белорусской Народной Республики, на которой в территорию этой республики входили часть Илукстского и часть Даугавпилского уездов, тираж был конфискован Министерством внутренних дел Латвии. Но после того, как руководитель миссии К. Езавитов убедил министра внутренних дел А. Берга, что тираж будет распространен только за границей, он был возвращен 9. При поддержке белорусской миссии были организованы курсы белорусской культуры 10. В связи с прекращением работы миссии Белорусской Народной Республики в Риге в конце 1920 г. и в связи с переездом многих белорусских общественных деятелей в Литву, Чехословакию, Советскую Белоруссию и другие государства, постепенно в Риге снижается заметная в прежние годы белорусская национальная активность. Преимущественно руководство возглавляет бывший руководитель миссии К. Езавитов, который в конце 1921 г. получает гражданство Латвии 11.
В начале 20-х гг. национальное белорусское движение поддерживалось латвийскими органами власти. Основной причиной являлось либеральное закондательство, которое очень толерантно подходило к вопросам культурного развития национальных меньшинств. Нужно сказать и об имеющемся в те годы дополнительном факторе, который нашел отражение в секретном письме заведующего даугавпилского школьного управления Себастьяна Паберза товарищу министра Доминику Яудзему от 15 апреля 1924г. С. Па-берзс говорит о сложном национальном положении в уезде, особенно подробно об открытии в 1921 г. нелегальных польских школ во многих местах, населенных преимущественно белорусами, о закрытии этих школ и о постоянном конфликте между поляками и белорусами. "Латыши должны поддерживать стремления белорусов, пока мы станем сильнее, этим мы ослабим польское влияние. Особенно этого следует придерживаться в шести волостях Илукстского уезда, о судьбе которых— присоединении к Польше— что ни день, то сильнее начинают заботиться шовинистически настроенные польские деятели […] поэтому было бы лучше, пока, до переписи населения в 1925 г., усилить белорусское влияние. Этим мы ослабим опасное, даже с точки зрения государственных интересов, польское влияние, а одновременно усилим латвийскость" п.
Позднее, в 20-егг., и даже во второй половине 30-хгг., в упомянутых шести волостях (Калкунской, Борнской, Деменской, Скрудалинской, Силен-ской и Салиенской) старались регистрировать поляков как белорусов или латышей (часто белорусов— как латышей), иногда искажая данные переписи населения 13. В целом нужно признать, что в продолжение 20—30-хгг. (особенно до 1934г.) для белорусского меньшинства характерны напряженные отношения и с польским, и с русским общественными движениями, что обусловлено конкуренцией привлечения к себе крестьян с низким национальным сознанием (в Латгалии и Илукстском уезде), а также привлечением рабочих в Риге и Лиепае в свои школы и организации 14.
Вышеупомянутый национальный конфликт находит отражение не только в Саэйме, самоуправлениях и школах, но и в католической церкви. Уже в декабре 1921г. в только что организованном Белорусском управлении образования при Министерстве образования заведующий Сергей Сахаров 15 обращается к архиепискому Латвии с просьбой назначить священников-белорусов в местах, населенных белорусами, чтобы впредь проповеди проводились не на польском, но для всех понятном "белорусском языке"16 . В прессе развернулась полемика между директором управления и другими работниками, с одной стороны, и русскими и польскими представителями, с другой, которые старались доказать, что в Латвии белорусское движение создано искусственно п. Чрезвычайно сильную поддержку белорусам оказывал депутат Учредительного собрания Саэйма, позднее министр образования Янис Райнис. С просьбой поддержать формирование Белорусского отдела образования в 1921 г. к Райнису как члену парламентской комиссии образования обратился К. Езавитов 18. Райнис считал, что нужно предоставить белорусам Латвии возможность развивать свою культуру, которой они лишены в Польше и СССР. Кроме того, он считал белорусское движение в Латвии аналогичным процессу возрождения латышского народа во второй половине XIX в.19. В связи с тем, что у белорусов не было своего представителя в парламенте, Я. Райнис согласился представлять интересы белорусского меньшинства ив 1921 г., в августе, получил официальное полномочие на то от общества "Бацькаўшчына" 20.
Открытие белорусских школ встретило сопротивление официальных учреждений, а также отдельных парламентских депутатов (во-первых, латгальского депутата Франциса Кемпа, поляка Яна Вержбицкого и русских депутатов), а также депутатов от самоуправлений 21. 23 марта 1922 г. товарищ министра образования Валерия Сейле была вынуждена послать указание инспекторам начальных школ Илуксте, Даугавпилса, Резекне, Луд-зы и Лудзенского уезда и школьным самоуправлениям, в котором указывала, что белорусы имеют такие же права на "национально-культурную автономию", как и другие, поэтому в местах с белорусским населением они имеют полное право на открытие школ22. В то же самое время В. Сейле на заседании бюджетной комиссии Саэйма, отвечая на возражения против финансирования Белорусского отдела образования, заметила, что белорусы в Латвии есть, хотя в других государствах существование такого народа не признается. Поэтому вполне обоснованно существование Белорусского отдела образования 23.
В начале 20-х гг. роль руководителя белорусской общественности взяло на себя культурное и просветительное общество "Бацькаўшчына". В апреле 1921 г. в Даугавпилсе образовалось ее отделение под руководством К. Еза-витова, Ивана Харлапа, украинца Якуба Кастилюка, Ивана Беликова, Ольги Васильевой и др., летом 1921 г.— в Лудзе, в ноябре— в Старой Слободе и в октябре 1922 г. — в Краславе. Целью организации, зафиксированной в уставе, было "распространение национальной идеи в народных массах". Это выражалось в открытии белорусских школ и в культурной деятельности. В 1923 г. была организована белорусская детская летняя колония в Вышках. Были также и попытки политической деятельности. Об этом говорит выработанный руководством общества в июле 1923 г. законопроект о статусе белорусского языка. Фактически имелось в виду присуждение белорусскому языку статуса государственного языка на части территории Латвии, чтобы свободно пользоваться им в Латгалии и в Илукстском уезде в государственных и самоуправленческих учреждениях, и даже в Саэйме можно было произносить речи на белорусском языке24.
В 1922 г. при выборах в Саэйм белорусы выдвинули отдельный список кандидатов от Латгальского избирательного участка, но полученное число голосов было очень незначительным. В дальнейшем при выборах в Саэйм отдельный список больше не выдвигался, но в 1928 г. в Саэйм был избран один из ведущих белорусских общественных работников— начальник Белорусского отдела образования Владимир Пигулевский (от списка СДРП Латвии). Большое участие в предвыборной кампании приняло образованное в 1925 г. "Латвийское общество белорусских избирателей в Саэйм, в самоуправление городов, уездов и волостей" (председатель К. Езавитов). Общество было задумано как политическая организация с целью добиться избрания в Саэйм и другие представительства 25. Были образованы отделения в Риге, Даугавпилсе, Краславе, Индрице, Лудзе, Пасиене, Пустыни, Кап-лаве и Тартаке (Салиенской вол. Илукстского уезда). В обществе было довольно много членов (только в даугавпилском отделении действовало в 1926г. 55 членов и 8 кандидатов). В начале 30-хгг. общество прекратило свое существование из-за внутренних противоречий 26.
В 1924 г. органы власти констатировали, что в белорусской общественной деятельности наблюдаются те же признаки, что были характерны для польской деятельности. 20 марта 1924г. инспектор начальных школ Дау-гавпилского уезда в Дудельской белорусской начальной школе заметил на стене класса карту, на которой значительная часть Латгалии была обозначена как входящая в Беларусь. 22 марта такая же карта была обнаружена в школе в Станкевичах. Белорусский отдел образования, правда, объяснял, что 50 экземпляров карты он получил в 1922 г. из Вильно и карта имеет не политический, а ислючительно этнографический характер — на карте изображена не территория Беларуси, а всего лишь территории, населенные белорусами. Но отдел в свое время, мол, исправил название с "Карта Беларуси" на "Белорусская этнографическая карта". Поэтому непонятно, как в Дудельскую школу попала карта с неисправленным названием 27. В обществе и прессе началась пропагандистская кампания против белорусских "сепаратистов" 28. В апреле 1924г. ушел со службы директор Даугавпилскай белорусской гимназии К. Езавитов, а 24 апреля— 15 мая политическое управление проверило гимназии в Лудзе и Даугавпилсе, а также все школы в Даугавпилском уезде. Семь деятелей были арестованы, и против них выдвинули обвинение в противогосударственной деятельности (22 мая— К. Езавитову, 13 июня— гражданам Латвии Владимиру Корте, Владимиру Пигулевскому, Михаилу Иванову, гражданам Литвы Ивану Крас-ковскому, Андрею Яковицкому, Павлине Мядёлко-Гриб, украинскому подданному Порфирию Жердию). В связи с арестом директора и учителей выпускные экзамены в гимназии были отложены на более позднее время. Почти все арестованные через несколько дней были освобождены под залог. К. Езавитов находился в заключении 11 месяцев (до 3 апреля 1925 г. в даугавпилской тюрьме, затем— в рижской Центральной тюрьме). В свою очередь в конце 1924 г. из-за отсуствия доказательств было снято обвинение еще с восьми белорусских деятелей образования (С. Сахарова, Сергея Казеки, Николая Талерки, Я. Кастилюка, Александра Махновского, Елены Сушинской, Луции Габран и Эдуарда Вайвадиша). В январе 1925 г. был закрыт Белорусский отдел образования, уволены оба директора гимназии и многие учителя. 2—5 апреля дело рассматривалось в Латгальском уездном суде, где все обвиняемые были оправданы. Суд констатировал, что "белорусское освободительное движение" направлено против Советской России и Польши, но не против Латвии. Однако у представителей власти для беспокойства было определенное основание. Во время следствия выяснилось (из сказанного обвиняемыми и свидетелями), что белорусское общество делится на три группы: 1) под руководством К. Езавитова и В. Пигулевско-го, которые выступали за федерацию Беларуси с Советской Россией; 2) под руководством Якубовского и П. Мядёлко-Гриб, выступавшей за независимость Беларуси, но в тесном сотрудничестве с Россией; 3) под руководством И. Красковского—группа выступала за независимость Беларуси, хоть признавала, что пока нужно сотрудничать с Советской Беларусью на почве культуры. Таким образом, в политическом настроении руководителей белорусского меньшинства несомненно доминировала левая и даже просоветская ориентация 29. Сказанное подтверждает тот факт, что К. Езавитов с 1924г. по 1935 г. сотрудничал с посольством СССР в качестве осведомителя под кличкой "Озолс" 30.
Сразу же после судебного процесса в 1925 г. из Латвии были высланы общественные деятели-иностранцы. Подданные Латвии— бывший директор Даугавпилской гимназии И. Красковский, который в 1921 г. был выслан из Польши в Литву, и высланная в свое время из Польши за национально-политическую деятельность П. Мядёлко -Гриб, перебрались в Советскую Беларусь 31.
Так называемый "белорусский процесс" в Латгальском уездном суде вызвал определенный международный резонанс. В 1924г. в связи с государственным праздником 18 ноября находящийся в Литве председатель Белорусской народной рады в своем поздравлении латвийскому президенту выразил уверенность, что "белорусский процесс" является "печальным недоразумением, вызванным врагами белорусского возрождения". Затем 10 января 1925 г. в письме латвийскому министру иностранных дел он утверждал, что ни один белорусский политик не думал об отторжении Латгалии от Латвии (вопрос границ будет решен в дальнейшем путем переговоров), никто не думает об отторжении территории у "дружественной нации", чтобы присоединить ее к Советской Беларуси, которая объявила вне закона национальных белорусских политиков. Находящиеся в изгнании белорусские деятели выступают за образование Союза балтийских государств (включая Беларусь), как единственно реальной силы, способной противостоять "русской и немецкой угрозе" 32.
В 1925 г. Белорусский национальный комитет штата Иллинойс (США) собрал 3000 долларов заключенным в Латвии белорусам. Уже после освобождения К. Езавитова в письме к нему свою поддержку предлагал Комитет поддержки политзаключенных белорусов в Польше, находящийся в Чикаго33 .
После закрытия белорусской гимназии в Лудзе руководители белорусской организации обратились 21 июля к президенту Латвии с просьбой прекратить дальнейшие преследования и возобновить прежнюю деятельность белоруских образовательных учреждений 34. Однако в Министерство внутренних дел продолжала поступать информация о проявлениях белорусского сепаратизма в приграничных волостях Даугавпилского уезда со стороны учителей белорусских школ в волостях Пиедруя и Пустыня (П. Миронович, Н. Талерка, Э. Вайвадиш и др.). Между прочим, это выражалось в поддерживании особо активных связей с Советской Беларусью 35, а также с белорусскими организациями Литвы, Польши (главным образом в Вильно) и Чехословакии. Например, в сентябре 1921г. в национально-политической конференции в Праге принимал участие К. Езавитов как представитель Даугавпилского и Лудзенского отделений "Бацькаўшчыны" 36.
Осенью 1925 г. К. Езавитов вместе с представителями из других государств организовал в Берлине II Общебелорусскую зарубежную конференцию, в которой приняли участие по пять представителей от каждого государства (члены правительства Белорусской Народной Республики и белорусские депутаты польского Сейма участвовали в качестве почетных гостей) 37.
В начале 20-х гг. в Лудзе и Даугавпилсе, а также во многих волостях (Пустыня, Пиедруя и др.) при выборах самоуправлений белорусы участвовали со своими списками кандидатов 38. При выборах в Даугавпилскую городскую думу выступали как своим списком, так и в списке ЛСДРП, позже— в списке независимых социалистов. В 1928 г. в думе было два белоруса (С. Сахаров— от национального списка) 39.
Довольно регулярно белорусская организация проводила общие собрания, где рассматривались важные вопросы. Например, перед выборами в Са-эйме 1928 г. представители организации на Вселатвийской белорусской конференции в Даугавпилсе 8 июля решали, какой список поддержать, и выбрали свою выборную комиссию. На этой конференции происходили острые дискуссии между сторонниками ЛСДРП и партии Латвийских независимых социалистов, куда вступило много белорусов, и эта партия уделяла большое внимание белорусским проблемам в своей газете "Vards" (Слово). Но большинством голосов было решено поддержать социал-демократов при условии, что в списки ЛСДРП будет включен В. Пигулевский 40. Фактически белорусская интеллигенция разделилась на две части: сторонников социал-демократов во главе с В. Пигулевским и Н. Демидовым и сторонников значительно более левой партии независимых социалистов во главе с К. Езави-товым (в одном частном письме он называл эту партию "самой левой партией в Латвии"). Перед этим К. Езавитов, В. Тихомиров, Петр Масальский и другие организовали белорусскую секцию этой партии. Сам К. Езавитов был избран членом правления Саркандаугавского отделения и председателем комитета отделения. Именно благодаря ему 21 июля 1928 г. на общем собрании было решено обратить особое внимание на вовлечение в партийную работу белорусских, русских, польских и латгальских рабочих. Уже после запрещения партии независимых социалистов в 1928 г.41 К. Езавитов в августе 1929 г. просил Белорусское государственное издательство выслать ему Собрание сочинений Ленина на белорусском языке. В 1928г. К. Езави-тов женился на гражданке СССР, латышке Матильде Лечмане 42. Многие белорусы во главе с В. Пигулевским продолжали активную деятельность в ЛСДРП, но только 13 января 1934г. 11 человек организовали белорусскую ЛСДРП (В. Пигулевский, Ф. и Я. Клагиши, М. и Л. Калинины, Я. Яхимович и др.), которая действовала до государственного переворота в мае 1934 г.43. В. Пигулевский вместе с другими руководителями социалдемократии был арестован. С конца мая по 22 августа он находился в Лиепайском концентрационном лагере44 .
В декабре 19 3 0 г. в Министерстве внутренних дел Латвии была зарегистрирована Белорусская демократическая партия. Правление ее работало в Даугавпилсе под руководством С. Сахарова. Цель этой партии—представлять интересы всего белорусского меньшинства, получить представительство в самоуправлениях и Саэйме. Но большой популярности и значения партия не приобрела 45.
В свою очередь, в декабре 1931 г. в Риге происходила Всеобщая белорусская конференция, организованная обществом "Беларуская хата", целью которой было избрать Национальный белорусский комитет, а также решать другие вопросы (организация экскурсий в Чехословакию, Литву, Западную Беларусь в Польше)46 .
В общем, можно сделать однозначный вывод, что как белорусское крестьянство и рабочий класс, так и большинство общественно активного населения были доброжелательно настроены по отношению к СССР, политическое настроение явно левело. Решающими факторами в формировании такого настроения были низкий уровень образования большинства белорусов, социальная структура и степень русификации многих белорусов, с другой стороны, мнимые возможности развития национальной культуры в Советской Беларуси, что привлекало латвийскую белорусскую интеллигенцию.
Ярким примером является один из самых влиятельных в Латвии белорусских деятелей К. Езавитов. Кроме всего перечисленного, начиная с 1925 г., он регулярно писал обзоры для минской газеты "Савецкая Беларусь" о деятельности латвийских белорусов, а также о политических событиях в государстве (например, о революционном движении рабочего класса и т. д.). В 1926 г. К. Е-завитову удалось организовать учебу многих молодых белорусов в вузах Минска на стипендии Белорусской ССР, а в ноябре того же года он сам присутствовал на Академической конференции в Минске, на которую из Латвии были приглашены также В. Пигулевский и Я. Райнис (латышский поэт своим товарищам по социал-демократической партии обосновывал свою поездку "особыми" симпатиями по отношению к белорусам, хотя в Минск ехал "не особенно охотно") 47.
26 января в Даугавпилсе, в помещении Белорусской государственной гимназии на Варшавской, 16 состоялся Конгресс представителей латвийского белорусского национального меньшинства, в котором участвовали представители организаций (около 10), школ и некоторых самоуправлений. Сообщение о положении белорусов зачитал руководитель Белорусского отдела при Министерстве образования и депутат Саэйма от ЛСДРП В. Пигу-левский 48. А 25 мая 1930 г. на Белорусском народном собрании в Даугавпилсе В. Пигулевский прочитал реферат о работе в Саэйме 49. В Даугавпилсе уже во второй половине 20-х гг. действовала Рада белорусских организаций, где представители различных обществ согласовывали свое отношение ко многим вопросам 50.
Значительную роль в белорусской общественно-политической жизни играли печатные издания. Первым печатным изданием в Латвии был вышеупомянутый журнал "На чужыне" (весна 1920 г.). В 1922 г., накануне выборов в Саэйм, общество "Бацькаўшчына" выпустило листовки пропагандистского характера, в которых доказывалась необходимость избрания своего белорусского представителя в Саэйм51 . В феврале 1923 г. Белорусский отдел образования решил издавать литературный журнал неполитичного характера на белорусском языке, но это "пока не удалось" 52.
В 1925 г. в Риге начала выходить первая белорусская газета "Голас бела-руса". Редактором был К. Езавитов, и газета успешно конкурировала с выходившей с 1926г. в Риге газетой "Гаспадар" под редакцией Щорса53. В 1926 г. как приложение к "Голасу беларуса" (после прекращения выхода этой газеты приложение издается как самостоятельное издание) начинает выходить педагогический ежемесячник "Беларуская школа ў Латвіі", который просуществовал до конца 1933 г. Белорусское общество избирателей в латвийский Саэйм, городские, уездные и волостные самоуправления в 1930г. взвешивают возможность возобновить издание "Голаса беларуса", что не было реализовано из-за прекращения работы общества 54. Кроме того, в Латвии выходят еще многие белорусские издания — "Беларускае жыццё", "Пагоня", "Школа i жыццё" (1930, редактор Демидов), "Школьная праца" (издание Даугавпилской белорусской гимназии, 1926—1930г., под редакцией Сахарова). Кроме того, 29 июня 1928 г. вышла однодневная газета "Праца", посвященная выборам в Саэйм. Во второй половине 20-х гг. активно работало Белорусское издательство в Латвии. В 1927 г. оно издало брошюру К. Езавитова "Беларусы ў Латвіі", где приводились общие сведения о белорусском народе вообще и белорусах в Латвии на основании статистического материала. Были изданы многие другие книги55 . После государственного переворота белорусские издания больше не выходят, хотя в декабре 1939 г. белорусское общество обратилось с просьбой в Министерство иностранных дел с просьбой разрешить издание белорусского ежемесячного издания "Роднае слова"56 .
Возможность получить образование на родном языке, несомненно, является одним из важнейших звеньев в жизни белорусского меньшинства. 13 сентября 1921г. по предложению члена Учредительного собрания Я. Райниса при Министерстве образования был организован Белорусский отдел образования. Начальником его 10 октября был назначен С. Сахаров. В связи с тем, что в Латвии не хватало белорусских учителей, отдел в 1922 г. с согласия Кабинета министров пригласил на работу учителей — преподавателей курсов учителей из Литвы и Польши (Вильно). Среди других в Латвию явились нашедшие ранее в Литве убежище, высланные из Польши по национально-политическим причинам в феврале 1922 г. председатель виленского Белорусского национального комитета И. Красковский, секретарь этого же комитета Якубецкий и член комитета писатель Максим Го-рецкий. В том же году при поддержке управления восемь молодых белорусов получили стипендии чехословацкого общества "Беларуская грама-да" и начали учебу в Праге, в Карловом университете, что давало возможность пополнить ряды белорусских педагогов в Латвии. С января 1922 по март 1923 г. в отделе была должность инспектора белорусских начальных школ (К. Езавитов). При отделе действовал совет, куда входили представители предприятий и школ. 20 ноября 1924 г. отдел был временно закрыт, дело белорусских школ было передано в ведение Главного школьного управления, при котором возникло особое делопроизводство для ведения вопросов по белорусским школам под руководством белоруса Григория Плыгавки 57.
29 июля 1926г. Кабинет министров после многократных просьб белорусских организаций разрешил восстановить Белорусский отдел образования, что было поддержано и министром образования. Исполнителем должности начальника отдела временно был назначен Г. Плыгавка, выдвинутый рижскими организациями (попытка добиться назначения на этот пост в 1925 г. К. Езавитова не увенчалась успехом) 58.
В свою очередь, в 1926 г. Кабинет министров сначала отклонил просьбу белорусских организаций утвердить на должность начальника Белорусского отдела образования В. Пигулевского 59. Но позже он был утвержден и в составе четырех, позже трех, сотрудников работал до июня 1934 г., когда Белорусский отдел образования (также, как и другие отделы национальных меньшинств) был ликвидирован. Работу продолжал референт по делам белорусского образования Петр Журковский, (в 1936 г. в связи с уменьшением количества белорусских школ должность референта была отменена, а В. Пигулевского назначили директором гимназии в Абрене)60 .
За время своей работы Белорусский отдел образования организовывал работу белорусских школ, обеспечивал их учебниками, организовывал курсы белорусской культуры во многих местах Латвии (Зилупа, Лудза и др.)61. В 1927 г. при отделе был создан фонд стипендий, который назначал одноразовые и многоразовые стипендии белорусским студентам и гимназистам (в размере 1557 лагов для 10 человек). В 1934-1936гг. фонд формально находился у референта по делам белорусского образования, а в 1936г. вексели фонда перешли в руки Белорусского педагогического общества, в 1939 г. — Латвийского белорусского общества 62. Однако большого значения фонд не имел. Председателем его был В. Пигулевский 63.
Предпосылкой успешного развития белорусских школ была соответствующая подготовка учителей, которая проводилась при финансовой поддержке государства. С начала 20-х гг. отдел образования организовал курсы белорусских учителей. Сначала это были годичные курсы, затем двухгодичные в Даугавпилсе, затем— в Риге. С лета 1923 г. были организованы особые летние курсы, которые проводились так же сначала в Даугавпилсе, а с 1924 г.— в Риге. (В 1924 г. летние курсы для учителей и курсы белорусской культуры были в Лудзе ы.) Заведующие курсами назначались Белорусским отделом образования (например, в 1926—1927 гг. на этой должности был Н. Демидов). На курсах регулярно работали 10—12 лекторов. В 1931г. курсы посещал 31 слушатель, был интернат на 2 6 мест65. В 1933г. государственные белорусские курсы (двухгодичные) отмечали свой одиннадцатый юбилей66 .
Отдел образования во многом стал координатором всей белорусской общественной жизни. Например, в августе 1923 г. на учительской конференции в Даугавпилсе, организованной отделом, на которой присутствовал министр образования, было принято важное решение об открытии белорусского этнографического и школьного музея. И хотя осенью того же года было получено согласие дирекции Государственного этнографического музея открыть при нем белорусский отдел, в конце концов решили открыть музей при Рижской белорусской начальной школе. В связи с этим указанное мероприятие не получило большого резонанса 67. Отдел заботился об участии белорусских школ в общегосударственных мероприятиях, например, в концертах, выставках и т. д. В 1930—1934 г. белорусы приняли активное участие в сборе пожертований на памятник Свободы 68.
В январе 1922 г. родители Даугавпилской белорусской школы обратились в Министерство образования с просьбой открыть в городе белорусскую среднюю школу, бюджетная организация Саэйма (благодаря поддержке Я. Райниса, министра образования А. Дауге и его товарища В. Сейле) выделила средства на ее организацию 69. В марте Кабинет министров разрешил гражданину Литвы И. Красковскому начать работу на государственной службе в качестве организатора белоруской гимназии в Даугавпилсе, а в сентябре была открыта гимназия гуманитарного типа с 70 учениками 70. На должности директора был И. Красковский, затем П. Жердий, а с 1924 г. — С. Сахаров. В 1926г. в Даугавпилской гимназии были изданы 4 номера журнала "Школьная праца", работал школьный хор71.
Во второй половине 20-х гг. при школе открылись электрифицированная слесарная мастерская и кузница (для обучения ремеслу), столярная и пошивочная мастерская. При гимназии был бесплатный интернат на 45 мест72. Нужно отметить, что школьному директору С. Сахарову удалось наладить очень хорошие контакты с даугавпилским Литовским обществом. На школьных мероприятиях и концертах пелись и литовские песни73.
В июле 1922 г. Белорусский отдел образования обратился к министру образования с просьбой открыть белорусскую гимназию в Лудзе74. При содействии общества "Бацькаўшчына" была открыта частная белорусская гимназия в Лудзе, директором ее вначале стал Алексей Орлов, а с апреля 1923 г.—К. Езавитов. Под его руководством выходил школьный ежемесячный журнал "Ластаўка" (печатался на гектографе), вышло девять номеров, где публиковались стихи учащихся и другие материалы. В 1924г. был издан на гектографе рукописный сборник стихов гимназистов 75.
В апреле 1923 г. К. Езавитову было дано указание организовать Лудзен-скую государственную белорусскую среднюю школу, а в августе 1923 г. он был утвержден исполняющим обязанности директора этой школы. В связи с тем, что К. Езавитов игнорировал два распоряжения Кабинета министров о запрещении работать в этой школе двум иностранцам, ему было предложено уйти с должности, что он и сделал 4 апреля 1924 г. (обязанности директора исполнял учитель гимназии В. Пигулевский). В 1925 г. в четырех классах гимназии было 45 учеников 76. В связи с происходившим "белорусским процессом" 10 июля 1925 г. Министерство образования приняло решение закрыть гимназию.
В октябре 1922 г. в Даугавпилском белорусской гимназии был организован 45-й отряд латвийских скаутов под руководством И. Красковского в составе Латвийской скаутской центральной организации (ЛСЦО).
В Лудзенской белорусской гимназии (в то время это была еще средняя школа общества "Бацькаўшчына") по предложению Езавитова существовал скаутский кружок (вначале он действовал как звено 45 отряда), который в мае уже зарегистрировали как 63 кружок скаутов. В 1924 г. также в Паси-ене и Зилупе были организованы отделения кружка (звенья). На своем первом собрании 63 отряд решил, что при нем будет работать и белорусский отряд гайд, решил поддержать образование отдельных отрядов гайдов в Лудзе77. В июне 1923 г. он был зарегистрирован в составе Центральной организации гайдов Латвии как 32 отряд78. Но в апреле 1924г. 63 отряд был запрещен в связи с невыполнением распоряжений ЛСЦО, а остальные белорусские скауты и гайды прекратили свою работу в 1925 г.79.
В августе 1932 г. министр образования А. Кениньш констатировал, что в Даугавпилской гимназии все еще продолжается "антигосударственное движение", налицо слабый педагогический состав и уровень успеваемости, что из 78 учеников слишком многие (70%) освобождены от платы за учебу. Были найдены и другие недостатки. В связи с этим министр предложил Кабинету министров начать постепенную ликвидацию гимназий; в 1932 учебном году оставить только 3 и 4 классы, а ученикам 1 и 2 классов дать возможность поступить в Рижскую белорусскую гимназию или Даугавпил-скую латышскую гимназию. 25 августа отдел согласился начать постепенную ликвидацию гимназии, доверив исполнять обязанности директора Фридриху Обштейну Но после просьб белорусских организаций, родителей и Белорусского отдела образования, протестов и жалоб в министерство, в ко-миссю образования, Саэйм, Сенат и даже министру-президенту о несправедливости и необоснованности действий министра образования это решение отменили, и 13 сентября снова был открыт 1 класс гимназии. Осенью вместо Ф. Обштейна директором был назначен латыш— католический священник Язэп Чаманис. С 7 ноября 1932 г. гимназия снова работала в полном четырехклассном составе 80. В 1934/35 учебном году в школе было 89 учеников 81. Нужно отметить, что в начале 30-хгг. гимнастику в школе преподавал старший лейтенант 10 Айзпутского пехотного полка Латвийской армии белорус Ян Корноухов, который сам закончил эту школу в 1925г., а на следствии по "белорусскому процессу", выступая в качестве свидетеля, однозначно признал себя белорусом 82.
В сентябре 1935 г. было дано распоряжение Министерства образования объединить польскую, русскую и белорусскую гимназии, открыв 2-ю государственную гимназию Даугавпилса, в которой были три потока национальных меньшинств, а также латышские классы. Директором ее был назначен бывший директор белорусской гимназии латыш Янис Плонис. Количество учащихся в латышских классах год от года увеличивалось, и весной 1939 г. гимназию закончил последний белорусский выпускной класс83.
Весной и летом 1925 г., в связи с тем, что белорусскую начальную школу закончил первый выпускной класс, общество "Беларуская хата" безуспешно пыталось открыть частную среднюю школу (гимназию) в помещении Рижской белорусской школы по ул. Маскавас, 173 (во вторую смену). Сначала думали открывать первый класс, в который записались 12 учеников 84, но такого разрешения Министерства образования школа не получила.
С осени 1929 г. работала Рижская частная вечерняя гимназия при Белорусском учительском обществе (в помещении начальной школы по ул. Маскавас, 173 и один класс— на ул. Симаня) под руководством директора Александра Родьки. В первый год работы в школе был один класс с 19 учащимися, в последующие годы количество учеников возросло. В 1931/32г. среди 11 учителей этой школы было много белорусов— студентов и выпускников Латвийского университета (Александр Щорс, Казимир Межецкий, Владислав Минчонок) 85. Летом 1933 г. гимназия была названа именем Франциска Ско-рины, министр образования утвердил ее выпускной жетон в национальных белорусских цветах со стилизованным солнцем и полумесяцем, разработанный школьным советом 86. В 1934/35 г. школа насчитывала 26 учеников 87. Вскоре после этого она была закрыта.
В феврале 1922 г. Белорусский отдел образования и латгальское общество "Бацькаўшчына" решили добиваться открытия белорусской сельско-хозяйтвенной школы или курсов с целью повышения профессионального уровня белорусских крестьян, а вместе с тем, и повышения благосостояния (вначале было задумано такую школу открыть в Пасиенской волости, в Залесье— на базе местной начальной школы). Просьбу отдела поддержал и Сельскохозяйственный департамент Министерства земледелия 88. В ноябре 1922 г. школа (на обеспечении общества "Бацькаўшчына") в ведении Министерства земледелия была открыта в Даугавпилсе под руководством латыша Фридриха Абеле. Постоянно получая финансовую помощь от Белорусского отдела образования, она работала до 1924 г. В июле этого года был двухгодичный курс, 30 ученических мест и общежитие. Летом 1927 г. в Белорусском отделе образования обсуждался вопрос о возобновлении школы или открытии летних сельскохозяйственных курсов, но это было признано нецелесообразным 89.
Белорусское начальное образование начало стремительно развиваться осенью 1921 г., когда было открыто в общей сложности 47 школ с 3500 учениками (главным образом при переходе с польского и русского языка обучения на белорусский). В это время обществу "Бацькаўшчына" при поддержке школьного отдела Даугавпилского уезда удалось добиться преобразования 17 уездных польских школ в белорусские начальные школы (общество взяло на себя снабжение их учебниками). Осенью 1922 г. в ведении Белорусского отдела образования находилась 51 школа в Даугавпилском и Лудзенском уездах. Из них 14— в Пиедруе и Пустынской волостях) 90. В 1923/24 учебном году в Латвии было 50 белорусских школ. В соответствии с данными переписи населения 1925 г. (число белорусов уменьшилось почти на половину) соответственно на 58467 латов был сокращен бюджет Белорусского отдела образования. Но все-таки в 1925/26 учебном году работали 33 белорусские начальные школы с 2 343 учениками и 86 учителями. А также было еще шесть белорусских комплектов при школах других национальностей. Начальные школы в большинстве случаев были в Пиедруйской волости (8), Истре (7), Пасиене (4), Пустыне (3), Ландско-роне (2), в Рунданской, Граверской волостях и в Даугавпилсе (по 1 школе). Работали пять шестилетних школ (две в Риге, в Даугавпилсе, Лудзе и Лауде-рах Лудзенского уезда), остальные были четырехклассные 91. В 1929/30 учебном году в Латвии были 32 белорусские начальные школы с 1777 учениками и 82 учителями и два комплекта при латышских школах92 . В 1933/34 учебном году количество белорусских начальных школ уменьшилось до 23 (с 1692 учениками), а в 1934/35-ом—до 16 (с 1270 учениками) 93.
В январе 1922 г. открылась Лудзенская белорусская шестилетняя школа. Она должна была вести борьбу за свое существование в городском самоуправлении с русскими и поляками, которые старались добиться ее закрытия. В 1921/22 учебном году здесь было ПО учеников, в 1922/23-ем— 145 учеников 94.
В 1925 г. общество "Беларуская хата" сняло дом в Саркандаугаве на ул. Симаня, и после ремонта там разместилась Рижская частная начальная школа Г. Плыгавки и вечерняя школа, в 1926 г. школа перешла в ведение города как Рижская 2-я белорусская начальная школа95. Позднее там же образовалась еще одна школа. В 1936г. все три школы были закрыты. Продолжала работать лишь 1-я белорусская начальная школа в Латгальском предместье (ул. Латгалес, 16)96.
До 1934 г. в Латвии работали многие частные белорусские школы. Например, в Даугавпилсе в 1931г. местное отделение общества "Беларуская хата" открыло шестилетнюю белорусскую школу на базе существовавшего частного белорусского детского сада97. Общество белорусских учителей в августе 1930 г. организовало частную начальную школу в Риге, в Торня-калнсе (ул. Бривземниека, 22), где в 1933 г. обучалось 80 детей. Несмотря на многочисленные просьбы общества к городскому самоуправлению принять школу в свое ведение, это не было сделано. Школа получала лишь ежегодное денежное пособие от города (в 1932 г. — 4 000 латов, ав 1933 г. — только 1960 латов)98.
Общество "Рунь" в октябре 1924 г. пыталось организовать в Риге Белорусские вечерние курсы для взрослых, главной задачей которых было дать начальное образование (неграмотным) и дополнить имеющиеся знания. Но, в связи с проходившей проверкой работы белорусских школ, это разрешение не было получено". В начале 20-хгп белорусский детский сад существовал также в Лудзе шо. В сентябре 1933 г. Белорусское общество учителей в Красной Двине (Саркандаугава), в помещении белорусской начальной школы, открыло частный детский сад, который был закрыт в августе 1936г. из—за недостатка средств ш. В мае 1939г. Рижское городское школьное управление решило закрыть дошкольный класс 1 — й Белорусской начальной школы, но после протеста белорусской общественности класс для дошкольников был сохранен (в нем в 1939/40 учебном году было 25, а всего в школе— 170 учеников) 102.
В 20-е и начале 30-хгг. очень широко была распространена сеть белорусских организаций. Среди других видов деятельности видное место занимало сценическое искусство на родном языке. Общество "Бацькаўшчы-на" уже в начале 20-х гг. в своих отделениях организовало любительские труппы (например, в Даугавпилсе летом 1921 г. под руководством режиссера Заливе кого и Язепа Комажинского, в Краславе и Лудзе). Кроме того, ученический театральный кружок был организован в 1922 г. в Лудзенской белорусской гимназии шз. Во второй половине 20-хгг. общество "Беларуская хата" в Риге, в Саркандаугаве (в помещении белорусской начальной школы) устроило театральную сцену, где выступал драматический кружок общества 104.
В 1927 г. в Риге было организовано Белорусское театральное общество. Руководителями были К. Езавитов, В. Пигулевский, Станислав Крас-невич, Петр Масальский, Н. Демидов и закончившая Московскую консерваторию "свободная художница" Ольга Боровская-Пигулевская (первый председатель). В сезоне 1930-1931 г. работал Белорусский народный театр, который в Риге и Латгалии сыграл пять оригинальных белорусских пьес, переведенную пьесу Райниса "Гирт и волк". 21 спектакль посмотрели 3630 зрителей. В качестве режиссеров работали артисты Русского драматического театра Юрий де Бур и Я. Шаберт. В рижской труппе было занято 22 человека, в том числе— хор общества под руководством Мико-лы Гривского, единственного иностранца (гражданина Эстонии). В следующем сезоне труппа также играла спектакли в Риге, Лудзе и Зилупе. В 1931 г. было организовано даугавпилское отделение общества под руководством режиссера Константина Александровича, которое действовало 4 Беларусіка 17 самостоятельно 105. Руководителем центрального правления общества в 1935 г. стал бывший учитель, псаломщик рижской православной церкви Покрова Н. Демидов, а в качестве режиссера работал бывший житель Да-угавпилса Я. Комажинский. В связи с тем, что в правление входили учитель Владимир Гусаревич (наполовину латыш, до 1925 г. член белорусской социал-революционной партии, потом симпатизировал социал-демократам, затем русским монархистам) и близко стоящий к группе Езавито-ва Мечислав Слосман, в январе 1936 г. по предложению Политического управления работа общества была прекращена 106. Но деятельность белорусского театра продолжалась. Еще 4 мая 1940 г. Белорусское общество в Риге ставило на белорусском языке пьесу Далецких "Михалка" 107. Развивались и другие виды искусства, например, 19 декабря 1932 г. по радио впервые прозвучали белорусские народные песни в исполнении артистки А. Латонас-Демидовой, за что общество "Беларуская хата" выразило благодарность директору Радио108.
В 1927 г. был организован кооператив белорусского образования "Культура i праца", целью которого стало улучшение материального и духовного состояния белоруссов. Небольшая организация (в 1932 г.— 11 человек под руководством В. Пигулевского, М. Кравченко и др.) главным образом занималась приобретением белорусских книг в Польше и Советской Беларуси и раздачей их по белорусским школам. Кроме того, школы получили экземпляры учебника В. Пигулевского "Наш край". Кооператив издал календарь на 1928 г.— первое такого типа белорусское издание в Латвии (в редакционную коллегию входили В. Пигулевский, К. Езавитов, Наталья Пинская). В том же году В. Пигулевский участвовал во Вселатвийском конгрессе кооперативов. Кооператив был ликвидирован в 1935 г.109.
Одной из самых влиятельных белорусских организаций стало просветительское общество "Беларуская хата" (первый председатель— Н. Демидов), зарегистрированное в Риге в декабре 1924 г. Оно имело отделения в Саркандаугаве, Торнякалнсе, Даугавпилсе, Лудзе и Лиепае. Количество членов общества очень быстро росло, осенью 1925 г. достигло 160 человек, а в начале 30-хгг.— около 600 человек. Организовывались духовые оркестры, хоры, библиотеки, а также чтения, вечера отдыха, языковые и общеобразовательные курсы. Но в начале 30-хгг. деятельность общества начинает затухать (в связи с окончанием договора о найме помещения в Саркандаугаве). В мае 1934 г. договор был возобновлен, к руководству пришли сторонники Езавитова. По этой причине из правления выходит организатор и председатель общества до 1934 г. Н. Демидов, которого Политуправление, в отличие от Езавитова, считало лояльным гражданином, хотя и он до 1928 г. состоял в ЛСДРП. Фактически, Н. Демидов во второй половине 30-х гг. регулярно доставлял правлению информацию о происходящем в белорусском обществе 110. В 1935 г. в организации насчитывалось 175 человек (75—в Сар-кандаугаве, 15 — в Торнякалнсе, 40—вЛиепае,30—в Лудзеи 15 — вдау-гавпилском отделении), была возобновлена работа хора и драматического кружка, создан женский кружок рукоделия. На последнем этапе деятельности общества им руководили Ян Кудрявцев, Г. Плыгавка, К. Езавитов (фактический лидер) и другие. Они поддерживали активную связь с правительством Белорусской Народной Республики в Праге (например, посылая поздравления с национальными праздниками). После переворота в мае 1934 г. руководство общества подчеркнуто старалось показать свою лояльность государству и авторитарному режиму, например, регулярно приглашая читать патриотические лекции на белорусском языке Петера Журковского из отдела информации и пропаганды Министерства внутренних дел, посылая от имени общества поздравления президенту К. Ульманису (11 апреля 1935 г. К. Ульманис прислал в ответ письменную благодарность), откликнувшись на призыв президента собрать книги для школ через Фонд культуры. Несмотря на это, по предложению Политуправления (согласно имеющейся информации, легальную работу общества К. Езавитов использовал как "маскировку для проведения нелегальной белорусской деятельности") в ноябре 1935 г. было дано распоряжение о ликвидации общества. Оно было закрыто в сентябре 1936 г., а оставшееся движимое имущество (в том числе 60 книг) решили продать ш.
В Риге в марте 1924 г. было образовано Белорусское культурное и просветительское общество "Рунь" под руководстом Яна Щорса (умер в 1931 г.), учительницы белорусской начальной школы Люцины Клагиш (в замужестве — Тетере) и др.112. В 1931 г. председателем выдвинули Л. Тетере, ее заместителем — владельца киоска на Центральном рынке Доминиана Чернуху. В 1934 г. в ревизионной комиссии работал находящийся в подполье организатор рижской ячейки Латвийской коммунистической партии— пропагандист Болеслав Блажевич (в 1930—1931гг. находился в заключении). В связи с негативной оценкой Политуправлением деятельности общества оно было ликвидировано в ноябре 1935 г. пз.
Белорусское общество молодежи было основано в Риге в марте 1928г. В 1930 г. работали его отделения в Зилупе, Пасиене, Шушках Шкяунской волости, еще в двух местах Лудзенской волости, было отделение и в Пустыне 114. Весной 1934 г. общество насчитывало 45 членов, но практически с этого времени оно не проводило никакой работы. В сентябре 1934 г. Политуправление предложило отделу прессы и обществ при Министерстве внутренних дел закрыть общество. Это решение основывалось на донесениях о том, что многие члены правления (К. Межецкий, Язеп Клагиш и председатель М. Слосман) сотрудничали с "нелегальной белорусской организацией" под руководством К. Езавитова и что последний оказывает большое влияние на общество. В начале 1935 г. "распространялась белорусская нелегальная литература", К. Межецкий и Я. Клагиш летом 193 5 г. в Латгалии агитировали в пользу белорусского движения (Межецкий был арестован и освобожден только в феврале 1936г.). В связи с этим 17 сентября 1935 г. обществу было приказано самоликвидироваться в течение трех месяцев ш.
Белорусское культурное и просветительское общество "Прасвета" основал С. Сахаров и др. в июле 1926г. После закрытия "Бацькаўшчьшы" сюда вошли даугавпилские педагоги (в 1927 г. их было 142 человека). Они устраивали вечера, читали лекции, организовывали библиотеки. В 1927 г. общество открыло частную школу для взрослых в Даугавпилсе п6. Работа была прекращена 20 сентября 1935г. "как вредная для интересов общества и государства". ш В связи с этим общество "Беларуская хата" просило передать ей как родственной организации книги и радиоаппараты, принадлежащие "Прасвеце", но безрезультатно. Скоро было закрыто и это общество 118.
Белорусское центральное сельскохозяйственное общество "Араты" было организовано в Даугавпилсе в сентябре 1927 г. по инициативе С. Сахарова и др. ш. Вскоре открылись отделения во многих волостях Латгалии, в деятельности общества приняли участие десятки крестьян (до его закрытия в первой половине 30-хгг.).
Нужно отметить и заслуги белорусского научно-этнографического общества в Латвии. В июне 1926 г. при Белорусском обществе избирателей был организован этнографический кружок под руководством К. Езавитова 120. В июне 1932 г. на его основе образовано общество с целью изучения истории белорусского народа, его этнографии и фольклора. Оно обратилось с просьбой к школам и общественным деятелям принять участие в собирании белорусского фольклора (также и к священнику Лопатёнку, историку Болеславу Брежго). Особенно активно включились в работу по сбору фольклора даугавпилские гимназисты под руководством директора С. Сахарова. Образовалось отделение общества в Даугавпилсе. По научным вопросам общество вело переписку с Белорусской академией наук, различными белорусскими организациями и общественными деятелями в Польше, Литве, Чехословакии и др. Готовилось издание белорусско-латышского словаря, но, к сожалению, эта работа не была закончена. В обществе было 15 членов, 5 членов-корреспондентов, 15 кандидатов. В 1933 г. его работа была прекращена. В 1936г. К. Езавитов старался ее возобновить, но из-за негативного отношения властей это было невозможно т.
В 20—ЗО-е гг. активно работало Общество белорусских учителей, которое входило в Латвийский учительский союз122. Общество содержало частный детский сад и две школы. Председатель его— Г. Плыгавка, затем— П. Миронович, Н. Демидов. Сначала в правление входил и К. Езавитов, который позже был исключен 123. В феврале 1939 г. в обществе насчитывался 71 человек— учителя, члены их семей, рабочие и служащие. Ему принадлежала небольшая библиотека. Довольно регулярно проходили мероприятия с театральными представлениями, концертами самодеятельности, чтениями рефератов на педагогические темы124. Кроме того, во второй половине 20-хгг. в Риге работало созданное в 1925 г. Белорусское центральное сберегательно-ссудное общество, в котором в 1927г. было 45 человек 125, в 30-е гг. в Даугавпилсе— Даугавпилское белорусское общество 126.
19 июня 1939г. была организована самая влиятельная белорусская организация— Латвийское белорусское общество. Это произошло путем перерегистрации Белорусского общества учителей. Цель общества — объединение всех белорусов Латвии. Председателем был избран П. Миронович. В правлении ревизионной комиссии работали общественные деятели С. Сахаров, М. Кравченко, учитель белорусской начальной школы и режиссер театра Я. Комажинский. Устраивались лекции, вечера отдыха, театральные представления. В 1940 г. при поддержке латышского профессора Карла Страуберга общество приступило к изданию работы С. Сахарова на белорусском языке "Духовное наследие белорусов в Латвии и Илукстском уезде" под редакцией К. Езавитова. (Сахаров ранее получил на это премию Фонда культуры). До лета 1940 г. вышел первый том этого труда127.
В 20—30 гг. католическими священниками служили многие белорусы, например, Я. Гайлевич (в Пиедруе, Балбинове, Резекне, Даугавпилсе), родившийся в Пасиенской волости Антон Лопатёнок (в Варклянах, Бальбино -ве, Элерне, Эглайне), родившийся в Букмуйжской волости Доминик Маки-ёнок (в Резекне, Ликсне, Шкилбенах, Алсунге, Илуксте, Лудзе и Лиепае) ш. Священник Я. Гайлевич в 1931г. был утвержден преподавателем религии в Даугавпилской государственной белорусской гимназии ш.
Следует отметить, что в Латвийской армии в 1920-1924 гг. в чине подполковника служил Вячеслав Рутковский (инженер военного строительства и строительного управления в Даугавпилсе) 13°. Бывший воспитанник Рижской белорусской гимназии белорус Александр Булат в 1936 г. получил звание чемпиона Латвии по фехтованию ш.
До 1934 г. Латвия была одним из самых активных центров белорусского национального движения. Здесь работали многие белорусские политики, деятели искусства и литературы, вклад которых в дело национального возрождения всего белорусского народа по заслугам оценен современной белорусской наукой. Многие признаны активными деятелями этого движения (С. Сахаров, его супруга поэтесса и драматург О. Сахарова, К. Езавитов, художник П. Миронович и др.).
Определенные возможности развития белорусы имели и после государственного переворота 1934 г. и вызванных им изменений в государственной национальной политике. Но эти возможности, по сравнению с другими национальными меньшинствами, белорусами мало использовались. В большой степени это объясняется двумя факторами. Во-первых, рядом не было национального государства, правительство которого поддерживало бы своих собратьев в Латвии (как это было с латвийскими поляками, литовцами и эстонцами). Второй причиной являлось особое положение белорусского меньшинства среди других национальных сообществ, что объясняется исключительно сложным историческим генезисом самосознания белорусов под влиянием различных внешних факторов.
Свою негативную роль сыграли как противоречия активной части белорусского меньшинства с польскими и русскими организациями, так и с отдельными латышскими политиками, государственными самоуправленческими структурами. В целом отношение властей к белорусскому движению до 1934 г. можно считать доброжелательным. Исключением является период времени с 1924 по 1925 г. ("белорусский процесс"). Реакция латвийских властей была в основном логичной, хотя реальная угроза безопасности
государству могла появиться лишь в случае образования в 1919—1920гг. независимой Белорусской Республики, соседа Латвии. Несомненны симпатии большой части белорусов и их руководителей к СССР и даже тайное сотрудничество отдельных деятелей с различными институциями в БССР. Это ярчайшим образом отразилось на деятельности К. Езавитова, по оценке белорусских ученых ш, одного из самых видных деятелей белорусского национального движения XX в.
Во время немецкой оккупации К. Езавитов активно участвовал в национальном движении и даже руководил белорусскими вооруженными отрядами в борьбе с Красной Армией. Поэтому симпатии и сотрудничество с СССР никак нельзя оценивать однозначно. Во всяком случае, активная деятельность белорусского меньшинства неоднозначно проявлялась как во время советского присутствия в Латвии в 1940—1941гг., так и немецкой оккупации 1941—1944 гг., а причины всего этого нужно искать в своеобразной истории развития как латвийских белорусов, так и всего белорусского народа. Но это уже тема другого исследования.
Спасылкі:
* Даклад Э. Екабсонса друкуецца, як выключэнне, у павялічаным аб'ёме таму, што ў ім уводзяцца ў навуковы ўжытак невядомыя раней архіўныя матэрыялы.
1 См.: KempsF. Latgales likteni. Riga, 1991; Krasnais V. Baltkrievi ka latviesu tautas zars. Riga, 1938 и др.
2 См.: Apinel. Baltkrievi Latvija. Riga, 1995; Apine I., Volkovs V. Slavi Latvija. Riga, 1998.
3 Latvijas statistiska gada gramata. 1933. Riga, 1934. 9. lpp.
4 JezovitovsK. Par baltkrieviem un lielkrieviem Latvija // Izglitibas Ministrijas Meneњraksts. 1923.
6 См.: Jekabsons Е. Latvijas un Baltkrievijas Tautas Republikas attiecibas (1919—1920) // Latvijas Arhivi. 1996. Nr. 1—2. 35-41. lp.; Екабсон Э. Латвия и Белоруссия: Начало отношений (1919—1920) // Берасцейскі хранограф. Брэст, 1999. Вып. 2. С. 142-157.
7 Jaunakas Zinas. 1919. 1., 6. nov.; На чужыне. 1920. Сак.
8LVVA. 1612. f., 14. apr., 11. l., 21., 23. lp.
9LVVA. 1632. f., 2. apr., 493. l., 8. lpp.
10Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Мн, 1994. Т. 2. С. 203.
11 Jekabsons E. Latvijas un Baltkrievijas Tautas Republikas attiecibas (1919-1920). 35^1. lp.
12 LVVA. 1632. f., 2. apr., 493. l., 120. — 121. 1р.
13 См.: Jekabsons E. Seњu pagastu un Grivas pilsetas problema Latvijas un Polijas attiecibas 20. — 30. gados // Latvijas Vestures Instituta Zurnals. 1995. Nr. 1. 96. lpp.; LVVA. 1308. f., 12. apt, 12780. l.
14См.: 1632. f., 2. apr., 493. l., 1. — 2. lp.; Jezovitovs K. Baltkrievi Latvija // Latvijas Republika desmit pastavesanas gados / Galv. red. A. Bilmans. Riga, 1928. 53. lpp
15 C. Сахаров с супругой В. Сахаровой поселились в Латвии в 1917 г., когда его назначили директором Люцинской гимназии. В 1945—1950 гг. он отбывал срок в советских трудовых лагерях, умер в Риге в 1954 г. Гл.: Беларускія пісьменнікі: Біябібліяграфічны слоўнік. Мн., 1995. Т. 5. С. 261-262.
16 LVVA. 2125. f., 5. арг., 102. l., 2. 1рр.
17 См., напр.: Вержбицкий Я. Ещё о латвийских белорусах // Рижский курьер. 1923. 27 февр., 2 марта.; Jezovitovs К. Par baltkrieviem un lielkrieviem Latvija. 55-61. lp. и др.
18LVVA. 1612. f., 14. apr., 12. l., 139. lpp.
19 Њilde A. Latvijas vesture 1914-1940. Stockholm, 1976. 417. lpp.
20Герасімаў В. "Да праўды сьветлай, братка, йдзі" // Полымя. 1994. № 4. С. 176.
21 LWA. 2125. f., 5. apr., 104. l., 8. — 9. lp.
22LVVA. 1632. f., 2. apr., 487. l., 52. lp.
23 Рижский курьер. 1923. 7 марта.
24 LVVA. 2125. f., 5. apt, 103. l., 5. lpp.; 1612. f., 14. apt, 12. l., 3., 4. -5., 86., 98., 231. lp.; 1612. f., 14. apt, 9. l., 534. lpp.
25Jezovitovs K. Baltkrievi Latvija. 53. lpp.
26LVVA. 3009. f., 1. apt, 3. l.
27 LVVA. 2125. f., 5. арг., 418. l., 13., 20. 1р.
28 Sk.: Рижский курьер. 1923. 27 аир.
29 LVVA. 1612. f., 14. арг., 10. l., 1. — 338. 1р.; 9. l., 23. 1рр.; 3235. f., 1/22. арг., 380. l., 187. 1рр.
30 Езовитов К. Воспоминания // Неман. 1993. № 3. С. 132.
31LVVA. 2750. f., 1. apr., 7. l., 1. lpp.; 1632. f., 2. apr., 493. l., 7., 62. lp.
32LVVA. 2574. f., 3. apr., 245. l., 21. — 22. lp.
33LVVA. 3235. f., 6. apr., 196. l.
34LVVA. 2750. f., 1. apr., 7. l., 1. — 2. lp.
35LVVA. 1632. f., 2. apr., 493. l., 6. lpp.
36 LWA. 1632. f., 2. арг., 493. l., 9. lpp.
37LVVA. 2750. f., 1. арг., 7. l., 123. lpp.
38 Маяк. 1922. 3 июля.
39LVVA. 2750. f., 1. арг., 7. l., 114. lpp.
40Там же. 113. lpp.; см. также 2125. f., 5. арг., 333. l., 45. — 46.1р.
41LVVA. 1632. f., 2. арг., 499. l., 41. lpp.
42 LVVA. 3235. f., 6. арг., 196. l.; 1897. f., 1. арг., 7. l.; 5019. f., 1. арг., 23. l., 1. — 20.1р.
43LWA. 3017. f., 1. арг., 122. l., 10. — 11. 1р.
44LVVA. 6402. f., 1. арг., 3. l., 16. lpp.
45LWA. 2750. f., 1. арг., 41. l., 12. — 22. lp.; Valdibas Vestnesis. 1930. 20. dec.
46LVVA. 2750. f., 1. apr., 7. l., 43., 57. lp.
47 Menders F. Domas, darbi un dzive 1903. — 1940 // Neatkariga Cina. 1991. 25. jul.
4SLVVA. 1848. f., 1. apr., 1. l.
49LVVA. 2750. f., 1. apr., 27. l., 12. lpp.
50 Там же. 7. l., 56. lpp.
51 Там же. 214. lpp.
52LVVA. 2125. f., 5. apr, 19. l., 86. lpp.
53LVVA. 2750. f., 1. apr, 7. l., 4. lpp.
54LVVA. 3009. f., 1. apr, 3. l.
55 LVVA. 3235. f., 6. apt, 196. l.
56 LWA. 2924. f., 1. apt, 9. l., 16. lpp.
57LVVA. 2750. f., 1. apr., 25. l., 19. lpp.; 1632. f., 2. apt., 493. l., 36., 130. lp.; 494.1. Д2. lpp.; 1632. f., 2. apr., 487. l. 23. lpp.; 2125. f., 5. apr., 104. l., 14. lpp.; 1612. f., 14. apr., 10. l., 234. lpp.
58 LWA. 1632. f., 2. apr., 493. l., 4., 59., 84. — 85. lp.; 495. l., 63., 66. — 67. lp.
59LVVA. 2750. f., 1. apr., 7. l., 66., 89. lpp.
60 LWA. 3235. f., 5. apr., 1617. l., 12. lpp.; 1632. f., 2. apr., 495. l., 3. lpp.
61 LWA. 2750. f., 1. apr., 25. l., 19. lpp.
62LWA. 2924. f., 1. apr., 8. l., 1. — 2. lp.; 3235. f., 5. apr., 1617. l., 12. lpp.
"LWA. 2750. f., 1. apr., 25. l., 12. — 14. lp.
64Там же. 18. l., 35. lpp.; 7. l., 214. lpp.; атакже 1632. f., 2. apr., 493. l., 130. — 131. lp.; 2125. f., 5. apr., 350. l., 11. lpp.; 65. l., 84. lpp.; Jauna Straume. 1924. 3. aug.
65 LWA. 1632. f., 2. apr., 495. l., 22. — 25. lp.; 499. l., 90. lpp.; 2125. f., 5. apr., 32. l., 2. lpp.
67LVVA. 2125. f., 5. арг, 416.
6SLVVA. 2125. f., 5. арг., 411.
69Тамже. 58. l., 253. — 255. lp.
70LVVA. 1632. f., 2. арг., 487. l., 56. lpp.; 2125. f., 5. apr., 58. l., 253.–255. lp
71 LVVA. 1632. f., 2. арг., 495. 68. — 69. lp.; 499. l., 1. — 36. lp.; 500., 75. — 96. lp.;
72 LVVA. 3235. f., 6. apr., 196. l.; 2125. f., 5. apr., 32. l., 1. lpp
73 Lietuvos centrinis valstybinis archivas (Центральный государственный исторический архив Литвы). 383 f., 7 ар., 1375 b., 78 l.
74LVVA. 1632. f., 2. apr., 487. l., 5. lpp.
75 LWA. 2125. f., 5. арг., 428. l., 7. lpp.; 427. l., 9. lpp.; 65. l., 177. lpp.; Герасімаў В. "Да праўдысьветлай, братка, йдзі". С. 177.
76 LWA. 1632. f., 2. арг., 493. l., 38., 62. 1р.; 1612. f., 14. арг., 10. l., 98. lpp.
77 LWA. 2125. f., 5. арг., 428. l., 4., 46., 77., 80. lp.; 426. l., 3. lpp.
78 LWA. 4244. f., 1. apr., 266. l., 1. 10. lp.
79 LWA. 1612. f., 14. apr., 11. l., 317. lpp.
80 LVVA. 1632. f., 2. apt, 499. l.,39., 46., 47. lp.
81 Kremlins J. Latvijas skolas// Izglitibas Ministrijas Meneњraksts. 1935. Nr. 5-6. 31. lpp.
82 LVVA. 5601. f., 1. apr., 3110. l., 3. lpp.; 1612. f., 14. apr., 12. l., 173. lpp.
83 Nasze Їycie. 1935. 1 wrzeњ.; Latgales Vestnesis. 1938. 11. apr.
84 LVVA. 2750. f., 1. apr., 7. l., 27., 29. lp.
85 LWA. 1632. f., 2. apr., 499. l., 101. — 102.1р.; 501. l., 9. 1р.; 2125. f., 5. арг., 32. l., 2.1рр.
86 LVVA. 1632. f., 2. арг., 500. l., 15. — 18. 1р.; 3235. f., 5. арг., 1619. l., 2. 1рр.
87 Kremlins J. Latvijas skolas. 475. lpp.
88 LVVA. 2750. f., 1. apr., 7. l., 214. lpp.; 1632. f., 2. apr., 487. l., 71., 73. lp.
89 LWA. 2125. f., 5. apr., 65. l., 182. lpp.; 41. l., 5., 6., 12., 18. lp.; Маяк. 1922. 3 июля.
90 LVVA. 1632. f., 2. apr., 487. l., 19. lpp.; 2125. f., 5. apr., 39. l., 43. lpp.; 65. l., 177., 181. lp.; Езавітаў К. Становішча беларускай школы ў Латвіі // Новае жыцьцё. 1923. 10 сак.
91 LVVA. 2125. f., 5. арг., 6. l., 1. — 13. 1р.; 1632. f., 2. арг., 495. l., 46.1рр.
92 LVVA. 2125. f., 5. арг., 32. l., 1. 1рр.
93 Kremlins J. Latvijas skolas. 455., 466. lp.
94 LVVA. 1632. f., 2. apr., 487. l., 1., 18. lpp.
95 LVVA. 2750. f., 1. apr., 18. l., 29. lpp.; 1632. f., 2. apr., 495. l., 51. lpp.
96 LVVA. 2924. f., 1. apr, 9. l., 57. lpp.
97 LVVA. 2750. f., 1. apr, 27. l., 63. lpp.; 25. l., 4., 6. lp.; LVVA. 1632. f., 2. apr., 499. l., 92. lpp.
98 LVVA. 2927. f., 1. apr, 1879. l., 13. — 27. lp.
99 LWA. 2125. f., 5. арг., 429. l., 1- 4.1р.
100 Беларускія пісьменнікі. Т. 5. С. 260.
101 LVVA. 2125. f., 5. арг., 49. l., 1. — 6. 1р.
102 LVVA. 2924. f., 1. арг., 9. l., 1., 4. 1р.
103 LWA. 2125. f., 5. арг., 65. l., 85., 181.1р.; 430. l., 20.1рр.; 3235. f., 6. арг., 196. l.; Беларускізвон. 1923. 24 лют.; Наша будучына. 1923. 27 студз.
104 LWA. 2750. f., 1. арг., 18. l., 29. lpp.
105 LVVA. 1632. f., 2. арг., 892. l., 1. — 30. 1р.
106 LWA. 3235. f., 5. арг., 255. l., 1. — 6. 1р.
107 LWA. 2924. f., 1. арг., 9. l., 36. lpp.
108 LWA. 2750. f., 1. арг., 7. l., 10. lpp.
109 LWA. 1848. f., 1. apr., 1. l.
110 LVVA. 3235. Ј, 5. арг., 255. l., 2. lpp.; ЈatyszonekO. Mikoіaj Demidow (1888-1967)//BiaіoruskieZeszyty Historyczne. 1995. Nr. 1. S. 174-179; Latvijas valsts arhivs (Государственный архивЛатвии, далее — LVA). 1986. f., 2. арг., Р-10551. l., 26. lpp.
111 LWA. 2750. f., 1. арг., 1. l., 1. — 3. lp.; 10. l., 32., 36. lp.; 25. l., 37. lpp.; 18. l., 1. — 122. lp.; 7. l.,28., 31. lp.; 1632. f., 2. apr., 493. l., 16. lpp.; 3235. f., 5. apr., 304. l., 1. — 4. lp.
112 LWA. 1848. f., 1. apr., 3. l., b. p.; 2125. f., 5. apr., 429. l., 1. lpp.
113 LWA. 3235. f., 5. apr., 3082. l., 1. — 6. lp.
114 LVVA. 2750. f., 1. арг., 7. l., 36., 48.1р.
115LVVA. 3235. f., 5. арг., 1618. l., 2. — 6.1р.
116 LWA. 1848. f., 1. арг., 3. l.
117 LWA. 3235. f., 5. арг., 2630. f., 1. — 3. lp.
118 LWA. 2750. f., 1. apr., 18. l., 98. lpp.
119 LWA. 1848. f., 1. apr., 3.1.
120