Сила Права

Юрий Георгиевич Барсегов родился 7 марта 1925 года в Тифлисе (Тбилиси).
В 1950 году с отличием окончил факультет международного права МГИМО по специальности: юрист-переводчик по Франции. Был оставлен в аспирантуре МГИМО на кафедре международного права.
В конце 1953 года защитил диссертацию “Территория в международном праве”, которая стала первым монографическим исследованием на эту кардинально важную тему. После окончания аспирантуры МГИМО работал заместителем заведующего, а затем заведующим редакцией литературы по вопросам международных отношений, дипломатии и права в издательстве “Иностранная литература”.
С 1962 года работал в Секретариате ООН. С 1969 по 1972 гг. — в Институте мировой экономики и международных отношений АН СССР в должностях заведующего Сектором, затем — Отделом Мирового океана. В 1972 году вновь вернулся в Секретариат ООН, теперь уже в должности специального помощника заместителя Генерального секретаря ООН — Главного юрисконсульта и Начальника правового департамента Секретариата ООН. Участвовал в работе III Конференции ООН по морскому праву и ряде других международных конференций.
В те годы вопрос об использовании пространств и ресурсов Мирового океана превратился в одну из глобальных проблем человечества. Третья Конференция ООН по международному морскому праву вошла в историю международных отношений как “конференция века”. При постановке таких важнейших вопросов, как свобода судоходства, ширина территориальных вод государства, установление исключительных экономических зон, определение внешнего предела континентального шельфа, статуса морского дна за пределами национальной юрисдикции как “общего наследия человечества”, принципы делимитации территориальных вод и зон национальной юрисдикции, режим проливов, используемых для международного судоходства и др. интересы государств резко расходились. Пришлось прибегнуть к новым правилам процедуры: принятию решений в пакете и их обсуждению на неофициальных заседаниях.
В качестве секретаря Второго главного комитета Ю.Г. Барсегов участвовал в многолетней работе этого уникального международного Форума.
В 1979 году Ю.Г. Барсегов вернулся в в Институт мировой экономики и международных отношений, в Отдел международных проблем Мирового океана и экологии сперва в качестве заведующего Сектором международного морского права, а потом заведующего Отделом Мирового океана. Затем продолжил работу в научном центре под тем же названием. В том же 1979 году он начинает преподавать на кафедре международного права Российского университета дружбы народов и получает там звание профессора.
В 1984 году в Дипломатической академии МИД СССР
Ю.Г. Барсегов защищает докторскую диссертацию на тему “Международно-правовые основания решения глобальной проблемы освоения Мирового океана”.
В 1987 году как эксперт в области международного права он избирается Генеральной Ассамблеей ООН в состав Комиссии международного права из 34 членов, избираемых на пятилетний срок.
В период членства Ю.Г. Барсегова в Комиссии (1987-1992 гг.) она занималась разработкой таких вопросов как ответственность государств, проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности; отношения между государствами и международными организациями; право несудоходных видов использования международных водотоков; статус дипломатического курьера и дипломатической почты; юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности; международная ответственность за вредные последствия действий, не запрещенных международным правом.
С 1994 по 1997 годы Ю.Г. Барсегов работал в Минской группе ОБСЕ. Используя свои глубокие знания норм международного права и исторических прецедентов, он внес серьезный вклад в поиски мирного урегулирования карабахского вопроса в рамках работы группы.
В 2000 году Ю.Г. Барсегов основал Армянский институт международного права и политологии в Москве, которым руководит по настоящее время.
Ю.Г. Барсегов — автор ряда монографий и свыше 500 статей по различным вопросам международных отношений, дипломатии и права, опубликованных в Армении, России, США, Германии, Норвегии, Японии, Финляндии. Многие его работы посвящены исследованию проблем международного права. В их числе книги “Территория в международном праве” (1958), “Мировой океан: от конфликтов к сотрудничеству” (1985), “Словарь международного морского права” (1985), “Мировой океан и экологическая безопасность. Общие перспективы США и России” (1994, в соавторстве с российскими и американскими учеными), “Каспий в международном праве и мировой политике” (1998), “Геноцид армян — преступление по международному праву” (2000), “Геноцид армян: ответственность Турции и обязательства мирового сообщества” (2002-2005, составитель, ответственный редактор, автор предисловия и комментария).
Ю.Г. Барсегов — иностранный член Академии наук Республики Армении (2005), член Ассоциации морского права и Ассоциации международного права со времени их учреждения.
Награжден медалью Мхитара Гоша Республики Армении (2000), орденом Месропа Маштоца Нагорно-Карабахской Республики (2000), медалями “За победу над Германией”, “За оборону Кавказа” и другими наградами.
Живет и работает в Москве. Занимается исследованиями в области истории международных отношений, дипломатии и права.

 

В этом году исполняется 85 лет Московскому и Карсскому договорам, анализу которых Вы, как профессиональный юрист-международник посвятили немало времени. Вы считаете, что фактическое признание цивилизованным миром последствий этих двух противозаконных договоров сделало возможным в будущем пакт Молотова-Риббентропа, точно так же, как безнаказанность Геноцида армян сделала возможным осуществление Холокоста евреев.

Действительно, как написано в моих комментариях к сборнику документов “Геноцид армян. Ответственность Турции и обязательства мирового сообщества”, Московский договор 1921 года стал прообразом советско-фашистского договора 1939 года о разделе территорий малых и слабых государств. В 2005 году вышла вторая часть второго тома сборника, где, в частности, представлен подробный анализ Московского и Карсского договоров с политической и правовой оценкой.

Начнем с того, что Московский договор подписан 18, а не 16 марта. Утвердившаяся в истории дата — сознательный подлог, фальшивка. Представитель большевистского правительства Красин вел переговоры в Лондоне о торговом договоре. Этот договор был подписан 16 марта, что означало признание правительством Великобритании РСФСР де-факто. Договор имел политическое значение — впервые Советскую Россию пустили в Европу. Одним из условий англичан, в частности, таких противников соглашения, как Керзон и Черчилль, было изменение большевиками своего враждебного отношения к Республике Армении. Поскольку именно в этот момент в Москве оформлялись результаты предательства Армении большевистским правительством России, нужно было сделать вид, что договор с турками подписан раньше, до заключения Красиным договора с Великобританией. Ленин и Чичерин цинично мотивировали подлог: нужно обмануть англичан и представить дело так, как будто мы уже договор с турками подписали и теперь его условия изменить невозможно.

Московский договор и Карсский, списанный с него под копирку, недействительны с точки зрения требований, предъявляемых международным правом к межгосударственным договорам. В Московском договоре нарушены все основные условия действительности такого рода соглашений, а именно: по субъектам договора; по свободному волеизъявлению сторон договора — субъектов международного права; по правомерности объекта и цели договора. Достаточно сказать, что два государства — РСФСР и Турция распорядились территорией третьего государства, на тот момент формально независимой советской Армении, воспользовались безвыходным положением народа, подвергшегося геноциду. Карсский договор призван был создать видимость соблюдения законности, он подписывался не только в обстановке политического давления на Армению, но и в условиях давления непосредственно на ее представителей.

При подготовке Лозаннского договора, урегулировавшего современные границы Турции, северо-восточная граница не обсуждалась. Турецкая делегация ссылалась на то, что эта граница уже урегулирована Карсским договором.

Заключение Лозаннского договора стало возможно только в результате грязной работы, предварительно выполненной правительством советской России на Московской и Карсской конференциях. Западным державам по логике борьбы против большевизма нужно было договориться с турецкими националистами, но открыто предать законные права армянского народа им было невозможно: общественное мнение всего мира требовало справедливости для народа — жертвы преступления геноцида. Игнорировать это обстоятельство Запад не мог. Большевики, которых не сдерживали моральные и правовые соображения, помогли политикам Запада, выполнив эту работу. Запад мог сослаться на фактически установленную большевиками границу.

Понимая международно-правовые пороки и Московского договора, и Карсского, подписанного под совместным принуждением российских большевиков и кемалистов, турки сейчас настаивают на подтверждении Арменией, как суверенным государством, положений Карсского договора. Они ставят это условием нормализации двусторонних отношений. Тем не менее, у Армении и сейчас есть все основания ставить вопрос о приведении Карсского договора в соответствие с требованиями международного права. К сожалению, внешняя политика Армении не всегда достаточно открыта и мы не всегда знаем, что сегодня предпринимается правительством.

Сейчас обсуждается прием в Евросоюз государства, границы которого далеко не везде проведены на законном основании. Ранее Турецкая республика была принята в ООН, в НАТО.

Но разве кто-то официально ставил вопрос о границах? Требуется, как минимум, постановка вопроса на правительственном уровне. Кто мог признать Московский и Карсский договора незаконными? Советская власть, которая была их творцом? Конечно, было бы неплохо, если бы современная Россия, взявшая на себя роль правопреемника СССР, дала бы политическую и международно-правовую оценку Московскому договору. Но на сегодняшний день на это мало надежды.

Вы много пишете об особой роли Сталина в формировании сотрудничества большевиков и кемалистов на антиармянской основе.

Это, между прочим, особый, очень интересный вопрос — политическое лицо Сталина, как грузинского националиста. Исследованные нами архивные документы объясняют во многом поведение Сталина не интересами советской власти или большевизма, а заурядным национализмом и примитивно понятыми грузинскими интересами — в частности, стремлением максимально ослабить Армению. В организации тройственной агрессии против Армении со стороны РСФСР, Турции и Азербайджана очень весомой была роль целой группы руководимых им “кавказских товарищей”-земляков: Орджоникидзе, Мдивани, Элиавы и других. Они фактически контролировали и Кавбюро ЦК РКП(б), и Реввоенсовет XI Красной Армии. В переговорах со Сталиным по прямому проводу Орджоникидзе и Мдивани иногда для конфиденциальности переходили на грузинский язык. Особенно значимым в Закавказье был для них турецкий фактор. Руками турок они стремились максимально ослабить Армению, с другой стороны территориальными уступками Турции за счет армянских территорий сохранить в целости Грузию. Общеизвестно, что Нахичеваном распорядились в соответствии с пожеланиями турок в обмен на возвращение Грузии Батума.

Нападение кемалистов на Армению в 1920 году было заранее согласовано с большевиками. В переписке советских руководителей того времени говорится, что турки в ходе наступления против Армении должны остановиться на некой “условленной линии”. Впрочем, некоторые подталкивали войска кемалистов дальше — по воспоминаниям генерала Карабекира представитель РСФСР в Анкаре Мдивани выражал “удивление”, почему турки намерены остановиться на Арпачае. Когда турки в самом деле перешли “линию”, заняв Александрополь, советские деятели, в том числе Чичерин и представитель советской России в Армении Легран, забили тревогу: могут повториться события 1918 года, нефть Баку под угрозой. Начали лихорадочно думать, как остановить турок и предотвратить присоединение к ним Азербайджана. Сталин предлагал это сделать на Сурамском перевале, отдав туркам всю Восточную Армению.

В своих мемуарах турецкие участники Московской конференции единодушно отмечали армяноненавистничество Сталина, его роль в территориальном ограблении Армении и его прямое пособничество продолжению геноцида армян.

Архивные документы подтверждают, что азербайджанские большевики последовательно защищали интересы Азербайджана, грузинские — интересы Грузии. Армянские же большевики занимали позиции “пролетарского интернационализма”.

Совершенно верно. Надо еще учесть какие это были армянские большевики. Важную роль играли выходцы не из Армении как таковой, а люди в определенной степени ассимилированные, потерявшие чувство сопричастности к бедам своего народа.

Есть еще один интересный вопрос: прямое сотрудничество с турками в советизации Армении. Вы, наверное, думаете, что советскую власть в Армении установила Красная армия в конце ноября 1920 г. Ничего подобного, ее установили турки. Заняв Александрополь, кемалисты организовали там “Ревком Армении”. Продвигаясь по Армении, они формировали армянские “военно-революционные комитеты”, как опору для постоянной оккупации страны.

После того как турки начали устанавливать в Армении собственную “советскую власть”, в Москве переполошились и решили срочно завезти своих большевистских ставленников из Баку в противовес турецкой советизации Армении.

Почему, по-Вашему, армянские коммунисты в деле защиты национальных интересов оказались столь аморфными?

Армянских коммунистов насчитывалось немного, компартия была сравнительно слабой. В Армении сохранялись традиции национально-освободительной борьбы, и коммунистическая идеология особой популярностью не пользовалась.

Когда читаешь документы, создается впечатление, что большинство армянских коммунистов, особенно из партийного руководства, были либо приспособленцами, либо людьми, слепо верившими в торжество “мировой революции”. Конечно, в партии были такие честные личности, как Ханджян. Но были и такие, как Анастас Микоян. Мы нашли поразительный документ и не знали что с ним делать — публиковать или нет. Как выяснилось, Микоян одно время настойчиво требовал аудиенции у Ленина по “очень важному делу”. Суть дела заключалась в том, что Микоян выступал против положений, подписанного Лениным “Декрета о самоопределении Турецкой Армении”. Аргументы Микояна были убийственными: на этой территории действительно жили армяне, но турки их уничтожили и поэтому лично он, Микоян, категорически против передачи этой территории армянам — это якобы нарушает право на самоопределение турецкого большинства, возникшего в результате резни.

В начале карабахского конфликта мой друг Грант Епископосов, также из нашего института, фронтовик и член партии, пытался привлечь к разрешению проблемы старых большевиков. По его предложению, меня пригласили на собрание, где предстояло обсуждать этот вопрос. Боже мой, чего я там только не слышал. Старые большевики-азербайджанцы выступали однозначно — Карабах наш. Армянские большевики утверждали, что весь вопрос надуманный, никакой проблемы нет, армяне в НКАО хорошо жили и живут. Помню, приехали азербайджанские кинодокументалисты брать интервью у армянских ветеранов партии. Надо было видеть, с какими воодушевленными лицами они выходили из зала, в буквальном смысле славя Аллаха, что им попались такие персонажи. Разговорившись с одним старым большевиком из самого Карабаха, я его спросил: почему вы согласились с решением Кавбюро о передаче армянского Нагорного Карабаха Азербайджану? По его словам, они рассуждали так: пока Армения все еще буржуазная, Карабах должен быть с советским Азербайджаном. Удивительная наивность. Поневоле сравниваешь поведение армянских большевиков с азербайджанскими. Нариманов прямо грозится подать в отставку, когда Кавбюро принимает решение в пользу армян по Нагорному Карабаху. Но ни один армянский руководитель-коммунист не делает того же самого, когда это решение под давлением пересматривают в пользу Азербайджана. Страх за свое место, корыстные, карьеристские соображения, нежелание рисковать?

В начале теперешнего карабахского противостояния, нас пригласили в Кремль, где Лукьянов организовал встречу представителей московской армянской и азербайджанской интеллигенции. Та же самая картина: желание понравиться своей, якобы, объективностью. Стремление проявлять лояльность перед властью вследствие многовековой привычки жить в инородной среде.

У нашего народа было немало настоящих героев, готовых жертвовать жизнью за многострадальную Родину. Думаю, не ошибусь, сказав, что наш народ принес на алтарь свободы больше жертв, чем любой другой. Но были и те, кто оказывался не на высоте положения, и дело шло насмарку.

В составе карабахской делегации Вы в свое время участвовали в переговорах по урегулированию конфликта.

В советское время я был избран в Комиссию международного права и пять лет состоял ее членом, принимая участие в заседаниях в Женеве. В состав этого высшего органа по разработке международного права в рамках ООН входило 36 юристов из разных стран, которых избирала Генеральная Ассамблея. Я также долгое время работал в правовом департаменте ООН.

Мой многолетний опыт оказался востребованным — в составе делегации НКР я был консультантом и советником министра иностранных дел, ныне президента А. Гукасяна. Тогда удалось заменить порочную практику поэтапного разрешения карабахского вопроса пакетным подходом. Среди посредников, в составе финской делегации был дипломат, который, как и я, участвовал в Третьей конференции ООН по морскому праву. Эта “конференция века”, работавшая 10 лет, впервые опробовала пакетный принцип переговоров. Делили Мировой океан — 70 процентов поверхности земного шара. На повестке дня стояло более 60 жизненно важных вопросов, и представители каждой из 130 стран-участниц были заинтересованы в первоочередном решении именно своих вопросов, в удовлетворении интересов своего правительства. Всеобъемлющего соглашения удалось достичь только благодаря использованию пакетного принципа. Его я и предложил применить на карабахских переговорах с одобрения главы делегации министра А. Гукасяна: давайте обсуждать все вопросы, но ни по одному пункту ничего не принимать, пока не достигнем соглашения в целом. Финский представитель поддержал мое предложение, азербайджанцы тоже согласились, и мы начали работать. Работа медленно, но все же продвигалась. Сейчас азербайджанцы поломали весь этот переговорный процесс и снова навязали поэтапный подход.

Теперь министр иностранных дел Армении говорит: нельзя так ставить вопрос — только пакетный метод или только поэтапный, надо использовать разные методы. И дальше показывает, как он собирается их использовать. Вот, дескать, Азербайджан, в принципе, признает право Карабаха на самоопределение. Заметьте, Азербайджан на словах признает право не армян Карабаха, а Карабаха на самоопределение. Что это значит? Мы им уступим шесть районов, согласимся с возвращением азербайджанского населения и туда, и в сам Нагорный Карабах. Потом решим вопрос о самоопределении Карабаха. При этом известна позиция азербайджанской стороны: якобы соотношение населения в Карабахе изменилось — карабахских армян стало меньше, а возвращающихся в Карабах азербайджанцев гораздо больше. В результате такого поэтапного подхода армяне уступят все стратегические преимущества, выведут войска из районов, занятых по законному праву на самозащиту от агрессии. А в обмен получат только обещания начать обсуждение вопроса о “статусе Нагорного Карабаха” в соответствии с Конституцией Азербайджана.

Все это результат заведомо проигрышной позиции, которую Армения заняла в переговорах по Нагорному Карабаху. Необходимо было скорректировать исходную позицию, правильно определить содержание конфликта с точки зрения международного права. Ответить на простой вопрос: когда начался конфликт и в чем его суть? Азербайджан говорит: в 1988 году. Нет, он начался в 1918. Есть документы, есть письмо Джафарова председателю Национального Совета Армении: нам надо установить границы, границ между нами нет. Возник территориальный конфликт. И на Парижской конференции, и в Лиге Наций Карабах проходил как спорная территория.

Когда в 1988 году началась нынешняя стадия конфликта, речь шла о переподчинении области в пределах одного государства. Говорить о территориальном споре не имело смысла, тогда мы опирались на конституционный принцип самоопределения. Но ситуация коренным образом изменилась: Азербайджан вышел из состава СССР, нарушив Закон о порядке выхода союзной республики, не предоставив права на самоопределение армянской автономии и районам с компактным проживанием армянского большинства. Создались новые условия, и нам следовало вернуться на ту позицию, которой Армения и Карабах придерживались с 1918 года. Тогда вопрос ставился ими так: Карабах однозначно принадлежит Армении, но в условиях претензий Азербайджана мы готовы признать его предметом территориального спора, который может быть разрешен свободным выбором самих карабахцев. Тогда Азербайджан тоже подтверждал статус Карабаха, как спорной территории, о чем свидетельствуют, в частности, послания за подписью председателя азербайджанской делегации на Парижской мирной конференции Топчибашева.

Сегодня на международной арене выступают около двухсот независимых государств. Почти все они, кроме нескольких империй, появились в результате отделения от многонациональных государств, все они когда-то были сепаратистами. Права народов на самоопределение никто формально не отменял. Однако политически ситуация изменилась. Получив независимость, новые государства боятся своих “сепаратистов”. Грузия получила независимость, отделившись от России, а теперь она против самоопределения Южной Осетии и Абхазии. Тоже самое Молдова и Азербайджан. Сегодня и Россия против идеи самоопределения. Азербайджан запугивает ее появлением десятков новых “карабахов”. Мы же упрямо отказываемся скорректировать нашу позицию, привести ее в соответствие с объективными реалиями. Почему не вернуться к определению конфликта, данному в 1918 году? Это наша территория, но мы в качестве компромисса готовы признать ее спорной, и согласны решить ее будущее на основе волеизъявления населения.

Кто-то сейчас говорит, что Косово, якобы, создаст прецедент. Ничего подобного. Нам скажут Косово — одно дело, а Карабах — другое. Вот Бабурин, который называет себя русским государственником, пишет: Осетию и Абхазию надо признать, а Карабах отдать Азербайджану. Конечно, все государства руководствуются собственной выгодой, альтруистов в политике не было и нет. Но каким образом такое решение конфликта окажется на пользу государственным интересам России? С другой стороны, достаточно ли мы приложили стараний, чтобы показать России: Карабах и в политическом, и в юридическом смысле не Чечня, это старый территориальный спор, который мы были готовы решить на основе самоопределения и сейчас готовы?

При выборе стратегии нужно исходить из правовых реалий. Это относится как к разрешению карабахской проблемы, так и вопросу об ответственности за геноцид армян. Почему бы не поставить вопрос о геноциде перед Международным судом? Для постановки вопроса в Гааге необходимо согласие обеих сторон. Но есть статья в Конвенции о геноциде — вопрос толкования Конвенции может ставить любая страна в одностороннем порядке.

Наши три тома “Геноцид армян”: ответственность Турции и обязательства международного сообщества” задуманы так, как если бы мы представляли документы для международной судебной инстанции: здесь источники права, вопрос о применимом праве и т.д. Какое право действовало во время совершения преступления, какое право действует сейчас. Если сравнить еврейский геноцид и армянский — их квалификация, как преступления, имеет одинаковую правовую основу. Конвенции по геноциду не было во время совершения обоих злодеяний. Обращаясь к судебным решениям, мы видим, что были судебные процессы в Турции и Нюрнбергский процесс в Германии. Если принять доводы турок о том, что процессы в Турции проходили под давлением военной силы, то такие же доводы применимы и в отношении Нюрнберга, который был судом держав-победительниц.

В исследовании Питера Балакяна “Пылающий Тигр” можно прочитать, что слово Холокост было впервые применено еще в сентябре 1895 года в заголовке статьи в газете “Нью-Йорк таймс” о резне армян при Абдул-Гамиде II.

Это действительно так, но слово “Холокост” не термин международного права. В отношении геноцида армян до принятия Конвенции применялось и это определение, и более точное определение: “убийство целого народа”.

Что касается признания Геноцида армян, крупнейшие еврейские ученые-специалисты по этой теме поддерживают армянскую позицию. Нет понимания только со стороны израильских политиков, как и политиков ряда других стран.

Последнее время Вы работаете над двумя новыми книгами. Удивляет разносторонность Ваших интересов: одна из них посвящена армянскому мореплаванию, другая — империи Тиграна Великого.

В науке мне и везло, и не везло. В 1953 году на кафедре международного права Московского Государственного института международных отношений МИД я подготовил диссертацию на соискание ученой степени. Тема — “Армянские территории в международном праве. Получил отличные отзывы научных оппонентов, но за семь дней до защиты пришло сообщение, что Советское правительство “во имя мира” отказалось от своих территориальных претензий к Турции. Моя диссертация стала политически “непроходной”. Стали думать, как быть дальше. Некоторые предлагали сделать защиту “закрытой”, другие — повернуть ее в прошлое. Я решил расширить первую — теоретическую главу и ее поставить на защиту. Мое решение одобрил профессор В.Н. Дурденевский — воплощение старого русского профессора, один из двух-трех беспартийных советников МИД СССР. “Голубчик, — сказал он мне. — Вам дают разные советы. Все что Вы написали — правильно. Даст Бог, наступит время, когда Вы сможете защитить эту тему”.

Защитив диссертацию на тему “Территория в международном праве”, я ее доработал, расширил и издал под тем же названием в 1958 году. Это была моя первая книга.

Поскольку политический аспект Армянского вопроса оказался под запретом, я, будучи юристом-международником, увлекся совершенно неразработанной темой — “Вклад армян в развитие международного права”. В свое время мне попадались книги по католической доктрине международного права, по испанской доктрине, по вкладу в развитие международного права древних греков, евреев. “А как у нас, армян?” — подумал я. Активно участвуя в международных отношениях в античную эпоху, армяне и в Средние века должны были внести свой вклад.

Я не ошибся. Изучая первоисточники, я нашел множество интересных фактов, прежде не рассмотренных под этим углом. Опубликовал немало статей по истории консульских институтов, арбитража, дипломатии и др. Поиски материалов продолжил в Публичной библиотеке Нью-Йорка, когда я работал в Секретариате ООН в 1962-64 и 1972-79 гг. Появилось какое-то особое чутье: зашел в один маленький читальный зал, взял с полки книгу: смотрю — письмо английского короля Эдуарда III армянскому царю. Изучая французского средневекового историка Фруассара, нашел сведения о посредничестве последнего армянского царя Киликии Левона в мирном урегулировании Столетней войны между Францией и Англией. Хотя редкую подборку материалов я потерял в Париже, в отпуске, я все еще не оставляю практически несбыточную (мне уже 81 год) надежду завершить эту работу. Открою задуманное мной название: “Международное право, как оно понималось и применялось Арменией в эпоху античности и средних веков”. Может быть, кто-нибудь из молодых ученых закончит начатое дело.

Я вышел и на другую интересную и тоже целинную тему: “Морская история Армении”. Опубликовал ряд больших статей о борьбе с пиратством, об отказе армян Киликии от “берегового права” — широко распространенного в Средние века права государства на присвоение судна, потерпевшего кораблекрушение у его берегов, и перевозимого на судне груза.

Очень много полезного материала я нашел в Нью-йоркской библиотеке. В обеденный перерыв, по субботам, воскресным дням уходил в библиотеку — там был большой выбор книг, но плохие условия для работы. Помню массивные дубовые столы, черные, засаленные. В отличие от московских библиотек, где требуют много справок, любой бомж спокойно приходит погреться в залы Нью-йоркской публичной библиотеки. Условие одно: читать. Он берет книгу с полки, открывает ее и начинает дремать. Между столами проходит охранник в форме и начинает трясти ключами над его головой. Бомж просыпается и снова делает вид, что читает.

Мною выявлены данные в отношении 150-200 торговых судов армян за XVI-XVIII века, включая названия, сведения об их владельцах, капитанах, грузах. Они плавали либо под своим флагом, либо покупали право поднимать флаги других государств. Сохранились регистры о посещении армянскими судами самых разных портов — Мадраса, Мадапалама и других.

Почти все европейские мореплаватели впервые попадали в эти порты и крупные города при посредничестве и протекции армян. В случаях, когда англичанам нужно было получить от Великих Моголов право на какой-нибудь сеттльмент в Индостане, они обращались к посредничеству армян. Потом неблагодарные англичане начинали вытеснять армянских купцов и судовладельцев самыми разными способами. Использовали против них пиратов, каперов. Например, знаменитого пирата капитана Кидда повесили за грабеж армянского судна “Кэдда мерчант”. Правосудия армяне добились, используя противоречия между двумя ведущими политическими партиями Великобритании — тори и вигами, опираясь в суде на международное право.

От имени английского короля снаряжали каперов — легальных пиратов, которые выполняли военные функции под британским флагом с разрешением на грабеж и захват торговых судов, плавающих под флагами враждебных государств. На море шла борьба между англичанами, французами, испанцами, голландцами. Некоторое время армянские купцы плавали под своим флагом, но так как этот флаг покровительства не давал, они покупали право сразу на несколько других. Видят, к примеру, что идет британский капер и сразу поднимают британский флаг. Но сам капер для вида поднимал французский флаг, дожидался пока армянский торговый корабль поднимет в ответ французский флаг и уже тогда под своим английским флагом захватывал судно с товаром.

Я стал изучать воспоминания крупных мореплавателей того времени — Кука и других. Почти у всех можно найти указания на армянское мореплавание. Это в основном Индийский океан и некоторые районы Тихого. Армянские торговые корабли шли в Японию, Китай, на Филиппины. Мною написан раздел в 60 страниц, посвященных только филиппинской торговле армян. В Молуккском проливе их поджидали уже не каперы, а самые настоящие пираты.

Морская торговля сыграла огромную роль в истории человеческой цивилизации. Армяне были в числе переносчиков достижений прогресса из одной страны в другую. Их торговая сеть охватывала весь мир, включая даже такую закрытую страну, как Япония. Любые детали мне были интересны. Какой-нибудь западноевропейский моряк описывает свою стоянку в порту: рядом с нами стоит армянское судно, и всю ночь они нам не дают спать своей громкой музыкой.

Всю жизнь люди плавали, торговали, а умирать возвращались домой. На хачкарах увековечивались имена армянских судовладельцев.

А что заставило Вас сесть за книгу “Армянская империя”?

Работа над этой книгой была начата давно, лет сорок тому назад в контексте более широкой темы: “Армения в системе государств античности и средневековья”. Упор в ней делался на международные отношения. Мною двигало не только желание напомнить об этой поре величия Армении и оценить по достоинству роль самого царя Тиграна. И до меня многие авторы обращались к выдающейся личности Тиграна II. Меня, как международника, интересовали объективные, геополитические закономерности, породившие феномен Армянской империи. Почему империя, которая, по образному выражению ее современника — Цицерона, чуть не оспорила положение Рима, как единственной сверхдержавы, могла быть создана и демонтирована при жизни одного человека. Я хотел выявить особые, постоянно действующие факторы — те, что определяли место и роль Армении в межгосударственных отношениях.

По своему военному, экономическому, этническому потенциалу Армения была равна тем империям, которые на всем протяжении ее государственного существования возникали на ее флангах — с одной и другой стороны. Она могла побороть в отдельности каждую из них, но не могла, естественно, противостоять сразу двум.

При Тигране создалась уникальная ситуация, когда Армения на одном, восточном фланге имела не врага, а союзника — Парфянское государство. Оно не было противником Армении, как пишут Манандян и другие наши историки. В конце II века до н.э. армяне и парфяне имели общие интересы — освободиться от господства Селевкидов. Я выявил материал, которого не было в научном обиходе, доказал, что к началу царствования Тиграна II между ним и парфянским царем существовал военно-политический союз. Вы спросите, как такое могло произойти, откуда взялись новые сведения? Дело в том, что первыми армянскими историками эти события отнесены к эпохе полулегендарных царей Аршака и Вагаршака, которые якобы существовали до Тиграна и даже до Арташеса I. Я исхожу из того, что здесь имеет место смещение во времени, и вся фактура Тиграна II приписана мнимому Вагаршаку. И военные действия в Греции, и перевозка памятников, и морская деятельность — “он приучил наш народ к мореплаванию”. И соглашение с Парфией, когда парфянский царь говорит армянскому: все, что дальше на Запад — твое, все, что дальше на Восток — мое. Я определил скрытых под именами Аршака и Вагаршака участников соглашения с той и другой стороны. С армянской стороны это Тигран II, с парфянской стороны — Митридат II Великий, у которого Тигран якобы находился в заложниках после войны.

Не все историки согласны, что та война вообще имела место. Если Тигран был заложником и находился в плену, то почему один из самых могущественных парфянских царей выдал за него свою дочь? Почему выпустил Тиграна, который на следующий день начал с ним войну? На самом деле Тигран II поддерживал мир c парфянским царем Митридатом II. Есть прямое указание, что тот содействовал Тиграну II. Сирийцы избрали Тиграна II своим царем потому, что парфянский царь был его союзником. То есть восточный фланг у Тиграна был полностью обеспечен. Соглашение соблюдалась до самой смерти Митридата II. После его смерти в Парфии началась междоусобная борьба, и Тигран II выступил против узурпатора трона. Но прежде Тигран присоединил Сирию, Киликию и другие земли, присвоил себе императорский титул селевкидских царей.

Создание империи стало возможным, поскольку Тигран воевал на одном фланге и там тоже имел союзника — понтийского царя Митридата VI Евпатора. Дальше я показываю, вопреки утверждениям Манандяна, что Тигран II в ходе войны против Рима воевал вместе с понтийским царем также и в Греции. Тому есть целый ряд доказательств. Мне повезло отыскать в Нью-йоркской публичной библиотеке журнальную статью о том, что на острове Родос были найдены метательные снаряды с надписью “Бабирса”. А ведь в крепости Бабирса находился военный арсенал армянского царя. Не стоит сбрасывать со счетов и письмо Митридата Евпатора осажденным римским войском афинянам: нам на подмогу идет великий царь Тигран. Высказывалось мнение, что это обращение — интерполяция. Полагаю, что оно, напротив, очень логично вписывается в общий контекст. Положение Тиграна изменилось, когда римляне объединились с парфянами. Парфия окрепла, появился противовес Тиграну на Востоке, хотя те и другие колебались: римляне сомневались, стоит ли иметь парфян союзниками, парфяне сомневались насчет дальнейших замыслов Рима.

Другая особенность моего исследования связана с ролью морского фактора — и как движущего мотива великодержавия Тиграна II, и как важнейшей части военного противостояния с Римом.

Рим получил селевкидское восточное наследство непосредственно не от империи Селевкидов, а от Армянской империи. Хотя в Риме хотели представить дело так, что Рим сам завоевал эти территории, но Помпей восстановил истину: эти владения перешли к Тиграну, а мы победили царя Армении. Точное время существования Армянской империи — 14 лет и 17 лет. Первая цифра — срок фактического существования, вторая исходит из даты передачи прав Тиграном Помпею.

Изначально у меня был мегаломанский замысел обширного труда: “Армения в системе государств мира” — о влиянии на нашу историю геополитического фактора. Но возраст уже не позволит мне довести этот труд до конца. Я ограничусь Тиграном II и Артаваздом II, его сыном от армянской жены. При нем была попытка еще раз восстановить могущество Армении, но теперь уже под эгидой парфян. Из всех соседей Армении парфяне в целом были наиболее дружественными.

Желаем Вам здоровья и творческих успехов. Будем с нетерпением ждать выхода Ваших новых книг.

Наверх Главная Содержание