Литература

Из опыта железнодорожного богословствования

В те далёкие годы святость в Церкви была нормой. Читаешь «Добротолюбие» и понимаешь, что предела духовному совершенствованию нет. Тогда и экспрессы не ходили, ни к чему это было. Хватало обычных повозок, запряжённых парой лошадей. Останавливаться приходилось поминутно. Наше время – время угасания святости, потому, видать, она и в цене.

Судьба «Чебурашки». О современной православной литературе

У тебя есть главное: ты православный! Поэтому половина задачи выполнена. Писателем быть ты легко научишься, а чему научить читателя — ты уже знаешь (после вечерних педагогических курсов при местном монастыре миссионерской направленности)

Священник Сергий Круглов: «Господь меня зацепил за тщеславие и потащил»

В тот день пришло множество народу на крещение. Я отстоял литургию. Мне все было непонятно. И в конце (у меня уже были в руке свечка и крестик), когда батюшка пошел крестить, я не выдержал, поставил свечку перед иконой и убежал. А крестик потом кому-то подарил…

Поклон

Как тяжело бывает выходить из алтаря, когда к тебе приходят с известием, что человек, о котором ты столько молился, всё-таки скончался. Ты призываешь людей молиться, они хватаются за твои слова, как за соломинку, а в конечном итоге человек всё равно погибает. И ожидаешь услышать слова упрёков, вот, мол, ничего не значат ваши молитвы. Но, и это поразительно, никто не упрекает…

Любовь народная

Война шла уже полтора месяца, Красная Армия несла тяжелые потери, оставляя город за городом. С призывных пунктов все новые и новые дивизии отправлялись на фронт, сотни тысяч мирных граждан, бросив имущество, уезжали в эвакуацию… Смерть поэта на фоне стремительно разворачивающихся событий была каплей в море общей трагедии, частным случаем, не заслуживающим внимания.

Бабочка в ладони: Зачем современному человеку христианство?

Ох, как же мне стало страшно и неуютно! Обычно люди говорят, что когда они уверовали, у них был восторг какой-то, радость. Не знаю… Я вышел тогда из электрички в состоянии, близком к панике. Стою на перроне, и думаю: «Ну и как теперь дальше жить-то?»

Неугасимая лампада «Курска»: главы из книги

Театр в волшебной коробке

Вполне понятен интерес детей, особенно много читающих, к тому, чтобы увидеть наяву героев любимых книг и поучаствовать самим в развитии сюжетов. Что же мы можем предложить им взамен компьютерных аналогий и зачастую нелепых экранизаций?

О чем спорили Фрейд и Льюис?

«Студенты находили труды Фрейда чрезвычайно интересными, но однобокими, – говорит Николи. – Они пытались узнать, есть ли кто-то достойный Фрейда, кто мог бы стать на защиту религиозного мировоззрения, которое тот так критиковал». Но кто обладает достаточной силой, чтобы возразить самому Фрейду?

Букет ромашек

Молилась, хотелось выйти замуж за православного человека. Год за годом идут, мне уже почти 30, все подруги замужем, у всех дети, и только я одна… Мы ездили с незамужней подругой в течении трех лет в Муром, и молились у мощей Петра и Февронии, надеялись.

Безумцы, простаки и чудаки Чарльза Диккенса

Диккенса я ощущаю как счастье своей жизни — не единственное, не главное, но такое, за которое время от времени благодаришь Бога. Без него моя жизнь и даже моя вера были бы скуднее и мельче, — а я бы так об этом и не узнала.

Мужики

Как-то захожу в квартиру к одному такому больному, помню, что жена его называла «Коленька». Казалось, он дремлет, но как только я стал к нему приближаться, больной открыл глаза и молча остановил меня взглядом. Потом спрашивает: «Ты и есть батюшка? «– «Я и есть, – отвечаю, – можешь не сомневаться». «Тогда получи», – и в меня летит костыль. Едва увернулся.

«Небом единым жив человек…» Памяти Андрея Вознесенского

Ночью можно было увидеть его белый, светящийся в темноте силуэт – Вознесенский бродил по потайным тропинкам Переделкино и в эти моменты… сочинял стихи. Он писал не за письменных столом, не в кабинете, а вышагивал стихи, выслушивал, высматривал их.

«Хижина дяди Тома» как образец нравственного богословия

Многим со школьной скамьи хорошо известна эта книга Гарриет Бичер-Стоу, американской писательницы середины XIX века. Но в ней ставятся совсем уж недетские вопросы, которые при повторном чтении открываются совершенно иначе. Ее христианская составляющая, которую мы, увлеченные острым сюжетом, в детстве не замечали, взрослому взгляду становится очевидной.

Прости, солдат

Как пришел он и когда ушел — в памяти почему-то не отложилось. Помню — сидит напротив в маленьком кабинете ответсекретаря редакции: большой, грузный, в серой куртке, похожей на телогрейку, в огромных, серых же, валенках с галошами.