Чечня, Грузия, Панкиссия… Эти слова в последние годы часто произносятся рядом или вместе. И то, что они «рядом» или «вместе», все чаще не нравится мне…
В моем «тесном» мире, лет 20 назад еще называвшемся «Новым Хутором», а теперь – селом Гойское, полностью разрушенном войной, до сих пор живут люди, которых я не могу не осознавать друзьями, братьями, несмотря на огромную разницу в восприятии мира, в ощущении себя в нем.
Они, первые маастой (как их принято называть в Чечне, или кистинцы, как их чаще всего идентифицируют в Грузии), появились в Новом Хуторе в пору моего детства, поселились на окраине. Я спрашивал отца: «Почему они строят необычные дома, в два этажа, с опоясывающей их с двух сторон верандой, из камня, а не из каркаса или самана, как это принято в нашем селе?»
– Эти люди хранят память о Грузии, ставшей второй родиной для их предков.
В метрике, в качестве места моего рождения, было указано: «г. Семипалатинск, Каз. ССР», поэтому слова о «второй родине» для меня, десятилетнего сельского парнишки, были наполнены очень конкретным смыслом. Я абсолютно точно знал: моему отцу, когда его 23 февраля 1944 года выселяли из Чечни, в этот день исполнилось ровно 15 лет, а моей матери не было и 9. Меня в Чечню привезли шестимесячным, «грудничком». Но память о Казахстане навсегда осталась жить в моем сердце, в крови, «на генном уровне». Закрою глаза, мысленно представлю Казахстан, и кажется – взору предстает вся панорама нечеловеческой боли и невообразимой несправедливости, сотворенной тогда со всем моим народом.
Через много лет, впервые попав в Грузию, я понял, как прав был мой отец: маастой, ставшие моими односельчанами, не только скопировали свои грузинские жилища. Они и место-то в моем селе выбрали схожее: чтобы из ущелья на равнину выбегала река, чтобы каждое утро в распахнутые окна открывался вид совсем близких гор…
Контекст сообщений российских СМИ о Панкиссии всегда таков, что не сильному в географических, этнополитических познаниях человеку это ущелье обязательно представляется как безграничных масштабов «логово» самых отъявленных врагов цивилизации. Тем временем населенная выходцами из Чечни часть этого региона представлена всего-навсего четырьмя небольшими населенными пунктами, в которых общая численность кистинцев никогда не превышала десяти тысяч человек.
Этот край был и остается одним из самых бедных в Грузии. Даже в относительно благополучные советские годы население выживало только за счет отходничества – десятки семей, объединившись в бригады, выезжали на сезонные строительные работы в центральные области России.
Историк Мате Цихесашвили, недолюбливаемый в Грузии за дружбу со Звиадом Гамсахурдиа, а в России – за депутатство в дудаевском парламенте, долгими вечерами на берегах Алазани рассказывал мне об известных науке фактах древних дружественных и даже родственных отношений между грузинами и чеченцами.
Сговорившись, князья лишили престола первого грузинского царя Парнаваза. Его сын Саурмаг обратился за помощью к родственникам по линии матери – дзурдзукам (предкам сегодняшних вайнахов), которые, сломив сопротивление знати, восстановили целостность Грузии. В качестве признания этой заслуги дзурдзуки получили земли на границах государства и, ассимилировавшись с местным населением, положили начало немалому количеству известных грузинских фамилий.
Поныне существующие чеченские селения на грузинской земле – Дуиси, Джоколо, Биркиани, Омало возникли два века назад. Право поселиться в ущелье Алазани чеченцы получили не случайно: прилегающие территории постоянно подвергались набегам со стороны дагестанских князей, и первопоселенцам этих мест предстояло стать заслоном на пути этих орд. «Щит» вскоре был создан, и нашествия прекратились.
В то же время «пришельцы» не проявляли никаких признаков «самоизоляции». Наоборот, они активно осваивали язык, обычаи, культуру Грузии.
Кистинцы неоднородны. Они являются представителями многих известных чеченских тейпов. По сути это сегодняшнее вайнахское общество, только в миниатюре. Одни относят себя к ингушам, другие – к чеченцам. Но и те и другие – горцы, со складом ума и образом действий, характерными для жителей горных районов Чечни.
Провожая меня домой из последней поездки в Грузию, старый приятель дал мне в дорогу фронтовую фляжку своего отца с чачей: «Встретишь хорошего человека – выпьете». Не получилось: фляжку, вместе с диктофоном, прочим корреспондентским набором, украли в ходе очередной «зачистки».
Абдула Асиев
ОБСУЖДЕНИЕ
ОСТАВИТЬ СООБЩЕНИЕ:
Все сообщения премодерируются веб-мастером
Издается Центром экстремальной журналистики
совместно с Prague Watchdog (Чехия)
Адрес: Россия, 119992, Москва, Зубовский бульвар, д. 4.
Тел./факс: +7(495)6377626.
E-mail: center @ cjes.ru
