ПОВѢСТИ ДРЕВНИХ ЛѢТЪ, ЯЖЕ СЪДѢЯШАСЯ В ВЕЛИКОМЪ НОВѢГОРОДѢ
ПОВЕСТЬ ДРЕВНИХ ВРЕМЕН О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ВЕЛИКОМ НОВГОРОДЕ
О посадникѣ Добрынѣ. Въ лѣта благочестивых великих князей наших русскыхъ живущимъ новогородцемъ в своей свободѣ и со всѣми землями в мѣре и совокуплении, прислаша нѣмцы от всѣх седмидесяти городов посла своего. Биша челомъ архиепископу новогородцкому, и посадником, и тысяцкимъ,[1] и всему Великому Новугороду, глаголюще: «Милыи наши съсѣды! Дайте намъ мѣсто у себе, посредѣ Великого Новагорода, гдѣ поставити божница[2] по нашей вѣре и обычаю». И новгородцы отмолвиша им, рекуще: «Милостию Божиею и его пречистыя Богоматери и отца нашего господина архиепископа благословением и молитвою у нас, в вотчинѣ господ наших великих князей русских, в Великом Новѣгородѣ, стоят всѣ церкви православныя, нашей вѣры христианьскиа. Ино кое причастие свѣту къ тмѣ? Так же и вашей божницы быти как в нашем градѣ?»
О посаднике Добрыне. В годы правления наших благочестивых великих князей русских, когда жили новгородцы по своей воле и со всеми землями были в мире и союзе, прислали немцы от всех семидесяти городов послов своих. И били они челом архиепископу новгородскому, и посадникам, и тысяцким, и всему Великому Новгороду, говоря так: «Милые наши соседи! Дайте нам место у себя, посередине Великого Новгорода, где мы могли бы поставить божницу по нашей вере и нашему обычаю». И новгородцы ответили им, говоря так: «Милостью Божьей и его пречистой Богоматери и благословением и молитвой отца нашего господина архиепископа у нас, в вотчине государей наших, великих князей русских, в Великом Новгороде, стоят только церкви православные, нашей веры христианской. Разве может свет со тьмой соединиться? Так и ваша божница как может стоять в нашем городе?»
Бѣ же тогда посадник степенный[3] Добрыня именемъ. И нѣмцы, слышавше жестокий отвѣтъ от архиепископа и от всего народа, и своимъ лукавствомъ биша челомъ посаднику Добрынѣ и даша ему посул великъ. О семъ бо и Соломонъ рече: «Всѣ послушают злата». Посадник же Добрыня и съ злыми своими совѣтники повели немцом говорити старостам купецкимъ и купцомъ новгородцкимъ: «Толко нашей божницѣ — храму святых верховных апостолъ Петра и Павла — не быти у вас въ Великомъ Новѣгородѣ, ино вашимъ церквамъ у нас, по нашим городомъ, не быти же».
Степенным же посадником был тогда Добрыня. И немцы, услышав непреклонный ответ архиепископа и всего народа, по своему лукавству били челом посаднику Добрыне и дали ему посул великий. Об этом ведь и Соломон сказал: «Золота все послушаются». Посадник же Добрыня, вместе с злыми своими сообщниками, велел немцам вот что сказать старостам купеческим и купцам новгородским: «Если нашей божницы — храма святых верховных апостолов Петра и Павла — не будет у вас в Великом Новгороде, то и вашим церквам у нас, в наших городах, тоже не бывать».
И, то слышавше, старосты купецкие и всѣ гости новогородцкие начаша бити челомъ господину своему отцу архиепископу, имя рек, и всему Великому Новугороду, рекуще: «Пожалуйте, поволите нѣмцомъ поставити ропату[4] по их обычаю и вѣрѣ, и мѣсто имъ дайте, гдѣ полюбят, занеже не будет их божницы здѣ, ино нашимъ церквамъ у ихъ не быти». Таже и посадникъ Добрыня за старость и за гости начат говорити: «Толко не будет наших церквей по немецкимъ городомъ, ино нашим гостем новгородцкимъ велми будет нужно». И архиепископъ и новгородцы, послушав посаднича совѣта и гостей своих челобитья, поволиша немцомъ поставити ропату, а мѣсто имъ укажет посадникъ, гдѣ будет прилично. И нѣмцы избраша себѣ мѣсто посреди града, в торгу, гдѣ стоит церковь деревяна святаго Иоанна Предотечи.[5]
И, услышав это, купеческие старосты и все купцы новгородские начали бить челом господину своему отцу архиепископу и всему Великому Новгороду, так говоря: «Окажите милость, разрешите немцам поставить свою ропату по их обычаю и вере, и место им отведите, где они захотят, потому что если не будет их божницы здесь, то и нашим церквам у них не быть». Тогда же и посадник Добрыня в поддержку старост и купцов начал говорить: «Если не будет наших церквей по немецким городам, тогда и нашим купцам новгородским очень будет плохо». И архиепископ, и новгородцы, вняв совету посадника и челобитью своих купцов, разрешили немцам поставить свою ропату, а место им укажет посадник, где подойдет. И немцы выбрали себе место посередине города, на торгу, где стоит деревянная церковь святого Иоанна Предтечи.
Посадникъ же Добрыня, ослѣплен мздою и наученъ диаволомъ, повелѣлъ церковь святаго Предотечи снести на ино мѣсто, а то мѣсто отвелъ нѣмцом. Предотеча же Господень не терпя вражия навѣта и его злаго совѣтника, что испоругалъ святый его храмъ мзды ради. В нощи убо той услыша понамарь тоя церкви Предотечевы глас, глаголющь ему: «Заутра на третьемъ часу дневномъ иди на Великий мостъ[6] и повели новгородцемъ смотрити Добрынина посаднича чюда». И понамарь заутра възвѣсти новгородцомъ, якоже слыша. И абие стекошася множество народа на Великий мостъ видѣти — что хощет быти?
Посадник же Добрыня, ослепленный мздой и подстрекаемый дьяволом, велел церковь святого Предтечи перенести в другое место, а то место отвел немцам. Предтеча же Господень не стерпел навета дьявола и козней его злого сообщника, который надругался над святым его храмом за мзду. В ту же ночь услыхал пономарь той церкви Предтечевой голос, сказавший ему: «Завтра, когда наступит третий час дня, иди на Великий мост и вели новгородцам смотреть на чудо, которое свершится с Добрыней-посадником». И пономарь назавтра возвестил новгородцам об услышанном им. И сразу стеклось множество народа на Великий мост смотреть — что же произойдет?
И како же поѣха посадник Добрыня с вѣча къ своей улицы чрез Волхово въ насадѣ[7] с людми своими, и внезапу прииде вихръ и, вземъ насад, възнесе на высоту яко боле дву саженей[8] и удари о воду. И ту потопе посадникъ Добрыня къ дну, а прочих всѣх переимаша в судех в малыхъ перевозники. И тако неводы, мрежами и ужи едва възмогоша вывлещи тѣло его из рѣки. За свое же лукавьство не получи и погребениа, яже есть обычай православнымъ.
И вот когда посадник Добрыня с людьми своими поехал с веча на свою улицу в насаде через Волхов, то внезапно налетел вихрь и, подхватив насад, поднял его на высоту более двух саженей, и ударил им о воду. И тут пошел посадник Добрыня ко дну и утонул, а остальных всех выловили перевозчики на малых судах. А тело Добрыни неводами, сетями и веревками едва смогли извлечь из реки. За свое лукавство не удостоился он погребения, какое свершается по православному обычаю.
Сия ми повѣда игумен Сергий Островьского манастыря[9] от святого Николы, отець Закхиевъ, нынѣшнего игумена Хутиньского.[10]
Это рассказал мне Сергий, игумен Островского монастыря святого Николы, (духовный) отец нынешнего игумена Хутынского монастыря Закхея.
О той же ропатѣ. И якоже совръшиша нѣмцы ропату свою, и наяша иконников новгородцких и повелѣша имъ написати образ Спасовъ на ропатнемъ углу, на полуденнѣй странѣ в верху, на прелесть христианом и на соблазнъ. И якоже написаша иконописцы образ Спасовъ на ропатѣ, а архиепископа не доложа, и открыша покровъ, и абие въскорѣ томъ часѣ прииде туча з дождемъ и з градом, и выбило градом и мѣсто то, идеже былъ написан образ Спасовъ, и левкас[11] смыло дождемъ, якоже не явитися ни знамению писаниа.
О той же ропате. Когда немцы построили ропату свою, то наняли новгородских иконописцев и велели им написать образ Спасов на ее стене, на южной стороне вверху, чтобы прельщать и соблазнять христиан. И вот когда написали иконописцы Спасов образ на ропате, не сообщив об этом архиепископу, и сняли покров, то сразу в тот же час нашла туча с дождем и с градом, и выбило градом то место, где был написан образ Спасов, и левкас смыло дождем, так что и следа не осталось от того, что было изображено.
Сиа же до зде.
На этом закончим.