Смена больших философских эпох есть прежде всего смена модальностей мышления. Различие модальностей гораздо глубже и принципиальнее любых различий в содержании мышления.1 Так, утверждение и отрицание, "есть Бог" - "нет Бога", будучи противоположными по содержанию, формально относятся к одной, изъявительной модальности, утверждающей или отрицающей Бога как факт действительности. Мыслители докритической эпохи могли придерживаться самых разных мнений о сущности или происхождении мира, но их мышление разворачивалось в изъявительной модальности, как описание сущего. Кантовский переворот, разбив это мысле-бытийное тождество, установил для мышления императивную модальность, определяя, чем должны быть по отношению друг к другу действительность и мышление.
Изъявительная модальность, так же как повелительная, навсегда сохранится в резерве философии, потому что такие общие мыслительные типы не умирают, они лишь перестают господствовать. И после Канта продолжала существовать докритическая по типу философия - просто она стала восприниматься именно как "до", архаическая по складу, и скорее уже любительская, чем профессиональная. Точно так же и в третьем тысячелетии будет существовать критическая философия, со своими познавательными и преобразовательными императивами, но она все более станет восприниматься как подготовительная стадия посткритического, конструктивного мышления.2
В настоящее время философия, исчерпав модальность наивно сущего и сентиментально должного, открывает в себе возможность третьей модальности - модальности самого возможного. Это, пожалуй, единственный выход из того тупика, в который философия была заведена попытками сузить ее теоретическую достоверность и расширить практическую применимость. Стало ясно, что философия не может быть достоверной как метод познания действительности и не может быть плодотворной как метод ее преображения. Философское мышление, в отличие от научного, не является точным и не соотносится ни с чем конкретно сущим. Философское действие, в отличие от этического или политического, не является позитивным и, подчиняя бытие общим идеям, не приносит блага сущему, а скорее разрушает его.
Философия вовсе не обязана связывать себя с миром сущего и должного, с действительностью и с необходимостью. Призвание философии, которое открывается перед ней в посткритическую эпоху, - третья модальность, мир возможного. Философия до сих пор старалась объяснять или изменять мир, тогда как. собственное ее дело - умножать возможные миры.
1 По замечанию Канта, "модальность... ничего не прибавляет к содержанию суждения... а касается только значения связки по отношению к мышлению вообще". Кант И. Критика чистого разума. Собр. соч.: В 8 т. Т. 3. М.: Чоро, 1994. С. 106 (2-е немецкое издание, В 100).
