Существует такая теория — успех художника зависит от количества украденных у него картин. Ника Сандрос в этом смысле рекордсмен. Ее наивными и трогательными рисунками увешан весь интернет, зачастую без ссылки на первоисточник. Сандрос к этому относится спокойно. “Мне не жалко моих рисунков для вселенной”, — говорит она. Громкий дебют в столичной “Подземке”, и вот на подходе уже вторая экспозиция. Место проведения — Государственный центральный театральный музей им. А.Бахрушина в Москве. Всего около двадцати работ: авторские рефлексии на тему шекспировской головоломки об истине и лицемерии. Проект пока в стадии подготовки, однако некоторые сюжеты уже известны.

— Жизнь и театр, люди и марионетки, столкновение эмоций, судеб, — рассказывает Ника. — Вот сюжет одного произведения: ангелы на сцене признаются друг другу в любви, а в суфлерской будке сидит дьяволенок и подсказывает им тексты. Работы Ники Сандрос, как всегда, глубоко личностные. Ее картины — не застывшие фотографические эпизоды, а целые мультяшные истории, наполненные яркими красками, ломаными линиями и сказочными персонажами: печальными девочками, мотыльками и пандами. — Я понимала, что нужен какой-то герой. Панда появилась случайно. Это что-то медитативное, доброе, это внутреннее состояние человека. Я знаю много людей-панд. Это не значит, что они не активны по жизни. Просто бывают моменты, когда они отходят от суеты, царящей вокруг, и становятся расслабленными и настоящими. Это сейчас Ника Сандрос живет по своим правилам. Поступать в Белорусскую академию искусств, несмотря на колоссальное желание, она даже не пыталась — художественной школы за плечами не было (в маленьком городке, где росла художница, такой никогда и не существовало). Окончила геофак БГУ. Более десяти лет проработала в офисе на весьма приличной зарплате. Рисование было лишь хобби.

— Показала рисунки своей знакомой из Академии искусств. Она заявила, что это дрянь. Ну, все, думаю, безнадега. Пора бросать это дело. Прошло несколько лет, я не притрагивалась к краскам. А однажды гуляла по Питеру и заблудилась. Шел дождь, я забрела в какое-то кафе и стала от нечего делать черкать в блокноте. И тут мои чакры открылись! Я поняла, что я не Леонардо, нужно быть собой! Вот мои кривые девочки и косолапые коты! В этом вся я. С тех пор рисую нон-стоп. Уйти с работы было не так-то просто. Сейчас переходный период уже позади. Совместные и персональные выставки, покупатели, работа на радио, желание попробовать себя в анимации, а также предложения по созданию серии авторских открыток и книжных иллюстраций современных авторов. В своем блоге Ника ежедневно рассказывает о своих печалях и радостях, вывешивает новые картины, фотографии и на первый взгляд может показаться очень открытым человеком. На самом деле о личном знают только близкие. Как говорит сама художница, такая информация “не для стадионов”. — В личной жизни я не могу кривить душой. Без доверия, поддержки ничего не создашь. Если этого нет — прекращаю отношения. Я не боюсь остаться одна. Мама говорит, что я не права. “Надо терпеть”, — так все мамы говорят. Но для меня невозможны отношения с мужчиной, когда что-то идет не так. Раньше она обижалась на критику, особенно после первой выставки. Причем, как утверждает Ника, недоброжелателей возмущали не столько ее работы, сколько тот факт, что она, дилетант, посмела заявить о себе.

— Но с критиками я уже помирилась, — уточняет Ника. — И могу спокойно называть себя художником. Ну хотя бы потому, что больше ничем другим сейчас не занимаюсь. Мне бы хотелось, чтобы каждый творческий человек мог показать другим то, что он делает, не важно, кем он является по профессии. Говоря о Нике Сандрос, про ее пса Иргуса умолчать просто невозможно. Не преувеличу, если скажу, что это одна из самых популярных собак в интернете. Причастность Иргуса к творческому процессу измеряется количеством прокушенных тюбиков и порванных холстов. — Раньше было так: я работаю, а Иргус подходит, кладет голову мне на колени. Я его отталкивала. А потом поняла, что не права. Я ведь хочу, чтобы кто-нибудь гладил меня вечерами по голове не меньше, чем он. Художница предпочитает работать в темное время суток. Холст в среднем требует десяти часов непрерывной работы. Ночью не беспокоят ни телефоны, ни гости. — Я не могу сесть за мольберт, пока не вымою пол, — со смехом признается Ника. — Надо, чтобы все было чисто, никакой грязной посуды, разбросанных вещей. Я ведь привыкла жить по расписанию. И рада тому, что Бог дал мне силы и разум для того, чтобы кардинально изменить свою жизнь. Сейчас я точно знаю, что иду своим путем. Пусть непростым, но своим собственным.