История раскола одного батальона

17 января 2015 года одно из самых известных добровольческих подразделений Нацгвардии Украины — батальон «Донбасс» — официально раскололось на две части. Одна сохранила свое название. Другая стала именоваться батальон «Донбасс — Украина» и вошла в состав ВСУ. Костяк нового батальона составили бойцы «Донбасса», которые выразили недоверие комбату Семену Семенченко и не захотели сражаться под его началом

История батальона «Донбасс» с момента его основания до сегодняшнего дня — это свое-образное отражение того, что происходит с добровольческим движением в Украине. Помимо очевидных фактов героизма, самопожертвования его бойцов на счету подразделения неоднократные обвинения в мародерстве, грабежах и насилии, а также в жестокости по отношению к пленным. Батальон пережил окружение, массовое попадание бойцов в плен, неприкрытое предательство и безразличие командования подразделения к судьбам своих же солдат.

Отношение многих украинцев к Семену Семенченко и его батальону менялось на протяжении нескольких месяцев — от всенародной поддержки и безумной популярности подразделения вначале до скандалов вокруг командования и появления массы компрометирующей информации о деятельности «Донбасса» в последнее время.

«Репортер» выяснил, из-за чего произошел раскол в известном добровольческом батальоне и в чем обвиняют добровольцы Семена Семенченко и нескольких его заместителей.

Атрибутика, НВП и дизайн перед боями

Батальону откровенно повезло в самом начале боевого пути: в «Донбасс» во время его  формирования пришло много добровольцев с боевым прошлым, в том числе афганцев и специалистов — офицеров, служивших в горячих точках. Однако с самого начала многие добровольцы — профи войны столкнулись с тем, что их умения и опыт не заинтересовали командиров подразделения. По словам бойцов, одной из главных проблем батальона стал непрофессионализм командиров. Большинству профессионалов с боевым опытом командирские должности не достались — вместо этого командовать стали люди, не владевшие ничем, кроме звания офицера запаса и личной преданности Семену Семенченко.

— На должности командиров изначально назначались люди, не обладавшие боевым опытом. Создавалось впечатление, что командирами становились по принципу лояльности к командованию батальона и личной преданности Семену. Конечно, были и исключения. Например, геройски погибший командир первой роты Тур, — вспоминает доброволец из Грузии, вице-полковник грузинской армии и ветеран четырех войн Давид Мартиашвили. — Несмотря на то, что я указал в анкете и приложил документы о том, что я подполковник грузинской армии, участвовавший в войне с Россией в 2008 году, это не пригодилось. Я не стремился быть командиром. Но предложил руководству батальона провести несколько ознакомительных занятий о том, как воюют российские военные и кадыровцы.

Однако командирам это оказалось не нужным. Вместо того чтобы заниматься изучением современной тактики в бою и современного оружия, на занятиях на базе батальона перед отправкой в АТО офицерам и рядовым, прошедшим не одну войну, рассказывали, как разбирать и собирать АК-74. Обучение боевым навыкам перед отправкой в АТО, по мнению Давида Мартиашвили, проводилось на уровне школьных уроков НВП. По словам офицера, военные профессионалы сделали выводы еще в самом начале, переведясь в другие подразделения до отправки батальона в АТО:

— Например, был офицер с позывным Щур — серьезный специалист с боевым опытом. Он покинул «Донбасс» со словами о том, что с такими командирами батальон обречен. Офицер ушел в другое подразделение, стал командиром и успешно сражается в АТО.

Большинство бойцов и офицеров батальона, прошедших летнюю военную кампанию, утверждают, что сам Семен Семенченко даже перед отправкой в зону АТО редко появлялся на базе в Новых Петровцах.

— Боевой подготовкой Семен никогда не занимался. Комбата больше интересовали контакты с журналистами — на общение с прессой Семен тратил почти все время. Его волновал дизайн шевронов, флага и то, как о нас отзываются в прессе. Руководство батальоном осуществлял его заместитель — Филин, — признается бывший командир второй роты «Донбасса» Жак.

— Семен никогда не рвался на передовую. Правда, во время боев он все-таки присутствовал. Но как-то без особого энтузиазма — его всегда больше интересовало, чтобы о его геройстве написали в прессе. Ранение, которое он получил в Иловайске, — реальное. На мосту в него попал осколок мины — Семен решил провести там совещание. Хотя его предупреждали, что мост простреливается и карты нужно смотреть в укрытии. Но ему было наплевать. В итоге было ранено еще несколько бойцов. Семена отвезли в госпиталь. Уже оттуда, понимая, что батальон остался в окружении, он приказывал по телефону командирам в Иловайске держаться до последнего. Живые люди его никогда не интересовали — для него это пешки. Из-за такого отношения Семенченко к личному составу и произошли все дальнейшие скандалы — большинство бойцов поняли, что они для командира просто пушечное мясо. А батальон Семен всегда использовал для своих целей — чтобы прорваться в большую политику, — рассказал бывший командир группы личной охраны Семена Семенченко боец с позывным Вальс.

В Лисичанске Семена хотели арестовать подчиненные

Дисциплина — слабое место почти всех добровольческих батальонов. Проблемы с соблюдением субординации и пунктов воинских правил и уставов стали хронической болезнью батальона «Донбасс», причем сразу.

— Поначалу меня поразило то, что Семен предложил формировать батальон как «демократическое» подразделение, не понимая того, что в бою демократии быть не может. Любое проявление демократии на фронте — это кратчайший путь к поражению и гибели бойцов. На одном из совещаний он призвал забыть о Совке в армии. И долго обсуждал вопрос, как обращаться бойцам и командирам друг к другу — «пан» или «друже». Остановились на обращении «друже». Меня перевели в батальон вместе с уже сформированной в Бердянске ротой «Шторм», которая стала второй ротой в «Донбассе». После перевода меня поразило то, что офицеры батальона не заботились о том, какой пример они подают рядовым бойцам, — даже на ежевечерние совещания приходили небритые, непричесанные, кто в чем — во вьетнамках, в майках. То, что я увидел, можно назвать полным бардаком, — вспоминает бывший командир второй роты Жак.

Проблемы с дисциплиной наиболее явно проявились на фронте. Батальону «Донбасс» 24 июля вместе с несколькими другими подразделениями ВСУ удалось освободить город Лисичанск в Луганской области. Бойцы «Донбасса», штурмовавшие город, показали себя как вполне боеспособное подразделение. Несколько человек погибло. Некоторые проявили чудеса героизма. Солдаты спасали местных жителей, выводя их из-под обстрелов, и переводили под пулями в безопасные места.

Но на любой войне за спинами героев идут мародеры — то, что началось после освобождения города, местные жители назвали одним словом: беспредел. Город фактически был разграблен.

— Лисичанск неофициально был отдан на разграбление по примеру взятых средневековых крепостей, — говорит житель Лисичанска Родион. — Командиры явно негласно поощряли грабеж — украинские военные и нацгвардейцы искали, чем поживиться, никого не боясь. Бойцы с «птицей» на шевронах грабили все что можно — магазины, ларьки. Забирали машины, которые просто стояли на улицах и автостоянках, причем не разбирались, чьи они — сепаратистов или нет. Из брошенных квартир тащили все, что подворачивалось под руку: бытовую электронику, вещи. Не брезговали красть даже продукты и спиртное из холодильников.

— Был разграблен местный горотдел милиции. До сих пор непонятна судьба оружия, изъятого бойцами батальона из оружейной комнаты. Пропали восемь пистолетов Макарова и один АКСУ — их конфисковали без описи и передали лично Семену. На стекольном заводе был найден схрон — склад оружия, который оставили сепаратисты. Это несколько автоматов, патроны и взрывчатка. Оружие тоже вывезли — что с ним стало в дальнейшем, неизвестно. Помимо этого со стекольного завода вывезли и продали налево несколько грузовиков со стеклом. Семен интересовался лишь тем, чтобы ему досталась доля «отжатого» — забирал наиболее дорогие и целые авто. Сам он появился в Лисичанске после штурма. Дал интервью журналистам и умотал в Днепропетровск. В отсутствие командиров дисциплина полностью развалилась — началось пьянство и самоволки. Тем, кому удалось «отжать» машины, срочно созванивались с друзьями в тылу, узнавая, как можно побыстрее перегнать и продать украденное. Если нужно, я готов подтвердить свои слова в суде, — рассказал нам один из бойцов батальона, попросив не называть его позывной.

Между тем многие из командиров и рядовых бойцов восприняли грабеж Лисичанска резко негативно и попытались навести порядок.

— Командир второй роты Жак даже решил арестовать Семена за развал дисциплины в Лисичанске, однако был отстранен от командования ротой, — утверждает Давид Мартиашвили. Интересно, что конфликт командира второй роты Жака и комбата Семена Семенченко случился именно после того, как подразделение Жака освободило два города — Попасную и Лисичанск. 

— Моя рота 18 июля освободила Попасную, а 25 июля вместе с 24-й бригадой ВСУ — Лисичанск. Вслед за ротой в город вошел остальной батальон, а также несколько других подразделений, — вспоминает Жак. — Парни сражались отважно, несколько человек погибло, были раненые. Но после освобождения города начался грабеж. Пропали стволы из оружейной комнаты местной милиции, конфискованные батальоном. Перед своими подчиненными я вслух возмутился этим беспределом и высказался, что командира батальона нужно арестовать за развал дисциплины и попустительство мародерству. После этого Семен устным приказом отстранил меня от командования ротой и разбросал ее по разным населенным пунктам. Фактически это был целенаправленный развал самой боеспособной роты батальона. Семенченко в свою очередь тут же обвинил в мародерстве меня. Но реальных фактов и подтверждений своему обвинению так и не привел. В результате моего отстранения от командования моя рота развалилась — часть бойцов уехали по домам, другие ударились в пьянство.

Штурмовать Иловайск батальон ушел ослабленным составом…

Селфи на фоне побитых «сепаратистов»

Конец лета, середина августа, небольшой городок Курахово Донецкой области. На автостанции продают вкусную «настоящую» самсу и квас местного производства. Разморенные жарой жители городка лениво прогуливаются по ухоженному парку в центре города, молодые мамы качают коляски и едят мороженое. О войне и политике местные стараются не говорить — еще недавно здесь открыто проводились митинги за присоединение к России и многие из горожан осторожничают.

О том, что в нескольких десятках километров отсюда идут бои, напоминают лишь снующие по улицам автомобили с говорящими надписями: «ПТН ПНХ», «Батальон „Донбасс“». На большинстве машин отсутствуют госномера, а внешний вид автомобилей совсем не «салонный»: бамперы потеряны неизвестно где, борта покрыты вмятинами и дырами, грубо замалеваны красно-черными, желто-голубыми и камуфляжными цветами. На некоторых отсутствуют лобовые и  боковые стекла. В немногих же сохранившихся стеклах зияют пулевые и осколочные отверстия. Автопарк батальона на 95% состоит из «отжатых» у сепаратистов машин. При этом понятие «сепаратист» имеет довольно широкую трактовку: «все, кто заподозрен в связях с сепаратистами». В Донбассе под этот критерий при желании можно подвести 90% населения.

— Все, на чем ездим, — трофейный транспорт. А что делать? Когда батальон только создавался, главная головная боль была — где взять оружие? О транспорте никто не думал, — рассказывают мне вечером на перекуре бойцы «Донбасса». — Когда в апреле в Донецке началась сепарская движуха за отделение
от Украины и за присоединение к России, командиры батальона решили выехать туда и разогнать митинги. Семен бросил клич, мол, едем разгонять сепаров в Донецк. Но все обломалось. Тупо не нашли транспорта. Никто не хотел везти в Донецк «карателей». Да и менты предупредили, что по дороге нас задержат и арестуют. Если бы тогда для бойцов раздобыли пару автобусов, глядишь, история бы пошла по другим рельсам, войны бы не было. Мы зачистили бы Донецк за пару часов. «Донбасс» в Курахово к тому времени стоял уже третью неделю, сменив батальон «Днепр-1».

— Когда здесь стоял «Днепр», похитили мэра. Говорили, что он сепаратист тайный. Но потом мэр нашелся, а «днепровцев» перекинули на другой участок. При нас здесь стало спокойно. Ловим потихоньку диверсантов и тайных сепаров. На передовую нас пока не пускают, типа отдыхаем после штурма Лисичанска и Попасной, — объясняет боец батальона с позывным Орест.

В любом населенном пункте, занятом батальоном, власть по факту полностью переходит к «Донбассу». Комбат Семен Семенченко становится некоронованным правителем города или поселка, а бойцы — полновластными вершителями судеб местных жителей, полностью замещая всех правоохранителей. Местная милиция в присутствии батальона особо не светится, стараясь пережить смутные времена подальше от райотделов. К чести батальона «Донбасс» надо сказать, что бойцы и командиры добровольцев особо не вмешиваются в местные дела и даже не ставят блокпосты на дорогах. Вместо них рядом с Курахово автомобили проверяют бойцы «Правого сектора» и военные.

Зато патрулирование улиц и задержание «подозрительных» в занятых городах и поселках, в том числе по подсказанным местными «добрыми людьми» адресам, — «наше все», признаются бойцы. «Тайных сепаров» патрули батальона задерживают практически каждый день. Как правило, это молодые парни и мужчины среднего возраста, попавшие под подозрение бдительных патрульных. Часто под раздачу попадают совершенно посторонние люди. Например, кто-то неосторожно подобрал гильзу на окраине села. Другой, подвыпив в баре, громко разглагольствовал о «кровавых правосеках» и «гадах укропах». Все это однозначно расценивается добровольцами как сепаратизм. Судьба задержанных, как правило, незавидна — их жестоко бьют. Одного из арестованных при мне доставили на базу батальона в кураховскую среднюю школу.

Арестованный мужчина со связанными за спиной строительной пластиковой стяжкой руками сидит на крыльце. На голове задержанного натянутая со спины майка. На ткани расплываются свежие пятна крови — приложиться к арестованному кулаком или прикладом считают своим долгом многие из собравшихся вокруг бойцов батальона.

— Сука он. Сепар. В кармане куча патронов. Шел со стороны Донецка, обходил зеленкой блокпост. Там его и взяли. Скорее всего, диверсант, — размахивая руками, говорит мне один из бойцов.

— Говори, падла, какое задание у тебя? — тщедушный мужичок в помятом камуфляже с размаху бьет парня тяжелым берцем между ног. Задержанный глухо охает и складывается.

— Что ты делаешь, обормот? Ты же забьешь его на х…! В подвал его надо. А завтра эсбэушникам сдадим. Они разберутся! — осаживает ретивого «допрашивателя» боец постарше.

Арестованного волокут в подвал, награждая время от времени ударами прикладов. Один боец пытается пристроиться рядом с конвоем, волокущим арестованного, чтобы сделать селфи на фоне избитого парня. Не успевая за процессией, боец орет:

— Эй, пацаны, подождите малехо, я зафоткаюсь с этим гондоном для истории. А потом тащите дальше!

Конвой с хохотом останавливается, боец принимает картинную позу, поставив ногу на спину арестованного, и фотографируется.

Доброволец Орест, видевший вместе со мной избиение задержанного, позже комментирует произошедшее:

— Нельзя бить пленных и задержанных. Нужно уважать врага. Бьют пленных самые «упоротые», причем, как правило, те, кто ни разу не отличился в боях. Жестокость потом может аукнуться.

Пропавший без вести под Иловайском Орест как в воду глядел. Через несколько дней почти треть батальона попадет в окружение и плен. Мало кто из добровольцев избежит избиения сепаратистами. А некоторых те просто добьют на поле боя.

К слову, замечательная коллекция трофеев — сабля, обрез — вместе с личными вещами попавших в окружение бойцов были украдены штабистами батальона, оставшимися в тылу, в пионерлагере. Узнав об окружении и о том, что многие «донбассовцы» погибли и попали в плен, они взломали палаты, где жили бойцы, и забрали все, что представляло хоть какую-то ценность. Раненый в Иловайске Лев, узнав, что у него украдены все личные вещи, прокомментировал факт мародерства тыловиков двумя словами: «Крысячьи суки».

Батальон взбудоражен слухами о предстоящем штурме Иловайска. Собственно, в Иловайск он уже заходил 10 августа. Однако неудачно: потеряли четверых бойцов, нескольких ранило. Солдаты глухо ропщут и перемывают кости комбату, обвиняя Семена Семенченко и его заместителей Свата и Филарета в том, что перед входом в Иловайск разведка «не отработала».

Перед Иловайском. Ленин для картинки и зачистка неугодных

Один из командиров рот вечером рассказывает мне интересную версию, почему Семенченко собирается штурмовать Иловайск снова.

— Семен вызвал меня пару дней назад и предложил слетать в Иловайск, чтобы стрельнуть в памятник Ленину из гранатомета. Сказал, мол, свалишь Ильича, телевизионщики снимут картинку, и потом можешь уходить из города. Главное, дать информацию, что Иловайск уже наш. Я отказался. Семен на меня за это затаил злость, но ничего в ответ не сказал, — возмущается командир роты, попросив не называть его позывной.

Слова комроты подтверждает бывший боец батальона Лев:

— Семен хотел во что бы то ни стало взять Иловайск и не считался с данными разведки. Еще до 10 августа она принесла информацию о том, что город фактически окружен российскими регулярными частями. Оставалась свободной лишь одна дорога, ведущая в город. Даже неспециалист в военной науке должен был понять, что это западня. Но Семен все равно решил войти в Иловайск, наплевав на данные разведчиков. В итоге имеем то, что имеем: батальон фактически разбили, огромное количество бойцов погибло, сотни попали в окружение и были взяты в плен. И все это лишь по одной причине — из-за желания Семена Семенченко попиариться и стать героем, доблестным освободителем Иловайска.

После иловайской трагедии Лев ушел из «Донбасса» в добровольческий батальон «Правого сектора».

— Я не могу сражаться под командованием предателя Семена Семенченко, — прокомментировал свой поступок доброволец, встреченный мной в Песках под Донецким аэропортом.

Явная нелюбовь к «проклятому наследию СССР» — изваяниям Ленина — проявляется в первый же день после переезда батальона на новую базу в Курахово — в местный пионерлагерь. Сразу после построения энтузиасты свалили гипсового Ильича, стоявшего на площадке для пионерских линеек. Бойцов поднимают на построения по два раза в день. Однако то, что я наблюдаю в расположении «Донбасса», далеко от моего представления о воинской дисциплине: многие добровольцы ходят в самоволки, а на построении присутствует в лучшем случае половина состава из штатного списка.

Перед строем замкомбата Филарет настоятельно упрашивает бойцов не покидать расположение части без увольнительной.

— Почти каждый второй самовольно уходит из расположения, причем многие употребляют спиртное и хулиганят! Будем сажать под арест за такие вещи! Скоро уходим на боевое задание. Всем подразделениям получить на складе б/к (боекомплекты. — «Репортер»). Объявляю готовность номер один, — прохаживается перед строем начштаба.

— Уже каждая собака в Курахово знает, что мы готовимся штурмовать Иловайск. А уж сепары и подавно. Наверняка нас достойно встретят там. Семену-то по х…, он после штурма прибежит с телевизионщиками позировать. А мы — настоящее мясо, — вполголоса произносит один из бойцов в строю. Командир явно слышит слова бойца, но сохраняет невозмутимость.

После построения начинается настоящий цирк: командиры «охотятся» за желающими уйти в самоволку, дежуря около ворот пионерлагеря. Однако охота плодов явно не приносит — желающие погостить в местном баре или магазине пользуются прорехами в заборе. Неожиданно на моих глазах арестовывают моего знакомого Ореста.

— Сдать оружие! Ты арестован за самовольную отлучку из расположения части! — командуют двое представителей Семена. Как окажется позже, Орест по приказу отстраненного от командования ротой Жака сопровождал автомобиль с трофейной взрывчаткой — ее вывозили на утилизацию. Арест бойца вызывает очевидное возмущение его боевых товарищей.

— Вместо пьяниц и реальных самовольщиков арестовали Ореста — одного из самых лучших саперов. Все же понимают, что Семен просто зачищает тех бойцов, которые поддерживают неугодных ему командиров, — объясняет мне вечером арест своего сослуживца один из его товарищей.

Под стражей Орест просидит вплоть до начала штурма Иловайска. Накануне его без объяснения причин ареста выпустят и пошлют в составе батальона на Иловайск. При выходе из окружения Орест пропадет без вести.

Раскол «Донбасса»

Командир батальона Семен Семенченко за несколько месяцев сделал поистине головокружительную карьеру, став из почти неизвестного персонажа фейсбука народным депутатом и распиаренным далеко за пределами Украины командиром добровольческого батальона. Такой взлет можно охарактеризовать словами из известной песни: «Кто был никем, тот станет всем».

Однако карьерная лестница комбата на очередной восходящей ступени дала трещину — сослуживцы выложили в СМИ огромное количество компромата на своего командира. В числе обвинений хищение денег, собранных волонтерами и перечисленных на нужды батальона, использование средств на предвыборную кампанию, мародерство в зоне АТО, присвоение автомобилей «сепаратистов», развал дисциплины в батальоне, непрофессиональное командование, предательство своих солдат, оставшихся в иловайском котле, и даже похищение штабиста Александра Калашника, который обвинил Семена в расхищении финансов батальона.

Примечательно, что основная волна обвинений против Семенченко странным образом совпала с началом его политической деятельности. Один из старших офицеров столичного главка СБУ подтвердил, что компромату на Семена дали ход лишь после того, как он стал кандидатом в народные депутаты.

— Информация о том, что Семен Семенченко причастен к мародерству, была еще несколько месяцев назад. Но команды проверять эту информацию не было. После того как Семенченко заявил, что идет в парламент, сверху поступила команда к началу расследования достоверности компромата на него, — рассказал сотрудник СБУ на условиях анонимности.

Однако главным грехом Семена, как считают многие бойцы батальона, стали не хищения и не мародерство, а его поведение в отношении тех, кто остался в котле под Иловайском. Например, доброволец Давид Мартиашвили уверен, что повторный штурм Иловайска был заведомо гиблой затеей, задуманной исключительно ради личного пиара Семенченко.

— Данные разведки о почти завершенном окружении города перед вторым штурмом 19 августа не были секретом для Семена. Фактически он бросил батальон на убой. Даже после окончательного «схлопывания» котла он приказывал, уже находясь в тылу, чтобы батальон держался до последнего.

— После Иловайска я по собственной инициативе стал вывозить наших ребят из окружения, — рассказывает комроты Жак. — Для этого я замаскировал свою машину под санитарную, намалевал красный крест, надел белый халат. Никто — ни Семен, ни его замы — ни словом не заикнулся о том, что нужно хоть как-то спасать наших ребят. 17 раз я под видом врача нырял на территорию, контролируемую сепаратистами. В общем, вывез оттуда более 420 бойцов, причем не только из «Донбасса», но и из армейских подразделений. Командование батальона просто забыло о своих солдатах, попавших под Иловайском в окружение.

Позже командир противотанкового взвода батальона Владимир Бабенко с позывным Фагот обвинил Семена Семенченко в том, что приказа штурмовать Иловайск вообще не существовало. Его якобы не отдавали ни в штабе АТО, ни в штабе Нацгвардии. Кроме того, бывшие подчиненные подчеркивают, что до 16 августа Семенченко даже не был комбатом. Лишь перед Иловайском приказ о его назначении якобы был подписан командующим Нацгвардии.

Накопившееся недовольство наиболее полно выразилось лишь 10 января, когда на собрании батальона в Новых Петровцах большая часть воевавших в АТО бойцов выразила Семену Семенченко и нескольким командирам батальона — Филарету, Галу и Тринадцатому — недоверие. При этом часть «бунтовщиков» так и не пустили на территорию части. Сам же комбат отказался встретиться со своими бывшими солдатами, объявив недовольных «отчисленными за мародерство и нарушения дисциплины». Как выяснилось позже, в этот список попало более 140 человек. Однако приказы об увольнении многие из «виновных» в руки так и не получили.

Несмотря на то, что на общем собрании батальона 10 января глава МВД Арсен Аваков заявил, что Семену Семенченко необходимо сделать выбор между постами комбата и нардепа, он все еще остается командиром батальона «Донбасс» и продолжает командовать обновленным батальоном. Вместо отчисленных бойцов, по словам Семенченко, в подразделение было принято пополнение в количестве 200 человек.

Пресс-служба Семена Семенченко подтвердила, что комбат находится сейчас в АТО в качестве командира батальона военных резервистов и, по решению Комитета по вопросам национальной безопасности и обороны, «занимается проверкой фактического состояния обеспечения армии вещевым довольствием, вооружением и боеприпасами».

Кроме того, пресс-служба батальона «Донбасс» поделилась мнением комбата относительно многочисленных обвинений в его адрес: «Батальон и его командир Семен Семенченко не собираются втягиваться в компанию по дискредитации добровольческого движения, развязанную врагами Украины. Пресс-
служба заявляет о том, что гражданам, которым стали известны факты противоправной деятельности бойцов батальона „Донбасс“ или командира батальона, согласно законодательству Украины, необходимо обратиться в прокуратуру с соответствующим заявлением. В настоящее время военный резервист, командир батальона „Донбасс“ Семен Семенченко в связи с обострением обстановки в зоне АТО находится вместе с батальоном „Донбасс“ на передовой и выполняет боевые задания по обеспечению безопасности Украины. Как народный депутат и первый заместитель председателя Комитета по национальной безопасности и обороне ВР Украины Семен Семенченко 23 января 2015 года будет координировать комитетские слушания по вопросам мобилизации и несения альтернативной военной службы».

Сам Семенченко по телефону заверил нас, что весь компромат на него — ложь и очередная попытка дискредитации всего добровольческого движения и его лично как командира и народного депутата. 

Вместо эпилога

Уже 11 января, сразу после бунта, Семен Семенченко предпринял демонстративный поход во главе лояльных к нему бойцов к стенам Верховной Рады с требованием отправить обновленный батальон в зону АТО. Через трое суток батальон был туда отправлен.

В свою очередь отчисленные «бунтовщики» тоже не собираются отсиживаться в тылу. Большинство из них зачислено в другие части Национальной гвардии и ВСУ. Многие уже воюют. Не исключено, что бывшие сослуживцы, ставшие заклятыми врагами, в какой-то момент могут встретиться на фронте.