Археология Юго-Восточной Азии. Каменный и бронзовый век^*

Область, получившая в нашей литературе условное наименование «прото-Юго-Восточная Азия» (вся Юго-Восточная Азия, юг современной КНР, восток Индии и Бангладеш),- область влажных тропиков, в конце каменного века населенная так называемыми аустрическими народами (аустроазиатами – предками кхмеров, вьетов, монов, мунда и родственных им народов, и аустронезийцами – предками малайцев, яванцев и других народов, родственных им), должна рассматриваться как некое единство. Исторические факторы, оказавшие влияние на формирование современной Юго-Восточной Азии, прослеживаются лишь с I тысячелетия до н.э., когда с запада на эту область стали надвигаться индоарии, а с севера – древние китайцы, археологически складывание современных границ Юго-Восточной Азии можно отнести к началу века железа. К этому времени можно отнести и возникновение ранних классовых обществ народов «прото-Юго-Восточной Азии».

Археологические исследования. Археология Юго-Восточной Азии изучена плохо. В период колониальной зависимости стран этого региона археологическими изысканиями на их территории занимались мало, а все крупные экспедиции работали на средневековых памятниках. Национальных школ в археологии не существовало, так же как специальных журналов. И если немногочисленные палеолитические памятники еще сравнительно активно рассматривались в литературе, то публикация по неолиту носили случайный характер. Наличие бронзового века для многих ученых было проблематичным, а представления о мезолите вообще не сложились. Исключением был Вьетнам, для которого исследованиями М.Колани, Ж.Патта и А.Мансюи была выработана ориентировочная схема смены неолитических памятников северного Вьетнама, а В.В.Голубевым доказано существование там бронзового века.

С конца 40-х – середины 50-х гг. развертываются исследования в целом ряде стран, в первую очередь вьетнамских археологов в северном Вьетнаме и ряда западноевропейских и американских – в Таиланде; Т.Харрисон ведет фундаментальные исследования на Калимантане. Широкое использование радиокарбонных дат позволило при наличии малого числа раскопанных памятников и малого числа многослойных памятников создать ряд сопоставительных колонок культур в масштабе одной страны или группы стран. В результате была решена проблема нижнего палеолита, выявлена специфика верхнего палеолита и мезолита, даны описания основных неолитических культур региона. Тогда же были открыты ранние энеолитические и бронзовые культуры, установлена их самостоятельность в пределах восточной половины Старого Света, даны подробные описания ряда культур, особенно в восточном Индокитае. Из области предположений в область реального знания перешли представления о времени конца эпохи бронзы и начала железного века.

Но первобытная археология различных стран пока изучена крайне неравномерно. Единственная часть Юго-Восточной Азии, археологическая изученность которой близка к ближневосточной, – это северный Вьетнам, в древнейшей истории которого уже нет крупных лакун. Вьетнам является страной со сформировавшимися кадрами специалистов-археологов, со своим Институтом археологии издающим журнал «Археология», здесь ведутся плановые раскопки. В Таиланде исследования проводились преимущественно иностранцами, что повлекло за собой сочетание прекрасно раскопанных памятников с большими белыми пятнами, в результате дать общую картину развития здесь можно не всегда. Возникшие практически в 50 – 70-е гг. археологии Филиппин и Малайзии, во многом обогатив наши представления о прошлом Юго-Восточной Азии, еще не предложили целостной картины развития этих частей региона. Раскопки в Индонезии расширялись медленно, хотя ряд новых сведений по древнейшей история и был получен. В Лаосе и Камбодже первобытная археология практически застыла на очень низком довоенном уровне. В Бирме заметных работ по первобытной археологии не велось. Все это в значительной степени определяло характер изложения материала.

Поскольку развитие шло во многом единым для всей Юго-Восточной Азии путем, после рассмотрения общей для всего региона картины нижнего палеолита и памятников «хоабиньского круга» изложение ведется с опорой на археологию северного Вьетнама, Таиланда и Индонезии. с привлечением материалов по другим странам (применительно к отдельным этапам развития).

1. Общий характер развития в древнейшие периоды. Нижний палеолит.

Экономико-географическая разнородность Юго-Восточной Азии, изоляция больших областей, неравномерное развитие долинных и горных районов явились причиной разного уровня развития материальной и духовной культуры их населения. Со сравнительно развитыми равнинными областями в горах Индокитайского полуострова соседствовали еще в 60-е гг. ХХ в. районы, где люди, жили в неолите.

Во влажных тропиках Юго-Восточной Азии обнаружены следы древнейших обезьяноподобных людей. На ранних этапах существования Homo sapiens здесь, очевидно, сложился большой самобытный очаг культуры. Наряду с общими для других культурных центров зарубежной древней Азии закономерностями здесь имели место две важные особенности: постоянная полиэтничность (в археологическом плане – многоцентровость) и неустойчивость границ очага. При этом за границами «прото-Юго-Восточной Азии» располагались не другие культурные очаги, а зоны замедленного по сравнению с нею культурного и экономического развития. Общность древнейшей Юго-Восточной Азии может быть прослежена на разных этапах по разным данным. Так, в последние тысячелетия до новой эры здесь на основе южномонголоидного антропологического типа сложилось несколько этнолингвистических групп, обладавших определенным сходством и не имеющих родственных им за пределами «прото-Юго-Восточной Азии». К концу II тысячелетия до н.э. основными такими группами были: аустроазиатские народы бассейна Ганга и континентальной части Индокитайского полуострова, отчасти бассейна Сицзяна; древние индонезийцы, кольцом окружавшие Южное (современное Южно-Китайское) море; древние таи; смешанная группа народов в низовьях Янцзы и на побережье к югу от него вплоть до современного северного Вьетнама, известная на рубеже II – I тысячелетий до н.э. как цзяо-чжи (зяо-тьи), впоследствии – как юэ (вьеты).

С нижнего палеолита на территории «прото-Юго-Восточной Азии» сложилась основная часть обширной зоны распространения культур с преобладанием в каменном инвентаре рубящих орудий типа чопперов. Но в те времена типичное для Юго-Восточной Азии преобладание собирательства над другими видами хозяйственной деятельности в «предпроизводящий» период еще не сформировало столь ярко выраженного культурного своеобразия, как позднее.

В среднем и в верхнем палеолите материальная культура «прото-Юго-Восточной Азии» развивалась по пути, отличному от более западных частей Старого Света. Здесь сохранялась макролитичность, не развивалась сколько-нибудь значительно индустрия пластин. Шло лишь дальнейшее совершенствование чопперов, тесел и скребков достаточно крупных, которое и заняло часть верхнего палеолита. Мезолита как времени господства охоты с луком и стрелами соответствующей каменной индустрии здесь вообще не было; зато очень рано, во времена, соответствующие западному верхнему палеолиту, появилась шлифовка крупных орудий – мотыг и тесел, может быть, и топоров; все это типично для собирательского хозяйства. Но неолитом в западноазиатском смысле это не было еще долго, по меньшей мере до X тысячелетия до н.э., когда здесь появилось производящее хозяйство, земледелие. С этого времени можно, видимо, говорить о бескерамическом неолите. Самое позднее с VI тысячелетия до н.э. начинается керамический неолит и длится в наиболее развитых районах Индокитайского полуострова до начала III тысячелетия до н.э.

Таким образом, нижний палеолит менее своеобразен, он схож с нижним палеолитом Южной Азии, имеет ряд и общих для всего Старого Света форм каменных орудий (ручное рубило). Представлен он либо стоянками (Шонви во Вьетнаме), либо находками переотложенных орудий в речных отложениях (ранний Аньят в Бирме, Пачитан на Яве и др.).

Раннеаньятские орудия Бирмы происходят из сборов в руслах рек и зачисток отложений древних речных террас, где они залегают переотложенными в галечнике. Время раннего Аньята – средний плейстоцен – начало верхнего плейстоцена. Подавляющее большинство орудий сделано из кремнистого туфа – породы, схожей с базальтом. и из ископаемого дерева.

Раннеаньятские изделия крупные (более 10 см в поперечнике). большая часть изготовлена не из отщепов, а из обломков камня и галек. Основные категории каменных орудий: ручные тесла (самая массовая группа), чопперы (следующая по численности) и чоппинги (самая малочисленная); обнаружено одно проторубило, очень грубое. Типично раннеаньятская форма – ручное тесло (рис. 5I ), оно делалось обычно из ископаемого дерева, свойство которого раскалываться по плоскостям во многом определило формы орудий. Это рубящее прямоугольное орудие, особый вид чоппера. Чопперы были обычных форм из уплощенных речных галек, чоппинги – оббитые с двух сторон. Оббивка, как и у чопперов, минимальная. Нуклеусы – грубые атипичные; отщепы также в основном примитивные, с нефасетированной ударной площадкой.

Из двух остальных крупных древнепалеолитических комплексов Юго-Восточной Азии – Пачитан на Яве и Кота Тампан в Малайзии – остановимся на Пачитане, отметив только состав орудий Кота Тампан: чопперы, чоппинги, грубые остроконечники, немного кирок-проторубил, нелеваллуазские отщепы.

Пачитан находится на центральной Яве. Как и в раннем Аньяте, основная часть изделий найдена в сухом русле речки, а небольшое число происходит из базального галечника второй террасы, откуда и шел вымыв. По времени их относят к концу среднего плейстоцена или самое позднее – к началу верхнего плейстоцена. Материал – кремнистый туф, реже – кремнистый известняк. Материалом служили не только гальки, но и, как в Бирме, крупные валуны и обломки камня, от которых отделялись огромные отщепы. Отщепов очень много, подавляющее большинство – нелеваллуазские, с нефасетированными ударными площадками. Но отщепы, как и весь пачитанский комплекс в целом, типологически более совершенны, чем на вышеописанных памятниках. Так, спинка обычно тщательно уплощена предшествующими сколами на нуклеусе, относительно много пластин. Как они, так и отщепы в ряде случаев слегка отретушированы, есть сделанные на их основе скребла, острия, сверла. Нуклеусов в силу указанных причин мало, они грубы, атипичны.

Среди орудий преобладают чопперы, схожие с раннеаньятскими. Специфичны подковообразные и черепаховидные чопперы. Следующая по численности группа – проторубила, переходные от ручного тесла к оббитому с обеих сторон ручному рубилу. За ними идут настоящие ручные рубила ашельского типа, схожие, по мнению С.Н.Замятина, с рубилами южной и центральной Индии. Эта группа орудий особенно выделяет Пачитан как типологически более совершенную группу, хотя особого будущего у ручных рубил в палеолите Юго-Восточной Азии не оказалось, если не считать суматралитов. А вот чоппинги стоят здесь по количеству на четвертом месте, они схожи с раннеаньятскими. Такое же место, по П.И.Борисковскому, занимают ручные тесла.

Таковы в общих чертах наиболее изученные памятники нижнего палеолита Юго-Восточной Азии. Напомним, что раскопок древнего палеолита почти не велось, сопутствующая фауна практически не изучена и также не бесспорна, а древние формы человека, соответствующие по времени древнему палеолиту и прослеженные, в частности, во Вьетнаме и в Индонезии, обнаруживают обычно без вещей.

2. Средний и верхний палеолит

Средний и верхний палеолит Юго-Восточной Азии будучи бесспорно таковым по абсолютному времени (установлен радиокарбонным методом) и по принадлежности по времени существования Homo sapiens, не имеет существенных отличий в каменном инвентаре с 40000 лет до н.э. до 25000 лет до н.э., когда появились первые шлифованные орудия, или даже до 10000 лет до н.э., когда возникло производящее хозяйство. Взяв как рамки 40 – 25 тыс. лет до н.э. или 40 – 10 тыс. лет до н.э., мы в обоих случаях должны выделить два вида памятников, возможно, некоторое время сосуществовавших в силу указанных выше экономико-географических причин. На памятниках первого вида отчетливо прослеживаются древнепалеолитические традиции (фазы I – III пещеры Ниа, поздний Аньят), на памятниках второго вида заметна своеобразная верхнепалеолитическая индустрия (хоабиньский комплекс) Параллельно с памятниками второго вида существовал грубомикролитический вариант позднего палеолита – культуры Сангирак – Чабенге, но его время еще может быть уточнено в сторону омоложения. Первую группу видов целесообразно рассматривать как поздний палеолит, вторую – как мезонеолит. Предлагаемое деление типологически неопределенно, но за ним стоят вполне конкретные группы памятников. Верхний палеолит, непосредственно продолжающий традиции нижнего палеолита, но уже соответствующий времени Homo sapiens – это фазы I – III пещеры Ниа и поздний Аньят Бирмы с их макролитическими традициями. Самым поздним здесь можно, считать слой Ниа 107 – 183 см. К позднему же палеолиту должны быть отнесены островные микролитические культуры Сангиран и Чабенге. Время их 40 – 18 тыс. лет до н.э. Знаменитая пещера Ниа исследовалась Т.Гаррисоном. Она находится в северной части острова Калимантан, в Малайзии. Пещера очень большая, ширина главного зала 230 м, высота 60 м. Мощность слоя порядка 4,5 м; представлены палеолит, мезонеолит, неолит, бронзовый и железный века до ХIХ в. включительно. К нижнему палеолиту относятся I – III фазы. Слои фазы I дали только небольшое количество мелких и крупных отщепов. В слое фазы II обнаружены галечные грубые чопперы и грубые отщепы. Широко использовались орудия из двустворчатых раковин; их относят ко времени от 39500 (1000) лет до н.э. до 37100 (1000) лет до н.э. Здесь же был обнаружен хорошо датированный слоем череп Homo sapiens, близкий к австралоидам (австралийцы и тасманийцы ХIХ в.). Схожие материалы содержал и следующий мощный слой (183 – 244 см) – фаза III: чопперы из скатанных галек среднего размера с необработанной пяткой, крупные отщепы кварцита. Они датируются 31000 – 30000 лет до н.э.

Мало отличается от нижнего верхний палеолит и в Бирме. Поздний Аньят датируется верхним плейстоценом, но различия его с ранним Аньятом очень невелики. Лучше выделяются типологические орудия, размеры орудий меньше, техника оббивки несколько более развитая, на нуклеусе тщательно оббита спинка орудия. Типы орудий те же, что в раннем Аньяте, новое сводится к появлению чоппингов с лезвием, полученным чередующейся оббивкой с обеих поверхностей.

Определенным завершением в пределах палеолита раннепалеолитической градации можно считать условно верхнепалеолитический слой пещеры Ниа (107 – 183 см), середина слоя датируется около 17500 лет до н.э. Здесь среди отщепов много пластинчатых и с фасетированными ударными площадками; есть костяные орудия (острия и др.). В то же время по-прежнему встречаются чопперы и нет суматралитов (овальных рубил из гальки, обработанной с одной или обеих поверхностей) и других вещей хоабиньского круга. Фауна в небольшой части ископаемая (останки гигантского чешуйчатого муравьеда и гигантской свиньи), в остальном – современная, как местная, так и из других частей Юго-Восточной Азии.

Другую позднепалеолитическую традицию представляют островные памятники. Возможно, эколого-экономическая ситуация там была ближе к европейской и роль охоты была выше, возможно, были и иные причины, во всяком случае микролитические орудия достаточно распространены на Яве и Сулавеси, в то время как на Калимантане верхнепалеолитические памятники с нижнепалеолитической традицией прямо сменились хоабиньскими мезолитическими, впоследствии появившимися и на Яве и Сулавеси.

Сангиранская индустрия представлена орудиями, обнаруженными на поверхности на Центральной Яве, которые могут быть датированы по аналогичным находкам в галечниках верхнеплейстоценовым временем. Она представлена отщепами из халцедона и яшмы, удлиненных пластин мало. Из отщепов и пластин при помощи ретуши изготавливались скребла, концевые скребки, нуклевидные скребки, острия и сверла. Даже из краткого описания видно, что инвентарь резко отличается от пачитанского и явно поздний. Порой сангиранскую индустрию связывают с нгандонгским неандертальцем Явы, но описания найденного с последним археологического материала не вполне ясны. На стойбищах нгандонгцев было найдено много костей быка бантенга и других млекопитающих, что также сближает эти памятники с западноазиатскими, с их преобладающей ролью охоты. Об этом говорит и находка на стойбище роговых копий.

Родственная индустрия, чабенгеская, обнаружена на соседнем острове Сулавеси (рис. 52). Это также сборы на поверхности, возможно, но не обязательно связанные с фаунистическими находками. Материалом служили халцедон и яшма, орудия изготавливались из небольших коротких толстых отщепов с нефасетированной ударной площадкой. Леваллуазских отщепов нет, но есть несколько удлиненных пластин. При помощи ретуши изготавливались скребла и острия.

3. «Мезонеолитические» культуры

У собирательских, по преимуществу, обществ Юго-Восточной Азии, оставивших памятники, сменившие пришедших на смену верхнему палеолиту типа позднего Аньята и отчасти синхронных ему макролитических памятников хоабиньского типа, очень быстро появляются орудия с пришлифованными лезвиями. И провести здесь грань между мезолитом и ранним неолитом невозможно. Появляется шлифовка очень рано, уже за 25000 лет до н.э., причем шлифуется лезвие стандартных для хоабиня орудий, а не каких-либо новых. Появление керамики в этих несколько необычных культурах, которые условно назовем «мезонеолитическими», намного отстает во времени от такого рода шлифовки. В обобщенном виде смена технологий выглядит следующим образом: в верхнем палеолите наряду с памятниками, где преобладают чопперы и отщепы, появляются памятники с преобладанием суматралитов и прямоугольных топоров, пока без пришлифованных лезвий (рис. 53). Некоторое время они сосуществуют, но не на одних и тех же памятниках; потом на хоабиньских памятниках появляется пришлифовка, а комплексы поздних реминисценций нижнего палеолита еще продолжают существовать отдельно. Так продолжалось, насколько можно судить по единственному памятнику – пещере Ниа, где есть и то, и другое, до 9000 лет до н.э. Но существовали хоабиньские поселения, например Пещера Духов, уже в XII тысячелетии до н.э. Период до появления керамики, по данным Пещеры Духов, составляет 12 – 8,5 тыс. лет до н.э. Можно было бы отнести эти культуры к мезолиту, если бы еще с XV тысячелетия до н.э. в отдельных районах «прото-Юго-Восточной Азии» или связанных с нею не существовала подшлифовка (стоянка Малангангер в северной Австралии) и если бы в той же Пещере Духов производящее хозяйство не датировалось X тысячелетием до н.э. Целесообразно привести здесь классификацию известного специалиста по археологии этого региона В.Сольхейма: ранний хоабинь – 48 – 23 тысячи лет до н.э. ; средний хоабинь – 23 – 13 тысяч лет до н.э.; поздний хоабинь – 13 – 8 тысяч лет до н.э. Не разделяя, что следует из изложенного выше, точку зрения В.Сольхейма о чопперах и чоппингах как принадлежности хоабиньской индустрии и соответственно рассматривая границу раннего и среднего хоабиня иначе, в остальном можно принять периодизацию В.Сольхейма.

Древнейшие памятники и их периодизация Наиболее изучена хоабиньская культура, типичный памятник которой – стоянка Хоабинь в северном Вьетнаме (к верхнему палеолиту относится ранний Хоабинь). Ее население – собиратели, охотники и рыболовы. В их хозяйстве ведущую роль играл сбор речных и морских съедобных моллюсков, яиц, кореньев, плодов, ягод, дикорастущих зерновых, в первую очередь риса. Стоянки хоабиньцев располагались в пещерах на опушке тропических лесов, в саваннах и на берегах водоемов. Охотились они на оленей, буйволов, слонов.

С верхнепалеолитическим населением Юго-Восточной Азии связана одна из существенных проблем – проблема формирования монголоидов. Весьма вероятно формирование южных монголоидов в Юго-Восточной Азии и в Китае вплоть до бассейна реки Хуанхэ непосредственно из синантропа, уже имевшего, по мнению некоторых ученых, монголоидные черты. Это предположение освобождает, от гипотез о непрерывных переселениях с севера, которые должны объяснить присутствие монголоидности у современных народов Юго-Восточной Азии, но не находит отражения в фактическом материале.

Для хоабиньской культуры характерно преобладание макролитов (суматралиты) и костяных мотыг из длинных костей крупных копытных. Жили люди в многочисленных здесь пещерах, а также, видимо, в шалашах. Искусство верхнего палеолита представлено выдолбленными на скалах контурными изображениями головы «человека-оленя» (рис. 54), а также многоцветными пещерными росписями с изображением людей, копытных и т. д.

Наиболее известные памятники этого типа – пещера Кеофай в северо-восточном Вьетнаме, Пещера Духов в северном Таиланде и пещера Ниа на Калимантане. В материале стоянки Кеофай преобладают орудия из галек, специализированные орудия (пока немногочисленные) типа топоров, тесел и мотыг. Другие наиболее известные хоабиньские памятники Вьетнама – Шаодонг, Лангнео, Лангвань, Муой, Тунг и др.

Родственные хоабиньской культуре верхнепалеолитические культуры тянутся вдоль побережья Дальнего Востока, от Суматры через южный Китай до Японии. С континентальными культурами они связаны слабо.

Культурный слой Пещеры Духов состоит из двух горизонтов. Представляющий для нас интерес горизонт I (12 – 10 тысяч лет до н.э. ) дал в наибольшем числе ретушированные отщепы, затем суматралиты и заглаженные камни типа пестов. Встречено небольшое количество вытянутых пластин. Материал – кремнистый известняк, реже сланец.

К мезолиту же Гаррисон отнес фазу IV в Ниа (с датами 9000 лет до н.э. и 8000 лет до н.э. и мощностью слоя 61 – 107 см). Преобладают сравнительно тщательно обработанные отщепы, суматралиты, наряду с которыми (что и типично для мезонеолита Юго-Восточной Азии) встречены оббитые и необбитые гальки с подшлифованными лезвиями, а также, что схоже с Пещерой Духов, полностью отшлифованные гальки.

В целом хоабиньские памятники без керамики (ранний и средний хоабинь по Сольхейму) распространены очень широко: Индокитайский полуостров (кроме малоизученной Бирмы), часть КНР к югу от Янцзы, на юг, по побережью и островам – до северной Австралии, на север – до Японии; на востоке их граница пока четко не прослежена.

Хоабиньских комплексов открыто уже более сотни. Инвентарю их присущ ряд общих черт, прежде всего использование для изготовления орудий речных галек подходящей формы и как следствие – относительно малое число отщепов. Основные формы орудий – суматралиты; овальные или миндалевидные рубящие орудия; удлиненные киркообразные топоры, тщательно обработанные с одного конца; короткие топоры, обычно из половины гальки; округлые дисковидные скребла, обработанные с одной поверхности; скребла с округлым лезвием с одной стороны; песты для растирания пищи. В поздних слоях к этому комплексу прибавляются подпрямоугольные топоры с подшлифованным лезвием. Микролиты практически отсутствуют. Возможно в это время появляются зерна риса, принадлежащие к культурному виду.

4. Развитой неолит

Неолит, характеризующийся в Юго-Восточной Азии широким применением шлифованных орудий и керамики, представлен повсеместно. Уже раскопано несколько десятков памятников. Сюда относятся фаза V пещеры Ниа, с ее округлыми в сечении шлифованными топорами, горизонт I Пещеры Духов (хотя он может относиться и к раннему неолиту) и многочисленные неолитические стоянки, раскопанные во Вьетнаме и объединенные понятием «бакшонская культура» (Фобиньзя, где впервые обнаружены бакшонские топоры и «бакшонские знаки» (ряс. 55), Кеофай и др.] или «пещерно-галечниковые» памятники. К среднему же неолиту Вьетнама относятся, по-видимому, и раковинные кучи типа Кюиньван, также с керамическим уже неолитом. Несколько особняком благодаря обилию отщепов стоит кампучийская ранненеолитическая стоянка Лаанг Спеан (нижний слой 4300 лет до н.э.), ее керамика еще весьма примитивна. Раскопаны памятники в Малайзии, Таиланде, на Филиппинах.

Средний и верхний неолит можно описать лишь для Вьетнама, где велись и ведутся планомерные раскопки.

Описание неолита Юго-Восточной Азии представляет большие сложности, поскольку материала, с одной стороны, довольно много, с другой – он плохо еще классифицирован и датирован. Особенность Юго-Восточной Азии – полицентричность – появилась уже в неолите. Другая общая особенность неолита этого района – - высокий уровень развития экономики в позднем неолите, так как в благоприятных условиях влажных тропиков («муссонная Азия») неолитическая техника в земледелии достигла, по-видимому, продуктивности, обычно присущей лишь веку металла. Кроме того, надо помнить, что границы неолитической Юго-Восточной Азии простирались на северо-востоке до Янцзы; единая классификация на столь обширной территории затруднительна. И наконец, удаленность от хорошо датированных цивилизаций резко затрудняла до появления радиокарбонных датировок создание как абсолютной, так и относительной хронологической шкалы для региона в целом. В последние десятилетия положение стало изменяться к лучшему, и мы имеем возможность оценить важность различных памятников, рассмотреть типичные памятники и явления материальной и духовной культуры и предложить общую схему развития региона.

Как показали новейшие исследования, начало «неолитических» процессов в рамках «мезонеолита» в Юго-Восточной Азии относится по крайней мере к IX тысячелетию до н.э., а V – IV тысячелетия до н.э. это уже время существования в ряде наиболее развитых областей региона культур среднего неолита. III тысячелетие до н.э. для части этих районов было уже временем позднего неолита и начала бронзового века; для других районов поздний неолит длился до II тысячелетия до н.э. Так обстоит дело в континентальной части «прото-Юго-Восточной Азии» – на Индокитайском полуострове и в бассейне рек Сицзян и Янцзы. На Малаккском полуострове в долинных земледельческих районах население переходит в течение II тысячелетия до н.э. к использованию металла. Применительно к островной части региона до недавнего времени бытовали датировки типа «I тысячелетие до н.э.», «середина I тысячелетия до н.э.», но в настоящее время их нельзя считать приемлемыми в силу двух обстоятельств. Первое – наличие в островной части памятников уже развитого бронзового века в середине I тысячелетия до н.э. Если учесть при этом типологическую близость неметаллических изделий памятников века металла континентальных районов с инвентарем многих «поздненеолитических» поселений центральной и западной Индонезии, при бесспорности культурного единства в I тысячелетии до н.э. Малакки (где хорошо представлены памятники развитого бронзового века) и Суматры, то нельзя не предполагать определенного единства экономического развития в пределах почти всей Юго-Восточной Азии. Второе – старое утверждение о длительном переживании неолита в островной части базируется на раскопках отдельных поселений, всегда почти однослойных, т.е. не имеющих даже относительной датировки. Раскопки же пещеры Ниа сразу удревнили поздний неолит архипелага. Напомним, что племена, использующие чисто неолитическую технику, существуют в Юго-Восточной Азии (континентальной и островной) до сих пор, но нелепо доводить неолит Юго-Восточной Азии до сегодняшнего дня, поскольку общая оценка дается на основании положения в наиболее развитых земледельческих районах. Эти же районы архипелага в I тысячелетии до н.э. не могут быть отнесены к чисто неолитическим лишь на основании их малой исследованности или недатированности имеющихся памятников. Все же косвенные данные говорят о наличии и здесь энеолитических или бронзовых культур, по крайней мере в начале I тысячелетия до н.э. В то же время районы «пережиточного» неолита сохранялись в это время повсеместно, кое-где образуя целые культуры (в восточной Индонезии, например), но к концу I тысячелетия до н.э. они были сменены бронзовым веком.

Обширность территории и различие уровней развития вынуждают при описании неолитических культур отступить от принятой схемы. Начнем с характеристики четырех развитых неолитических культур двух основных групп: континентальной и островной, – а затем перейдем к рассмотрению общих тенденций в позднем неолите развития. В 30-е гг. австрийский ученый Р.Гейне-Гельдерн рассматривал две основные родственные языковые группы древней Юго-Восточной Азии: древних мон-кхмеров (аустроазиаты) и древних индонезийцев (аустронезийцы) в связи с наиболее распространенными (хотя и не везде) типами неолитических топоров: первых – с плечиковым, вторых – с прямоугольным. Для того времени такое деление было шагом вперед, поскольку некоторое сходство сфер распространения было засвидетельствовано. В дальнейшем по мере накопления материала от этой схемы практически отказались, так же как и от теории миграции индонезийцев с материка на острова в период неолита.

При современном уровне знаний бесспорно можно считать, что вокруг Южно-Китайского моря, по его берегам и на прилегающих островах, существовала в развитом неолите серия родственных культур, связанных не только сходством инвентаря, но и единством тенденций его развития и типом экономики. В указанной зоне везде есть народы. говорящие на индонезийском языке, или остатки таковых. Наиболее изучены район центральной и западной Индонезии, прибрежная часть низовий бассейна реки Сицзян в юго-восточной части КНР и прибрежная часть низовий реки Янцзы в восточной части КНР, остров Тайвань и Филиппины. Второй и третий из этих районов не представляют собой культурно «чистых» областей, тут шло смешение континентального неолита с неолитом Юго-Восточной Азии. К юго-востоку от первой группы лежала область архаических неолитических культур, связанных с протоавстралоидным населением Ириана и соседних островов.

Вся континентальная часть древней Юго-Восточной Азии была занята второй крупной группой неолитических памятников. Наиболее изучены культуры средней Янцзы, этническая принадлежность которых еще неясна, и культуры центрального Индокитая (на территории Таиланда), принадлежавшие предкам мон-кхмеров, а также приморские смешанные (в плане материальной культуры, а возможно, и этнически) культуры северного Вьетнама, континентальные в своей основе.

Остановимся подробно на четырех развитых неолитических культурах указанного района.

Развитой, или средний, неолит. Средний неолит характеризуется широким распространением керамики и шлифованных топоров и тесел, шиферных шлифованных ножей и др.

По типу хозяйства неолитическое население Юго-Восточной Азии находилось на стадии перехода от собирательского (с большим удельным весом рыболовства и охоты) хозяйства и раннего земледелия к рисоводческому хозяйству. К концу раннего «мезонеолита», т.е. к концу 6 тысячелетия до н.э., этот тип хозяйства стал, видимо, преобладающим в ряде районов. Параллельно развивалось скотоводство. И то, и другое типично именно для развитого неолита; люди более раннего времени были собирателями, ранними земледельцами, рыболовам. Охотились на крупных и мелких рогатых копытных и свиней, а также на носорогов и черепах. Рыболовство было в основном речным, как и собирательство съедобных моллюсков; впрочем, в приморских поселениях обнаружены остатки морской рыбы и моллюсков. Но поскольку большинство изученных сейчас поселений расположено в предгорных районах и, видимо, там жило большинство населения, роль морского промысла надо признать незначительной. Мало поселений найдено и в долинах больших рек, подобное обстоятельство отмечено в раннем неолите Египта. Объектом собирательства были многочисленные растения, из которых надо отметить бобовые, различные орехи, тыкву, огурец и др., т.е. те виды, которые были одомашнены.

Остановимся подробнее на четырех развитых неолитических культурах или группах культур указанного района.

Наиболее развитыми в этот период в пределах «прото-Юго-Восточной Азии» были районы широких долин крупных рек Индокитайского полуострова и реки Сицзян.

Бассейн реки Сицзян. Культура, распространенная в бассейне нижнего Сицзяна, в археологии КНР именовалась приморской юго-восточной культурой. По культурной (возможно, и этнической) принадлежности она относится к типу смешанных. Оставленные нами вне рассмотрения и описанные в разделе о Восточной Азии соседние культуры – Цюйцзялин на севере, в среднем течении реки Янцзы, и Цинляньган и Лянчжу на северо-востоке, в нижнем ее течении, – образуют периферию Юго-Восточной Азии, сравнительно близки между собой и представляют особую традицию в развитом неолите, еще плохо изученную. Пока можно считать установленной лишь близость этих культур к юго-восточноазиатским в гораздо большей степени, чем к культурам бассейна реки Хуанхэ.

В развитом неолите (VI – V, может быть, VI – IV тысячелетия до н.э.) жители низовий Сицзяна и прилегающих участков побережья занимались мотыжным земледелием, разводя рис и некоторые корнеплоды, одомашнили свиней и собак. В отличие от неолитических культур долины Инда, Хуанхэ, Нила, Тигра и Евфрата в их хозяйстве очень большую роль играло собирательство и рыболовство и меньшую – охота. В условиях влажных тропиков собирательство долгое время давало земледельцам значительную часть продуктов питания.

При изготовлении орудий из камня широко применялась шлифовка. Основными орудиями земледельца были плечиковые и прямоугольные топоры-мотыги (порой с отверстием для крепления) (рис 56), выполнявшие в зависимости от способа крепления к изогнутой рукояти ту или иную функцию. Типичны для этой культуры ступенчатые тесла («дентальные топоры»}, есть и обычные тесла. Как и в более западных культурах Юго-Восточной Азии, лезвие их обычно изогнутое. Здесь широко применялись плоские шлифованные однолезвийные ножи, порой с отверстием для крепления, луновидные серпы, изогнутые резаки, шлифованные клиновидные орудия с прорезью, возможно, использовавшиеся как лемехи плугов (на поздних этапах развитого неолита и в позднем неолите в этих районах, возможно, уже использовали тягловую силу буйвола и изобрели соху или даже плуг; во Вьетнаме изображение плуга встречено на поздненеолитическом топоре). Из плечикового топора сформировалось своеобразное орудие обработки земли – «мотыга с крыльями», имевшая форму плечикового топора, но с угловатым лезвием. Широко применялись шлифованные черешковые треугольные наконечники стрел. Из камня делались рыболовные грузила, украшения – каменные шлифованные кольца, бусы, подвески. Встречаются каменные круглые жернова. Костяная индустрия была развита сравнительно слабо.

Керамический комплекс состоит из тарной, кухонной и столовой посуды. Тара – высокие сосуды с налепом под верхом, цилиндрические вверху и сферические внизу, высотой около 1 м. Они служили для хранения зерна и т.п., порой в них хоронили в скорченном положении. Ведущая форма в кухонной посуде – горшок с отогнутым прямым венчиком конической верхней и сферической круглодонной нижней частью. Нижняя часть, реже – все тулово горшка покрывались штампованным орнаментом, подражающим плетенке. Много находок штампов из обожженной глины, которыми наносились эти орнаменты. Другая форма – крупные цилиндрические сосуды с низким венчиком. Изредка встречаются горшки с конической нижней частью и со сферической верхней или сфероконические сосуды без поддона. Столовые формы, как всюду в Юго-Восточной Азии, более разнообразны – приземистые кувшины, кружки, блюда на поддонах, горшки на поддонах с прямым высоким венчиком, биконические сосуды на поддонах. Применение поддонов – одна из отличительных черт неолита Юго-Восточной Азии. В небольшом количестве встречены триподы своеобразной местной формы, близкие к неолитическим триподам из Малайи и центрального Таиланда. Орнамент посуды – лощеный, реже – прорезной, порой посуда без орнамента. Росписи почти не встречено, преобладает однообразный «фоновый» штамп в виде плетенки, по которому разбросаны штампом же нанесенные двойные спирали, решетки и другие геометрические фигуры. Из обожженной глины делались также грузила, керамические орнаментированные кружочки неизвестного назначения.

Поселения располагались, как у всех рисоводческих народов, у подножия холмов, на краю болотистых равнин, удобных для разведения риса. Дома состояли, скорее всего, из свайных сооружений, но порой это бывали и наземные дома из легких материалов. Планировка, там, где она прослежена, кольцеобразная, дома стояли по периметру прямоугольника или овала. Домов было по 25 и более. Судя по уровню социального развития эти поселения основывали земледельцы, объединенные в родоплеменные коллективы. Погребения и могильники изучены слабо, погребали, видимо, в простых грунтовых ямах и глиняных урнах, образовавших так называемые поля погребальных урн.

Северный Вьетнам. По своему хозяйственному облику и типам жилищ и поселений носители северовьетнамской неолитической культуры эпохи развитого неолита отличались от носителей культуры «юго-восточного побережья» немногим. В каменной индустрии этого района также встречаются различные модификации как плечиковых топоров, так и прямоугольных с их разновидностью – трапециевидными. К последним формам относятся не только топоры, но и тесла. Те и другие, как правило, шлифованы в большей части или целиком. Плечиковые топоры в отличие от топоров предыдущего района часто имеют массивный черешок (с шириной до трех четвертей ширины лезвия). Встречаются небольшие плечиковые топоры, игравшие роль каменных лезвий, вставлявшихся в деревянный цилиндр, в свою очередь насаживавшийся на рукоятку; есть и большие, лишь частично шлифованные, игравшие роль мотыг. В небольшом количестве обнаружены топоры подтреугольной формы, овальные в сечении, а также длинные долота и шлифованные наконечники дротиков. В отличие от предыдущего района каменных стрел почти нет. Из камня делались грузила той же формы, что и в культуре «юго-восточного побережья», и каменные острия неясного назначения. Изделий из кости и рога также очень мало, хотя, возможно, это связано с условиями сохранности во влажных тропиках.

Основная керамическая форма та же: горшок с прямым венчиком и сфероконическим туловом, с округлым или плоским дном. Помимо штампованного орнамента применялся прорезной, им наносились простые геометрические узоры. Распространены были сосуды на поддонах (столовые), горшки с ушком, кубки с ручкой- ушком, небольшие чаши на поддонах.

Среди украшений типичны бусы и подвески из просверленных раковин.

Неолитические поселения состояли из свайных домов, могильники детально еще не изучались, но установлено, что хоронили в грунтовых ямах, в вытянутом положении на спине.

Центральный Таиланд. Чисто континентальной культурой развитого неолита можно считать неолит центрального Таиланда Он охватывает VI -IV тысячелетия до н.э. Основные стоянки – ранние слои Нон Нок Тха и Баи Као (южный Таиланд), обе – открытые поселения в долинах. Их население, предки мон-кхмеров, разводило рис, ими был одомашнен бык той же породы, что и в Йндии, в большом количестве разводились свиньи. Собирательство, рыболовство и охота были уже подсобными промыслами, о чем свидетельствует резкое уменьшение числа костей диких животных и раковин моллюсков, как и на более южных памятниках. Население перешло с предгорий в долины крупных рек, удобные для рисоводства. Возможно, в конце периода появились первые примитивные ирригационные сооружения. В целом тип культуры стал близок к существовавшему в долинах великих рек Азии в развитом неолите.

Каменная индустрия представлена в основном каменными шлифованными прямоугольными топорами и плоскими шлифованными ножами. Большинство их – из погребений, поэтому целый ряд категорий еще может оказаться невыявленным. Керамика обычных форм, лощеная и со штампованным орнаментом. Много чаш на поддонах, но это, очевидно, следствие того, что сосуды в основном известны из погребений, куда попадала высококачественная столовая посуда. Роспись на керамике распространена весьма широко.

Хоронили в грунтовых ямах в вытянутом положении.

Индонезия. Развитой неолит Индонезии трудно свести к одному памятнику или даже к одному острову. Наше описание в основном будет касаться западной и центральной Индонезии. Наиболее известны неолитические слои пещеры Ниа, поселение Калумпанг на западе центрального Сулавеси, неолитические слои в Пачитане на Яве

Различаются два этапа развитого неолита Индонезии (помимо двух периферийных неолитических культур в восточной Индонезии – культура Тоала II на Сулавеси и культура валикового топора на Ириане). Это культура прямоугольного топора-тесла и культура позднего прямоугольного топора-тесла. По типу хозяйства древние жители Индонезии не отличались существенно от своих соседей в Юго-Восточной Азии: сеяли рис, одомашнили собаку и свинью. Основным орудием был трапециевидный, реже прямоугольный полностью шлифованный топор-тесло (в зависимости от формы лезвия). Топор, повернув его в деревянной обойме на 90, можно было использовать как мотыгу. В сечении такие топоры имеют или трапецию, или прямоугольник. Использовались и плечиковые топоры, чаще в функции мотыг. Применялись каменные долота, шлифованные наконечники дротиков и стрел. В небольших количествах использовались оббитые трапециевидные мотыги. Встречаются и ступенчатые тесла, типичные для северных берегов Южно-Китайского моря. Из камня делали браслеты и бусы, а также каменные круги неизвестного назначения.

Керамика представлена уже упоминавшимся сфероконическнм горшком, с венчиком и без, высокогорлыми сосудами с узким горлом, бутылями. Все это кухонная керамика, основной орнамент на ней – и типичный для Юго-Восточной Азии штамп. Столовая керамика представлена чашами на поддонах, низкими широкими кубками и сосудами с носиками. Украшения на них нанесены при помощи прорезного орнамента, часто заполненного пастой, или многоцветной росписи: геометрической и стилизованной. Геометрический прорезной орнамент – круги с точкой, зигзаги, меандры, параллельные прямые линии; изредка встречаются криволинейные прорезные орнаменты. Роспись представляет собой либо сложный геометрический орнамент (жгут и др.), либо какие-то изображения, стилизованные до неузнаваемости и имеющие уже характер знака каких-то неведомых нам ситуаций. Особняком стоят уже упоминавшиеся большие урны с налепом под венчиком, в Индонезии они меньше и покрыты часто росписью (меандр и иные фигуры). Из глины делались также орнаментированные кружки, известные с большинства поселений Юго-Восточной Азии, и небольшие скульптуры, головы птиц.

Из луба (тапы) выделывались ткани.

Поселения изучены плохо, имеющиеся немногочисленные погребения вытянутые, на спине, без строгой ориентации.

5. Поздний неолит Северного Вьетнама

Хорошо раскопанный могильник Лунгхоа в Северном Вьетнаме дает нам возможность проследить закономерности и особенности позднего неолита.

Основным орудием производства были тщательно отшлифованные прямоугольные, реже – плечиковые топоры-мотыги строгих геометрических очертаний. Реже встречаются трапециевидные топоры и грубые (но почти всегда шлифованные) подтреугольные мотыги; много прямоугольных тесел, изогнутых резаков. Из шлифованного камня изготовлялись черешковые наконечники стрел и копий, а также своеобразное оружие народов Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии – клевец (острый клин, перпендикулярно укрепленный на короткой ручке). Из камня же изготовлялись многочисленные украшения.

Керамика чрезвычайно сложна и многообразна по сравнению с предшествующим периодом. Формы теперь стали полностью симметричными, стенки тоньше, орнамент тщательнее. Кроме исходной! формы – сфероконического горшка – очень часты две его модификации – высокая и низкая, причем верхняя коническая часть порой превращалась в цилиндр на конусе. Многочисленны чаши на поддонах, горшки на поддонах, миски, кубки. Очень много глиняных «рюмок» в виде копыта, снабженных небольшой ручкой-ушком (рис. 57); порой они имеют отверстие в дне.

Украшения представлены многочисленными, порой необыкновенно тонкими и ажурными каменными кольцами, есть каменные серьги в виде колец и квадратов с прорезом для надевания на мочку уха, каменные бусы и подвески.

Исключительно велико количество глиняных пирамидальных пряслиц – свидетельство развитого ткачества. Одежда тканая, обнаружено много отпечатков довольно тонких тканей и плетеных циновок.

Поселения находились у подножий холмов в долинах, где разводили рис; дома делались из легких материалов, на сваях. Погребения устраивались в грунтовых ямах с уступом на середине высоты, на спине. С покойником клали орудия производства, посуду, украшения. Имущественного расслоения по инвентарю не видно. Это родоплеменные коллективы, еще далекие от классового общества.

6. Бронзовый век

В бронзовом веке (III – I тысячелетия до н.э. ) вся Юго-Восточная Азия образовывала (имеются в виду ее наиболее развитые области) единое целое в рамках такого специфического хозяйственного комплекса, как рисоводство с искусственным орошением. Экономически более развиты оказались низовья (не считая заболоченных прибрежных участков дельт) и средние течения великих рек Индокитайского полуострова, где жили народы мон-кхмерской семьи языков. Они и перешли в начале III тысячелетия до н.э., раньше, чем население долины Хуанхэ, к производству орудий из металла, самостоятельно открыв технологию обработки меди, а затем и способ изготовления бронзы. Металлические орудия вначале воспроизводили по форме основные каменные орудия земледельца – топор и мотыгу. Часто одно и то же каменное, а впоследствии металлическое лезвие выполняло, в зависимости от способа крепления к рукояти, функции обоих орудий. Здесь же впервые было изобретено такое специфическое орудие, как втульчатый топор-мотыга-кельт, совершенно не известный переднеазиатским и средиземноморским цивилизациям, использовавшим проушные металлические орудия. Позднее кельты широко распространились в долине Хуанхэ и стали для Восточной Азии основным орудием производства. Земледельческий комплекс Нон Нок Тха в центральном Индокитае дал самые ранние пока кельты (середина VIII тысячелетия до н.э.), служившие топорами и мотыгами, без применения которых невозможно земледелие в зоне тропических лесов. В конце III – во II тысячелетии до н.э. шло распространение бронзовой рисоводческой цивилизации на восток. Она охватила область проживания мон-кхмерских народов и их соседей, где возникли такие культуры как Фунгнгуен (северный Вьетнам ), ряд культур в бассейнах Сицзяна к Янцзы; определенное влияние она оказала и на население долины Хуанхэ. Другим направлением было южное: индустрия металла постепенно распространялась в земледельческих районах Индонезии.

На стыке двух культурных очагов, юго-восточноазиатского и восточно-азиатского, находились жившие в бассейне нижнего и среднего течения Янцзы народы цзяо-чжи, знавшие бронзу, разводившие поливной рис, поклонявшиеся дракону-крокодилу и журавлю. Эта самая ранняя из известных науке групп населения «прото-Юго-Восточной Азии», включала в себя, по-видимому, в конце II тысячелетия до н.э. северные группы прото-таи, аустроазиатов и древних индонезийцев. Скорее всего именно предки цзяо-чжи ознакомили с металлом, а впоследствии и с рисоводством и ирригацией обитателей долины Хуанхэ. Именно с Янцзы, по мнению ряда исследователей (П.Бенедикт и др.), уже позднее проникло на север плужное земледелие и использование тяглового скота.

В условиях влажных тропиков, благоприятных для быстрого роста материальной и духовной культуры, в мезолите, неолите и в эру раннего металла (до середины II тысячелетия до н.э.) уровень развития населения Юго-Восточной Азии был по сравнению с его соседями высоким. Лишь позднее, хотя в Юго-Восточной Азии все шире распространились металлические орудия, в бассейне Хуанхэ их применение повлекло за собой более быстрое развитие экономики. Возможно, это объясняется тем, что дальнейший рост обрабатываемых площадей требовал в Юго-Восточной Азии интенсивного строительства крупных ирригационных систем, для чего в тот период еще не было возможностей. В то же время в лессовых равнинах долины Хуанхэ в начале II тысячелетия до н.э. быстро развивалось сельское хозяйство и начался связанный с ним экономический подъем и дальнейшее развитие общественных отношений. В результате с середины II тысячелетия до н.э., когда на севере возникло классовое общество и государство, древние культурные центры Юго-Восточной Азии начали постепенно отставать, хотя разрыв никогда не достигал такой степени, как, например, между влажными тропиками Африки и Северной Африкой. В долине Хуанхэ уже в середине II тысячелетия до н.э. возникают классовое общество и города, рождается письменность, а в традиционных центрах Юго-Восточной Азии на Индокитайском полуострове в это время лишь зарождается имущественное неравенство, появляются первые укрепленные поселения, гораздо позднее превратившиеся в города. Замедленно шло развитие и на окраине «прото-Юго-Восточной Азии» – в долине реки Янцзы, куда с рубежа II – I тысячелетий до н.э. начинает проникать сильное и растущее влияние Севера. Постепенно этот район становится периферией цивилизаций долины Хуанхэ. На западе, в долине Ганга, развитие автохтонного населения не пошло дальше земледельческих энеолитических культур. В южной части региона, в Индонезии, земледельческие культуры эпохи металла формировались еще медленнее.

Каким был энеолит Юго-Восточной Азии и был ли он – вопрос, еще не решенный окончательно. Естественно было бы обнаружить в этом самостоятельно возникшем очаге металлургии и металлообработки энеолитические культуры с редкими и мелкими металлическими изделиями, из самородной вначале меди, только кованые. Но этого нет, самые ранние из известных памятников уже дают крупные сложные литые орудия, в большинстве случаев бронзовые. В то же время остальной инвентарь этих наиболее древних поселений века металла несильно отличается от материала поселений, металлических изделий не имеющих. В сочетании с несравненно меньшей изученностью, чем в Передней Азии, где прослежены ранние металлические культуры (энеолит), это заставляет думать, что находки энеолитических в обычном понимании этого слова памятников еще впереди. В наиболее изученном районе региона – северном Вьетнаме – -можно говорить об энеолитической культуре Фунгнгуен, однако неясно, появился ли там металл в результате открытия или он был заимствован из центрального Индокитая, где есть более древние памятники с металлическими орудиями, чем памятники культуры Фунгнгуен; скорее всего она – «вторичный» энеолит. Вероятно, к энеолиту относятся более ранние, чем Фунгнгуен, но типологически к нему близкие нижние слои Нон Нок Тха, самого древнего пока памятника века металла. В них (также в поздненеолитическом, по сути, слое) находится весьма сложное и позднее типологически, но встреченное раньше всего только в Юго-Восточной Азии (и потом распространившееся широко) орудие – кельт.

Периодизация. Самые ранние металлические изделия (середина III тысячелетия до н.э.) представлены сложными крупными орудиями местного происхождения – кельтами. Это дает возможность ориентировочно датировать возникновение здесь металлических орудий самое позднее началом III тысячелетия до н.э., а сам энеолит и раннюю бронзу – в целом III тысячелетием до н.э. Средняя бронза представлена памятниками II тысячелетия до н.э. в северном Вьетнаме (поздний Фунгнгуен и Донгдау), а поздняя относится к Х – II вв. до н.э. и представлена в основном донгшонской и родственными ей культурами в восточном Индокитае и в части центрального, в южных провинциях КНР, на Малаккском полуострове и в архипелаге. Бронзовый век мон-кхмерских областей образует, насколько можно судить, особую подобласть в эпоху поздней бронзы.

Бронзовый век в Юго-Восточной Азии мы можем рассматривать главным образом применительно к бассейну реки Красной, где, судя по всему, раньше остальных районов этого региона наступил железный век – в III в. до н.э., приблизительно в то же время, что и в бассейне Хуанхэ, где данные до IV в. до н.э. представляются немассовыми, а «бронзовый» характер материальной культуры Чжаньго – очевидным.

Обратимся к Нон Нок Тха, памятнику, долгое время бывшему сенсацией, вышедшей далеко за пределы археологии. Это второй в мире центр металлургии и металлообработки, возможно, самый древний, по мнению некоторых ученых, давший металл Ближнему Востоку. Оставив до тщательной проверки такую дату века металла в Юго-Восточной Азии, как V тысячелетие до н.э., подчеркнем, что общепризнанная дата – середина III тысячелетия до н.э. для развитой самостоятельной бронзовой индустрии со своей ведущей формой главного орудия труда – топора-мотыги на базе древнейшего в мире кельта. Нон Нок Тха – открытое поселение в долине в северо-восточном Таиланде, оставленное оседлыми рисоводами. Здесь долгое время существовали земледельческие поселения. Возможно, еще в предметаллический период в центральном Индокитае появляется расписная керамика (Баи Као в южном Таиланде, начало IV тысячелетия до н.э.). К позднему неолиту и бронзе относится в Нон Нок Тха первый период, к собственно бронзовому веку – второй. Помимо совершенной керамики (сделанной на кругу, в большинстве хорошо залощенной) и полностью шлифованных каменных лезвий деревянно-каменных мотыг и топоров в Нон Нок Тха были обнаружены бронзовые кельты своеобразной формы, бронзовые браслеты, пришедшие на смену каменным, и, наконец, песчаниковые формы для литья кельтов. Примечательно, что ниже слоев, содержащих бронзовые орудия, в публикациях отмечены медные орудия. Факт стратиграфического залегания меди ниже бронзы, видимо, имел место. Известны и погребения насельников Нон Нок Тха, совершавших трупосожжения.

Близко к Нон Нок Тха по времени поселение Ханггон в южном Вьетнаме (2000 лет до н.э. ), здесь также обнаружены литейные формы из песчаника и шлаки бронзы.

В бронзовом веке в бассейне реки Красной и в прилегающем районе основную роль играли памятники культуры Фунгнгуен в начале II тысячелетия до н.э. и культуры Донгдау во второй половине тысячелетия; в конце II тысячелетия до н.э. их сменила культура Мун (го Мун). Две последние культуры – среднебронзовые. Что касается культуры Фунгнгуен, то вьетнамские археологи, выделяя в нем этапы I II и III (из которых бронза отмечена на этапах II и III), описывают его обычно в общем. Памятники оставлены земледельцами-рисоводами, практиковавшими равнинное орошаемое рисоводство, а не подсечно-огневое. Область распространения – северо-западная, наиболее древняя и, возможно, единственная тогда существовавшая часть дельты реки Красной (дельта медленно поднимается). Дата – рубеж III – II тысячелетий до н.э. – начало II тысячелетия н.э. Бронзы нет, но поселение этой культуры Вандиен, например, дало подражание в камне бронзовому кинжалу типа известных позднее. Единичные металлические предметы есть на фунгнгуенском памятнике Лунгхоа.

Основной памятник, стоянка Фунгнгуен, относится по преимуществу к этапу I. Это открытое поселение, в котором не обнаружено бронзовых изделий, но которое по остальному материалу чрезвычайно близко к памятникам, содержащим бронзовые изделия. Культурный слой до 0,8 м, много золы, керамики, обломков каменных орудий и каменных браслетов, рыболовных грузил; имеются хозяйственные ямы, но нет скоплений раковин съедобных моллюсков. Здания, видимо, были на сваях, а очаги – на земле. Керамика весьма высокого качества, сделана на круге. Ведущая кухонная форма – круглодонный небольшой горшок из серой глины с заметно отогнутым венчиком. Столовые формы – в значительной части вазы на поддоне или сосуды в форме опрокинутого усеченного конуса, тоже на поддоне. Уже на Фунгнгуене появились типичные лишь для бронзового века Вьетнама небольшие сферические или конические сосуды с косой асимметричной ножкой, на которую сосуд поставить нельзя. Назначение их неизвестно, у большинства их типов дно имеет отверстие (условно назовем их «рюмками» или «полыми подставками»). Форма их заметно эволюционирует в пределах бронзового века, уже составлены их классификации. Орнаменты прорезные и штампованные, первые часто криволинейные, обычно имеющие основой двойную спираль; штампованный орнамент подражает плетенке. Обильны глиняные пряслица.

Из камня изготавливались в большом количестве сменные лезвия мотыг и топоров из диабаза, полностью шлифованные, прямоугольные (на некоторых поселениях и плечиковые), длиной от 10 до 1,5 см. Кроме того, обнаружены долота, малочисленные наконечники дротиков и стрел, многочисленные полировальные камни. В огромном количестве встречены каменные точеные браслеты, выпиленные и отшлифованные с применением очень сложной технологии (рис. 58). Изготавливались и каменные бусы. Шлифовка, пиление и сверление были совершенны. Известны и погребения этой культуры в прямоугольных ямах, в вытянутом положении, с инвентарем.

Следующая группа памятников была объединена рядом вьетнамских исследователей в этап Донгдау (они считают этапами также предшествующий Фунгнгуен и последующий Мун, или «Холм Мун», вместе образующие бронзовый век бассейна реки Красной и соседних районов). Памятник Донгдау очень важен тем, что его расположение между этапом Фунгнгуен и Мун зафиксировано стратиграфически: на поселении Донгдау слой I, верхний, принадлежит Муну; слой V, нижний – фунгнгуену; слои II – IV, средние, – Донгдау.

Памятник расположен в северо-западной части дельты реки Красной, в Виньфу; это открытое поселение на небольшом холмике («го», слово, включаемое порой в название культуры). Ведущей керамической формой здесь является сферический круглодонный горшок со штампованной придонной частью, с прямым отогнутым венчиком, с биспиральным и прямоугольным геометрическим орнаментом. Прямоугольные, целиком шлифованные каменные лезвия топоров и мотыг встречаются уже реже, бронзовых орудий гораздо больше, имеются формы для их изготовления. Многочисленны бронзовые мотыги, уже есть втульчатые топоры с асимметричным лезвием, наконечники копий, стрел, рыболовные крючки, специализированные орудия. Бронзовых изделий много, формы их специализированы, это развитая бронза. Имеются костяные гарпуны и сложные в изготовлении ушные прорезные каменные кольца (рис. 59). Распространены, как и раньше, «полые подставки», изменившиеся, но, очевидно, восходящие к Фунгнгуену.

Следующий этап – Мун представлен одноименным поселением в той же области Виньфу. Характер памятника – обычный холмик «го», время, как утверждают Зиеп Динь Хоа и другие вьетнамские археологи, конец II – начало I тысячелетия до н.э. Толщина слоя около 0,9 м. Земледельческое поселение с интенсивным слоем без заглубленных помещений. Керамика – обычные сфероконические небольшие горшки с круглым дном, орнаменты беднее и геометризированнее, чем раньше, применяется сетчатый штамп. Не имеют богатого орнамента и высокие вазы на поддонах и миски; мотив двойной спирали сохраняется, но резко преобладают геометрические прямолинейные формы. Из глины также делались пряслица, шарики неизвестного назначения, рыболовные грузила. Найдена фигурка птицы из плохо обожженной глины. Для орнаментации широко применялся штамп, примечательно исчезновение ряда фунгнгуенских видов орнамента, новых не появилось.

Доля каменных орудий в Муне меньше, но состав их прежний: мотыжные лезвия и лезвия топоров, долота, полировальные камни; орудия прямоугольные, изредка плечиковые. Каменные украшения – по-прежнему кольца и браслеты, ушные подвески (несомкнутые кольца).

Бронзовые орудия представлены всеми основными категориями орудий: мотыги. топоры (с асимметричным лезвием), долота, тесла, шилья. Оружие – наконечники копий, дротиков, стрелы. Многочисленны рыболовные крючки. Впервые появляется проушное орудие, похожее на серп, но с изогнутым в плане и профиле обоюдоострым лезвием. Оно единственное может быть модификацией проушных клевцов бассейна Хуанхэ, специфического оружия предков китайцев. Обнаружена первая бронзовая статуэтка, изображающая обнаженного (?) человека с шиньоном и длинными мочками ушей, схожая с рядом донгшонских статуэток (рис. 60).

Такова средняя бронза северо-восточного Индокитая, единственный период, изученный достаточно широко и подробно. В этой же части Юго-Восточной Азии находится и единственная пока детально изученная, но уже давно всемирно известная донгшонгская культура предков вьетнамцев.

7. Донгшонская цивилизация

Донгшонская цивилизация – комплекс материальной и духовной культуры предклассовых и раннеклассовых обществ Юго-Восточной Азии – в I тысячелетии до н.э. – одни из немногих самостоятельных культурных очагов в Азии. Для Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии сейчас можно говорить о трех очагах цивилизации в период бронзового века: культуры бассейна Инда, больших рек Индокитайского полуострова и бассейна среднего и нижнего течения Хуанхэ. При этом первый и третий были периферией более ранних культурных очагов, а второй, подобно культурам Западного Ирана и Передней Азии, – результат самостоятельного возникновения и развития земледельческой цивилизации, широко использующей металлические орудия. Здесь мы имеем единый культурный комплекс, возникший в III тысячелетии до н.э., и зоны его влияния.

Плохая изученность Южной, Юго-Восточной и Восточной Азии долгое время искажала временные, пространственные и генетические характеристики донгшонской цивилизации. Благодаря археологическим исследованиям последних десятилетий большинство белых пятен в археологии этой части Старого Света исчезло. Многочисленные сведения как об очаге донгшонской цивилизации, так и о ее периферии дали возможность описать (часто еще не окончательно) основные черты этой цивилизации влажных тропиков, не менее своеобразной, чем раннеземледельческие цивилизации Двуречья и Ирана – района сухих субтропиков. Собственно, как и в более древние времени, два этих очага и были основными в Азии, остальные – в той или иной степени их периферия. Но второй центр, влажно-тропический, был, возможно, более древним как земледельческий очаг; в то же время он был более архаичным и менее динамичным, может быть, из-за ограниченных возможностей распространения вширь его специфических хозяйственных черт. Он дал на раннем этапе своего развития импульс к развитию древнекитайской культуры металла, сам же во II – I тысячелетии до н.э. стал постепенно отставать в своем развитии, что обусловливалось природной средой, не дававшей возможности сложения здесь одного большого компактного регионального центра (центров) – необходимого условия существования древних высокоразвитых цивилизаций.

Археологические, отчасти этнографические и исторические исследования позволяют дать комплексный анализ и общее описание донгшонской цивилизации и предпринять попытку определить место ее создателей и носителей в истории Юго-Восточной и Восточной Азии в I тысячелетии до н.э. – начале I тысячелетия н.э.

Донгшонская цивилизация, получившая название по названию деревни во Вьетнаме, где она была впервые обнаружена, относится к поздней бронзе. Говоря о донгшонской цивилизации, мы имеем в виду как ее основной центр – продуктивную зону стыка мон-кхмерских, вьетских (юэских), древнеиндонезийских и древнетайских культур в северном Вьетнаме, так и ее главные периферийные области, а именно: 1) верховья реки Красной и бассейн озера Дали: 2) прибрежную зону к северу от Южного (Южно-Китайского) моря; 3) островной мир: Филиппины и Тайвань, Ява, Малайский мир: 4) древнекхмерские области на нижнем Меконге; 5) районы среднего Меконга; 6) бассейн Тяо – Прайи (Менам); 7) западный Индокитай, в основном бассейн рек Иравадн и Салуина. Во всех случаях речь идет о наиболее развитых сельскохозяйственных долинных районах.

На периферии далеко не всегда обнаруживаются все предметы и явления, присущие центру. Но если представленная в том или ином районе часть комплекса, типичного для донгшонской цивилизации, образует основу данной конкретной археологической культуры или преобладает над предметами и явлениями, присущими соседним крупным культурным очагам – бассейну Хуанхэ и бассейну Инда, то данный район рассматривается как входящий в зону распространения донгшонской цивилизации. Необходимо помнить, что экологическая ситуация обусловила распространение этой цивилизации прежде всего в достаточно больших земледельческих долинах влажных тропиков, как в прибрежных, так и во внутренних районах: это очаги в Юго-Восточной Азии и на юге современной Восточной Азии. Последнее не исключало контактов, так как описанные очаги (пятна) исчерпывали всю совокупность развитых земледельческих районов, находившихся на сходном уровне социально-экономического развития. Изоляции не было, но не было и явно выделяющегося своим развитием района; в наибольшей степени ему соответствовал центр донгшонской цивилизации, но в дальнейшем он был ослаблен борьбой со своим основным соперником – хуанхэским центром цивилизации ханьцев.

Помимо периферии цивилизация имела на севере зону стыка и смешения с культурами бронзового века долины Хуанхэ. Это бассейн Янцзы и районы непосредственно к северу и к югу от него. Здесь существовали смешанные культуры.

Временные рамки донгшонской цивилизации можно считать приблизительно определенными для центра и значительной части периферии. Сменив, непосредственно или через посредников, более ранние культуры эпохи бронзы: Фунгнгуен – Донгдау – Мун, донгшонская культура в узкоархеологическом смысле слова оформилась в VIII – VII вв. до н.э. Если учесть расхождение дат для Южной Азии, Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока, то трудно пока установить время более точно. Пройдя ранний этап в VIII – VI вв. до н.э., донгшонская культура с V в. до н.э. вступила в период расцвета (V – II вв. до н.э.); затем со II в. до н.э. эта позднебронзовая культура в своем основном районе стала естественно переходить к железному веку, завершившемуся к рубежу новой эры. Таким образом, донгшонская культура – естественное завершение трехтысячелетнего процесса развития культур эпохи бронзы – -от ее возникновения в наиболее древних культурах центрального Индокитая до железного века.

В традиционно более архаичных южных островных областях региона, где бронзовый век возник лишь в донгшонский период, без более ранних культур, процесс перехода от позднего Донгшона к раннему железу, возможно, несколько затянулся, но скорее всего в развитых долинных районах этих областей он не зашел позднее I – II вв. н.э. В горных районах и на мелких островах бронзовый век мог затянуться до V – VI вв. н.э. Что касается других индокитайских вариантов Донгшона, а также древнекхмерского очага, то в них (в развитых районах) наступление железного века относительно прочно связано с рубежом н.э. Аналогичная картина – на северной периферии донгшонской цивилизации.

Донгшонская цивилизация – наиболее высокоразвитая из цивилизаций, созданных народами влажных тропиков, и потому на ее характере яснее всего сказалась специфика природных условий влажных тропиков. Влияние окружающей среды было как непосредственным, так и опосредствованным через традиции неолитических земледельцев и земледельцев эпохи раннего металла, на основе которых сформировалась данная цивилизация. Она была одним из очагов самостоятельного развития традиций земледелия и металлургии, более самостоятельным, чем долгое время считавшийся основным бассейн среднего Хуанхэ, чья металлургическая традиция оказалась тесно связанной с более ранним южным центром, представленным памятниками III тысячелетия до н.э. в бассейне Тяо – Прайи. Зато в дальнейшем из двух основных культурно-хозяйственных центров эпохи поздней бронзы в I тысячелетии до н.э. – рисоводы донгшонской цивилизации и просоводы среднего и нижнего Хуанхэ, вторая группа дала пример быстрого развития северной земледельческой периферии, а первая – пример столь же медленного развития исконного южного центра металлургии и земледелия. Такая ситуация известна и в других районах Старого Света.

Какие же черты донгшонской цивилизации определялись ее своеобразной средой? В первую очередь это резкое преобладание в экономике поливного рисоводства, которым занимались в долинах крупных и средних рек. Помимо риса разводились бобовые, бахчевые, огородные и садовые культуры. Все это основывалось на древней и прочной оседлости земледельцев и достаточно рано привело к сравнительно высокой плотности населения, жившего в средних по размеру общинных поселках на небольших возвышенностях, рядом с обрабатываемыми долинами. Следующим по важности видом хозяйства было рыболовство. Обилие пресных (в меньшей степени морских) водоемов имело следствием то, что рыбный пряный соус стал основной приправой к рису. Важную роль продолжало играть собирание растительной и животной пищи в непосредственной близости от деревни.

Среда определила и тип поселения, и виды связей между ними и между группами поселений. Поселение определенной родоплеменной группы находилось сравнительно близко, а вот сгустки поселений отстояли достаточно далеко и были относительно изолированы. Основные связи осуществлялись по рекам, в меньшей степени – по морю вдоль берега. Насколько можно судить, этнически многие союзы племен и ранние государства были связаны морем сильнее, чем сушей (особенно если это суша без рек или водораздел). Именно среда дала и меридиональную стратификацию, хозяйственно-этногенетическую, она же обусловила дальние контакты развитых рисоводческих районов.

Устойчивая оседлость повлекла за собой раннее почитание духов земли, духов данного земледельческого коллектива; культ предков существовал здесь в более ярко выраженной форме, чем у других народов. Возможно, среда обусловила и развитие в мифологии идей пространственного дуализма, противопоставления людей гор и людей моря. Среда же свела к минимуму роль охоты и скотоводства и связанных с ними явлений в экономике и культуре носителей донгшонской цивилизации. Но это не относится к современным горным народам, значительная часть которых, будучи по языку далекими родственниками потомков создателей донгшонской цивилизации, имеют своими предками тех, кто отделился от долинных жителей еще до сложения этой цивилизации.

Донгшонская цивилизация – естественное следствие развития древнейшей в Восточной и Юго-Восточной Азии земледельческой культуры мезолита в конкретных условиях бассейна реки Красной; принадлежала эта цивилизация уже аустроазиатам, возможно, с какими-то тайскими компонентами; позже она распространялась на аустронезийцев и, возможно, на отдельные группы тибето-бирманцев. Донгшонцы взяли у своих предшественников все основы экономики, основное орудие крестьянского труда – мотыгу-кельт, ведущие керамические формы. основные черты свайного жилища, общие черты обряда погребения. К этому они добавили высокую духовную культуру, искусство, позднее – государственность, железные орудия труда и оружие. Развилось производство своих видов боевого оружия, предметов культа, возникла своя письменность, затем была воспринята иероглифика предков китайцев.

Донгшонская цивилизация широко распространилась как вверх по рекам, так и по морям на восток и на юг и оказала ускоряющее воздействие на ряд районов Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока.

К моменту контактов с индо-дравидийской и ханьской цивилизациями донгшонская цивилизация народов Юго-Восточной Азии имела свою периферию и центр, свои типы связей между ними, свою духовную культуру, базирующуюся на своеобразных видах классовой структуры. Восприятие элементов социального опыта южно-индийского и хуанхэского очагов было для носителей донгшонской цивилизации, как это бывало в истории других народов, следствием наличия у них определенных потребностей, заинтересованности в восприятии новых для них элементов. Именно наличие своей духовной культуры и общих для народов «прото-Юго-Восточной Азии» черт социальной организации (таких, как средние по размерам общины, культ предков и его высшая реализация – культ бога-царя, преимущественное развитие идеи охраны «благого порядка» в религии, преобладание реалистических тенденций в искусстве и др.) определило ощутимое единообразие отбора из таких разных культур, как индо-дравидийская и ханьская, и внутри индо-дравидийской, отбора, делавшегося каждым народом самостоятельно, но приведшего к сходным результатам, заметно отличным от индийских. Как и все великие земледельческие цивилизации прошлого, донгшонская сформировалась и существовала в наиболее развитых и динамичных районах, где и впоследствии развитие шло быстрее всего, где возникли и побеждали более сложные формы общественной жизни. Но и культуры народов долин все более расходились от общего корня, которым была для них донгшонская цивилизация.

Экономика. В экономической сфере, вообще наименее подверженной влияниям извне, донгшонская цивилизация является не менее самостоятельной, чем цивилизация Двуречья или среднего Хуанхэ. Она наследовала наиболее древним культурам Юго-Восточной Азии и была ее культурным центром в поздней бронзе.

Исходная ситуация на начало существования донгшонской цивилизации в сфере экономической определялась только внутренними факторами, а именно: возможностями среды и традициями ведения хозяйства, сложившимися еще в неолите, в раннем и развитом бронзовом веке (Нон Нок Тха, Фунгнгуен, Донгдау, Мун и др.). Среда обусловила резкое преобладание орошаемого земледелия (на уровне Донгшона – уже плужного) над собирательством, скотоводством и охотой. Основой хозяйства в долинных районах, относительно небольших, влажных и не имеющих диких животных, которых можно было бы одомашнить, могло быть только земледелие. И оно было такой основой с X тысячелетия до н.э. Доминирующая роль земледелия определила и место остальных видов хозяйства.

Помимо участков, прилегающих к болотистым долинам, тропические леса, как известно, не содержат почти потенциальных объектов промысловой охоты. Она возможна как заметный источник продовольствия лишь много выше, в горах, но там поливное земледелие и сейчас распространено слабо. Об ограниченности возможностей скотоводства говорилось выше. В то же время рыболовство имело широчайшие перспективы именно вследствие заболоченности и густоты речной сети. Последнее делало рыболовство возможным для всех крестьян, не требуя специализации целых коллективов на данном виде деятельности. И огромную роль по-прежнему играло собирательство. Богатство растительного мира и обилие мелких животных на стыке болотистых долин и тропического леса позволяло получать значительную долю пищевого рациона и сырья в непосредственной близости от деревни. (Напомним, что даже чистособирательские народы Юго-Восточной Азии получают все необходимое в радиусе 3 – 10 км вокруг поселения.) Все это создало к моменту появления донгшонской цивилизации и в период ее существования неповторимый и весьма устойчивый экономический комплекс общинного хозяйства в долинах региона, во многом сохраняющийся и до сих пор. И оформился он в виде, сопоставимом с современным, именно в позднем бронзовом веке, когда широкое применение металла в крестьянском хозяйстве привело к появлению почти всех тех элементов экономического комплекса, которые типичны для традиционной общины Юго-Восточной Азии. В этом роль донгшонской цивилизации в экономической истории этой территории.

Земледелие. Основой экономики было возделывание поливного риса нескольких видов со всем тем комплексом агротехнических мероприятий, без которых эти виды, и сейчас выращиваемые, не могли бы произрастать. Это наличие систем дамб и каналов, выращивание и пересадка рассады, ряд более специальных приемов.

Прошедшее к моменту сложения донгшонской цивилизации минимум четырехтысячелетний путь рисоводство эпохи металла было уже плужно-мотыжным. Носители донгшонской цивилизации создали к середине I тысячелетия до н.э. две конструкции плуга: тяжелый четырехчастный, известный по изображению из северного Вьетнама и сохранившийся во всей северной части распространения этой цивилизации и у мон-кхмеров, и трехчастный, характерный для аустронезийцев (рис. 61). Они отличаются от собственно древнекитайских плугов, возникших также во времена Донгшона и приспособленных для иных почвенно-климатических условий и для других культур: отличны и конструкция, и форма металлических лемехов. В зоне распространения донгшонской цивилизации, особенно в ее центре – северном Вьетнаме, бронзовые лемехи плугов – одна из самых массовых находок, в том числе случайных; они занимают третье место после мотыг и топоров. Именно широкое применение плуга, с запряжкой из пары буйволов или, реже, быков, дало толчок развитию сельского хозяйства и появлению прибавочного продукта и государства в северной части распространения донгшонской цивилизации по крайней мере уже к середине I тысячелетия до н.э.

Еще чаще встречаются в том же ареале бронзовые мотыги-кельты. Мотыга (железная) до сих пор широко применяется в этом регионе. Форма мотыги своя, она всегда сделана на основе кельта с сильно расширяющимся лезвием; такая форма, с местными вариантами, характерна для всего Донгшона – от Бирмы до Филиппин и Тайваня. В большинстве случаев мотыги, как и лемехи, находят сильно сношенными. Большее число мотыг, естественно, не свидетельствует о большем распространении мотыжного земледелия, так как производительность одного плуга с двумя буйволами во много раз выше производительности одной мотыги. Земледелие в своей основе было плужным. Уборка урожая производилась. видимо, бронзовыми косарями, что соответствует культуре риса. Косари имели несколько модификаций – с проушиной и без. Косари с проушиной, единственное проушное орудие Донгшона, возможно, есть единственное изделие, пришедшее с севера и являющееся модификацией клевца; это подтверждается тем, что косари, близкие по форме к серпу и без проушины, встречены у мон-кхмеров, а с проушиной – севернее, в бассейне рек Красной и Сицзяна.

Необходимым орудием земледелия в условиях влажных тропиков был топор как для освоения новых участков, так и для расчистки зарастающих. Специфический башмаковидный топор-кельт (рис. 62) во множестве находят в зоне Донгшона, вплоть до Бирмы.

Для обработки (обрушивания) риса применялись, как и теперь, большие деревянные ступы с тяжелыми деревянными пестами (1,5 – 2 м). Донгшонское искусство донесло до нас сцены обрушивания риса, ничем не отличные от изображенных на современных фотографиях (рис. 63). Это один из примеров рано сформировавшихся в Юго-Восточной Азии основных приемов и орудий сельскохозяйственного производства. Для других культур применялись каменные зернотерки, камни-куранты.

Тогда же оформилась своеобразная система хранения зерна, что всегда было одной из основных забот земледельцев влажных тропиков. Реалистические изображения деревенских сцен на бронзовых барабанах из бассейна реки Красной и озера Дали позволяют точно представить себе и деревянные рисовые амбары, и процедуру их заполнения, когда крестьяне, принесшие рис в небольших мешках, ссыпают его в большие плетенки (в других местах Юго-Восточной Азии рис хранили в больших глиняных сосудах). Деревенские амбары строились на сваях, со сплошными стенами, в отличие от жилых домов с их плетеными продуваемыми стенами. Такие амбары строят до сих пор.

Первоначально поле расчищалось и выжигалось, выравнивалось, если в этом была необходимость, создавалась система водоснабжения и водозащиты. На подготовленном поле велись пахота и боронование. Помимо полеводства (рисоводства) развито было огородничество и садоводство; выращивалось очень большое число видов растений, среди них технические культуры, бобовые, бахчевые, всевозможная зелень; многие исследователи считают, что кукуруза распространилась здесь уже во времена Донгшона. Выращивались фрукты, бананы, саговая и сахарная пальма, сахарный тростник. Разводились и корнеплоды, но их точный список еще не установлен. Из технических культур необходимо указать прежде всего хлопок и шелковицу. В совокупности все это образовывало полный аграрный комплекс, существенно обогатившийся лишь в ХV в. и в ХIХ – ХХ вв.; основы развитого земледелия были заложены в донгшонское время.

Рыболовство. Как уже говорилось, сильнее было развито подсобное, пресноводное рыболовство. Орудия рыболовства встречаются очень часто. Уже тогда оно было важным подспорьем рисовода, с тех пор оно мало изменилось. Ловля велась большими сетями и сетками, а также на крупные и мелкие металлические крючки. Все это зафиксировано археологически. Ловили пресноводную рыбу средних размеров: окуня и близкие ему породы, а также крупную морскую рыбу – уходя, насколько можно судить, недалеко в море на парусно-гребных судах с экипажем в 5 – 8 человек минимум. Пресноводную рыбу ловили и с лодки, и с берега, в том числе ловушками. Изображения рыб очень популярны в искусстве донгшонцев, как северных, так и южных их групп.

Из орудий лова широко представлены различные грузила для сетей из камня и глины, крупные и мелкие, отпечатки сетей, крупные и мелкие крючки, гарпуны для крупной рыбы, пресноводной и морской; среди гарпунов есть масса специализированных форм, что говорит о развитости этого вида хозяйства. В целом донгшонцы были народом «корабельным», о чем говорят и другие факты.

Собирательство. В странах влажных тропиков собирательство до сих пор играет важную роль, истинное представление о которой жителям умеренного пояса трудно себе представить. Исследования европейских и современных вьетнамских археологов, этнографов и экономистов позволили получить более точное представление о возможностях этого вида хозяйства в регионе. Десятки и сотни видов съедобных моллюсков, лягушек, насекомых, сотни видов дикорастущих клубневых, бобовых, масса плодовых деревьев, наконец, злаков – все это составляло (особенно до массовой распашки долин) и во многом сейчас составляет неотъемлемую часть рациона и соответственно хозяйственной деятельности. И экзотизм этих видов пищи не больший, чем у грибов и ягод умеренного пояса (кстати, они тоже вызывают недоумение у жителей влажных тропиков). Орудий собирательства, кроме мотыги для извлечения клубневых, сохранилось мало, но надо помнить, что основная масса непонятных для нас, порой очень сложных, видов орудий скорее всего связана с непонятными для нас видами хозяйственной деятельности, к которым относится прежде всего собирательство. Более чем естественно предположить, что прежде, до массовой распашки в долинах и при меньшей плотности населения, роль собирательства было выше, чем сейчас, а возможностей для него больше, чем у современных горных народов, порой живущих почти исключительно собирательством, и притом вполне оседло.

Рассматривая собирательство как важную и притом непримитивную часть экономики донгшонцев, добавим, что оно давало значительную часть экспорта во времена складывания и существования у них классового общества. Ведь благовония, ароматические сорта дерева, лекарства – все эти высоко ценившиеся на Востоке и Западе продукты, так часто упоминаемые в письменных источниках, давало собирательство.

Животноводство. Сказанное выше о трудностях на пути развития скотоводства ни в коей мере не означает, что оно не было тогда важной частью экономики. Регулярное разведение крупного рогатого скота как тягловой силы и для ритуальной (а тем самым регулярной) пищи сочеталось, судя по некоторым данным, с его закупкой у народов ближайших предгорий. Основным мясным животным была свинья, одомашненная еще в начале неолита, и в меньшей степени собака. Специфической чертой экономики донгшонцев было обилие домашней птицы; в донгшонском искусстве часты изображения кур и индеек на крестьянском дворе. В горных районах периферии донгшонской цивилизации (например, верховья реки Красной и окрестности озера Дали) было развито и пастбищное скотоводство (быки), а кое-где, под влиянием народов из евразийских степей, – даже овцеводство и коневодство. Но это было там, где и в других областях жизни ощущалось влияние евразийских степей (памятники в провинции Юньнань).

Охота. Охота, особенно с луком или самострелом, никогда не играла существенной роли в жизни земледельцев-донгшонцев. Стрел находят мало, специализация в них прослеживается слабо. был известен простой лук, но применялся он, судя по изображениям, главным образом в военных целях; поздний Донгшон дал серии стандартизированных боевых стрел. Объекты охоты, известные по изображениям и костным останкам, в основном копытные (олени) и птицы. Особым видом охотничьей деятельности была оборонительная охота на тигров вблизи поселений и отлов слонов. Остальные животные были объектами охоты спорадически, мясо диких животных ведущей роли в жизни этого традиционно земледельческого общества не играло.

Быт и жилище. Быт донгшонцев, хорошо изученный благодаря раскопкам и изображениям бытовых сцен, характеризуется наличием всех основных черт современного крестьянского быта народов Юго-Восточной Азии. Дома на сваях с высокой прогнутой крышей и верандой, без несущих стен до сих пор типичны для большинства земледельческих народов, лишь в последнее время они стали вытесняться свайными же и без несущих стен, но с прямыми коньками крыш постройками (кроме как у современных вьетов с их домами на земле). Интерьер – циновки, очаг, низкая мебель, большие сосуды – не претерпел также со времен Донгшона до ХIХ в. существенных изменений. Набор сосудов и богат, и разнообразен, ведущая форма кухонного сосуда – круглодонный сферический горшок с сильно отогнутым венчиком. Столовые формы – чаши и вазы на поддонах. Все изготовлено на гончарном круге; поражает обилие специализированных форм и в то же время стандартизация внутри групп. Как формы всех сосудов (кроме бутылки), так и технические приемы (кроме глазури), присущие средним векам, характерны для донгшонцев.

Внешний облик донгшонцев, естественно, был во многом различен у разных этнических групп. В то же время легко увидеть достаточно важные общие черты, многое обусловившие в последующем развитии костюма. Это одежда лишь для нижней частя тела (сампот, саронг), украшение тела браслетами, наличие ушных колец и ушных пробок, отсутствие обуви при сложности головного убора и прически (что отмечали и письменные источники). Изображения донгшонцев в центре этой цивилизации представляют нам пышные шлемы мужчин-воинов (исчезнувшие впоследствии), украшенные перьями. В более скромном виде они есть и на северной периферии.

Социальная структура и духовная культура. Основа социальной организации – свободные общинники-воины, члены сельских общин. Материал погребений, изображения, письменные источники соседей – все говорит как о существовании этой группы, так и о том, что ей уже противопоставлена богатая верхушка, превратившаяся в конце существования донгшонской цивилизации в господствующий класс (не позднее III в. до н.э.). Мужчины-общинники имели боевое оружие, участвовали в торжественных церемониях и обрядах. Четко выделены на изображениях представители зависимого населения, выполняющие тяжелую работу и непохожие на основную массу населения внешне. Порой пленных убивали в боевой обстановке или в рамках ритуала.

Царская власть даже в периферийных районах выделилась достаточно отчетливо к концу существования донгшонской цивилизации; об этом свидетельствуют раскопки могил правителей «государства» Диен III – II вв. до н.э., в которых обнаружено много драгоценных вещей, уникальные произведения искусства, памятники пиктографической письменности. Отчетливо ощущается военный характер власти правителя, четко выделены зависимые – иноплеменники.

Военная организация основывалась на ополчении свободных общинников, руководимых их вождями и «царем». Главную часть войска составляли тяжеловооруженные пехотинцы в плетеных доспехах с медными пластинами, с боевыми топорами, тяжелыми копьями и большими кинжалами; вожди имели мечи, на изображениях встречаются лучники, но редко. Единообразие оружия говорит о формировании ремесленных центров и о систематическом обмене. Часто военные действия велись на воде на гребных судах с площадками. У северо-западной группы донгшонцев в царстве Диен из представителей господствующего класса, как-то связанного с евразийской традицией, формировалась тяжелая конница меченосцев.

Зона распространения донгшонской цивилизации была пронизана торговыми путями, этапный обмен явно не был единственной формой обмена. Существовали морские связи внутри региона: они и обусловили сходство предметов и произведений искусства в заметно удаленных друг от друга пунктах; значительная часть торговли была заморской. Складывались уже и товаропотоки из донгшонской зоны на север и на запад.

Во всех областях духовной жизни в донгшонское время были заложены свои основы, на которые народы Юго-Восточной Азии опирались впоследствии. Именно тогда сложились такие черты общества, как культовая практика, мифы, письменность, система счета, концепция монархической власти, тип юридических отношений свободного и несвободного, простых людей и верхушки, отношений в среде господствующего класса, важные черты религиозного и светского искусства, музыка, театр. И все это касается не только культуры общинников, но и культуры раннеклассовых обществ в целом. Традиционная деревенская культура Юго-Восточной Азии и своеобразные варианты мировых религий – все это зиждется на единой специфической древней религиозно-философской основе, которой присущи сильно развитый культ обожествленных предков, культ производительных сил земли, отсутствие на верхних уровнях мира божеств организованных сил зла, противостоящих богам, функция «охраны благого порядка» как основной для богов. Для религиозного искусства Донгшона характерны антропоморфные изображения без ужасающих деталей, рассчитанных на устрашение. Помимо них большую роль в культе играли водоплавающие птицы и крокодил-дракон; именно отсюда он вошел в пантеон восточной части Старого Света. Предметов культа, одинаковых для всей донгшонской цивилизации, много, и прежде всего это ритуальные музыкальные инструменты, среди них главные – знаменитые бронзовые барабаны (рис. 65), покрытые изображениями культовых процессий, бытовыми, военными сценами и пр. Имелись и храмы, и различные предметы культа. Были и местные боги, например тигр у населения района озера Дали. Существовал и культ небесных светил и неба. Миф донгшонцев характеризуется легендой о происхождении людей из яйца, о боге-драконе, о борьбе богов гор и богов вод.

Население района озера Дали оставило единственный пока письменный пиктографический документ, бесспорно свидетельствующий о становлении принципиально своей системы иероглифики на медных пластинках. Это документ хозяйственной отчетности, в котором лицо, обозначенное в начале документа, по-видимому, передает по разным адресам, данным в разных разделах документа, рабов и скот, исчисляемых в десятках и единицах (рис. 66). Параллельно существовала шестиричная система счета, священным числом было 18.

Носителями донгшонской цивилизации были вьетский этнос – создатель цивилизации, тайско-бирманские группы на северо-западе, возможно, какие-то группы чистых аустроазиатов в центральном (но не южном) Индокитае, определенные группы предков малайцев, яванцев и некоторых других аустронезийских народов, тайские народы на Сицзяне. Элементы же этой цивилизации прослежены везде в «прото-Юго-Восточной Азии».

Донгшонское искусство принадлежит к числу немногих искусств, прошедших без влияний извне путь от немногочисленных и простых ранних форм к развитому искусству классового общества. В этом отношения оно схоже с древнекитайским искусством до III в. до н.э. Если большинство древних искусств эпохи бронзы оставило лишь прикладную скульптуру, то донгшонское знаменито своими графическими композициями на больших бронзовых барабанах, технология изготовления которых до сих пор во многом неясна. Это были полые сложнопрофилированные цилиндры с плоскостью сверху и без дна; на боках и на верхней плоскости помещались изобразительные композиции, отдельные фигуры и декор. Образы донгшонского искусства давно получили всемирную известность, но содержание многих сцен неясно до сих пор.

Существовала и многочисленная скульптура, причем часто также в виде композиций из многих реалистически выполненных скульптур, намертво закрепленных на плоскости барабана: изображение боя, рынка, религиозной процессии, празднества. Эти «бронзовые фотографии», порой с несколькими десятками участников, – уникальный источник по истории древности. Графика и скульптура Донгшона прошла длительный путь от реалистического изображения практически всех сторон жизни до сильно стилизованных символов, а в поздних и периферийных школах – до переосмысления символики и вторичного реализма, когда почти утратившим смысл изображениям возвращался реализм, но уже в местной форме (рис. 67). То что мы видим в донгшонском искусстве – стремление к изображению окружающего мира реалистически, во всем его многообразии, схожее с «целевой установкой» гальштаттских ситул, – не обусловлено ни магией, ни прикладными целями, ни попыткой выработать письменность: это именно искусство. Сама установка на реалистическое изображение окружающего мира вплоть до растений была, разумеется, связана с религией донгшонцев, но она породила определенное отношение к изображаемому, и развитие пошло своих путем, по внутренним законам искусства, а не породившей его идеологии. Художники Донгшона разрабатывали определенный круг тем, заданных религиозной и культурной традицией, и каждый мог добавить и добавлял много своего. Ни одна заметная сторона человеческой жизни не была запретной, и все изображения в сценах касались людей, а не богов. Мы видим бытовые сцены, религиозные праздники, бой, рыбную ловлю, охоту. С течением времени процессы очевидного забвения (а на периферии – и чуждости) содержания сцен и образов сопровождались стилизацией, увеличением роли геометрического декора на поздних барабанах. Параллельно возникали новые школы (на Яве, у озера Дали), снова реалистические, но с другим видением мира, при тех же общекультурных установках на реалистическое изображение окружающего мира.

Интересно, что процессы стилизации (не схематизации) и усиления роли декора затронули только «бронзовую графику», а скульптура на всей территории распространения донгшонской цивилизации была реалистической. Но роль ее в культуре почти всегда была второстепенной. С рубежа новой эры донгшонское искусство стало сочетаться с искусством древних индийцев и древних китайцев, но его традиции долгое время определяли пути развития искусства многих народов Юго-Восточной Азии.

Среди других цивилизаций Древнего Востока созданная аустроазиатами и их соседями и родственниками донгшонская цивилизация, существовавшая около тысячи лет, стоит как равная в ряду самостоятельно возникших и развившихся из более древних, также не подвергшихся внешнему воздействию, культур. Сложившись на специфической экономической основе в период расцвета, эта цивилизация не выходила за заданные ей экономикой пределы, на ее периферии складывались родственные ей культуры менее высокого уровня. Длительный период изолированного развития привел к формированию поздней донгшонской цивилизации (III в. до н.э. – I в. н.э.) как самостоятельной, хотя во многом и архаичной культуры классового общества со всеми необходимыми компонентами классовых культур. Упадок донгшонской цивилизации, большинство народов-носителей которой были всегда политически независимы, явился закономерным следствием внутренних причин – перехода к более сложной экономике железного века и становления у большинства этих народов классового общества. Одновременно, вследствие впитывания формирующимися классовыми обществами социального опыта древних индийцев и древних китайцев, возникают особые социальные подкультуры разных классов, что разрушило присущую Донгшону культурную однородность. К этому же толкала общество Юго-Восточной Азии и растущая хозяйственно-культурная специфика отдельных народов.

Литература

1. Борисковский П.И. Древний каменный век Южной и Юго-Восточной Азии. Л., 1971.
2. Мухлинов А.И. Происхождение и ранние этапы этнической истории вьетнамского народа. М., 1977.
3. История Древнего Востока. М., 1979.
4. Нгуен Фи Хоань. Искусство Вьетнама. М.,1982.
5. Чан Куок Выонг, Ха Ван Тан, Зиеп Динь Хоа. Основы археологии. Ханой, 1975, (на вьетнамском языке).
6. Groslier B.Ph. Hinterindien. Baden-Baden. 1965.
7. Harrisson T. 50000 Years of Stone Age Culture in Borneo. Washington, 1965.
8. Heekeren H.R. van. The Stone Age of Indonesia. 's-Gravenhage, 1957.
9. Heekeren H.R. van. The Bronze-Iron Age of Indonesia. 's-Gravenhage, 1958.
10. Solheim I.W. Neue Befunde zur spaten Prahistorie Sudostasiens und ihre Interpretation // Saeculum. Bd. 31, Hif. 3 – 4, 1980.

^* Опубликовано в качестве девятой главы учебника «Археология зарубежной Азии» (М., 1986, с.192 – 232).