В канун 40-летия ИФТТ РАН - вопрос от ПерсТ'а академику Ю.А.Осипьяну

Какие исследования, проводимые Вами и сотрудниками ИФТТ, наиболее близки Вам?

Я пришел работать в ИФТТ в 60-х годах с твердым намерением заниматься дислокациями. Но так же было ясно, что в основе своей дислокационная теория (влияние дислокаций на пластическую деформацию, взаимодействие дислокаций друг с другом и с примесями кристаллической решетки) была сделана. Интуитивно я чувствовал, что есть белое пятно - взаимодействие дислокаций с электронами, влияют ли электроны на движение дислокаций. Необходимо было изменить состояние электронов, не трогая самой кристаллической решетки и самих дислокаций. Подходящий объект для этого - полупроводниковый кристалл (например, CdS), в котором под действием света рождаются фотоэлектроны. Мы облучили кристалл светом, сгенерировав там фотоэлектроны, и стали изучать пластическую деформацию в нем при включенном и выключенном освещении. Предварительно мы научились деформировать этот кристалл с очень малой скоростью, так чтобы можно было видеть все элементы деформации. И, как только мы включили свет, у нас произошел скачок напряжения - так называемый фотопластический эффект, который теперь изучают в школе.

Фотопластический эффект мы наблюдали вместе с Ириной Борисовной Савченко, затем детали эффекта вместе с Виктором Федоровичем Петренко. В частности, обнаружили инфракрасное гашение фотопластического дефекта, когда эффект, сформированный облучением светом с одной длиной волны, гасится при ИК облучении.

Далее оказалось, что при движении дислокации "тащат" за собой заряд, возникает так называемый дислокационный ток. Так, при деформировании кристалла на его обкладках возникает разность потенциалов и, если замкнуть внешнюю цепь, то в ней потечет ток.

В результате наших экспериментов возникла целая большая научная область - взаимодействие дислокаций с электрическими зарядами внутри кристалла. Эта область в основном связана с моим именем.

Витас Антонович Гражулис долго занимался изучением электронного парамагнитного резонанса на дислокациях и спинзависящих явлений при рекомбинации электронов на дислокации. Потом, эти исследования подхватил Виталий Владимирович Кведер, который первым наблюдал резонанс Рашбы в полупроводниках в электрическом поле. Эти экспериментальные наблюдения связаны, в основном, с именем Кведера.

Мне хотелось отметить работы Владимира Львовича Броудэ по физике экситонов. Из его лаборатории потом выделился Владислав Борисович Тимофеев, который занимался эффектами, связанными с системами экситонов очень большой плотности и превращениями в этих системах, а в последствие эффектами малой размерности - квантовым эффектом Холла, наблюдая этот эффект в оптике. Его работы успешно продолжают Владимир Дмитриевич Кулаковский и Игорь Владимирович Кукушкин. Кукушкин довольно много времени провел в Штутгарте, в лаборатории проф. Клитцинга (первооткрывателя квантового эффекта Холла). Я однажды слышал такую шутку - "Кто такой Кукушкин? Кукушкин это тот человек, который научил Клитцинга оптике". Эти исследования являются несомненным вкладом нашего института в физику.

Много сделано группой, изучающей низкотемпературное поведение электронов в металлах. Это, во первых, работы Всеволода Феликсовича Гантмахера, а затем Валерия Тимофеевича Долгополова и Валерия Степановича Цоя.

Я специально хотел бы отметить исследования Евгения Генриховича Понятовского по фазовым превращениям под давлением. Понятовскому принадлежит важный основополагающий результат в физике фазовых превращений. Он нашел в твердом теле критическую точку - аналог критической точки перехода "жидкость-пар". Он наблюдал фазовые превращения, которые происходят без изменения симметрии и структуры, но с изменением удельного объема - решетка переходит "сама в себя" только другого удельного объема.

Из технологических разработок - исключительно интересная по выращиванию профилированных кристаллов (сапфира, рубина), широко вошедшая в практику. Наш институт до сих пор - законодатель мод в этой области. Начал эти работы Виталий Антонович Татарченков, а успешно продолжает до сих пор Владимир Алексеевич Бородин.

Интересны также исследования и разработки нашего института по металлургии и металлообработке чистых монокристаллов тугоплавких металлов. Начало им положил Чеслав Васильевич Копецкий, продолжили Вадим Георгиевич Глебовский, Михаил Иванович Карпов. Оригинальные и интересные результаты по прокатке монокристаллов вольфрама и молибдена получила Людмила Николаевна Пронина. Эти работы были отмечены двумя Государственными премиями.

Немало интересного сделали и наши "структурщики" - Вениамин Шоломович Шехтман и Эрнест Витальевич Суворов. Суворов, одним из первых в России, начал исследования по элементам рентгеновской оптики, которые получили сейчас широкое применение, в частности, в связи с актуальностью синхротронных источников.

Хотел бы отметить большое влияние на культуру эксперимента в нашем институте Юрия Васильевича Шарвина (ИФП РАН), из школы которого вышли многие наши сотрудники, а также Владимира Львовича Инденбома (ИКАН), близко взаимодействующего с сотрудниками ИФТТ и щедро дарившего свои бесконечные оригинальные идеи, особенно по проблемам, связанным с дислокациями и рентгеновской оптикой.