Р. Тевосян
сокращённая версия

Владимир Глухов родился в Казахстане, в рыбачьем городке Аральске 27 февраля 1937 года в семье служащих. Он рос на берегу моря в окружении пустыни. С шести лет начал рисовать. Уходящее в бесконеч- ность, вечно меняющееся море, миражи пустынь, ветры и солнце вызвали его на диалог с природой, который продолжался всю жизнь.
В 17 лет Владимир Глухов приезжает в Москву, чтобы поступить в Художественную школу в Теплом переулке, а уже через год он студент факультета промстроя Московского архитектурного института. На первом курсе Владимир дерзнул принять участие в конкурсе на строительство Дворца Советов. Его проект экспонировался в Манеже рядом с проектом одного из величайших архитекторов ХХ столетия К.Мельникова. В молодости легче верить, что будущее открыто для строительства невиданных доселе городов. 
Но в институте продолжается и его художественное творчество. Он пишет «самостоятельные композиции маслом в экспрессивной манере фактурным письмом, а позже переходит к локальным цветам и геометрическим композициям» (В.Г.). Видения детства, как ветер с моря, сопутствуют ему. Его влекут парусные корабли, он собирает их старинные рисунки, даже мечтает создать книгу по истории парусного флота. Сохранился графический портрет Глухова тех лет. Сокурсник и друг Анатолий Смагин запечатлел его целеустремленным, погруженным в свой мир.
На пятом курсе в архитектурном творчестве Глухова произошел перелом. Он пытается найти синтез современной архитектуры с древнерусской, отступает от традиционной подачи проекта, используя в покраске открытый цвет. В конце семестра, когда работы студентов представляли на выставке, многие посещали ее, чтобы увидеть проект Глухова.
В 1962 году Владимир Глухов получил диплом архитектора. Реальное проектирование в те годы имело весьма мало общего с теми пластическими задачами, решением которых занимались студенты МАрхИ. Работая в проектной мастерской, все свободные минуты Володя рисует тушью эскизы композиций на карточках размером в спичечный коробок, ставшие впоследствии прообразами его будущих работ. Эти эскизы - маленькие шедевры. Они абсолютно закончены, изысканны и совершенны. Поражает, что с 1963 по 1970 год Глухов работает, в основном, в графике - черная темпера и перо-тушь, отказавшись от цвета, который он столь тонко чувствовал. Возникают композиции на листах ватмана размером 60х80 см. Помимо художественных, он ставит перед собой
и философские задачи. Стопка графических листов стремительно растет. Художник использует сконструированный им стол со стеклянной плоскостью и подсветкой снизу, чтобы, накладывая один лист на другой, доводить композицию до совершенства. Благодаря этому некоторые работы имеют несколько вариантов. Свободно летящая линия - виртуозная и изящная, энергичная и живая - создает идеальные, гармоничные композиции, где фантазия соединена с реальностью. Возможно, сотни эскизов и графических листов более всего свидетельствуют о силе его воображения и нерастраченной творческой мощи. Впоследствии он напишет: «В это время я овладел своей формой и вплотную подошел к своей теме».
В 1971 году Глухов возвращается к живописи. Надежды на свободное творчество в архитектуре таяли с каждым переходом из одной проектной мастерской в другую. И неизбежно возник вопрос: архитектура или живопись? В 1976 году он нашел в себе мужество уйти из мастерской В.Косаржевского, отказаться от гарантированной зарплаты. Выбор состоялся. Отныне его звание - свободный художник. Глухов - член секции живописи объединенного комитета художников-графиков, постоянный участник выставок. 1977 год - «Выставка портрета», 1978 год - «Натюрморт и пейзаж», «Эксперимент в живописи».
В 1978 году начинается самый насыщенный и яркий период его жизни и творчества. Он один из организаторов объединения «Двадцати московских художников» при Московском объединенном комитете художников-графиков профсоюза работников культуры на Малой Грузинской, 28. Выставки «Двадцатки» были заме чены сразу и неизменно вызывали интерес зрителей - перед входом обычно выстраивалась длинная очередь. Каждая выставка - это еще одна творческая ступень. Володя принимал поздравления, угощал кофе в маленьком баре, показывал работы коллег, отвечал на вопросы. У его картин всегда собиралась молодежь. В продолжение выставки Глухов не покидал Малую Грузинскую, чувствуя себя здесь в своей атмосфере. Он уже сложившийся художник с ярко выраженной индивидуальностью и «своей темой», его холсты классически фундаментальны. Сопровождавшая экспозицию музыка - около холстов он ставил магнитофон - создавала своеобразную гармонию с картинами, их образами и цветовой гаммой, помогала восприятию живописи. Одной из первых картин, представленнх на выставке «Двадцатки», стала «Долина снов». Затем последовали «Летающий сад», «Сон», «Летающие горы», «На грани миров», «Н.Л.О.», «Цветы и горы», «Новое небо», «Портрет неизвестной», «Цветы небесные», «За тридевять земель»... Закончив холст, Глухов тут же приступал к следующему. Подстегивали и твердые правила: на выставку «Двадцатки» можно было представить только ранее не выставлявшиеся холсты. Эскизы и идеи новых композиций не иссякали. Институтские мечты о проектах сказочных городов преобразились в живописи в создание сказочного мира плывущих воздушных островов. «Летающий сад» - фантазия и одновременно невидимый мир души, наш внутренний портрет. Глухов жил в своем особом, необычном мире. Его духовный опыт составляли книги авторов, которые читали и мы, а помимо этого, тщательно подобранная эзотерическая литература. Можно сказать, что творчество Глухова - воплощение на холстах далекой от обыденности напряженной внутренней жизни, и потому «Летающие сады», воспринимаемые зрителем как фантазия и сказка, для художника - реальность. Сам он раскрыл смысл своей живописи в следующих словах: «Внутренний мир человека - как реальный объект, воплощенный в живописи».
Воссозданный воображением и фантазией художника другой мир - это инопланетный пейзаж Вселенной, новая космическая реальность. Он дерзнул изобразить недоступный нашему взгляду бескрайний и таинственный, многоликий космос. На подаренной мне статье об инопланетянах, иллюстрированной репродукциями его картин, он сделал надпись: «Роза! Они существуют!». Искусство Глухова подобно поэзии, наполненной лишь ему понятными метафорами. Когда на выставке его осаждали вопросами, он охотно отвечал с лукавыми искорками в глазах.