Британия: неприкосновенность цифровой жизни
Британский парламент одобрил очередной законопроект, допускающий отслеживание действий граждан в интернете. Предыдущий аналогичный закон под названием Акт о цифровой экономике (Digital Economy Act, DEA) был принят в 2010 г. Как и тогда, правозащитные группы выступили с протестом.
DEA принимали скорее из соображений экономической эффективности, в то время как нынешний Акт о полномочиях следствия (Investigatory Powers Act) делает акцент на соображениях безопасности. Тем не менее, общий принцип у обоих законов один и тот же: ради поставленной цели допускается массовая слежка за действиями граждан в Сети. В ответ на принятие DEA последовали петиции и протест, в результате чего некоторые его статьи были фактически заморожены.
Одним из лидеров протеста была британская правозащитная организация Open Rights Group (ORG), которая исходит из того, что нарушение частной жизни граждан во имя высоких целей не способствует достижению этих целей. Подробнее о позиции ORG можно прочитать в интервью, которое дал Полит.ру один из ее основателей Джим Киллок.
С появлением нового закона, покушающегося на неприкосновенность частной жизни, ORG снова начала кампанию по оспариванию его правомерности.
Wired пишет, что принятию закона о полномочиях следствия предшествовала двенадцатимесячная дискуссия, однако теперь, после того как он получит королевскую санкцию, это будет крупнейшим прорывом в плане слежки за гражданами за последние десять с лишним лет. Королевская санкция может появиться еще до конца 2016 г.
Законопроект был предложен Терезой Мэй, нынешним премьер-министром Британии, которая на тот момент (ноябрь 2015 г.) была министром внутренних дел. Он мотивировался потребностью министерства внутренних дел в доступе к большому количеству личных данных в интересах национальной безопасности.
В интересах национальной безопасности, объясняет Wired, спецслужбам потребовалось, среди прочего, право взламывать компьютеры, сети, серверы и мобильные устройства. В частности, речь идет о получении данных из украденных или потерянных мобильных телефонов, а также установке на компьютеры пользователей программного обеспечения, записывающего в логи все нажатия клавиш на клавиатуре. Также нововведение позволяет спецслужбам использовать уязвимости ПО на персональных устройствах, чтобы получать из них информацию. Для осуществления адресных взломов службам безопасности потребуется оформление ордеров.
Еще закон предусматривает увеличение возможностей для сбора персональных данных, которые могут потребоваться при проведении «масштабных операций». Здесь подразумевается массированный сбор данных с большого количества устройств по областям (в том числе за рубежом), относительно которых есть подозрения, например, в назревающей террористической угрозе.
Кроме того, закон обязывает провайдеров хранить историю посещений сайтов пользователями в течение 12 месяцев. История должна содержать в себе сведения о том, кто посещал, какой сайт, что именно на этом сайте, в какой день и в какое время, а также с какого устройства.
Отметим, что если в случае с DEA полемика о цифровых правах разворачивалась в контексте дискуссии о копирайте (сюда же примыкала тема распространения детской порнографии), то закон о полномочиях следствия обсуждается в контексте разговоров о террористической угрозе и на волне антииммигрантских настроений. При этом, строго говоря, нынешний закон – это просто очередная попытка легитимизировать то, чем спецслужбы занимались и прежде. В прошлом месяце тот же Wired публиковал статью о том, что британские спецслужбы, в том числе внешняя разведка (MI6), внутренняя разведка (MI5) и Центр правительственной связи «незаконным образом собирали и использовали большие объемы личных данных в течение более чем десяти лет».
Обсудите в соцсетях
