После провала
попытки захватить Порт-Артур «ускоренной атакой» генерал Ноги был вынужден
отдать приказ о подготовке к овладению крепостью методом «постепенной атаки».
Почти месяц японские войска вели усиленные работы по сооружению системы
параллелей и апрошей71
перед восточным и северным участками крепости. Осадные работы проводились с
целью максимального приближения к укреплениям русских и укрытия своих войск
перед штурмом, с тем чтобы избежать больших потерь от артиллерийского и
ружейно-пу-леметного огня защитников во время сближения, как это имело место
раньше. Подходы к Высокой горе, по мнению японского командования, были более
скрытыми, и там осадные работы не проводились.
К началу сентября в строительстве параллелей и апрошей противник достиг большого
успеха. Его подступы находились на удалении двухсот шагов от форта № II, батареи
литера Б и Куропаткинского люнета, на 50-100 шагов от капонира № 3 и
Водопроводного редута. Это позволило японцам приблизить к укреплениям русских не
только пехоту, но и частично артиллерию. К этому времени были оборудованы и
вооружены две батареи в параллели против форта № II и батарея в параллели против
Водопроводного редута.
Вместе с проведением осадных работ японское командование уделяло большое
внимание пополнению войск, усилению артиллерии и подвозу боеприпасов. В августе
на пополнение пехотных дивизий 3-й армии прибыло 16 тыс. солдат и офицеров.
Осадный парк артиллерии был увеличен на двенадцать 47-мм корабельных пушек и на
две патронные 6-дюймовые пушки. 31 августа в порту Дальнем был разгружен
транспорт с шестью 11-дюймовыми (280-мм) гаубицами и боеприпасами к ним.
Сведения об 11-дюймовых орудиях, которые, собственно, и погубили Порт-Артур,
довольно противоречивые. Одни их называют гаубицами, другие — мортирами. Дело в
том, что в русской армии со времен Елизаветы Петровны и до 1904 г. гаубиц не
было. Их функции первоначально выполняли гладкоствольные единороги, а с 1867 г.
— нарезные мортиры. Замечу, что даже после принятия на вооружение 48-линейных
(122-мм) гаубиц обр. 1904 г., 1909 г. и 1910 г. и 6-дюймовых (152-мм) гаубиц
обр. 1909 г. и 1910 г. дивизион, вооруженный гаубицами, официально именовался
мортирным дивизионом. Поэтому царские и даже красные артиллеристы в 1904-1941
гг. одни и те же арт-системы именовали то мортирами, то гаубицами.
Тактико-технические характеристики японских гаубиц тоже существенно разнятся у
разных авторов. Так, современный польский историк Юзеф Дискант утверждает, что
вес их снаряда составлял 320 кг, а дальность стрельбы — 9 км, но тут же
ссылается на Макдональда («Wielkie bitwy w historii», Warszawa, 1994). «По его
данным, снаряд калибра 280 мм имел вес 500 фунтов (около 227 кг)» [23. С. 247].
По моему же мнению, это были 28-см береговые гаубицы обр. 1892 г., изготовленные
в арсенале города Осака. Видимо, это была глубокая модернизация крупповских
мортир. Во всяком случае, в отличие от классических орудий Круппа японские
гаубицы имели поршневые затворы.
Тело гаубицы чугунное, скрепленное стальными кольцами72.
Длина ствола 10,2 кг, вес 10,6 кг. Вес станка составлял 5,3 т, поворотной рамы
8,4 т, итого 24,3 т без установочных частей основания. Тормоз отката гаубицы
гидравлический, накат осуществлялся с помощью наклона поворотной рамы.
Максимальный угол возвышения составлял +75°, угол горизонтального наведения 90°.
Штатное основание бетонное, но, видимо, японцы стреляли и с суррогатных
каменно-деревянных оснований. Скорострельность — один выстрел в 5 мин.
Заряжание гаубицы картузное, всего было семь зарядов. Первоначально полный заряд
весил 20,32 кг крупнозернистого черного пороха, но позже он был заменен 7,78 кг
японского бездымного пороха. Сначала штатными снарядами были бомбы закаленного
чугуна весом 217 кг, содержавшие 9,5 кг взрывчатого вещества (первоначально
черного пороха). В ходе осады Порт-Артура наряду с этими бомбами использовались
фугасные стальные бомбы примерно того же веса, содержавшие до 80 кг шимозы.
При полном заряде, угле возвышения +45° и начальной скорости 315 м/с табличная
дальность стрельбы составляла 7,65 км, а на шестом заряде при максимальном угле
возвышения начальная скорость составляла 142 м/с, а дальность — 1,8 км. В
последнем случае гаубица стреляла почти вертикально по очень крутой траектории и
могла поражать практически любые цели за естественными и искусственными
укрытиями.
Перевозились 11-дюймовые гаубицы только по железной дороге в разобранном на три
части виде (не считая установочных элементов). Но, по версии Макдональда, японцы
их тащили из Дальнего по фунтовой дороге, при этом каждую часть орудия волокло
триста человек. Несколько забегая вперед, скажу, что 11-дюймовые гаубицы японцы
впервые применили 18 сентября 1904 г.
Защитники Порт-Артура в промежутках между штурмами укрепляли свои позиции.
Особое внимание уделялось усилению обороны северо-восточного участка, где многие
сооружения были разрушены огнем японской артиллерии. Поэтому на укреплениях
этого участка утолщались земляные брустверы, оборудовались траверсы в окопах для
предохранения личного состава от поражения продольным огнем, сооружались новые
блиндажи и про-тивошрапнельные прикрытия. Были заделаны проходы в Китайской
стенке, а впереди нее установлены проволочные заграждения. Перед главной
оборонительной линией было установлено более шестисот фугасов. Между укреплением
№ 3 и батареей литера Б построены вторая оборонительная линия и блиндажи для
укрытия ближайших резервов. Для усиления артиллерии северо-восточного участка
крепости с кораблей было снято 32 орудия. Кроме того, с западного участка сюда
были перемещены две 6-дюймовые и шесть 3-дюймовых пушек. Большинство из этих
орудий сосредоточивалось на закрытых огневых позициях, и лишь небольшая часть —
на прямой наводке в качестве противоштур-мовых орудий. Орудия эти были
установлены: по одной шести-орудийной батарее на Отрожной и Большой горе, 20
легких орудий — на Каменоломном кряже и 8 — в районе Китайской им-пани.
Последние 28 орудий объединялись в Каменоломный сектор, начальником которого
состоял до конца осады морской артиллерист лейтенант Хоменко.
Несмотря на потерю в августовских боях 49 орудий, количество их не уменьшилось;
к 1 сентября на батареях и в укреплениях Порт-Артура находилось 652 орудия. За
август было израсходовано 64 625 снарядов, но в крепости оставалось еще 251 428
выстрелов.
Из-за отсутствия штатных орудий для ведения навесной стрельбы на малых
дистанциях русские офицеры придумали ряд импровизированных установок.
В порт-артурском арсенале наряду со сравнительно новыми китайскими нарезными
орудиями системы Круппа хранилось несколько десятков старых медных
гладкоствольных орудий. Защитникам крепости пришлось использовать даже старые
китайские гладкоствольные медные гаубицы, стрелявшие картечью весом в 8 кг.
Такие гаубицы устанавливались на самодельных деревянных станках и использовались
в качестве противоштурмовых орудий.
У части китайских орудий были упрочены стволы, и их приспособили для стрельбы
надкалиберными минами, начиненными пироксилином. Хвостовой штырь мины вставлялся
в канал орудия, иногда такие мины по флотской терминологии" называли шестовыми,
а штырь — шестом.
В начале сентября русские установили у Китайской стенки двадцать гладкоствольных
гаубиц на деревянных лафетах и две укороченные гаубицы для стрельбы
надкалиберными минами.
В порт-артурских портовых мастерских группа флотских и армейских офицеров
(капитан 2 ранга Герасимов, лейтенанты Подгурский и Развозов, подпоручик 25-го
пехотного полка Никольский) во главе с капитаном Л.Н. Гобято приспособили
метательный минный аппарат, состоявший на вооружении паровых катеров, для
использования в качестве сухопутного миномета. Этот минный аппарат представлял
собой фактически пушку, стрелявшую сигарообразными минами калибра 225 мм, весом
75 кг, длиной около 2 м со стабилизатором в хвостовой части.
Минный аппарат для использования на суше устанавливался на импровизированном
деревянном основании с простейшим подъемным механизмом. Наводка в цель
осуществлялась путем визирования. Вновь изготовленная к нему мина состояла из
медного цилиндра (толщина стенки 21 мм), который заполнялся влажным пироксилином
весом до 31 кг. К донной части мины крепился деревянный конус, предохранявший
заднюю крышку цилиндра от давления газов при выстреле. В головной части мины
помещался 400-граммовый патрон сухого пироксилина и в нем запал с бикфордовым
шнуром, свободный конец которого прикреплялся к вытяжной трубке. Во время
выстрела мина вытягивала трубку, и шнур загорался. Заряд дымного пороха
применялся различного веса: от 40 до 100 г, что обусловливалось необходимой
дальностью стрельбы. Предельная же дальность метания мины достигала примерно 100
м.
В укреплениях сухопутного фронта во время осады было установлено восемь таких
мортир. Они стали грозным оружием, поскольку их мины обладали большой взрывной
силой и могли разрушать самые прочные полевые сооружения японцев.
Кроме этих минных мортир, в боях за крепость применялись минные метательные
аппараты для бросания надкалиберкых (шестовых) мин, изготовленных Л.Н. Гобято и
его помощниками в артиллерийской мастерской. Мина изготавливалась из толстого
листового железа, имела форму усеченного конуса, в головную часть которого
вделывался запальный стакан с взрывателем. К донной части крепился штырь с
крыльевым стабилизатором. Вес разрывного заряда (влажного пироксилина) мины
равнялся 15 фунтам (6,14 кг).
В качестве метательных аппаратов для шестовых мин использовались стволы 47-мм
пушек Гочкиса, установленные на колесных лафетах, или металлические трубы,
крепившиеся к деревянным колодам. Вышибной заряд воспламенялся при помощи
капсюля или бикфордова шнура.
При заряжании шест мины свободным концом вставлялся в канал ствола с дула и
продвигался до упора в пыж. Крылья привязывались тонкой веревкой к мушке орудия.
При выстреле шест мины выталкивался из каната ствола. Утолщенный конец шеста
заклинивал крылья и увлекал их за собой. Тонкая веревка при этом обрывалась.
Полет мины стабилизировался крыльями.
Вес мины составлял 11,5 кг. Заряд в гильзе переменный, от 22 до 44 г пороха.
Миномет имел дальность стрельбы от 50 до 400 м при углах возвышения от 45° до
65°.
Стрельба шестовыми минами по японским укреплениям дала хорошие результаты. В
«Артиллерийском журнале» № 8 за 1906 г. в статье «Артиллерийская стрельба в
крепости на дистанции ближе 1000 шагов (из осады Порт-Артура)» капитан Л.Н.
Гобято писал: «10 ноября на левом фланге Высокой горы было поставлено 47-мм
орудие, и началась регулярная стрельба минами днем и ночью. Стреляли по левой
японской сапе73;
результаты стрельбы были таковы, что из 4 пущенных мин 3 попали в окоп. Как
только японцы начинали работать сапу, туда пускали несколько мин, и после
разрыва первой же мины японцы убегали; таким образом их заставили совершенно
прекратить работу».
Замечу, что ручных гранат, столь распространенных в русской армии в XVII в., к
1904 г. у нас не было. Лишь после применения японцами ручных гранат при первом
штурме Порт-Артура группа наших офицеров (подполковник Крестинский, капитан
Лилье, капитан 2 ранга Герасимов, лейтенант Подгурский, поручики
Мелик-Просаданов, Дебогорий-Мокриевич) занялась проектированием ручных гранат.
Для разрушения японских окопов и сап, находившихся ниже русских укреплений,
лейтенант Подгурский предложил использовать обычные шаровые мины заграждения
Морского ведомства. Их начиняли шестью пудами пироксилина, а для увеличения
поражаемого действия добавляли шрапнельные пули весом до 4 пудов. Общий вес мин
достигал 16 пудов (262 кг). Для того чтобы скатить такую мину в расположение
неприятеля, из досок были сконструированы специальные катки длиной до 20 м.
Каток, на конце которого укладывалась мина, обычно ночью выдвигался изо рва
форта на гласис, мина поддерживалась канатом, продетым в рым. После этого в нее
вставлялись запальный стакан и запал, завертывалась горловина, зажигался
бикфордов шнур. Затем канат, удерживавший мину, отдавался, и она катилась в
сторону неприятеля, где и взрывалась, разрушая все находившееся поблизости и
поражая осколками и пулями живую силу противника. Впервые такие мины сбросили 10
ноября с бруствера форта № III. В следующий раз, 27 ноября, шесть мин,
сброшенные со склонов Высокой, вызвали панику среди работавших в траншеях
японских саперов, которые затем были выбиты оттуда ротами морского десанта.
Капитан 26-го полка Шеметило предложил использовать имевшийся в крепости запас
винтовок Манлихера. Эти винтовки устанавливали по пять штук на одном
импровизированном деревянном станке, где у них имелся общий спуск. Таким образом
были созданы кустарные митральезы.
Прежде чем перейти к рассказу о втором штурме, несколько слов стоит сказать о
торжествах, затеянных Стесселем в осажденной крепости. 30 июля у Николая II
наконец-то родился долгожданный сын, названный в честь столь любимого Николаем
царя Алексеем. (Замечу, что после убийства Петром I своего сына имя это
считалось несчастливым, и им не называли потенциальных наследников престола.) В
Порт-Артур эта новость пришла только через 10 дней.
13 августа был издан специальный приказ по войскам на Дальнем Востоке, из
которого для защитников Порт-Артура наиболее значимым было зачисление каждого
месяца пребывания в осажденной крепости за год военной службы (с 1 мая 1904 г. и
до конца осады). Многие, особенно высший командный состав, получили повышения в
чине и награды. Стессель был произведен в генерал-адъютанты императора с
месячным жалованьем 2,5 тыс. золотых рублей и награжден орденом Святого Георгия
III степени. Награждения послужили поводом для праздничного молебна в
Порт-Артуре «за царя и отечество». От имени награжденных Стессель послал
телеграмму, в которой обещал царю удвоить усилия при обороне крепости.
На сентябрь генерал Нога наметил второй штурм Порт-Артура. В 6 ч 30 мин по
местному времени74
семь морских батарей капитана 2 ранга Курой (2 — 152-мм, 8 — 120-мм и 10 — 76-мм
орудий) начали обстреливать позиции восточного фронта, чтобы оталечь внимание
защитников крепости от напраатения главного удара.
В 12 ч японские армейские батареи (40 осадных и 48 полевых орудий) начали
обстрел Водопроводного и Кумирненско-го редутов. Несмотря на интенсивный обстрел
батарей противника русской артиллерией, японцам удалось за шесть часов
превратить слабые в инженерном отношении укрепления редутов в груду развалин. На
Водопроводном редуте и в примыкавших к нему траншеях, где оборонялись два
батальона пехоты и две охотничьи команды, были разрушены все блиндажи, разбиты
оба орудия и пулемет, почти все оставшиеся в живых солдаты гарнизона были
оглушены.
В 18 ч японцы, уже уверенные в легкой победе, бросили против защитников редута
до двух полков пехоты при 24 пулеметах и четырех легких орудиях. Но на подступах
к редуту японцы попали под огонь орудий форта № III, укрепления № 3, Курганной,
Перепелиной и других батарей и были вынуждены залечь перед рвом редута. Тогда
японское командование ввело новые части, которые заняли ров и начали обход
редута с флангов. Гарнизон Водопроводного редута и подошедшие на помощь две роты
стрелков встретили японцев ружейным огнем, забросали ручными гранатами, а затем
сами перешли в контратаку и сбросили противника в ров. Но выбить японцев из рва
так и не удалось.
Бой длился всю ночь. А наутро к японцам подошло подкрепление, и они возобновили
атаки. Положение защитников редута стало критическим. Кончились гранаты и
патроны. В живых осталось только одиннадцать израненных и оглушенных солдат, и
они вместе с подполковником Бутусовым оставили редут, взяв с собой два
поврежденных орудия и пулемет. В этот же день японцам ценой больших потерь
удалось захватить и Кумирненский редут.
Одновременно б сентября упорные бои развернулись в районе Длинной и Высокой, где
оборонялись тринадцать рот при четырех тяжелых и девятнадцати легких орудиях и
шести пулеметах. В резерве вблизи высот находились три роты при семи легких
орудиях. Против малочисленных гарнизонов высот японское командование
сосредоточило 1-ю пехотную дивизию (без одного полка) и 1-ю резервную бригаду.
Атаку японской пехоты поддерживало 60 полевых и 30 тяжелых осадных орудий, а
также пять батарей из района Волчьих гор (25 орудий морской дальнобойной
артиллерии). Кроме того, непосредственно в боевых порядках атаковавших
действовало восемь 47-мм орудий Гочкиса и 24 пулемета.
Утром 6 сентября японцы потеснили сторожевые посты в предгорьях Высокой и начали
окапываться. Тогда по ним был немедленно открыт артиллерийский огонь с форта № V,
укрепления № 5 и батареи литера Д, что вынудило японцев отойти.
В 13 ч 30 мин японская артиллерия начала обстрел Высокой, Длинной и близлежащих
фортов и укреплений. По японским батареям сразу же открыли огонь Саперная,
Зубчатая, Перепелиная батареи, орудия фортов № IV и № V и укреплений № 4 и № 5,
а также с высот Высокой и Длинной. Эта артиллерийская дуэль длилась 4 ч и не
принесла японцам успеха. Японцы причинили лишь незначительные разрушения нашим
укреплениям на Высокой и Длинной — повреждено было несколько батарей, три
пулемета и одна 6-дюймовая пушка. Поэтому когда в 18 ч два японских полка
атаковали Высокую и Длинную, их встретил интенсивный шрапнельный и
ружейно-пулеметный огонь защитников, и противник вынужден был отойти.
В течение следующего дня, 7 сентября, японское командование несколько раз
вводило в бой новые полки, которые предпринимали яростные атаки, и к исходу дня
им удалось овладеть Длинной.
Вечером 7 сентября, чтобы покончить с Высокой, командир 1-й дивизии генерал
Матсумура повел против ее гарнизона двухтысячный отряд. По штурмующим по команде
подполковника Романовского открыли огонь все батареи западного фронта. Японская
пехота несла огромные потери, и только в 2 ч ночи ей удалось овладеть первой
траншеей Высокой.
В течение 7 сентября штурмующих поддерживали огнем две канонерские лодки отряда
«Сайен» капитана 2 ранга Тад-зимы (в Голубиную бухту75
они пришли по просьбе командира 1-й пехотной дивизии). Но потом обстрел Высокой
вел только «Акаги», так как Тадзима на «Сайен» отправился на поиски пропавшей
канонерки «Хей-Иен».
8 сентября генерал-майор Белый приказал усилить контрбатарейную борьбу. В
приказе этом определялся порядок подавления активно действовавших японских
батарей, расположенных в районах Хаудзян, Шитиза, Тяозан, западнее Хоулизрры,
южнее Лидягоу и севернее Ханцзятунь. В частности, для подавления трех батарей в
квадрате 502 и одной батареи японцев в квадрате 472 (обе 500 м северо-восточнее
Тяозан) должны были сосредоточивать огонь батареи крепости № 9 и № 15, литера Б,
Зубчатая, Волчья мортирная, Перепелиная, форта № III и укрепления № 3. Борьба с
батареей в районе 1 км западнее Хоулизрры возлагалась на десять крепостных
батарей, а с батареями в районе Ханцзятунь — на корабли эскадры.
Согласно указаниям Белого, командиры батарей организовали непрерывное наблюдение
за действиями японской артиллерии. В ходе боев за Высокую и редуты, как только
батареи противника открывали огонь, чтобы поддержать атаки своей пехоты, по ним
немедленно начинали стрельбу артиллеристы крепости и вынуждали их прекратить
огонь.
Исход боя за Высокую решила русская артиллерия. Утром 9 сентября поручик Ерофеев
доложил с берега бухты Голубиной о сосредоточении более трех батальонов пехоты
противника в мертвом пространстве на северо-западных скатах Высокой. Японская
пехота не наблюдалась гарнизоном горы и могла нанести внезапный удар. Над
Высокой нависла серьезная угроза захвата. Начальник обороны западного фронта
командир 4-й артиллерийской бригады полковник Ирман распорядился выслать с
Ляотешани два скорострельных полевых орудия и обстрелять скопление пехоты
противника.
Большое мастерство и расторопность при выполнении этой задачи проявили
артиллеристы 2-й батареи этой бригады. Взвод под командой штабс-капитана
Ясенского тщательно замаскировал орудия и под видом фургонов с сеном на виду у
японцев спустил их с высот Ляотешани. Затем по оврагу артиллеристы скрытно
выдвинули орудия в линию передовых постов своих войск, установили их на открытой
огневой позиции и внезапно обрушили беглый огонь по центру скопления японской
пехоты. В течение 5,5 мин взвод израсходовал 51 снаряд, и ни один из них не
пролетел мимо цели. Стрельба шрапнелью во фланг была весьма эффективной, и
уцелевшие японские солдаты в панике бежали.
Когда с Высокой заметили бегущих, по приказанию генерал-майора Белого по ним
открыли огонь орудия фортов и батарей. Из трех батальонов ни одному солдату
противника не удалось спастись. Находившийся при штабе 3-й японской армии
английский корреспондент Норригард впоследствии писал об этом: «Наиболее
блестящий образчик артиллерийского искусства, какой я когда-либо видел, дала
русская батарея 22 сентября [9 сентября по старому стилю]. От картечи этой
батареи не ушел ни один солдат из наступающего отряда» [56. Т. 8. С. 350].
Так закончился второй штурм крепости. Генерач Ноги пол-ностью повторил ошибки
первой «ускоренной атаки» крепости. Японцам не только не удалось сломить силы
обороны русских, но даже и вклиниться в основную линию укреплений крепости.
Однако на северном фронте, заняв редуты Водопроводный и Кумирненский, они
приблизились к форту № III и укреплению № 3, что позволило им начать инженерные
работы против этих объектов — прокладывать сапы, траншеи, вести подкопы и т.д.
Заняв Длинную гору, японцы установили на ней наблюдательные пункты и смогли
корректировать стрельбу осадной артиллерии по местам стоянки русской эскадры.
Только у горы Высокая генерал Ноги потерял до 6 тыс. человек, в том числе
командира 1-й бригады генерал-майора Ям-мато. В японской литературе говорится,
что из двадцати трех рот, участвовавших в боях, можно было сформировать всего
две. Русские же потеряли там 256 человек убитыми и 947 ранеными.
Сразу же после окончания второго штурма обе стороны приступили к усилению своих
позиций. Японские войска, готовясь к третьему штурму, значительно приблизили
свои параллели и подземно-минные галереи к укреплениям Порт-Артура. Особенно
энергично велись работы против фортов № II и № III. Против форта № III на
удалении 20 шагов от окопа японцы соорудили шестую парачлель, а перед батареей
литера Б на расстоянии 55 шагов — пятую параллель. Перед фортом № II японцам
удачось подвести траншею к гребню гласиса и начать рыть подземную галерею.
Инженерные работы японцы вели под прикрытием огня своей артиллерии. 18 сентября
впервые японцы применили 11-дюймовые гаубицы, снаряды которых пробивали бетонные
своды фортов. В этот день прямым попаданием восьми 11-дюймовых снарядов на форту
№ II был пробит свод каземата, повреждены горжа76
и напольный бруствер, на форту № III был разрушен бетонный траверс и поврежден
лафет 6-дюймового орудия. Серьезные повреждения от прямых попаданий 11-дюймовых
снарядов были на русских укреплениях и в последующие дни. Однако в этой все
более осложнявшейся обстановке защитники крепости продолжали восстанавливать
укрепления, вести контрминную и контрбатарейную борьбу.
После захвата японцами редутов № 1 и № 2 командование Порт-Артура все усилие по
обороне этого участка сосредоточило на укреплении Китайской стенки. Бруствер ее
был утолщен мешками с землей, бойницы оборудованы козырьками против шрапнелей,
построены новые блиндажи и траверсы. Впереди стенки установлены дополнительные
проволочные сети и фугасы.
Чтобы ликвидировать угрозу взрыва форта № II, было спешно начато сооружение
контрминных галерей. Развернулись контрапрошные работы с целью обезвредить
подступы противника к форту № III и укреплению № 3. На случай прорыва японцев
между фортами № II и № III было закончено оборудование второй линии обороны
вдоль Митрофаньевской, Ла-перовской и Владимирской гор.
Продолжалась установка на сухопутном фронте снятых с кораблей орудий. За
август-сентябрь моряки создали 38 новых батарей и 23 прожекторных поста. Всего
было установлено 225 орудий, из них: 17 — 152-мм; 5 — 120-мм; 40 — 75-мм, а
остальные — мелкокалиберные. Для обслуживания этих батарей флот выделил 994
человека.
Как уже говорилось, японцы оборудовали на Длинной горе наблюдательный пункт и
открыли оттуда огонь по русским кораблям. В первые дни корабли постоянно меняли
места, но эта мера была малоэффективна, и Западный бассейн был оставлен. Часть
кораблей ушла в Восточный бассейн, другие подошли ближе к берегу, к подошве
Перепелиной горы, и таким образом укрылись от наблюдения и обстрела противника.
Следует заметить, что наиболее грамотные офицеры в Порт-Артуре уже в сентябре
осознали неизбежность скорого падения крепости. Так, генерал-лейтенант
Кондратенко передал Стесселю служебную записку, в которой сообщал: «В настоящее
время, пока Порт-Артур держится, наши неудачи на других театрах войны нельзя еще
считать особенно унизительными. Но если к этим неудачам присоединится потеря
Порт-Артура и находящегося здесь флота, то, в сущности, кампания безвозвратно
проиграна, и наш военный неуспех принимает унизительные для нашего
государственного достоинства размеры. Рассчитывать на своевременную выручку
Порт-Артура нашей армией или флотом едва ли возможно.
Единственным почетным выходом из такого положения является, поэтому, заключение
теперь, до падения Порт-Артура, мирных условий, которые несомненно можно (до
падения Порт-Артура) установить не унизительными для народного самолюбия.
Очень вероятно, что Государю доносят о событиях, освещая их несколько в разрезе
с действительностью. Истинное, правдивое верноподданническое донесение могло бы,
может быть, устранить большую беду от нашей родины.
Посему, как высший представитель здесь государственной власти и лицо, облеченное
Царским доверием, не признаете ли, ваше превосходительство, возможным,
шифрованною телеграммою на имя Его Величества, донести об истинном положении
здесь, на Дальнем Востоке.
Настоящее письмо мною писано только ввиду постоянного сердечного отношения
вашего превосходительства ко мне и моей глубокой уверенности в необходимости
такого шага для блага родины» [15. Т. XIII. С. 103].
Однако карьерист и трус Стессель не решился даже серьезно рассмотреть эту
записку. Ему, как и большинству русских генералов, было наплевать и на здравый
смысл, и на интересы государства, для них важнее всего были своя карьера и
«высочайшая благосклонность». Стессель не думал об исходе войны, о престиже
России, он ждал резкого ухудшения ситуации, которая позволит ему и крепость
сдать, и стать порт-артурским героем. Мол, Севастополь сдали, и все героями
стали.
Стессель обвинил Кондратенко в неверии в мощь русской армии и упадке духа.
Обиженный Кондратенко не рискнул более поднимать вопрос о мире ни с коллегами,
ни с подчиненными. Наоборот, чтобы избавить себя от подозрений в паникерстве, он
издал 25 сентября знаменитый приказ № 35, который гласил: «Прошу начальников
участков обратить внимание ротных командиров и разъяснить нижним чинам, что
упорная оборона крепости, не щадя своей жизни, вызывается не только долгом
присяги, но весьма важным государственным значением Порт-Артура как месте
пребывания наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке.
Упорная оборона до последней капли крови, без всякой даже мысли о возможности
сдачи в плен, вызывается, сверх того, тем, что японцы, предпочитая сами смерть
сдаче в плен, вне всякого сомнения, произведут в случае успеха общее
истребление, не обращая ни малейшего внимания ни на Красный Крест, ни на раны,
ни на пол и возраст, как это было ими сделано в 1894 г. при взятии Порт-Артура.
Подтверждением изложенного может служить постоянная стрельба их по нашим
санитарам и добивание наших раненых, — случай, который имел место даже 22 сего
сентября при временном занятии Сигнальной горы.
Вследствие весьма важного значения Порт-Артура, не только Государь и вся наша
родина с напряженным вниманием следит за ходом обороны, но и весь мир
заинтересован ею, а потому положим все наши силы и нашу жизнь, чтобы оправдать
доверие нашего обожаемого Государя и достойно поддержать славу русского оружия
на Дальнем Востоке» [15. Т. XIII. С. 103].
К 1 октября подступы японцев дошли до рва форта № II и гласиса укрепления № 3. 4
октября, усилив артобстрел на том же участке и сильно повредив укрепления,
японцы повели штурм на форт № III и укрепление № 3, но были отбиты, удержав лишь
переднюю часть капонира № 3 к востоку и вблизи форта № III.
К началу третьего штурма против гарнизона в 20 тыс. активных штыков при 621
орудии японское командование сосредоточило около 70 тыс. штыков, 400 орудий и
большое количество пулеметов.
Провал предыдущих штурмов вынудил противника сосредоточить на фронте главной
атаки (от укрепления № 3 до батареи литера Б) основные силы общей численностью
50 тыс. штыков против 8 тыс. штыков русских. Против этого участка была
сконцентрирована почти вся осадная и полевая артиллерия противника. Японские
батареи для обстрела получили конкретные цели. Так, батареи 11-дюймовых гаубиц,
находившиеся в районе деревни Даньцзятунь, батареи морской бригады, отделения
12-см полевых гаубиц и батальона 15-см мортир 2-го осадного артиллерийского
полка наносили огневой удар по укреплению № 3 и форту № III; 1-й осадный
артиллерийский полк — по Китайской стенке, форту № III и Большому Орлиному
гнезду.
Наиболее мощный огонь противник сосредоточил по форту № II и укреплениям к
юго-востоку от него. Для обстрела этих объектов выделялись четыре батареи
11-дюймовых гаубиц, 3-й осадный артиллерийский полк и батальон 2-го осадного
артиллерийского полка. Батареи 2-й полевой артиллерийской бригады должны были
подавить живую силу в окопах впереди укрепления № 3 и форта № III. Остальные
орудия и батареи сосредоточивали свой огонь по городу и порту.
Утром 13 октября японская артиллерия начала мощный обстрел намеченных целей.
Вначале более интенсивному огневому воздействию подверглись город, порт и
батареи сухопутного фронта. Затем японская артиллерия стала постепенно усиливать
свой огонь по укреплениям фронта главной атаки. Во второй половине дня огонь
противника по фортам № II и № III, укреплению № 3, батареям литера А и Б,
Заредутной, Курганной и Куропаткинскому люнету достиг высшего напряжения и
продолжался до 20 ч.
В течение дня по батареям противника вели усиленный огонь орудия Порохового
редута, укрепления № 3, батарей Курганной, Казачьей, Отрожной, Перепелиной,
Драконовых гор, Приморского фронта и корабли эскадры. Однако подавить полностью
огонь многочисленных и хорошо укрытых японских батарей не удалось. Для этого
необходимо было израсходовать большое количество тяжелых снарядов, а их как раз
и недоставало. Поэтому от огня артиллерии противника форты и батареи подверглись
сильным разрушениям, а их гарнизоны понесли большие потери. На форту № II
попаданиями 11-дюймовых снарядов была разбита арка входных ворот, пробит
бетонный свод казармы, подбиты два орудия, три пулемета и минный аппарат. На
форту № III, батареях литера А и Курганной подбиты по два орудия. Продольным
огнем из района Дагушани и огнем с фронта противник разрушил траншеи перед
фортом № III и укреплением № 3; в ротах, оборонявших окопы, осталось по 30-40
человек.
Под прикрытием огня артиллерии в 17 ч 2-й японский полк атаковал и без труда
захватил часть траншей. Но развить атаку японцам не удалось. Они были встречены
ураганным огнем противоштурмовых орудий, огнем пулеметов из укрепления № 3 и в
панике бежали в ранее захваченные траншеи. Скопившиеся в траншее перед фортом №
III подразделения противника были в большинстве уничтожены взрывами девяти
фугасов, а остальные бежали в свои окопы.
В течение 14-16 октября японская артиллерия вела усиленный огонь по фортам и
укреплениям фронта главной атаки. Одновременно пехота противника предпринимала
атаки с целью захвата траншеи перед укреплениями. При поддержке огня своей
артиллерии защитники укреплений переходили в контратаки и в рукопашных схватках
отбрасывали японцев в исходное положение. В этих боях противнику удалось
захватить лишь отдельные участки траншей перед фортом № III и укреплением № 3.
Отчаявшись захватить хотя бы одно из укреплений, генерал Ноги решил бросить в
бой все наличные силы. С утра и до половины дня 17 октября артиллерия противника
вела массированный огонь по укреплениям северо-восточного фаса крепости. За весь
период обороны Порт-Артура этот обстрел был самым жестоким: японцы израсходовали
свыше 20 тыс. снарядов, из них 1800 11-дюймовых гаубичных. К началу атаки огонь
достиг наибольшей интенсивности. От частых разрывов снарядов форты № II и № III
заволокло пылью и клубами дыма.
Но, несмотря на это, защитники крепости зорко следили за действиями противника.
Когда в 12 ч японские колонны двинулись на штурм, артиллерийские наблюдатели
немедленно сообщили об этом на батареи и в артиллерийские штабы крепости. Уже на
подступах к укреплениям плотные колонны войск противника подверглись
массированному обстрелу русской артиллерии. Беглый огонь по колоннам левого
фланга противника открыли орудия укрепления № 2, батареи литера А и батареи
Драконовых гор. Батареи северного фронта сосредоточили свой огонь по правому
флангу врага. С фронта вели интенсивный огонь прямой наводкой .орудия укреплений
атакованного участка. Оказавшись в огневом мешке, японская пехота сразу же
понесла большие потери и залегла. Особенно значительный урон несли пехотные
полки, наступавшие в промежутках между укреплениями, от перекрестного огня
противоштурмовых орудий. Поэтому в последующем вместо атаки сплошным фронтом
японцы были вынуждены вести наступление разрозненными группами в направлении
фортов № II и № III, батареи литера Б и укрепления № 3.
На батарею литера Б, которую обороняли три роты, наступали два пехотных полка
11-й дивизии противника. Как только 44-й полк двинулся на штурм батареи, слева
его подразделения попали под сильный фланговый огонь противоштурмовых орудий и
стрелков с Китайской стенки, а также шрапнельный огонь двух полевых орудий,
установленных у батареи литера Б, орудий Малого Орлиного и Заредутной батареи.
Несмотря на большие жертвы, подразделениям полка удалось прорваться через
Китайскую стенку и выйти в тыл батареи. Но здесь они были контратакованы
подошедшими из резер'ва двумя ротами русских и уничтожены.
С фронта на батарею литера Б наступал 12-й полк. Ему удалось преодолеть
проволочные заграждения и подойти к траншее на склоне высоты. По плотным
колоннам полка первыми открыли огонь взвод полевых орудий из укрепления № 2, а
затем единственно уцелевшее орудие батареи. От флангового огня этих орудий ряды
противника заметно редели, но продолжали продвигаться вперед и вскоре захватили
бруствер батареи. Тогда командир батареи штабс-капитан Попов повел в атаку
оставшихся 20 артиллеристов и 40 стрелков, и они внезапным ударом выбили японцев
с батареи.
Не менее ожесточенный бой разгорелся на Куропаткинском люнете. Во время
артиллерийского налета гарнизон люнета потерял одну треть своего состава, три
орудия из шести и тем не менее мужественно встретил атаки врага. В ходе первой
атаки под огнем русских лишь немногим солдатам из батальона противника удалось
достичь бруствера, а затем отойти. Японцы вновь подвергли люнет обстрелу огнем
артиллерии. Во время артиллерийского налета был смертельно ранен командир
батареи подпоручик Корзун, подбито еще одно полевое орудие. Однако когда
японская пехота снова поднялась в атаку, защитники люнета встретили ее огнем
двух 37-мм орудий и залпами винтовок, а затем перешли в контратаку и отбросили
противника.
Полным разгромом противника закончились и атаки фортов № II и № III. Третий
штурм японцев также закончился неудачей. Замечу, что официальные японские
историки боевые действия 13-22 октября (26 октября-1 ноября) не считали,
генеральным штурмом, а лишь «боями местного значения».
Главная
