Своя РУБАХА l #9/2003

Елена САВИЦКАЯ *

...И ТАНКИ НАШИ БЫСТРЫ

НОВЫЙ ФОЛЬКЛОР ЗАХАРА МАЯ

ДОЛГОЕ ВРЕМЯ ЕГО ПЕСНИ ДОХОДИЛИ ДО НАС ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ИНТЕРНЕТ. ИХ АВТОР ЖИЛ НА ДРУГОМ БЕРЕГУ ОКЕАНА. СИСТЕМНЫЕ АДМИНИСТРАТОРЫ И БЕЗРАБОТНЫЕ ПОЭТЫ, КАЛИФОРНИЙЦЫ И МОСКВИЧИ СКАЧИВАЛИ С ЕГО САЙТА ПЕСНИ ПРО РУССКОГО МАТРОСА, ПУСТОЙ ХОЛОДИЛЬНИК И ТАНКИ, КОТОРЫЕ ВОТ-ВОТ ВОЙДУТ В НАШУ СТОЛИЦУ.

Год назад он появился здесь сам — суровый и обаятельный, лысый, с рыжей бородой, в окружении признанных звезд русского рока. И принародно послал на х**... прежде всего, конечно, себя. Художественный радикализм Захара Мая, как правило, вызывает у слушателей полярные чувства: либо недоумение и раздражение, либо восторг и воодушевление. Летом текущего года Захар и группа «Шива» выпустили альбом «Черные вертолеты».

Захар, у вас очень богатая творческая биография. Расскажите о себе.

Родился в Харькове, жил там 19 лет. С коротким перерывом — отъезжал в Эстонию, пытался учиться в Тартуском университете на математическом факультете. Выгнали со второго месяца — не ходил вообще, а у них такое правило — больше 150 пропусков нельзя. После моего отчисления это правило отменили, и теперь там свободное посещение. Вернувшись в Харьков, я по выходным работал почтальоном, а в свободное время искал, с кем можно музыку играть. Тогда в Харькове уже был рок-клуб. Я по очереди пробовался в «Группу продленного дня» (теперь «Разные люди»), «Шок» и наконец попал в «Постскриптум», который играл арт-рок в духе King Crimson 80-х годов. Когда стало что-то получаться, я как раз уехал. Было это в 1988 году.

Почему уехали?

В Америку захотелось. Музыка там вся была, инструменты, аппаратура, доступ к информации, были возможности для собственного развития. Я работал на разных работах (от мойщика туалетов в еврейском квартале до секретаря в офисе адвоката в Нью-Йорке), записывался, сначала за свой счет снимал студии, потом стал сам покупать звуковое оборудование. Жил сначала в Балтиморе, потом в Чикаго и Сан-Франциско. Когда с приятелем построили первую студию, смеялись, что теперь сможем исполнять песни со словами типа «Когда наши танки войдут в Москву» или «Я посылаю всех нах**». Посмеялись-посмеялись, а потом я написал эти песни, и все стало очень серьезно.

На основной работе вы «раскрутились» как программист?

Программировать я научился сам, по книжкам. Начал потихоньку подниматься, все время новые технологии изучал. Когда наступил интернетный бум, я зарабатывал по четыре тысячи долларов в неделю и покупал себе синтезаторы. А когда совсем уже понял, как Интернет работает, как-то и надоело. Как раз в это время приехали родные люди в Штаты и говорят — надо езжать обратно, концерты будем делать.

Как же так, вы там так хорошо зарабатывали, жизнь там, наверное, отличается от нашей, и вдруг — «езжать» обратно?

Ну, ты же знаешь — не в деньгах счастье, а жизнь там сейчас отличается от российской не в лучшую сторону. Русским вообще за границей довольно тяжело. Первую пару лет трудно привыкнуть, а дальше начинается мощный информационный голод. Недостаточно привязки к контексту. Не то чтобы все вешаются, но ощущение неуютное.

И вы сюда вернулись насовсем?

Мне предложили сыграть концерты в Москве и в Питере и посмотреть, как пойдет. И пошло все просто отлично! Теперь у меня контракт на три альбома. Мне было бы невозможно вернуться в Штаты и работать там программистом. Или заниматься там русским роком. Русским роком можно заниматься только здесь. Так что назад дороги нет.

Выступление на прошлогоднем «Нашествии» было первым?

Да, «Нашествие» — это вообще первый мой рок-концерт, так как до приезда в Россию я рок-концерты никогда не играл. Причем выступление для меня было совершенно провальным, потому что я ничего не слышал, меня не «качало», я вообще не понял, что там ритм-секция сыграла. До этого моя песня «Нах**» каким-то образом попала на «Наше радио», причем ключевое слово из нее было вырезано. Я всему этому не особо был рад, да и вообще по этой песне нельзя судить о моем творчестве.

Нынешнее выступление на фестивале «Крылья» мне понравилось гораздо больше. Я там всякие штуки пробовал, например, посылал энергию пучками в зал, таким ритуальным бросанием мячика. Я раньше думал, что это шутка, но это работает! Со сцены ты видишь расходящуюся волну. Очень красиво.

На «Крыльях», незадолго после вашего выступления, произошла трагедия. Что вы чувствовали в эти минуты?

Да, произошла трагедия, но могло бы быть гораздо хуже. Я считаю, что все очень легко отделались, — конечно, кроме тех, кто погиб. Представляешь, что было бы, если б они туда пролезли? А чувствовал я себя нормально. Мы же к этому привыкли — в Америке тоже теракты. Например, песня «Старый негр» была написана 14 сентября 2001 года, сразу после взрывов в Пентагоне — я тогда как раз был у родителей в Вашингтоне, а потом летел в Сан-Франциско с пятью пересадками через всю страну. Я могу писать песни про то, что не надо смотреть свысока на тех солдат, которые с этим борются. Я так и делаю.

А как с этим можно бороться?

Как американцы делают в Ираке, как евреи в Израиле. Стараясь минимизировать жертвы среди мирного населения, но действуя достаточно жестко.

В ваших песнях, на мой взгляд, довольно много экстремизма: вы используете мат, сленг, агрессивные военные образы...

Война же идет. Я старался фокусироваться на том, чтобы использовать военные привязки не столько в минусе, сколько в плюсе. Если уж ты оказался на войне, то у тебя должно быть что-то, что тебя поддерживает. Когда американские солдаты в 69-м летели бомбить Вьетнам, они летели туда не потому, что хотели убивать детей, а потому, что их туда посылали. Как и сейчас русские ребята едут в Чечню. Тогда американцы в самолетах крутили «Led Zeppelin II». Вот и я хочу, чтобы песню «Черные вертолеты» крутили в вертолетах российских войск в Чечне и американских войск в Ираке. А самая военная песня в альбоме — «Автомат». Она про американцев в Ираке в первую очередь. И про израильтян на оккупированных территориях. И, естественно, про российских призывников.

В моих песнях вообще все из жизни взято. Не обязательно из моей. Что касается сленга — есть слова, которые переведены с раглиша, смеси американского английского и русского, на котором мы в Штатах разговариваем. Единственное слово, которое я придумал — кракодилер.

Тогда и песню «Танки» прокомментируйте.

(Повышая голос) «Когда наши танки въедут в Москву, мы повесим многих» — это глобальная концепция. Москва, как центр мира (во всяком случае, с точки зрения русского человека) — всех достала. Всем кажется, что когда их танки туда войдут и они многих повесят — все станет хорошо.

Чьи танки-то?

Кто поет, того и танки. Наши танки. Чье радио? Английское, еврейское, свердловское? Оно наше! Вот и танки тоже. Если это поется на концертах в Америке — то они американские. Если поют на ралли Национал-большевистской партии в Москве, как это происходило 1 мая — то это их танки. Мое дело — песню написать.

То есть ваши песни может петь кто угодно?

Я технарь. Я пишу песни. Этими песнями потом могут пользоваться другие люди. Мои политические убеждения не имеют к этому никакого отношения. Вообще, высший пилотаж — писать песни, которые становятся потом народными. И я к этому стремлюсь. Ким так делает, Чиж так делает, БГ так делает, и я учусь так делать.

В «Нах**» вы рекомендуете послать в этом направлении себя. Часто ли вам самому приходится это делать?

Себя — уже нет. Раньше приходилось. Это вообще достаточно однократная вещь. Одного раза достаточно.

А в какой ситуации?

В глубокой депрессии, когда ты думаешь, что из нее выхода уже нет, ты вспоминаешь, что сам в нее залез и тебя никто не заставлял это делать. Очень много людей залезают в депрессию в подростковом или юношеском возрасте и не знают, как из нее вылезти. Эта песня — мощный заряд информации для молодых людей, и они ее понимают.

Как вы относитесь к тому, что вас сравнивают со Шнуровым?

Общее только в том, что мы оба материмся. А вообще «Ленинград» мне не нравится.

Что на вас больше повлияло — русский рок, англо-американская традиция, фольклор?

В первую очередь, конечно же, фольклор. Другое дело, что англо-американский рок — это тоже фольклор. Если сравнить концертные записи лучших западных артистов и русские обрядовые записи — то это одно и то же. Общее в энергетике. Все идет на то, чтобы община, люди вместе сделали себе хорошо.

В Америке вы делали для своих песен электронные аранжировки, теперь играете жесткий гитарный рок. Почему?

Потому что одному проще электронику делать. Сейчас появились другие люди, которые гораздо лучше делают то, что раньше я за них автоматизировал. Но это не значит, что раньше я занимался электроникой, а сейчас — гитарной музыкой. Просто раньше у меня не было гитариста, а сейчас есть, и не один. Причем какие! Представляешь, у меня Чиж на гитаре играет! И еще Андрей Васильев («ДДТ», «Разные люди»), а также ритм-секция «ДДТ» — Игорь Доценко и Павел Борисов.

Значит, «Шива» собиралась как супергруппа?

Нет, просто так получилось. Личные связи помогли, конечно. Но с Пашей Борисовым, например, мы познакомились в Америке уже совсем поздно. С Чижом, что интересно, мы не были знакомы в Харькове, потому что я уехал за два дня до его переезда туда. У него даже есть песня со словами «Не застал балтиморского парня Захара». Познакомились уже в Америке.

Вы на него не в обиде за то, что он спел вашу песню «Руссо матросо»?

Чего ж я буду на него обижаться, он ее «раскрутил». Но интересно, что после того, как мы встретились, ни я ее больше не играю, ни он. Мы ее запишем, если только найдем интересное ритмическое решение.

А девушки — народные вокалистки — как появились в составе?

Бог послал. Я всех в Питере спрашивал, есть ли девчонки, которые правильно по-русски поют и при этом врубаются в рок-н-ролл. Так мы нашли Татьяну Кочергину и Ольгу Черникову. Наши девушки теперь нарасхват, у многих записываются. Вообще, фишка такая: женский вокал в русской музыке необходим. У женщин другое чувство прекрасного. Оно не только тоньше, но еще и продуктивней. Женщины не боятся выражать себя эмоционально. Поэтому те женские песни, которые в альбом не вошли — вместо них пустое место, я ничего другого сочинить не смог.

Имеются в виду «Желаю счастья» и «Ротча Скрибида»?

Да. Я часто пою женские песни, потому что они балансируют мою агрессивность, и как-то я в них врубаюсь. Другое дело, что сам я женские песни писать не умею, и, наверное, уже никогда не научусь. Поэтому беру те, которые от этого не испортятся. Я взял «Желаю счастья», которую Игорь Николаев написал для Аллы Пугачевой, и еще одну с Островов Зеленого Мыса (известна в исполнении Сезарии Эворы). Это были лучшие записи на нашем альбоме. «Желаю счастья» мы сделали в стиле кантри. Но, к сожалению, уговорить правообладателей не удалось. Нам просто сказали, что мама бережет песни для дочки. Хотя, наверное, Пугачева лично и не слышала нашу версию, уверен, что ей бы понравилось.

Мне аранжировки показались достаточно жесткими...

Они простые. Они из внутренней структуры песен вылезают. Вот как в Москве обычно делают — песню стараются сломать и засунуть в другой контекст, чтобы вроде как высмеять. Мы ничего подобного не делаем. Не буду называть никаких имен, я совершенно не хочу с ними ассоциироваться. Мы делаем все гораздо вкуснее и техничнее.

Последний вопрос: что означают ваши татуировки?

Это (три буквы на пальцах руки) означает «гоа-транс». Гоа — это место в Индии, бывшая португальская колония, там находится мировой центр музыки. Этот (иероглиф на плече) значит «Разные люди», главная харьковская группа, которая все начала. А это (на другом плече) трезубец Шивы. Больше не покажу. n

Уже третий год подряд в «бархатный сезон» на российскую землю прибывает с концертами популярная финская группа Nightwish, работающая в оригинальном стиле опера-метал. Коллектив, начало творческой деятельности которого датируется 1997 годом, перевернул представление о тяжёлой музыке, соединив мощные гитарные риффы с классическим оперным вокалом. В этом — заслуга вокалистки группы Тарье Турунен, выпускницы академии им. Сибелиуса, прекрасному «призраку оперы», обладающей как страстным чарующим голосом, так и обворожительной внешностью. Оба предыдущих тура группы по России прошли с аншлагом. 26 сентября 2003 года Nightwish сыграет в Питере (ДС «Юбилейный»), 27-го — в столичном ДК Горбунова.

Константин Арбенин («Зимовье Зверей»), Михаил Башаков («Башаков») и Кирилл Комаров — не только давние друзья, земляки, но и участники совместного проекта. И это не случайно — ведь в их песнях действительно много общего, как много общего в их собственных вкусах и воззрениях. Музыку всех троих можно назвать «философским роком», глубину которого подчеркивает акустический формат выступлений, настраивающий на доверительное общение с аудиторий. Очередной концерт трио Арбенин — Комаров — Башаков на сцене московского ЦДХ пройдет 18 сентября (начало в 18.30). А 4 октября в Центральном доме журналиста на Б. Никитской состоится «сольник» Михаила Башакова с акустическим составом группы «Башаков» (начало в 19.00).

В июле текущего года выдающемуся российскому саксофонисту, одному из ведущих отечественных джазовых музыкантов Алексею Семеновичу Козлову было присвоено звание Народного артиста Российской Федерации. «Это высокое звание — подтверждение уникальности Вашего блестящего таланта, искреннего восхищения и уважения, которые вызывают в сердцах и душах наших соотечественников ваше искусство и ваша незаурядная личность», — подчеркнул в правительственной телеграмме министр культуры РФ М.Е. Швыдкой. Наш журнал присоединяется к поздравлениям и желает маэстро дальнейших успехов в музыке и доброго здоровья.