МЕЖДУНАРОДНЫЙ ОПЫТ

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ: РАДИКАЛЬНАЯ РЕФОРМА ОРГАНОВ, РЕГУЛИРУЮЩИХ ФИНАНСОВЫЙ РЫНОК

А. Абрамов
заместитель директора НДЦ

Лекция, прочитанная 11 марта 1999 г. в коммерческой
школе при университете Лондон Гилдхол Ховардом
Дэвисом, председателем Управления по финансовому
регулированию и надзору

Управление по финансовому регулированию и надзору (Financial Services Authority, FSA) станет самым крупным в мире органом финансового регулирования, охватывающим самый широкий круг представителей различных секторов финансового рынка, начиная с финансовых консультантов - владельцев контор в столичных деловых кварталах и кончая международными инвестиционными банками.

Услышав такое, Вы можете сразу же задать вопрос, почему же другие не воспользовались этой моделью, и не предпринимаем ли мы сейчас героические усилия, разумно отвергнутые другими странами. Не думаю, что наши усилия напрасны.

Прежде всего, можно рассмотреть несколько моделей, используемых, правда, в странах, уступающих по размерам Великобритании. Шведы и датчане уже в течение некоторого времени имеют объединенные органы регулирования. Их опыт помог нам извлечь несколько полезных уроков.

Мы не погрешим против истины, если скажем, что во многих других юрисдикциях происходит укрупнение органов регулирования путем их объединения, в некоторых случаях – это непосредственная реакция на происходящее в Объединенном Королевстве. К тому же можно привести примеры подобного объединения, начатого еще до объявления нашей страной о начале изменений в сфере регулирования финансовой деятельности.

Так, канадцы недавно объединили банковское и страховое регулирование, осуществляемое без участия центрального банка. У бельгийцев и швейцарцев есть органы регулирования банковских и фондовых операций, которое также проводится вне центрального банка. Австралийцы избрали иной подход: с единственным органом пруденциального надзора (снова без участия центрального банка), курирующим все секторы финансового рынка. В Австралии, в дополнение к нему, существует также самостоятельный руководящий орган регулирования, опять-таки охватывающий различные секторы, и вышестоящий совет, контролирующий работу обеих регулирующих организаций. Австралийское новшество послужило предметом исследования, проведенного комитетом, назначенным Правительством [очевидно, британским – прим. пер. ].

А в Японии слили воедино регулирование банковских и фондовых операций, поручив его Японскому государственному агентству по финансовому надзору (Japanese Financial Supervisory Agency, JFSA). Японская модель многим обязана нашему Управлению по финансовому регулированию и надзору, немало переняв именно от него. Корейцы ввели единое регулирование на основе нашей модели в прошлом году. Ирландцы решили сделать то же самое, хотя еще не совсем ясно, будет ли деятельность по регулированию осуществляться с участием или без участия центрального банка этой страны. Также в прошлом году объединили регулирование банковских операций и деятельности на рынке ценных бумаг в Люксембурге.

Вы можете спросить, как вписываются в эту модель Соединенные Штаты Америки. Очевидно, что в обозримом будущем шансов увидеть единого регулятора в этой стране нет. Прежде всего, американская система регулирования предусматривает ее реализацию на федеральном уровне, однако существует целый ряд яростных приверженцев разделения полномочий по секторам финансового рынка между Федеральной резервной системой, аппаратом Контролера денежного обращения, Комиссией по ценным бумагам и биржам и Комиссией по срочной биржевой торговле. Но говорить, что система Соединенных Штатов типична для всей международной практики, было бы явным преувеличением.

Я уверен, что наша модель обладает двумя основными преимуществами, одно из которых – способность к своевременному реагированию на изменения рыночной среды, а другое – ее эффективность.

С рыночной точки зрения, единый регулирующий орган обладает значительной привлекательностью. Крупные финансовые организации постоянно жалуются на дублирование одних и тех же надзорных функций различными регулирующими органами и активно выступают против чрезмерного количества требований по предоставлению отчетности.

Однако, с той же рыночной точки зрения, имеет еще больший смысл взглянуть на финансовые организации в целом, а также на то, каким финансовым рискам они подвергаются в своей повседневной работе. Действительно, там, где крупное финансовое учреждение управляет рисками, связанными с ведением операций в глобальном масштабе, и регулирующему органу также имеет смысл осуществлять свою деятельность на тех же основаниях. В этом логика развития Управления комплексных групп (Complex Groups Division), о котором я упоминал ранее [вероятно, в своих прежних выступлениях – прим. пер.]. В этой области мы будет стараться более пристально, чем раньше, учитывать совокупный риск, которому подвергается в своей деятельности международная финансовая организация, и возможное влияние краха такой организации на всю финансовую систему.

Есть еще один момент, который стоит отметить в отношении международного аспекта финансового регулирования. Министры финансов стран, входящих в Группу семи, недавно договорились об организации комитета под руководством Эндрю Крокетта из Банка международных расчетов в Базеле. В составе этого комитета планируется объединить представителей органов регулирования и центральных банков разных стран мира. Предполагается, что каждая страна должна быть представлена своим министром финансов, центральным банком и "ведущим государственным регулирующим органом". Что касается Великобритании, то тут понятно, какая организация подходит для этой роли, в то время как в других странах такой ясности нет. Я бы не удивился, увидев, что результатом данной инициативы стала дальнейшая консолидация органов регулирования в других странах с целью удовлетворения возникающих потребностей всемирного финансового рынка.

Вторым основным преимуществом нового режима регулирования является то, что он предусматривает четкое разделение сфер ответственности. В случае неспособности осуществления надлежащего контроля сразу понятно, кто отвечает за это. Мне, может быть, и не по себе от такой четкости разделения ответственности, но, по крайней мере теоретически, я не могу не признать ее привлекательности. Существует четкое разделение ответственности между Казначейством и Управлением по финансовому регулированию и надзору, при этом министры отвечают за законодательную базу, а Управление – за эффективную работу в соответствии с действующим в настоящее время законодательством.

В общественных кругах велись споры о том, насколько адекватно функции нового Управления по финансовому регулированию и надзору подкреплены соответствующими процедурами. На мой взгляд, имея Совет, в котором основную роль играют директоры, не являющиеся исполнительными лицами, Группу консультантов, Подразделение, изучающее реакцию потребителей на новые финансовые продукты, а также учитывая обязательное проведение открытого ежегодного собрания и представление годового отчета в Парламент, контроль со стороны Казначейского комитета и самих министров, можно говорить о наличии адекватного механизма. Но подобное заявление, несомненно, будет оспариваться в Парламенте.

Четко сформулированы сферы ответственности Казначейства, Банка Англии и Управления по финансовому регулированию и надзору в случае возникновения финансовых кризисов.

Перечень различных сфер ответственности был изложен в меморандуме о взаимопонимании, опубликованном осенью 1997 г., включая описание обязанностей всех трех вышеупомянутых организаций. Управление по финансовому регулированию и надзору отвечает за взаимоотношения с финансовыми институтами с целью обеспечения соблюдения ими нормативных требований. В случае материализовавшейся финансовой проблемы или только наметившихся финансовых затруднений от нас требуется проведение оценки того, насколько на самом деле близка к краху попавшая в такое положение организация и каково будет непосредственное влияние коллапса на другие учреждения. Мы также обязаны провести оценку того, имеется ли возможность выведения данной организации из кризиса с участием других коммерческих организаций. Если - нет, и если мы к тому же считаем, что существует риск для всей финансовой системы в целом, тогда мы вовлекаем Банк Англии. Банк Англии должен оценить характер системной угрозы и оправданность поддержки любого вида со стороны представителей государственного сектора, будь то обеспечение краткосрочной ликвидности или необходимость капиталовложений. В том случае, если требуется вложение капитала, вовлекается Казначейство, поскольку разговор уже идет о государственных средствах. (Все это, конечно, будет происходить в режиме реальных взаимодействий, а не теоретических предположений).

Данная структура взаимодействий четко прописана, и ее сильная сторона – в распределении ответственности между теми или иными участниками системы в зависимости от обстоятельств. Такая структура прозрачна, поэтому участники рынка знают, какие регуляторы могут иметь или не иметь к ним претензий в каждый конкретный момент. Международный валютный фонд недавно провел анализ этой структуры в составе общей оценки британской финансовой системы и поставил ей однозначный диагноз: "здорова". Я, со своей стороны, полагаю, что эта модель может послужить примером для других стран.

Задача финансового регулирования не ограничивается одной ликвидацией последствий финансовых крахов. В большей степени это еще и попытка свести к минимуму их число и как можно дальше развести их во времени. Тем не менее подчас непросто четко определить цели регулятора. Нужно ли ему прикладывать еще большие усилия по защите вкладчиков? Или сколь далеко простирается поле его деятельности по поддержанию рыночной стабильности?

Еще одной новой чертой законопроекта о финансовых услугах и рыночной деятельности (Financial Services and Markets Bill) – и третьим пунктом моего выступления – является то, что этот законопроект основан на выполнении обязательных условий для достижения ряда поставленных целей, которые можно представить в виде вершины всей законодательной конструкции.

Законопроект предусматривает достижение нами четырех целей.

Первая – поддерживать доверие к финансовой системе. Уровень доверия трудно измерить, хотя его отсутствие чувствуется сразу. Достижению этой цели способствует проводимая нами в большом объеме работа по пруденциальному надзору, обеспечению достаточной капитализации финансовых организаций и адекватному управлению рисками. Этому же служит и постоянно осуществляемый нами надзор за финансовыми рынками и биржами.

Вторая цель имеет несколько иной характер. Перед нами поставлена задача помочь населению более глубоко понять принципы работы финансовой системы и осознать риски и материальные выгоды, связанные с различными финансовыми продуктами и услугами. Этот аспект настолько важен, что заслуживает отдельного рассмотрения, что я и сделаю несколько позже.

Третья цель непосредственно относится к потребителям. Наши усилия должны быть направлены на защиту их интересов и принятие определенной ответственности за их решения, не исключая при этом необходимости соблюдения потребителями разумной бдительности. Я уверен, что в Парламенте будет живо обсуждаться то, насколько достижение этой цели должно основываться на принципе caveat emptor ["покупатель действует на свой риск" – прим. пер.]. Некоторые группы потребителей полагают, что этот принцип не соответствует их интересам. Финансовые организации, напротив, активно выступают за включение понятия ответственности самих потребителей. Если исключить ответственность потребителей, утверждают представители финансовых организаций, становится возможным оправдание любой степени регулирования – вплоть до расторжения и перезаключения "несправедливых" оптовых контрактов задним числом.

По моему мнению, в законодательство не стоит включать принцип caveat emptor, хотя, допускаю, что в текущую редакцию законопроекта можно было бы внести некоторые поправки. Действительно, на практике нам будет нужно учитывать этот принцип в отношении различных потребительских групп и рынков. Потребители, принимающие решение на долгосрочную перспективу в условиях экономической неопределенности, а также не очень состоятельные покупатели нуждаются в большей защите, чем богатые инвесторы, вкладывающие средства в фонды по хеджированию рисков.

Последняя задача – снижение, насколько это возможно, степени использования легальных форм финансовой деятельности в криминальных целях. Это важное направление работы как внутри страны, так и на международном уровне, но в мои планы, связанные с настоящим выступлением, не входит подробное рассмотрение этой проблемы.

Перечисленные выше цели составляют основу, полагаясь на которую Управление по финансовому регулированию и надзору должно принимать свои решения как на предмет того, какую форму контроля применить, так и в области усиления работы по проведению соответствующей стратегической линии. Совершенно ясно, что достижение вышеназванных целей потребует принятия взвешенных, сбалансированных решений.

И Совет, который я возглавляю, будет принимать их на основании дополнительных руководств. А упомянутый законопроект включает ряд положений, которые необходимо учитывать и которые будут обуславливать нашу работу.

Всего этих положений шесть, и все они должны, как говорят полицейские, "быть приняты во внимание".

В своей работе мы должны экономично и эффективно использовать как наши собственные, так и сторонние ресурсы. Мы будет регулярно проводить анализ затрат, связанных со всеми крупными изменениями, запланированными нами; при этом в состав расходов должны быть включены как наши собственные издержки, так и расходы регулируемых нами фирм, что в целом превысит прямые издержки в пропорции 4:1. На данный момент, я думаю, мы неплохо начали в смысле наших собственных расходов. За последние два года наши бюджетные расходы ежегодно снижались в реальном исчислении, и в этом году их уровень ниже бюджетного, что позволяет нам возместить затраты многих фирм, возвратив им переплаченные ими средства. В следующем году запланировано увеличение нашего бюджета на 1,9 %, что ниже уровня инфляции и значительно ниже процентного повышения уровня заработной платы в финансовом секторе. Причина этого – объединение девяти различных организаций, что и дало нам возможность получения экономии, обусловленной ростом масштаба работы, в частности в области обеспечения текущей деятельности.

Второе основное положение несколько иного характера. Оно состоит в том, что мы должны основывать наш подход к регулированию на принципе ответственности высшего управленческого звена компаний за управление ими и обеспечения соответствия их деятельности нормативным требованиям. Это является важным аспектом нового режима регулирования, на который, похоже, до недавнего времени не обращали достаточного внимания.

Однако все различные регулирующие органы, вместе составившие Управление по финансовому регулированию и надзору, двигались в этом направлении в течение последних нескольких лет, стремясь более четко определить зоны ответственности тех, кто контролирует работу компаний. Абсолютно ясно, что методы управления внутри компаний оказывают намного более значительное влияние на культуру соблюдения нормативных требований их сотрудниками и уровень обслуживания клиентов, чем любое число регулирующих органов. Тем не менее, малопривлекательной чертой, выявившейся в нескольких недавних случаях, было желание высшего управленческого звена дистанцироваться от действий своих агентов по продажам, брокеров, трейдеров и т.д. Я думаю, нам необходимо укрепить эти связи, а также внутрифирменную ответственность сотрудников за соблюдение существующих нормативных требований. Если мы сможем это сделать, потребность в "назойливом" и детальном регулировании может быть снижена.

Третье положение также представляется крайне важным. Наличие различных типов рынков с разным уровнем осведомленности потребителей оправдывает применение различной степени регулирования. Это можно, если угодно, назвать "оптово-розничным разделением" (wholesale/retail split). Но, в действительности, я полагаю, все несколько сложнее, и в недавней работе мы предложили трехстороннюю классификацию участников – даже на рынках оптовых услуг – с разделением на профессиональных участников рынка, осведомленных конечных пользователей и "розничных" инвесторов, чьи интересы нуждаются в большей защите. Некоторые настаивали на более строгом оптово-розничном разделении в самом законодательстве. На наш взгляд, язык законодательных условий и положений не должен вызывать сомнений у участников рынков – поставщиков оптовых финансовых услуг в том, что наше регулирование не будет более "назойливым", чем этого потребует обстановка в оптовом секторе.

Четвертое и шестое положения, я думаю, можно рассмотреть не вдаваясь в детали. Мы обязаны учитывать желательность инноваций. Поэтому Управление по финансовому регулированию и надзору не будет запрещать тот или иной тип продукта просто потому, что этот тип нам не нравится, или потому, что мы думаем, что он будет продаваться с нарушениями. И мы также должны учитывать желательность конкуренции. Это означает, на мой взгляд, исключение возможности такого регулирования, которое могло бы оказать влияние на финансовый рынок в пользу определенной категории поставщиков услуг. Это также предполагает введение нормативных требований с целью повышения качества решений, принимаемых самими потребителями. Иными словами, это обосновывает необходимость введения практики большей прозрачности при раскрытии величины расходов и сборов, более простой процедуры раскрытия ожидаемых и реальных доходов, возможно, публикации сводных таблиц, наряду с энергичными усилиями по повышению осведомленности потребителей о деятельности и состоянии компаний, конкурирующих за право воспользоваться их средствами.

Наконец, нам лестно выполнять задачу, связанную с международным характером функционирования финансовых рынков и стремлением поддержать конкурентоспособность британских рынков. Это не означает, что мы должны выступать исключительно в роли "команды поддержки" всех британских компаний чохом. Такая роль не подобает органу финансового регулирования. Не означает это и того, что мы обязаны защищать отдельные организации или категории организаций. Но в процессе принятия решений нам следует осознавать, что международный финансовый бизнес отличается мобильностью, и помнить, что нам не пристало во что бы то ни стало стремиться к достижению наших целей путем простого перевода бизнеса в оффшорные зоны менее регулируемых юрисдикций. Некоторые зарубежные органы надзора были удивлены, обнаружив в нашем законодательстве это положение, опасаясь того, что оно вызовет желание довести до крайности нормативные требования. По моему разумению, эти опасения явно преувеличены, и я совершенно согласен с необходимостью отражения Управлением по финансовому регулированию и надзору влияния его нормативных требований на уровень конкуренции с той тщательностью, с какой было сформулировано соответствующее законодательное положение.

Вышеперечисленные положения служат основой нашей работы или будут служить таковой в будущем. Они развивают подход, примененный в прошлом, а в некоторых аспектах просто узаконивают нынешний подход, используемый существующими органами регулирования. Но имеется и одна новая цель, и она заслуживает более пристального рассмотрения. Цель эта – требование повышения осведомленности общества о том, как работает финансовая система.

Мы пока находимся на относительно ранней стадии выработки решений касательно достижения этой цели. Некоторые из действующих в настоящее время органов регулирования провели определенную работу в этой области, но ни один из них до сих пор не оказался способен превратить ее в основополагающий компонент своей деятельности. Таким образом, мы еще только нащупываем свой путь и в конце прошлого года начали составлять документ подготовительного характера, в котором нашли отражение различные варианты, вынесенные на рассмотрение. Мы были приятно удивлены, получив более 100 откликов на эту публикацию, почти все из которых выражали заинтересованность в нашей потенциальной роли, и сейчас завершаем разработку более всеобъемлющей и обоснованной стратегии.

Наша цель – повышение качества принимаемых решений. К несчастью, в последние годы мы столкнулись с целым рядом нарушений при продаже финансовых продуктов, в частности в области пенсионных услуг, а также дарственных фондов, дополнительных добровольных пожертвований в пенсионные фонды и в некоторых других областях. Но налицо и ряд нарушений при покупке финансовых продуктов. И это не вина финансовых учреждений, поскольку их не в чем упрекнуть, если люди, располагая информацией, принимают решения, которые в результате оказываются ошибочными. Потребители могут получить значительную выгоду, если мы поможем им быть более осведомленными покупателями. И, в конечном счете, финансовая индустрия только выиграет от более образованных, более требовательных покупателей. Компании из других секторов скажут, что лучше всего подстегивает конкуренцию наличие клиентской базы, состоящей из разборчивых, знающих клиентов. И, несмотря на то, что отдельные фирмы могут говорить одно, а подразумевать иное, верность общего принципа не подлежит сомнению.

Следовательно, мы видим нашу роль в выполнении двух ключевых задач: повышении осведомленности и образованности в финансовых вопросах и обеспечении потребителей советами общего характера. Другими словами, – советами, которые не склоняют их к покупке тех или иных продуктов, а помогают им разобраться в вопросах, которые они задают сами себе, а также – советами потенциальным консультантам и поставщикам услуг до принятия ими необходимых решений.

Несомненно лучшим способом повышения уровня осведомленности в финансовых вопросах было бы содействие продвижению идеи о включении курсов финансовой грамотности в программы школ и колледжей. Нам, конечно, известно, что школьная программа и так перегружена, возможно, сейчас даже более, чем когда-либо со времен введения Общей программы образования. Однако мы видим подвижки в области включения компонента общественных наук, в составе которого вполне можно было бы преподавать финансовые дисциплины. И мы верим, что есть возможность разными способами увязать развитие финансовой грамотности с курсом математики. Также имеется большое количество курсов в колледжах, в рамках которых можно проводить соответствующую работу.

В области предоставления необходимых консультаций мы уже достаточно активны. Так, мы опубликовали первую серию материалов, помогающих людям разбираться в имеющихся финансовых возможностях, включая руководство по использованию индивидуальных сберегательных счетов и руководство по использованию частными клиентами в будущем новой единой европейской валюты – евро. Мы организовали телефонные линии помощи – как общего, так и более специализированного характера – в случаях нарушений при продаже пенсионных услуг. И уже отвечаем на тысячи звонков ежедневно. К тому же, мы провели три пробных встречи в разных городах страны, что позволило нам войти в непосредственный контакт с инвесторами. Сам я был председателем двух таких собраний и приобрел ценный опыт в предоставлении консультаций из первых рук людям, испытывающим беспокойство относительно состояния их дел или недостаток знаний в финансовой области. Подобные встречи, организованные Комиссией по ценным бумагам и биржам, проводились во многих городах Соединенных Штатов Америки в течение целого ряда лет для доведения необходимой информации до сведения не только посещавших эти встречи лиц, но и – через публикации в местной прессе – до большинства жителей этих городов. Наш эксперимент также показал, что люди заинтересованы в живом контакте с представителями органов финансового надзора.

Я уже говорил, что масштаб деятельности Управления по финансовому регулированию и надзору будет шире, чем у каждого действовавшего прежде органа регулирования по отдельности. Но есть одно немаловажное дополнение по сравнению с недавней практикой. Законопроект предусматривает возложение на Управление по финансовому регулированию и надзору новой обязанности по борьбе со злоупотреблениями, совершаемыми участниками финансового рынка, допускающими манипуляции с ценами путем мнимых операций и в особенности - использование внутрифирменной информации для извлечения частной выгоды.

Уже на протяжении ряда лет было очевидно, что государственным органам власти Объединенного Королевства не хватает полномочий, необходимых для эффективной борьбы со злоупотреблениями на финансовом рынке. Распределение сфер ответственности в рамках действующего в настоящее время режима регулирования выглядит достаточно запутанным. Управление по борьбе с серьезными нарушениями, Инспекция по предотвращению злоупотреблений среди дилеров и трейдеров, саморегулирующиеся организации и признанные инвестиционные биржи - все они потенциально заинтересованы в борьбе с финансовыми злоупотреблениями. Саморегулирующиеся организации и биржи отвечают за исполнение нормативных правил; Управление по финансовому регулированию и надзору может провести расследование дел в отношении фирм, осуществляющих операции на организованном рынке; Инспекция по предотвращению злоупотреблений среди дилеров и трейдеров несет ответственность за проведение расследований и возбуждение уголовных дел, а Управление по борьбе с серьезными нарушениями может провести расследование и инициировать судебное разбирательство в случаях мошенничества в особо крупных размерах.

В дополнение к проблемам, возникшим по причине раздробленности сфер ответственности, возникают сложности в связи с отсутствием специальных гражданских механизмов по борьбе с нарушениями, являющимися финансовыми злоупотреблениями, но не предусмотренными существующим уголовным правом. Определение уголовного преступления дано слишком узко. Оно относится только к частным лицам и не затрагивает фирмы; к тому же, от следствия требуется доказательство уголовно наказуемого злого умысла. Таким образом, паче чаяния можно нанести ущерб целостности финансовых рынков и подорвать доверие к ним.

Следствием подобного рассредоточения сфер ответственности, с одной стороны, и несовершенного определения правонарушений, с другой стороны, является то, что, несмотря на немалое число случаев, возбуждавших подозрение, с 1993 г. по 1998 г. было вынесено всего пять обвинительных приговоров за использование внутрифирменной информации для извлечения частной выгоды, при восьми оправдательных вердиктах. Также редки случаи инициирования судопроизводства на основании Закона о финансовых услугах по делам о предоставлении вводящей в заблуждение информации для вовлечения граждан в инвестиционные проекты, но еще более редки примеры успешно проведенных судебных разбирательств. Возможно, лондонские финансовые рынки были девственно чисты все это время. Однако я оставляю за собой право сомневаться в этом.

Новый режим финансового регулирования нацелен на улучшение ситуации в трех областях. Во-первых, нашей целью является уменьшение раздробленности полномочий. Управление по финансовому регулированию и надзору будет иметь полномочия рассматривать случаи нарушений нормативных требований, проводить, на основании законодательства, расследование новых дел, связанных с финансовыми злоупотреблениями, а также текущих уголовных правонарушений. Во-вторых, осуществляемые изменения также имеют целью расширение масштаба использования не основанных на уголовном праве средств в случае финансовых злоупотреблений. Предлагаемый режим взимания штрафов на основании гражданских правовых норм будет применим как к нерегулируемым, так и к регулируемым фирмам, а также к частным лицам, пользующимся услугами организованных рынков. Если бы у нас были эти полномочия в 1995 г., мы бы смогли более эффективно разобраться со случаем ущерба, нанесенного нашим финансовым рынкам в связи с корпорацией Sumitomo [случай обвала биржи, вызванного торговлей товарными деривативами этой японской корпорации – прим. пер.]. На деле, наличие соответствующих законов в Соединенных Штатах позволило американским регулирующим органам решить эту проблему более эффективно, чем мы сами были в состоянии это сделать; и это при том, что тогда был напрямую затронут именно лондонский финансовый рынок.

В-третьих, новые положения предусматривают механизм более четкого определения характера наказуемых правонарушений. Управление по финансовому регулированию и надзору должно издать свод правил поведения участников финансового рынка, который будет содержать определение того, что, по мнению Управления, является и что не является финансовым злоупотреблением, наряду с факторами, которые необходимо учитывать при формулировании этого определения. Мы также обязаны предоставлять консультации по содержанию свода правил поведения участников финансового рынка, чем мы в настоящее время уже занимаемся. Я не буду делать вид, что нам не составило особого труда подготовить названный свод правил, неоспоримо определяющих те или иные поступки в качестве незаконных. Но мы предприняли попытку сделать это и сейчас обсуждаем некоторые детали с профессиональными участниками финансового рынка.

Я считаю жизненно необходимым введение нового и эффективного режима борьбы со злоупотреблениями на финансовом рынке. Посредством его применения мы должны решить серьезные проблемы, относящиеся как к защите интересов инвесторов, так и к сохранению доверия к финансовому рынку в целом. Мы не должны забывать об опыте последних лет, когда мы воочию убедились в наличии, так сказать, обезоруживающих пробоин в наших законодательных доспехах. Мы стали свидетелями того, как в некоторых широко обсуждавшихся в средствах массовой информации случаях, угрожавших репутации лондонских финансовых рынков, было крайне сложно привлечь к ответственности тех, чье поведение и привело к нанесению ущерба. Мы не должны упускать это из виду, признавая сложности, сопряженные с разработкой регулирующего режима, который был бы ясен и достаточно справедлив для большинства. Мы все – потерпевшие от финансовых злоупотреблений, затрагивающих и частных инвесторов или группы инвесторов в краткосрочной перспективе, а в конечном счете – всех участников финансового рынка и их клиентов.

Шестое и – думаю, аудитория уже заждалась услышать, – последнее преимущество новой системы имеет более общий характер. Наша цель – стать такой организацией, которую я, может показаться, что самонадеянно и высокопарно, называю ведущим в мире органом финансового регулирования.

Что я при этом имею в виду?

Начать с того, что само по себе наличие возможности привести наше законодательство в соответствие с современными требованиями является преимуществом в конкурентной борьбе. Представители американских финансовых рынков уже столкнулись с препятствиями при проведении реформы финансового регулирования через конгресс. А тут еще законодательные органы во всем мире не выказали, как ни странно, большой заинтересованности в осуществлении хлопотной задачи реформирования финансового законодательства. Тот факт, что британское правительство оказалось готовым найти время для проведения реформы, - большое подспорье. А предложенная правительством новая законодательная структура, предусматривающая большую свободу регулирующих органов в подготовке законопроектов в ее рамках, предоставляет нам потенциальную возможность поддерживать режим финансового регулирования на уровне современных требований в ответ на изменения рыночных условий. Финансовые рынки и продукты, торгуемые на них, развиваются быстро и часто непредсказуемо. Развитие технологий, связанных с Интернетом в особенности, способно поставить много серьезных вопросов даже перед самыми технически оснащенными органами финансового регулирования. Но для того, чтобы финансовый рынок оставался привлекательным для использующих новейшие технические средства участников, финансовые регуляторы должны постоянно вносить своевременные изменения в нормативные требования. В будущем у нас будет такая возможность.

Вдобавок, несмотря на то, что легко оказаться всецело поглощенным решением проблем, связанных с объединением девяти различных организаций-регуляторов, со всеми вытекающими отсюда сложностями практической работы и вопросами корпоративной культуры, это объединение дает возможность внедрения современных методов организационного управления. Мы смогли упростить нашу иерархическую структуру и усовершенствовать процесс информационного обмена внутри системы регулирования. Мы приняли на вооружение принципы построения открытого рабочего пространства. У меня нет собственного кабинета, так что я нахожусь в постоянном аудио-визуальном контакте с моими сотрудниками. И я уверен, что это способствует развитию культуры открытого общения внутри организации.

При этом единственный орган регулирования, обладающий всей полнотой полномочий, способен более рационально вкладывать средства в профессиональное развитие, что особенно важно в долгосрочной перспективе. До образования Управления по финансовому регулированию и надзору разрозненные регулирующие организации не всегда имели возможность вкладывать средства в повышение профессиональной квалификации своего персонала. Представители финансовых учреждений рассказывают нам, что они придают первостепенное значение контактам с квалифицированными специалистами из регулирующих органов. Нет ничего хуже сотрудников регулирующих организаций, не знающих свое дело досконально и, взамен, "спасающихся" в многословных толкованиях положений из сборников нормативных документов. Только хорошо подготовленные специалисты, уверенные в своих суждениях, соответствуют требованиям стремительно изменяющейся финансовой среды.

Конечно, я осознаю, что все эти преимущества являются таковыми лишь в теории, что все они еще должны, так сказать, материализоваться. Но на данный момент обнадеживающие признаки налицо. И не будет преувеличением сказать, что многие органы регулирования других стран завидуют представившейся нам возможности.