Популярный жанр вестерна в американском кино породил множество подражаний и ответов во всём мире. И если итальянцы со своим «спагетти-вестерном» смогли вписаться в мировой контекст и стать классикой, то, скажем, японские («Сукияки Вестерн Джанго», 2007) или корейские («Хороший, плохой, долбанутый», 2008) эксперименты известны только настоящим поклонникам. Кинематограф социалистических стран тоже черпал вдохновение из вестернов, создав альтернативу — истерны (как противопоставление «western» — «западный» и «eastern» — «восточный»).
Чаще всего вспоминают про восточногерманские фильмы киностудии DEFA с югославско-индейским Чингачгуком — Гойко Митичем. И правда, в ГДР, Румынии и Чехословакии истерны прижились больше, чем в СССР. Но были и советские истерны: очень разные и порой совершенно не связанные между собой ни строгим жанром, ни местом и временем действия. Большинство из них заимствовали у вестернов определённые сценарные и постановочные клише и атмосферу, сами же сюжеты разворачивались при этом в Восточном полушарии. Так или иначе, некоторые фильмы вошли в золотую коллекцию советского кино. Мы предлагаем их вспомнить и посмотреть.
Красные дьяволята (1923, реж. Иван Перестиани)
«Красные дьяволята» — это экранизация одноимённой повести Павла Бляхина начала 1920-х годов о приключениях трёх молодых бойцов Первой Конной армии и их борьбе с махновщиной в годы Гражданской войны. Бляхин и сам был опытным большевиком, участником революционного движения и Гражданской войны, и повесть была им написана «по горячим следам».
Фильм был, как нетрудно догадаться по дате создания, немым и чёрно-белым. Что не помешало ему стать хитом. Лихой приключенческий сюжет, погони, перестрелки, диалоги (да, в немом фильме были интересные диалоги!) роднят его с ранними западными классическими вестернами. Индейцев, шерифов и «охотников за головами» по понятным причинам здесь нет, но есть, представьте себе, чернокожий герой.
Словосочетание «красные дьяволята» нам больше знакомо по фильму «Неуловимые мстители», поскольку они были сняты по мотивам той же повести Бляхина. В какой-то степени более популярный фильм можно считать идеальным ремейком старых «Красных дьяволят», поскольку в нём можно разглядеть цитирование отдельных элементов из фильма 1923 года.
Тринадцать (1936, реж. Михаил Ромм)
Локации украинских степей не были, однако, столь фактурны, как пустыни Средней Азии. Именно там развернулось действие первого советского «пустынного истерна». Говорят, что Иосифу Виссарионовичу очень понравился фильм Джона Форда «Потерянный патруль» про британских солдат в Месопотамии, в годы Первой мировой столкнувшихся с засадой от местных арабов. (Стоит отметить, что «Потерянный патруль» и сам являлся ремейком британской одноимённой ленты.) Сталин заказал советскую версию фильма, которую поставил молодой и перспективный Михаил Ромм.
В истерне «Тринадцать» десять демобилизованных красноармейцев и трое «гражданских» сталкиваются с басмачами — одними из главных кинематографических бандитов в советском искусстве — и обороняют от них колодец посреди пустыни. Боевик, сочетающий в себе единство места и времени и большой актёрский состав, и сейчас производит хорошее впечатление. А в то время он вдохновил не только советских зрителей, но и американца Золтана Корду, снявшего в 1940-е годы фильм «Сахара», где в Северной Африке экипаж американского танка оборонял колодец от немецкого батальона. «Сахару» даже номинировали на «Оскар», а в 1990-е сняли ремейк. Такая вот длинная цепочка фильмов, среди которых нашёл своё место истерн Михаила Ромма.
Неуловимые мстители (1966, реж. Эдмонд Кеосаян)
Нужно ли вообще представлять этот фильм? Иногда кажется, что в нём прекрасно всё: актёрский состав, интересные герои и злодеи, постановка, натуральная атмосфера говоров и диалектов южных регионов, комедийная составляющая, саундтрек и, наконец, цитаты. О популярности фильма лучше всего говорит цитируемость, когда даже спустя полвека мы легко можем продолжить фразу, воспроизводя её голосом Савелия Крамарова: «А вдоль дороги мёртвые с косами стоят! И тишина…»
История о четырёх молодых «мстителях» времён Гражданки, устроивших победоносную партизанскую войну против распоясавшихся в окрестностях Херсона бандитов, собирала полные залы (прокатная статистика зафиксировала более 50 миллионов зрителей) и требовала продолжения. Несмотря на то, что второй и особенно третий фильмы — «Новые приключения неуловимых» и «Корона Российской империи» — уже не отличались свежестью идеи, провальными они также не стали. И сегодня трилогия «Неуловимых» входит в стандартную обойму контента российских телеканалов, хотя, казалось бы, официальная оценка Гражданской войны с установкой «примиренческих» памятников и мемориальных досок участникам Белого движения вступает в явное противоречие с пафосом советской ленты. Искусство в данном случае оказывается сильнее идеологии.
Конец атамана (1970, реж. Шакен Айманов)
Многие истерны (как и многие вестерны) лишь внешне опираются на исторические события, используя их как фон. На этом фоне действуют герои выдуманные, и оттого порой наделённые экстраординарными чертами, запоминающейся внешностью, выпуклым характером. «Конец атамана» выбивается из этого ряда — фильм представляет собой экранизацию реальной истории ликвидации атамана Дутова в 1921 году. Видный участник Белого движения Александр Дутов был сторонником Колчака, под конец Гражданской войны перешёл границу с Китаем, где обосновался в приграничном с Россией городе Суйдуне. Туда-то и была отправлена группа советских агентов.
Сценаристы фильма, среди которых был молодой Андрей Кончаловский (брат Никиты Михалкова) и даже сам Андрей Тарковский (не указанный в титрах), подробности спецоперации переосмыслили, сделав главным героем выдуманного ими чекиста Касымхана Чадьярова. Его прототипом стал местный татарский князь Касымхан Чанышев, руководитель той самой чекистской группы. Пусть и частично придуманный, персонаж Чадьярова в исполнении казахского актёра Асанали Ашимова полюбился зрителям: 20 с лишним миллионов просмотров в кинотеатрах, Государственная премия Казахской ССР за роль разведчика.
Законченная история про ликвидацию атамана не закончилась для Ашимова, который вернулся к образу Чадьярова в фильме «Транссибирский экспресс» — тоже типичный истерн 1977 года, сценарий писали Никита Михалков и Александр Адабашьян, в ролях засветился Олег Табаков. И если «Транссибирский экспресс» можно советовать к просмотру, то вот дальнейшие продолжения «франшизы Чадьярова» («Маньчжурский вариант» 1989 года и «Кто вы, господин Ка?»/«Волчий след» 2009 года) к жанру истерна имеют совсем опосредованное отношение.
Белое солнце пустыни (1970, реж. Владимир Мотыль)
Ещё один бесспорный хит появился на волне успеха истерна «Неуловимые мстители». Тот же Андрей Кончаловский был одним из разработчиков будущего фильма о басмачах, хотя ушёл из проекта гораздо раньше, чем тот приобрёл знакомые нам черты философской истории о Востоке, который «дело тонкое». В итоге появление фильма — заслуга сценаристов Валентина Ежова и Рустама Ибрагимбекова, режиссёра Владимира Мотыля и ещё театрального режиссёра Марка Захарова, написавшего знаменитые письма Сухова Катерине Матвеевне.
Режиссёр, приступая к картине, хотел снять именно вестерн. Для советского кинематографического руководства истерны наподобие «Неуловимых мстителей» были формой историко-революционного пропагандистского кино. «Белое солнце пустыни» вроде бы похоже и на то, и на другое, но при этом элементы и детали отличают его от любых жанровых определений. Особенно это касается персонажей, которые не похожи на клише вестернов и историко-революционных советских драм.
Красноармеец Сухов — словно былинный русский солдат, мечтающий о мирной семейной деревенской жизни с любимой супругой. Таможенник Верещагин — бывший имперский унтер-офицер, который на краю цивилизации, спиваясь от безысходности, рассуждает о державе и патриотическом долге. Гюльчатай, для которой советская пропаганда равенства мужчин и женщин, наверное, так и осталась чудачеством нового господина.
Потому что Восток — дело тонкое.
Всадник без головы (1973, реж. Владимир Вайншток)
Сюжет «Всадника без головы» — это экранизация одноимённого романа Томаса Майна Рида. Отсюда, конечно, споры, насколько оригинальным является сценарий, размышления о том, что «книга лучше», но формально — это тоже истерн, то есть фильм, снятый в форме вестерна в странах соцблока. Кроме этого, «Всадник из головы» был весьма популярным и вошёл в сотню лучших по данным проката советских фильмов за всю историю.
«Всадник» интересен своей качественной постановкой: пейзажи, костюмы и даже актёры, часть из которых — загорелые кубинцы, вряд ли зародят в вас сомнение, что производством ленты занимался Ленфильм, создавший атмосферу Техаса середины XIX века в Крыму. При желании, правда, можно разглядеть в фильме Ливадийский дворец и Воронцовский парк в Большой Ялте, а также Белую Скалу в Белогорском районе Крыма.
Свой среди чужих, чужой среди своих (1974, реж. Никита Михалков)
Дебютный фильм Никиты Михалкова предполагался как чистый ответ спагетти-вестернам Серджо Леоне. Не зря одно из черновых названий — «Полмиллиона золотом, вплавь, пешком и волоком» — чем-то напоминает заголовки шедевров с Клинтом Иствудом. В итоге получилась похожая, но специфическая история — герой-одиночка, чекист Егор Шилов, хоть и метается меж двух огней, находя случайных попутчиков и временных соучастников среди «чужих», всё же преследует цели, далёкие от представлений жителей Дикого Запада. Он стремится к золоту (типичному киношному макгаффину) не ради обогащения, а чтобы вернуть его в советскую казну.
Производство не имело большого бюджета, поэтому ограбление поезда снято на чёрно-белую плёнку. Несмотря на режиссёрский дебют, будущий «бесогон» Михалков создал простой динамичный фильм с яркими персонажами. Вообще актёрский состав — одна из сильных сторон картины, и даже небольшие эпизоды с Александром Калягиным и Константином Райкиным остаются в памяти как интересные примеры перевоплощения известных актёров.
Человек с бульвара Капуцинов (1987, реж. Алла Сурикова)
Бульвар Капуцинок (правильно говорить именно так, а не «Капуцинов») — это улица Парижа, где братья Люмьер начали показывать свои первые фильмы. Главный герой фильма, мистер Джонни Фёст (от «first» — «первый») вдохновился новым видом искусства и отправился в американскую глубинку, чтобы показывать на Диком Западе кино.
«Человек с бульвара Капуцинов» — очень добрая и весёлая комедия, снятая как пародия на вестерн. Многие элементы вестерна присутствуют в гипертрофированном и намеренно несерьёзном виде. Перепалки в салуне не доходят до перестрелок и массовых убийств, а ограничиваются смешным мордобоем. Роковая пуля не убивает главного героя, поскольку его спасает кино: как в самом сюжете фильма, так и путём «спасения» руками сценаристов. Михаил Боярский играет антигероя — Чёрного Джека, который чем-то похож на классических «чёрных» злодеев из спагетти-вестернов, но при этом в конце концов он, как и мистер Фёст, влюбляется в кино и становится хорошим.
Хотелось бы, чтобы старые советские истерны делали с нами то же самое. Приятного просмотра!
