Грузинский чай – один из самых северных в мире. Его историю на протяжении полутора веков творили мечты романтиков и энергия энтузиастов, таланты предпринимателей и работа ученых, трудовые подвиги героических сборщиц и полет мысли технологов-изобретателей. Через долгий и сложный период становления она пришла к блестящему, но короткому расцвету, за которым последовали упадок и почти забвение. Но там, где чайный куст однажды был посажен заботливой рукой человека, у их совместной истории обязательно есть продолжение…
на фото: старая чайная плантация в Кобулети
«…Этот счастливый уголок субтропической природы, где чайный куст растет у нас не хуже, чем в Китае, лежит на самой южной окраине кавказских границ Союза — в пределах прежней Батумской области. Здесь, среди вечно-зеленого подлеска азалий и рододендронов, нашел себе вторую родину и китайский переселенец — чайный куст. Кто хочет, располагая летним отпуском, побывать в обстановке экзотической природы далеких субтропических стран, отдохнуть в волшебных садах под сенью японских пальм, новозеландских драцен и австралийских эвкалиптов, тому мы советуем съездить на новую родину советского чая — на батумское побережье Черного моря. Здесь он увидит прелестные пологие холмы, красноватые почвы которых возделаны в виде террасок, ступенчато опоясывающих склоны, с посадками чайного куста.Маленькие, не выше аршина от земли, чайные кустики содержатся в образцовом порядке и радуют взор чаевода вечной зеленью своих, неопадающих круглый год, листьев. После недолгого зимнего застоя (теплая батумская зима длится всего несколько недель, в течение которых температура никогда не надает ниже 7,5° С) чайные кусты, иногда уже в марте месяце, трогаются в рост и развивают молодые зеленые листочки в течение всего лета и всей чарующей ясными и теплыми днями батумской осени...»
К. К. Серебряков. История русского чая. 1927 г. «Вестник Знания», №4, 1927 год
В XIX веке чай в России стал поистине любимым народным напитком. Его ввозили ежегодно десятками тысяч тонн (легально и, в обход таможенных сборов, контрабандой), его подделывали и фальсифицировали. Растущая, несмотря на высокую цену (дорогие сорта продавались по 10—12 рублей за фунт, что равнялось цене за две-три коровы) популярность рождала мысли о возможности культивировать чай в своей стране. Кавказское побережье по климату в этом смысле представляло самую перспективную область (Грузия с 1801 по 1917 гг. входила в состав Российской империи). До начала практического разведения чайного куста было опубликовано в Петербурге, Москве и Тифлисе более 30 специальных научных и популярных работ на эту тему.
Впервые чайные кусты вместе с другими экзотическими растениями были высажены в России сразу по окончании наполеоновских войн. По распоряжению херсонского губернатора герцога Э.О.Ришелье в 1817 г. они прибыли в только что организованный Императорский казенный ботанический сад (ныне Никитский) в Крыму близ Ялты. Первый эксперимент оказался неудачным: кусты погибли. В 1833 г. по распоряжению нового генерал-губернатора князя Михаила Воронцова из Китая была доставлена новая партия саженцев, которые прижились и дали семена. Директор сада Николай Гартвис всесторонне изучил условия их произрастания и рекомендовал перенести дальнейшие опыты на Кавказское побережье Черного моря. И в 1848 г. саженцы были отправлены из Никитского ботанического сада Сухумскому ботаническому саду и в Озургети.
200 кустов, прибывших в Озургети были высажены в казенном саду, бывшем владении князей Гуриели. Но после военной кампании 50-х годов в разоренном турками саду их осталось всего 25. Другая партия саженцев была послана и Мингрельскому князю Давиду Дадиани, который посадил их у себя в саду и успешно выращивал. Как редкое экзотическое растение чайный куст привлекал внимание любителей и разводился в частных садах Гурии и Мингрелии, близ Сухума и Сочи и в других местах. Окруженные хорошим уходом, кусты росли, цвели и давали семена. Но одно дело – вырастить несколько кустов в усадьбе себе на радость, и совсем другое – получить государственное финансирование под промышленную плантацию.
Видное место в истории грузинского чая принадлежит князю Михаилу Эристави. Он был первым, кто не только вырастил собственный чай, но и обработал его по всем правилам и отправил на выставку, где тот получил признание. Не имея агрономического образования, в своем хозяйстве в Гурии князь Миха Эристави выращивал табак, хлопок, цитрусовые и другие субтропические культуры. Чайные кусты он высадил в плодовом саду, который играл роль ветрозащитной полосы, согласно разработанному им плану комплексного субтропического хозяйства, где сочетались бы с чаеводством виноделие, плодоводство и шелководство. К сожалению, на государственном уровне поддержки энтузиаст-чаевод не встретил: в просьбе выделить кредит под расширение плантаций ему было отказано. После смерти М.Эристави чайным делом некоторое время занимался его сын, А.Эристави, но в 1907 г. он перебрался в Петербург и плантации пришли в запустение.
Попытки объединить усилия отдельных энтузиастов также не принесли результата. Под началом редактора газеты «Кавказ» Е.Сталинского в 1872 г. была организована группа учредителей, которые собирались выпускать акции под свое будущее чайное дело. Приглашенный из Калькутты известный чаевод капитан Вальтер Лайель привез семена и саженцы чая и ручался за успех дела. Однако в просьбе отвести бесплатно землю инициативной группе отказали, после чего она распалась.
Многие видные русские ученые поддерживали идею развития чаеводства на Кавказе. Среди них – академики А. М. Бутлеров и Д.И.Менделеев, В.Р.Вильямс и П.К.Зейдлиц.
В 1884 г. магистр П. К. Зейдлиц представил на Международном конгрессе ботаники и садоводства в Петербурге свою статью: «О разведении чайного дерева за Кавказом». Не ограничившись теорией, он предпринял ряд практических шагов по ее реализации, намереваясь продолжить опыты в своем имении близ Батума, и обратился к директору Русского общества пароходства и торговли адмиралу Чихачеву с просьбой доставить из Ханькоу семена и саженцы чая. Велико было отчаяние биолога, когда в июле 1885 г. на Батумской таможне весь ценный груз подвергли дезинфекции едкой известью... Уцелевший посадочный материал П.К.Зейдлиц передал инженеру-полковнику в отставке А. А. Соловцову, который продолжил его дело. Некоторая часть семян выжила и дала всходы. При заботливом уходе кусты начали давать семена и в 1893 г. на сельскохозяйственной выставке в Тифлисе чай А. А. Соловцова был награжден большой золотой медалью. После смерти Соловцева и эта чайная плантация пришла в упадок, но в Советский период была реанимирована.
Только к концу XIX столетия вся совокупность накопленного положительного опыта сделала возможным первый серьезный эксперимент по коммерческому разведению чая в районе Кавказа. В 1892 г. компания «К. и С. Поповы» приобрела около трехсот гектаров в Салибаури, Капрешуми и Чакве под чайные плантации. Имея за плечами многолетний стаж чаеторговли, собственные чайные фабрики в Китае в районе Ханькоу, потомственный купец Константин Семенович Попов в 1889, 1891 и 1893 гг. выезжал на чайные плантации Китая, Японии и Индии, где лично глубоко и предметно изучал все аспекты чайного дела – от выращивания семян и рассады до способов обработки чайного листа. В экспедиции 1893 г. принял участие страстный пропагандист идеи грузинского чая, выдающийся фармаколог и специалист по лекарственным растениям, профессор Московского Университета Владимир Андреевич Тихомиров. Большая коллекция чайных семян и черенков, собранных им в разных чаепроизводящих районах, была высажена на выкупленных компанией «К. и С. Поповы» землях. В общей сложности компания «К. и С.Поповы» вложила в свое предприятие более миллиона рублей.
Для патронажа К. С. Попов пригласил на службу китайского специалиста, помощника директора чайной фабрики в Нинчжоу. И хотя в историю русского чая этот человек вошел как Лау Джон Джау (правила транскрипции китайских слов на русский в то время были мало известны), настоящее имя его было Лю Цзюнь Чжоу (刘峻周). Лю родился в 1870 г. в провинции Хунань, в семье гуандунских хакка. Как отмечается в «кадастровом реестре родов», его генеалогическое древо восходит к Лю Бану, основателю династии Хань, которому он пришелся 76 потомком. При рождении получил имя Лю Чжао Пэн (刘兆彭). Пятнадцатилетним юношей Лю отправился в провинцию Чжэцзян изучать чайное дело. В 1888 г. в городке Нинбо он познакомился с К.Поповым, на которого произвел очень хорошее впечатление. А в 1893 г., когда Лю был уже помощником управляющего чайной фабрики, Константин Семенович предложил ему возглавить свое чайное отделение в Чакве. «…Меня привлекали совершенно новая для меня страна и сознание, что я в ней буду первым проводником чайной культуры, – вспоминал впоследствии Лау. – Решив окончательно ехать, я заключил с К.С. Поповым контракт на три года. Содержание мое равнялось 500 рублям в месяц при готовой квартире со столом, прислугой, лошадью с экипажем и прочее. Проезд мой в первом классе туда и обратно был также за счет К.С. Попова. На Кавказ я приехал в ноябре 1893 г.» Вместе с Лау прибыли десять помощников, мастеров-китайцев, а также десять тысяч черенков чайных кустов и несколько сотен пудов семян.
Лау организовал работу в Чакве по типу традиционной китайской деревенской фабрики: «ручная фабрикация чая китайцами производится с 1895 г. в небольшом сарайчике, в котором имеется 2 очага с вмазанными в них чугунными сковородами, множество сит, плетенок, подносов и разной формы корзин из бамбука, несколько циновок, чугунные сковороды и веялка для сортировки готового чая. Все эти предметы привезены из Китая» (из воспоминаний инженера В. Масальского). В 1895 г. на фабрике было изготовлено 20 фунтов чая (чуть больше 8 кг), 1896 г. — 97 фунтов (40 кг), 1897 г. — 1200 фунтов (около 500 кг).
Приготовленный Лау чай был представлен на Парижской выставке и получил большую золотую медаль.
В 1897 г. компания выписала из Англии оборудование для большой механической фабрики (с нефтяным двигателем) по образцу цейлонских. Пропускная способность фабрики за сезон составляла 200 тонн зеленого листа. В 1898 г. фабрика выпустила 13 тысяч фунтов (5200 кг.) готового чая.
на фото: за 10 лет безупречной службы Лау был награжден орденом Св.Станислава, купил небольшой участок близ Батуми, где построил дом и по разрешению императора выпускал чай под собственной этикеткой
Примеру К.С.Попова последовало Удельное ведомство (прим.ред.: государственное учреждение Российской империи, с 1797 по 1917 гг. осуществлявшее управление имуществом императорской семьи). В 1895 г. оно начало скупать довольно обширные земли в Чакве и снарядило экспедицию на Юго-Восток Азии под началом лучших ученых того времени — агронома и специалиста по субтропическим культурам И. Н. Клингена, профессора А. Н. Краснова, горячего патриота «Южной Колхиды», будущего основателя Батумского ботанического сада, и агронома В. Симонсона, который по возвращении написал «Практическое руководство к разведению чайного куста».
Вернулась экспедиция в 1896 г. с шестью тысячами чайных саженцев и двумя тоннами семян. Но пока она путешествовала, Чаквинское Удельное Имение заключило договор с А. Соловцовым, который засеял 20 десятин земли материалом со своих участков. К 1900 г. у Удельного Имения было 98,5 гектаров чайных плантаций, а к 1917 г. около 550 гектаров. Сорта преобладали китайские, частично индийские и японские. Растения индийского чая не приживались по условиям климата, а японский чай стали заменять в последующем более крупнолистным. Лучшим материалом были признаны хозяйственные популяции из Янлоудун и Нинчжоу, а также индийско-китайский гибрид Кангра, привезенный из Западных Гималаев.
В 1899 г. была построена чайная фабрика с объемом переработки в 1 миллион килограммов зеленого листа и выработано первые 930 фунтов (370 кг) готового чая. В 1901 г. от К. Попова на должность заведующего Чаквинской чайной фабрикой перешел Лау Джон Джау (он проработал в Чакве последующие 25 лет, в 1923 г. был награжден Советским правительством орденом Трудового красного Знамени и в 1926 г. вернулся в Китай). Значительная часть плантаций в Грузии была в дальнейшем засеяна семенами из Чаквы. Здесь же, на фабрике, росли и первые чайные мастера.
Местные жители, работая на плантациях Салибаурского и Чаквинского имений, знакомились с чаеводством и переносили свои знания в родные села. В 1910 г. общая площадь чайных плантаций Аджарии достигла 125 га, а число чайных хозяйств возросло до 101. Впрочем, мелким предпринимателям выгоднее было сдавать сырье Чаквинской фабрике, чем управляться с соблюдением множества формальностей. Акцизная система требовала, чтобы развеска и упаковка проводились в присутствии чиновника в специальных помещениях. А еще приходилось заказывать в типографии этикетки и хлопотать о продаже.
Несмотря на успех чайных начинаний князя М.Эристави, в Западной Грузии – в Озургетском, Сенакском и Зугдидском уездах – разведение чайной культуры на коммерческой основе началось несколько позже, чем в Аджарии. И здесь оно поддерживалось, в основном, мелкими хозяйствами. Единственная чайная фабрика находилась в Гурии, в поместье князей Накашидзе. Построенная в 1908 г. эта фабрика была снабжена электрическим двигателем в 25 лошадиных сил, роллером и кирпичной печью с камерой из листового железа. За год на ней перерабатывалось до 500 пудов зеленого листа.
Большой вклад в развитие чайного дела в Гурии внес Ермил Накашидзе. Агроном по образованию, он обошел Гурию, Мингрелию и другие районы в поисках лучших земель для закладки чайных плантаций. Он обучал крестьян кустарному способу переработки чайного листа, а затем стал инициатором и руководителем строительства чайной фабрики в Озургетах с отделениями в Анасеули и Насакирали. Он перевел на грузинский язык брошюру агронома С. Тимофеева «Краткое наставление по разведению чайных кустов в западной части Кутаисской губернии» и раздавал ее соседским беднякам. Его энтузиазм находил отклик в сердцах простых людей, и многие занялись чаеводством, а выращенное сырье сдавали на фабрику.
После установления Советской власти Е.Накашидзе стал одним из инициаторов создания акционерного общества «Чай-Грузия. При его активном участии были созданы чайные хозяйства в Чакве, Салибаури и Зедобани. В 1928 г. вышла в свет написанная им книга «Чайный куст, его разведение и переработка чая».
В Абхазии, на землях которой были в 1848 г. высажены первые в Грузии чайные кусты, больших промышленных плантаций и фабрик до революции не было.
В 1885 г. академик А. М. Бутлеров на своем участке между Сухумом и Новым Афоном заложил небольшую чайную плантацию и даже готовил собственный чай. А начиная с 1900 г. Министерство Земледелия под руководством профессора С. Н. Тимофеева организовало в Абхазии несколько небольших опытных плантаций. Первое большое чайное хозяйство в Абхазии заложил крестьянин Ражден Тодуа. Несколько сезонов он проработал в Чакве и в конце концов решил заняться чаем самостоятельно. Весной 1914 г. он посеял чаквинские семена на площади 0,5 гектара в селе Поквеши Очемчирского района и в 1917 г. он собрал первый урожай. Приготовленный собственноручно чай продавал на рынке в г. Очемчири под маркой «Чай Тодуа».
Всего в дореволюционной Грузии действовало три большие чайные фабрики, оборудованные английскими машинами, и несколько кустарных предприятий. Они обрабатывали сырье, собранное в собственных хозяйствах, а также купленное у владельцев мелких плантаций. Скупая его по довольно высокой цене, владельцы фабрик стимулировали дальнейшее развитие чаеводства. Всего под чаем к 1917 г. было занято всего около 1000 гектаров земель, а валовой объем составлял 140 тонн. При том, что импорт чая в Россию в этом же году составил 75 800 тонн, на долю грузинского не выходило и одного процента. Однако начало было положено.
Выпускавшиеся до революции сорта «Богатырь», «Кара-Дере», «Зедобань», «Озургетский» были весьма качественными. Лучшей репутацией пользовался чай фабрики К. С. Попова. Он получал высокие оценки и награды на русских и зарубежных выставках. Но большую часть продукции составлял низкосортный «солдатский чай», производимый на Удельной фабрике, который закупало военное ведомство «для довольствия нижних чинов».
на фото: фирма «Братья К. и С. Поповы» имела право изображения государственного герба на упаковке, рекламе и этикетках с 1894 года, а с 1898 года получила звание «Поставщик двора Его Императорского Величества». являлась поставщиком ряда европейских королевских и императорских дворов: Греции, Бельгии, Румынии, Швеции, Италии, Австрии, а также шаха Персидского.
Первая Мировая война остановила развитие чаеводства на Кавказе: чайные районы оказались в прифронтовой полосе. В апреле 1918 г. они были оккупированы турками, затем турок сменили английские войска. Чайные хозяйства пришли в полное запустение. Острый недостаток хлеба заставлял крестьян забрасывать участки чая, а местами даже уничтожать его и сеять кукурузу.
После Октябрьской революции собственность больших и малых чайных компаний была национализирована и распределением с конфискованных складов занялась организация «Центрочай». В июле 1921 г. в Чакве прошел первый в истории съезд чаеводов Аджарии, где были разработаны мероприятия по возрождению чайной промышленности. И уже через два был собран и переработан рекордный за все время существования Чаквинской фабрики суточный урожай. В июле 1925 г. отправили на Нижегородскую ярмарку 5000 пудов чая (10 вагонов).
В конце 1925 г. руководство чайным делом возглавило Государственное акционерное общество «Чай-Грузия» (первоначальное название «Чай-Колхиды»). Развитие чайного дела на Кавказе рассматривалось правительством как программа большой значимости: десятки миллионов рублей расходовались ежегодно на кредитование чайных плантаций. Хозяйства кредитовались на беспроцентной или льготной основе. Чаеводы снабжались хлебом по дешевой цене. А так как с внедрением чая вытеснялась кукуруза, их отоваривали и зерном в соответствии с площадью закладки.
на фото: реклама грузинского чая, 30-е годы
Летом 1926 г. Акционерное общество «Чай-Грузия» открыло в Чакве опытную станцию, а в 1930 г. в Озургетском районе был создан Всесоюзный научно-исследовательский институт чайного хозяйства, куда вошли Званская, Чаквинская и Зугдидская опытные станции, а позже открылись филиалы в Сухуми и Поти.
Внедрение мало изученной, новой культуры требовало от работников чайного дела большого энтузиазма. Отсутствие теоретических знаний и практического опыта заставляло обращаться к специалистам из-за рубежа и учиться на собственных ошибках. Так, например, непригодным для наших условий оказался траншейный способ посадки. Неправильной оказалась и рекомендация высаживать семена индийской разновидности, не приспособленные к климатическим условиям наших районов.
Для закладки первых плантаций были закуплены 492 т семян из Индии, 390 т – из Японии и 39 т из Китая. На покупку семян расходовалось золото, поэтому одной из первоочередных задач была переориентация на собственный посевной материал. Она была решена к 1932 г., после которого Россия перешла целиком на семена, заготовляемые на своих плантациях.
В 1948 г. Ксении Ермолаевне Бахтадзе удалось вывести уникальные гибриды «Грузинский №1» и «Грузинский №2», по урожайности на 30-35% превосходящие обычные. За эту работу она была удостоена сталинской премии. А всего за долгие годы селекции К.Е. Бахтадзе получила 19 новых сортов чая, адаптированных к нашим условиям. Один из них, «Грузинский №8», впоследствии названный «Герой Зимы», под снегом выдерживал 25-градусный мороз! В наши дни – это основная чайная культура Дагомысского хозяйства Краснодарского края.
на фото: Герой Социалистического Труда, академик Ксения Бахтадзе
Для оказания консультативной помощи в 30-е годы в Грузию приглашали иностранных специалистов. В своей докладной записке на имя директора «Чай-Грузия» английский доктор Г. Манн писал: «В отношении Ачигвари мы считаем, что место под имение выбрано исключительно плохое, и мы не понимаем как такие новые закладки были санкционированы». Индийский плантатор В. Барбер в своем отчете добавлял: «Я не колеблясь осуждаю это место… перспектива самая безнадежная».
«Отнюдь! – ответили коммунисты. – Ваши капиталистические методы, конечно, не позволяют в полной мере раскрыть потенциал местности, но мы покажем миру, на какие чудеса способен советский чаевод!» И показали: Ачигварский совхоз в 1959 г. получил по 2618 кг чайного листа с каждого из 730 га своих плантаций, а Джохеджианский – в среднем по 4693 кг листа на площади 490 га.
Стали появляться «мастера высоких урожаев», собиравшие в среднем по 40—60 кг листа в день. Чайные стахановцы всячески приветствовались и поощрялись. Сборщица Чаквинского совхоза Пация Долидзе 21 мая 1936 г. поставила мировой рекорд, собрав за 1 день 120,7 кг листа. Юлия Погорелова в Очхамурском совхозе в те же годы выполняла 250% дневной нормы, за 116 дней собрав 3348 кг. В 1957 г. звено Татьяны Чаидзе собрало 8892 кг листа с гектара, в 1958 – по 10 015 кг, а в 1959 г. с каждого гектара было собрано в среднем по 11 090 кг листа. Нина Гогодзе собрала 11 582 кг (в пересчете на гектар), а Татьяна Чаидзе – 16 450 кг. Ее мечта – превзойти мировой рекорд цейлонских чаеводов – сбылась!
Тысячи сборщиц чая были удостоены правительственных наград, а некоторые даже стали депутатами местных органов управления, вплоть до Верховного Совета СССР. Таким удивительным образом чай «приводил во дворцы» своих новых вдохновенных адептов, одновременно с этим воплощая в жизнь тезис В.И.Ленина о том, что и «кухарка будет управлять государством».
на фото: герой социалистического труда Татьяна Чхаидзе (вторая слева) и ее звено
Новые чайные фабрики возводились «в полном соответствии с последними достижениями науки и техники», применявшимися в Индии, на Цейлоне и других колониальных плантациях. Это была эпоха, когда в общественное сознание входили идеи прогресса, механизации и массового продукта. «Широкие массы крестьян стали заниматься чаеводством, сменив дедовские приемы ведения натурального хозяйства на современные» – с гордостью сообщали газеты того времени.
на иллюстрации: Л.П. Берия на чайных плантациях Грузии. Художник А.К. Кутателадзе
В 1921 г. в Грузии было изготовлено 550 тонн сортового чайного листа, в 1940 году — 51 300, в 1976 году — 356 тысяч тонн. И если в 1921 г. средняя урожайность составляла 541 кг с гектара, то в 1940 году — 2292, а в 1976 году — 6800 кг. В Индии, где сезон сбора чая составляет одиннадцать, а в Шри Ланке десять месяцев, средняя годовая урожайность плантаций была почти такая же, как у грузинских чаеводов.
В технологический процесс обработки чая с 1932 г. начали внедрять искусственное завяливание собранного листа в специальных камерах Ш. Марделейшвили. Это позволило в три раза сократить продолжительность процесса, который прежде проводился под солнцем на цементных площадках, а затем в помещениях на полках в течение 18—24 часов. Теперь завяливание занимало всего 4—6 часов. Были введены новшества и в процессы ферментации, сортировку и сушку чая.
Когда «Чай-Грузия» начала свою работу, необходимое фабричное оборудование – роллеры, печи, сортировальные и другие машины завозились из заграницы. Но начиная с 30-х годов все оборудование уже изготавливалось на заводах Грузии, откуда оно отправлялось во все чаепроизводящие районы Союза, а также и во Вьетнам, Китай и Индонезию.
С 1930 г. на закладке чайных плантации начали работать тракторы, что позволило освоить значительные площади целины (эцери). Западная, заболоченная часть Колхидской низменности в Грузии являлась гиблым местом. Крестьянам не под силу было отвоевать у болот даже клочок земли под посевы; кроме того, малярия уносила сотни жизней. Осушение и освоение болотистых земель потребовало огромных сил и средств. Но в результате там, где раньше господствовали болота, раскинулись чайные и цитрусовые плантации. Малярия отступила вместе с болотами. На Колхидской целине выросли десятки благоустроенных поселков.
на иллюстрации: Сбор чая. 1957 г. Художник А.К. Кутателадзе
Одной из самых трудоемкий операций при работе с чаем является избирательный сбор листа. Поэтому на протяжении всего ХХ века предпринимались попытки механизировать эту операцию. В 1910 г. в Японии стали применять специальные ручные ножницы с лезвиями длиной 20 сантиметров, на одном из которых укрепляли мешок для сбора срезанного листа. Однако ни этот инструмент, ни другие приспособления не давали кардинального решения проблемы. Обещанная премия в 100 тысяч долларов, которая дожидалась изобретателя чаесборочной машины в одном из европейских банков, так и осталась невостребованной. Изобретенная в 50-е годы английская машина «Тарипен», стригущая все подряд, не годилась для уборки молодых флешей.
Работы по механизации выборочного сбора флешей с чайных шпалер начались в Советском Союзе в 1928—1930 гг, когда трест «Чай— Грузия» провел конкурс на создание чаесборочной машины. В адрес группы, возглавляемой профессором В. А. Желиговским, стали поступать предложения от рационализаторов, изобретателей и ученых почти со всех концов страны. В 1933—34 гг. прошли испытания машины ГИЛ-2 и «Лида», которая обеспечивала сбор лао-ча и легкую подрезку шпалер. В 1935 году был испытан аппарат, работавший по принципу легкого сламывания нежных побегов. Дальнейшие работы по конструированию машин проходили в Государственном специальном конструкторском бюро по сельхозтехнике Грузинской ССР. Через два года сотрудниками этого СКВ была предложена прицепная машина гребенчато-пневматического типа, представлявшая собой тележку с вентилятором, уборочным аппаратом и двигателем. Машина собирала до 60 процентов чайных побегов. И наконец, в 1963 году свершилось то, о чем мечтали долгие десятилетия. На плантациях Ингирского чайного совхоза, расположившегося на севере Колхидской низменности, начались испытания первых в мире чаесборочных машин выборочного действия ЧСН-1,6 («Сакартвело»), предназначенных для работы на равнинных участках и некрутых, до восьми градусов, склонах.
Машина двигалась вдоль шпалер со скоростью один километр в час. Рабочие органы аппарата, снабженные гидравлической следящей системой автоматического управления, погружались в крону кустов высотой 0,6—0,8 м. на нужную глубину. Дугообразная гребенка из двух рядов наклонно поставленных обрезиненных сламывающих пальцев, снабженная эластичными вкладышами подвижных ножей, совершающих возвратно-поступательное движение, чутко прощупывала побеги, отбирала флеши и отыскивала наиболее хрупкое место для излома — точку срыва. Огрубевшие побеги только сминались, но не срывались. Остальные, изогнутые между жесткими опорами неподвижных ножей и рабочими кромками эластичных вкладышей, ломались. Сильно развитые побеги, хрупкая часть которых находилась выше зоны действия вкладышей, срезалась подрезочными ножами. Флеши, сломанные воздушным потоком от вентилятора, по воздухопроводу и эластичному шлангу поступали к сетчатым транспортерам, а оттуда — в ящики приемных бункеров. Поскольку машина собирала только сортовой, кондиционный лист, дополнительной сортировки уже не требовалось. В бункерах оказывалось до 90 процентов всех созревших флешей. За час машина обрабатывала 0,2 гектара, высвобождая труд 25—30 чаесборщиков.
В том же году началось серийное производство «Сакартвело» на Тбилисском заводе сельскохозяйственных машин «Грузсельмаш». На международной выставке «Современные сельскохозяйственные машины и оборудование» в 1966 году за оригинальность и новизну машине была присуждена золотая медаль. Заказы на нее поступили из Японии, США, Кении, Турции и Цейлона.
В следующем году Всесоюзным НИИ по машинам для чаеводства и горного земледелия была разработана самоходная машина ЧА-650/900, способная работать на склонах крутизной до 20 градусов.
на фото: «Сакартвело» за работой
В годы войны произошел спад производства чая — минимум приходится на 1942 г. (чуть более 14 тысяч тонн чая). Тем не менее, по утвержденным в сентябре 1941 г. нормам снабжения рядовому на фронте полагался 1 грамм чая в стуки.
Учитывая большую потребность Союза в зеленом чае для народов Средней Азии, с 1932 г. Чаквинская фабрика была перепрофилирована на выпуск кирпичного зеленого чая. К 1959 г. из 65 фабрик – 8 занимались производством только зеленого чая.
на иллюстрации: реклама чая, 60-е годы
В 1959 г. «Чай-Грузия» выпустила черного байхового чая 28142 т, зеленого байхового 5921 т и зеленого кирпичного – 8731 т. Готовая продукция отправлялась на чаеразвесочные фабрики в Москву, Одессу, Самарканд, Иркутск и другие центры Советского Союза, где она расфасовывалась в обычную бумажную или художественно оформленную упаковку – подарочные картонные или металлические коробочки, фарфоровые чайницы.
Черный байховый (от китайского «бай хао») «Букет» и «Экстра» производились из верхних листиков и содержали типсы. Высший сорт — нормальный чёрный резаный листовой чай первого сбора. Его качество было уже ниже. Чай второго сорта производился из побегов машинной сборки и содержал много посторонних включений. «Чай № 36» и «Бодрость» представляли собой купаж грузинского, индийского или цейлонского чая.
Номенклатура зелёных чаёв была шире, чем чёрных, и содержала несколько десятков торговых сортов под «номерами» — от № 10 до № 125 (по степени качества, т.е. № 10 соответствовал самому низкому, а № 125 – высшему). Выше № 125 стояли «Букет Грузии» и «Экстра» — наивысшего качества, вне шкалы номеров. Высший сорт — № 111, 125. Первый сорт — № 85, 95,100, 110. Второй сорт — № 45, 55, 60, 65. Третий сорт — № 10, 15, 20, 25, 35, 40. «Букет», «Экстра» и Высший сорт по всем показателям находились на лучшем мировом уровне качества зелёного чая.
на иллюстрации: реклама чая, 60-е годы
Расцвет грузинского чаеводства пришелся на 60-70-е годы ХХ века. А затем начался стремительный упадок. Переход с ручного сбора на механический и грубые нарушения технологии (сбор в сырую погоду, ускорение обработки за счет исключения дополнительного этапа ферментации и обязательного этапа сушки и др.) в бездумной гонке за количественными показателями привели в конечном счете к полной деградации качества. Кроме того, крестьяне и местное начальство откровенно тяготились производством чая, предпочитая выращивать цитрусовые, которые приносили больше прибыли. За 80-е годы производство чая в республике снизилось почти в два раза, а после развала СССР было практически заброшено.
Из 27 фабрик действующих осталось только 3, остальные перепрофилированы, а станки разобраны на металлолом. Десятки гектаров чайных угодий на равнинах и склонах гор зарастают сорняками и папоротником, дичают без подрезки. Местное население если и пьет чай, то предпочитает импортный, доля грузинского чая на внутреннем рынке не превышает 10%.
Сегодня чайное дело в Грузии переживает не лучшие времена. На старой чаквинской фабрике продолжается выпуск «калмыцкого» зеленого чая, ориентированного на потребителей из Средней Азии. А что касается производства трудоемких сортов премиум класса, то, как и сто лет назад, они производятся «кустарным» способом людьми, увлеченными чайной культурой, теми немногими энтузиастами, для которых чай – не абстрактные цифры чиновничьих отчетов, а любимое дело, наполняющее смыслом их жизнь. Но при таком подходе результат обязательно стоит всех затраченных усилий.
В начале лета 2016 года руководитель нашей компании Сергей Шевелев второй раз посетил производства в Грузии, и мы сделали об этой экспедиции вот такой фильм:
В результате этой поездки у нас в ассортименте появился "калмыцкий чай" грузинского производства и высокосортный красный (черный) чай. Перейти в раздел Грузинский чай нашего интернет-магазина