Представляю Вашему вниманию отрывок из "Золотой книги Легиона" об участии Иностранного Легиона в Крымской войне.
***
ЛЕГИОН ОТЛИЧАЕТСЯ ПРИ АЛЬМЕ И ПОД СЕВАСТОПОЛЕМ
(1854-1856)
«Я потерял самое красивое украшение моей короны».
Генерал Винуа [1], обращаясь к Легиону в момент,
когда тот после Альмы перешел под другое командование
Особенный характер Восточной кампании
Приход турок в Европу еще со второй половины XV века положил начало Восточному вопросу; вот уже на протяжении двух с половиной веков завещание Петра Великого остается маяком, освещающим политический путь России; таким он является и сегодня [2]. В 1853 г. царь Николай I придерживался этой линии, решившись на взятие Константинополя – добычи, так давно им подстерегаемой; одновременно он хотел нанести смертельный удар «больному человеку», то есть Оттоманской империи. Атакованная Россией, Турция призвала на помощь Францию и Англию, к которым позднее присоединилась Италия [3].
Когда в марте 1854 г. Наполеон III решится на войну, французская армия будет еще далека от готовности; спустя два месяца главнокомандующий маршал де Сент-Арно, бывший военный министр, напишет императору: «Я с болью говорю Вашему Величеству, что мы не готовы вести войну в том состоянии, в котором находимся сегодня...». Что касается английской армии, по своей природе сильно отличавшейся от нашей, то ее неподготовленность была еще более заметна. Застыв с 1815 г. в полном военном бездействии, англичане за этот долгий отрезок времени разучились вести большие войны и пробудились лишь в 1854 г., то есть задержка в развитии всех их военных структур составила около полувека.
Целых шесть месяцев после высадки на Балканах англичане и французы пытались добраться до русских войск, тогда отдаленных от них на огромное расстояние; на этом пути они повстречались лишь с одним врагом, которого было трудно победить, а именно с холерой. Эпидемия нанесла нашим войскам урон, намного превысивший их боевые потери, причиненные противником.
14 сентября 1854 г. без единого выстрела, в присутствии лишь нескольких казаков, следивших за событиями в качестве зрителей, и в непосредственной близости от мощной русской армии, остававшейся инертной, армии союзников совершенно спокойно высаживаются на гостеприимных пляжах Крыма.
После победной встречи в открытом поле, сражения при Альме, восемьдесят тысяч человек приступают к осаде – без полного обложения – сильной крепости Севастополь, где были сосредоточены все морские арсеналы, все строительные верфи юга Российской империи. Здесь, что было еще важнее, прятался под прикрытием мощных фортификационных сооружений, в надежной и глубокой бухте тот военный флот, который только что разгромил турков при Синопе; здесь же находилась сильная армия, способная за несколько часов овладеть Константинополем.
Если бы союзники перерезали и заняли находящийся на севере Перекопский перешеек, единственный участок, связывающий Севастополь с Россией, то они, перекрыв тем самым крепости кислород, смогли бы, без сомнения, избежать этой достопамятной осады. Последняя длилась целый год в условиях невзгод и страданий, сравнимых лишь с периодом войны 1914-1918 гг.; противники по доблести и упорству были достойны друг друга; этот боевой пыл французов и русских превращался во время коротких перемирий в порывы сердечного товарищества.
Во время военных действий главнокомандующие обеих союзных армий, маршал де Сент-Арно и позднее лорд Рэглан [4], умрут от холеры, которая после бедствий, причиненных страшной эпидемией в Варне и Добрудже на Балканах, полностью никогда не оставит наши войска.
Таковы, помимо всего прочего, удивительные особенности Восточной кампании. Это была необычная, приводящая в замешательство, кровавая, изнурительная война, в которой конечный успех обеспечили храбрость и рвение бойцов.
Легион сражается в Европе впервые за свою историю
«Крымская война не могла не подчеркнуть высокую доблесть такого формирования, как Иностранная бригада. В этой жестокой кампании, в которой выносливость, различные способности, природная храбрость солдат нашей армии достигают чуда, легионеры подтверждают свою репутацию элиты». Такую оценку полковник Вильбуа-Марей дает действиям Легиона во время Восточной кампании1.
В момент отправки из Алжира в июне 1854 г. 1-го полка Иностранного Легиона генерал Пелиссье, командующий провинцией Оран [5], в своем приказе обращается к бойцам с такими словами: «Офицеры, унтер-офицеры и солдаты 1-го полка Иностранного Легиона, вам предоставилась честь войти в состав Восточной армии. Вы будете сражаться бок о бок с теми старыми полками, которые уже делили вместе с вами в Африке тяготы и опасности. Будьте всегда достойными ваших старых товарищей по оружию и доверия Императора». В начале июля к 1-му полку присоединились подразделения 2-го полка; объединившись, они сформировали в Галлиполи «Иностранную бригаду» под командованием генерала Карбуччиа. Не успела закончиться высадка экспедиционного корпуса, как в войсках с неимоверной быстротой распространилась холера. Более выносливые и приученные к трудностям легионеры понесли меньшие потери, чем полки, прибывшие из Франции; между тем генерал Карбуччиа, подполковник Сарротон из 2-го полка, 4 офицера, 175 унтер-офицеров и легионеров умирают, пораженные этим страшным бичом.
Более длительное бездействие в стране, которая казалась проклятой, могло бы привести к настоящей катастрофе для армии, и в этой драматической ситуации, требующей выхода любой ценой, неудивительно, что ее перебросили в Крым.
Элитный батальон при Альме
Маршевый батальон, образованный из элитных рот обоих полков под начальством коммандана Нэйраля [6], 1 сентября производит погрузку в Варне, чтобы отплыть на новый театр военных действий; он входит в состав дивизии Канробера [7].
20 сентября 1854 г. батальон принимает участие в действиях этой дивизии, наступавшей в центре боевой линии. В то время как перемешавшиеся между собой части «накатываются на противника яростной волной», генерал Канробер, бессильный поддерживать порядок, замечает батальон, продвигающийся вперед, как на параде; он его узнает и, устремившись к нему галопом на своем коне, бросает им: «В добрый час, послужите примером для других отважных легионеров!». Придав батальону две батареи, он бросает его вперед, чтобы пробить брешь в неприятельской обороне.
При Альме англичане и французы одержали победу над армией князя Меньшикова [8], применив совершенно противоположную тактику: для французов это была победа Африканской армии; здесь она проявила все свои особенные качества, однако ее дерзость граничила с риском, которого, к счастью, позволила избежать неповоротливая и устаревшая тактика русских; англичане показали образец битвы XVIII века, требовавшей дисциплины, безупречно ровного строя, марша строевым шагом под музыку – методов, многократно усиленных храбростью и невозмутимостью английских солдат.
Победа при Альме была тем не менее неполной: следовало преследовать неприятеля, однако союзники, располагая слишком малочисленной кавалерией, вынуждены были отказаться от действий, которые могли привести к немедленному падению Севастополя, куда наши войска проникли бы на плечах отступающих русских. Батальон Легиона потерял при Альме 5 офицеров ранеными и 55 солдат убитыми и ранеными [9].
Херсонесское плато
В октябре 1854 г. к элитному батальону, единственному представителю Легиона в начале окопной войны, не вполне удачно названной «осадой Севастополя», присоединились два полка, в которых он растворился. В приказе, адресованном батальону, до того момента принадлежавшему к его бригаде, генерал Винуа заявил, что он потерял «самое красивое украшение своей короны». «Я знаю Легион с давних пор, - добавляет он, - и его репутация все это время только растет. В Альме вы вписали славную страницу в историю вашей части».
Расположившись лагерем в глубине Стрелецкой бухты, полки Легиона (полковников Вьено и де Капре) образуют бригаду, входящую в 5-ю дивизию [10]. Легионеры принимают участие в разнообразных работах, связанных с подготовкой атаки на мощную русскую крепость: установка батарей, строительство редутов, копание траншей и ходов сообщения, переноска боеприпасов. Этим тяжелым трудом им приходилось заниматься в любую непогоду и под неприятельским огнем.
5 ноября, поддерживая действия своей полевой армии, сражавшейся при Инкермане, русские мощно атакуют по всей линии. Поначалу задавленные числом нападающих, роты 1-го иностранного полка все же сумели сдержать, а затем и отбросить противника обратно в его укрепления.
После сражения при Инкермане и урагана 14 ноября, который, опустошив Херсонесское плато, разрушил или повалил все и вся в наших лагерях, приходит суровая зима; местность в тылу боевых линий превращается в вязкую трясину. Для холода войска плохо экипированы; бараньи шкуры, крымские плащи, просторные шинели с воротником и капюшоном придут из Франции слишком поздно. Вырубаемый на дрова лес быстро редеет, и изобретательность людей должна заменить отсутствие средств.
В ночь с 19 на 20 января русские предпринимают вылазку против траншей Карантина. «Кожаные животы» – так русские называют легионеров из-за широкого поясного патронташа, подвешенного за шею ремнем, – защищаются блестяще [11]. Подобные атаки повторяются часто то с одной, то с другой стороны, но повседневное существование солдат отличается такой же монотонностью, которую позже узнают бойцы 1914-1917 гг.
На одном из рисунков Эдуарда Детайя [12] запечатлен облик легионера в траншеях под Севастополем. Полковник Вильбуа-Марей оставил нам описание этого характерного типажа: «Человек стоит - такова натура легионера, желающего показать свое презрение к опасности. Он укутан в крымскую накидку, стянутый на затылке платок завязан узлом на козырьке; спереди угадывается большой африканский патронташ. В печальном свете угасающего зимнего дня лицо старого солдата застыло в задумчивости, затвердело в холодной решимости; его душа неумолимо сосредоточена на одной-единственной заботе – достойно встретить смерть на посту, который он удостоился чести охранять»1.
Союзники атакуют
Начиная с конца апреля 1855 г. инициатива военных действий под Севастополем принадлежит союзникам. В результате мощных наступлений они захватывают одно за другим полевые укрепления, сооруженные русскими с внешней стороны их оборонительной линии, и отбрасывают противника за основной защитный пояс крепости.
Подготовленная генералом Пелиссье, тогда еще командиром 1-го корпуса, операция по овладению тем, что мы позднее назвали «Укрепление 2 мая», проводилась генералом де Саллем [13] с вдохновенным задором и бесподобной ловкостью [14].
Прекрасной лунной ночью с 1-го на 2 мая наши войска застают врасплох русских, отбрасывают их до редута Шварца и удерживают захваченную местность, несмотря на яростные усилия противника вернуть себе эту важную позицию [15]. Однако из 118 убитых и 480 раненых в этой атаке одну треть составляли легионеры. Несколько офицеров было убито (из восемнадцати офицеров 1-го полка четырнадцать выбыло из строя) и вместе с ними полковник Вьено, командир 1-го полка. Всеобщий любимец, он пал среди своих солдат, восемнадцать лет спустя после гибели полковника Конрада (при Барбастро, 2 июня 1837 г.), четыре года спустя после смерти полковника Шабриера (при Мадженте, 4 июня 1859 г.). Квартал в Бель-Аббесе, родной дом, через который прошли и проходят десятки тысяч легионеров, носит имя полковника Вьено.
Во время боя происходили яростные рукопашные схватки: горнист Вандерпут сразил одного русского майора в тот момент, когда тот уже прицелился в лейтенанта де Шуло; полковой адъютант капитан Делебек дрался против двух вражеских офицеров. Вольтижер Заумвебер, старый легионер, кавалер ордена Почетного Легиона, и капитан Мотчевский, поляк из старого Иностранного Легиона [16], были убиты. Храбрейший из храбрых, сержант гренадеров Эльзассер, потерял одну руку и один глаз; капрал Оливеро был серьезно ранен. Кавалерийский капитан испанской армии, он вступил в Легион, чтобы участвовать в кампании, и позже вернется в Испанию, награжденный военной медалью.
22 и 23 мая жаркая борьба возобновляется [17]. Затем генерал Пелиссье, теперь уже главнокомандующий, сосредотачивает свои усилия на Малаховом кургане, являвшемся ключом к Севастополю. 7 июня Белые укрепления захвачены, однако предпринятый 18-го штурм Малахова кургана и Большого Редана был отбит [18]. Новая атака состоялась 8 сентября.
Иностранная бригада, располагавшаяся рядом с траншеями Карантина, не принимала в ней участия, но 1-й полк выделил сто волонтеров, которым предоставлялась честь идти впереди штурмовых колонн. Малахов курган был взят в ходе эпического боя, и хотя атаки против Большого Редана и Центрального бастиона частично провалились, русская оборона оказалась дезорганизованной. Усилия русских вернуть Малахов курган были напрасными. Генерал де Мак-Магон, установивший свой значок (фаньон, fanion) на вершине взятого укрепления, и на вопрос английского офицера, рассчитывает ли он удержаться, ответивший «Скажите вашему генералу, что я здесь и что я остаюсь», вскоре стал свидетелем того, что враг прекратил свои контратаки и отступил в Севастополь [19].
Ночью, устроив пожары во многих местах, русские сожгли остатки своего флота и оставили город. На следующий день Севастополь был занят бригадой Легиона, а генерал Базэн был назначен комендантом.
Под Севастополем, за все время тяжелой осады, оба полка потеряли 12 офицеров убитыми и 66 ранеными, 1625 солдат убитыми или ранеными.
Возвращение в Алжир
Приняв участие в действиях колонны, посланной в Байдарскую долину «за капустой», что в обыденных условиях осады даже доставило ей удовольствие, бригада становится на зимние квартиры под Севастополем.
В апреле 1856 г., через месяц после заключения перемирия, стало известно, что все иностранцы, принявшие участие в Крымской кампании и пожелавшие в дальнейшем служить в одном из французских полков, будут натурализованы (т.е. получат гражданство Франции). Одновременно маршал Пелиссье устроил большой парад, пожелав показать свою армию русскому генералу Лидерсу [20].
В июле, через два года после их первой кампании в Европе, после получения в Камыше знаков ордена Меджидие, которыми их наградил турецкий султан, легионеры высадились в Мерс-эль-Кебире. По прибытии в Бель-Аббес оба полка были распущены с тем, чтобы составить новый 2-й иностранный полк под командованием полковника де Шабриера; между тем в лагере Сатонэ заканчивалось формирование из Швейцарского Легиона нового 1-го иностранного полка.
Мак-Магона, составляя вместе с 2-м зуавским и 54-м линейным полками ее 1-ю бригаду (под командой бригадного генерала Бурбаки).
Примечания
[1] Жозеф Винуа (1800-1880), французский дивизионный генерал (с 22 сентября 1855 г.), участник кампаний в Северной Африке, Крыму и Италии, а также Франко-прусской войны. В 1836-1843 гг. был офицером Иностранного Легиона, в рядах которого дослужился от лейтенанта до шефа батальона. Во время Крымской войны – бригадный генерал (с 1853 г.), командир 2-й бригады 1-й пехотной дивизии Восточной армии, с 10 января 1855 г. - 2-й бригады 1-й дивизии 2-го (обсервационного) корпуса.
[2] Так называемое «Завещание Петра Великого», упомянутое авторами «Золотой книги Иностранного Легиона», является продуктом фальсификации. Этот фальшивый документ, приписывающий России обширные экспансионистские планы, был сочинен спустя много лет после смерти императора Петра I и впервые опубликован во Франции в годы Первой империи. Впоследствии он нередко использовался различными силами (от Наполеона I до Гитлера и Геббельса) для проведения антироссийской пропаганды.
[3] Здесь имеется в виду Сардинское королевство, вокруг которого позже произошло объединение итальянских земель. В период Крымской войны Сардиния, выставившая против России свой воинский контингент (корпус), конечно, еще не называлась Италией. Как известно, создание Итальянского королевства во главе с сардинским королем Виктором-Эммануилом II было провозглашено 17 марта 1861 г.
[4] Лорд Фицрой Джеймс Генри Сомерсет, барон Рэглан (1788-1855), фельдмаршал (с 1854 г.), командовавший во время Крымской войны британской Восточной армией. Умер под Севастополем 28 июня 1855 г.
[5] Позже Эмабль-Жан-Жак Пелиссье (1794-1864), как дивизионный генерал (с 1850 г.), командовал в Крыму французским 1-м (осадным) корпусом (февраль-май 1855 г.), а затем всей Восточной армией (16 мая 1855 июль 1856 гг.). За взятие Севастополя император Наполеон III пожаловал ему звание маршала Франции (12 сентября 1855 г.) и титул герцога де Малакофф (22 июля 1856 г.). В 1860 г. Пелиссье снова вернулся в Алжир, но уже в качестве генерал-губернатора, и занимал этот пост до самой своей смерти.
[6] Шеф батальона Этьен-Габриэль-Эдмон Нэйраль за боевые отличия в Крыму был произведен 11 июля 1855 г. в подполковники и переведен в Зуавский полк Императорской гвардии. Впоследствии (в 1867 г.) он дослужился до генерала.
[7] Дивизионный генерал Сертэн Канробер с 23 февраля по 26 сентября 1854 г. командовал 1-й пехотной дивизией Восточной армии (после чего принял вместо маршала Сент-Арно командование всей армией). Элитный сводный батальон Иностранного Легиона состоял тогда во 2-й бригаде 1-й дивизии. Наряду с ним в эту бригаду, возглавляемую бригадным генералом Винуа, входили 9-й батальон пеших егерей, 20-й и 27-й полки линейной пехоты.
[8] Светлейший князь Александр Сергеевич Меньшиков (1787-1869), адмирал, генерал-адъютант, главнокомандующий российскими сухопутными и морскими силами в Крыму в 1853-1855 гг.
[9] Перед битвой на реке Альме в союзных армиях числилось более 62 тысяч человек (28 223 французских военнослужащих, около 27 тысяч британских и около 7 тысяч турецких). Противостоявшая им русская армия светлейшего князя А. С. Меньшикова насчитывала около 33 600 человек. В ходе сражения 20 сентября 1854 г. потери союзных войск составили 3353 человека (171 офицер и 3182 солдата), из которых 1351 (65 офицеров и 1286 солдат) приходилось на долю французов, а 2002 (соответственно 106 и 1896) - на долю англичан. Русская армия потеряла 5709 человек (5 генералов, 193 офицера и 5511 нижних чинов).
[10] Бригада, состоявшая из 1-го и 2-го иностранных полков, ранее была отдельной Галлиполийской бригадой. Ее первый командир, бригадный генерал Карбуччиа, умер от холеры 17 июля 1854 г., после чего командование принял полковник 1-го полка Базэн, произведенный 28 октября в бригадные генералы. Высадившись в Крыму, бригада Базэна вошла 3-й бригадой в 5-ю пехотную дивизию (генерала Левайяна), но вскоре была переведена в качестве 2-й бригады в сформированную 28 октября 1854 г. 6-ю пехотную дивизию (генерала Патэ). После реорганизации Восточной армии 10 января 1855 г. эта 6-я дивизия стала 3-й дивизией 1-го (осадного) корпуса.
[11] В отражении этой русской вылазки участвовали 4 роты 2-го батальона 2-ю Иностранного полка под командой шефа батальона Эдмона-Эмабля Лерийе (L'Heriller).
[12] Эдуард Детай (1848-1912), известный французский художник-баталист.
[13] Шарль-Мари де Салль (1803-1858), французский дивизионный генерал (с 1852 г.). Под Севастополем он командовал 8-й пехотной дивизией Восточной армии, ставшей после 10 января 1855 г. 4-й дивизией 1-го корпуса, а с 16 мая 1855 г. возглавил вместо генерала Пелиссье 1-й (осадный) корпус.
[14] Речь идет о взятии французскими войсками русских контрапрошей, построенных впереди редута № 1 («редута Шварца»). В этих ложементах, защищаемых Углицким егерским полком, находилось 9 шестифунтовых мортирок. Атака была проведена в ночь на 2 мая 1855 г. тремя колоннами под общим управлением генерала де Салля (командира 4-й дивизии 1-го корпуса Восточной армии). Левую колонну, которую вел бригадный генерал Базэн, составляли 6 рот 1-го полка Легиона, 8 рот 43-го линейного и 10 рот 79-го линейного полков. Во главе шести рот легионеров в атаке участвовали три старших офицера 1-го иностранного полка – полковник Вьено, подполковник Мартено де Корду и шеф батальона Нойраль (при этом первый из них был убит, а двое других – ранены).
[15] Днем 2 мая 1855 г. (в 15 часов) русские пытались отбить контрапроши силами двух батальонов Колыванского егерского и Владимирского пехотного полков, а также команды из 180 «охотников» разных частей, однако были вынуждены отступить на исходную позицию. В отражении этой контратаки со стороны французов участвовали, наряду с другими войсками, две элитные роты 2-го полка Иностранного Легиона.
[16] На самом деле этого офицера-поляка звали – Людвик Наполеон Панталеоп Мокжецкий (Mokrzecki). Он родился 26 декабря 1812 г. в Гродненской губернии и участвовал в Польском восстании 1830-1831 гг. (как хорунжий 11-го уланского полка). Прибыв 27 апреля 1834 г. в Оран, вступил во французский Иностранный Легион, где вскоре стал сержантом гренадеров. В августе 1835-январе 1839 гг. находился в Испании в составе «старого» Легиона, перешедшего на содержание королевы Изабеллы II. Участвуя в 1-й Карлистской войне, дослужился до лейтенанта и за отличие в сражении при Уэске (24 мая 1837 г.) получил испанский орден св. Фердинанда 1 класса. С 31 января 1839 г. Людвик Мокжецкий служил в новом Иностранном Легионе, куда его вторично зачислили сержантом. Воевал в Алжире и до 1850 г. был последовательно произведен в су-лейтенанты, лейтенанты и капитаны. В составе 1-го иностранного полка он принял участие в Крымской войне и погиб 2 мая 1855 г. при атаке на русские контрапроши под Севастополем.
[17] Речь идет о боях за овладение русскими траншеями (контранрошами), отрытыми напротив крайнего левого фланга осадных позиций союзников. 22 мая 1855 г. эти позиции атаковали французские войска под командой дивизионного генерала Патэ (всего около 5 тыс. человек), в том числе подразделения легионеров. В состав правой колонны генерала де Ламотружа, атаковавшей траншеи у кладбища, входили две элитные роты 1-го иностранного полка, а в состав левой колонны генерала Бёрэ, штурмовавшей траншеи у Карантинной бухты, – два батальона 2-го иностранного полка. Начавшись около 9 часов утра, упорнейшая борьба за контрапроши продолжалась и в ночь на 23 мая. В итоге траншея и ложементы у Карантинной бухты трижды переходившие из рук в руки, около часа пополуночи были окончательно заняты французами, а контрапроши у кладбища, которые обе стороны, сражаясь почти до самого рассвета, несколько раз отбивали одна у другой, остались за русскими. Общие потери французских войск составили 2303 человека, российских – 2516. 23 мая французы (на этот раз дивизия генерала Левайяна) вновь штурмовали траншеи у кладбища и, наконец, овладели ими. Этот успех стоил им 501 человек, тогда как русские потеряли 415.
[18] Авторы «Золотой книги Иностранного Легиона» используют те названия русских оборонительных сооружений Севастополя, которые им дали французы и их союзники. Так, например, Селенгинский и Волынский редуты они называют «Белыми укреплениями» (Ouvrages blancs), 3-й бастион – «Большим Реданом» (Grand Redan), 2-й бастион – «Малым реданом» (Petit Redan), а 5-й бастион – «Центральным бастионом» (Bastion central).
[19] Во время штурма Севастополя 8 сентября 1855 г. генерал де Мак-Магон командовал 1-й дивизией 2-го корпуса Восточной армии. Именно эта дивизия, поддержанная 1-й бригадой 2-й дивизии 2-го корпуса и двумя батальонами гвардейских зуавов, атаковала и захватила Малахов курган.
[20] Генерал от инфантерии, генерал-адъютант граф Александр Николаевич Лидерс (1790-1874) командовал с 8 января 1856 г. русскими Южной и Крымской армиями, объединенными 8 апреля в одну 2-ю армию.
*****
«Иностранный Легион 1831-1955 гг.» Жан Брюнон и …