ВАРЯ́ГИ

ВАРЯ́ГИ [др.-исл. væringjar (от vár – обет, клят­ва), ср.-век. лат. varangi, греч. βάραγγοι, араб. – ва­ранк], со­би­ра­тель­ное обо­зна­че­ние сканд. на­ро­дов в Древ­ней Ру­си (в «По­вес­ти вре­мен­ных лет» и дру­гих др.-рус. ис­точ­ни­ках Ва­ряж­ским м. на­зы­ва­лось Бал­тий­ское м.); вы­ход­цы из Сканд. стран на служ­бе у пра­ви­те­лей Древ­не­рус­ско­го го­су­дар­ст­ва и Ви­зант. им­пе­рии.

На Ру­си сло­во «В.» воз­ник­ло, ви­ди­мо, в кон. 9 – нач. 10 вв. в сканд. сре­де в свя­зи с не­об­хо­ди­мо­стью от­ли­чать вновь при­бы­вав­шие во­ен. от­ря­ды скан­ди­на­вов от «ру­си» – пред­ста­ви­те­лей во­ен. зна­ти (Све­нельд, Ас­мунд и др.) и чле­нов др.-рус. кня­жес­кой ди­на­стии Рю­ри­ко­ви­чей, так­же имев­ших сканд. про­ис­хо­ж­де­ние. Про­ник­но­ве­ние скан­ди­на­вов в Вост. Ев­ро­пу в 9–10 вв. про­хо­ди­ло в пе­ри­од фор­ми­ро­ва­ния Др.-рус. гос-ва. Как на­ём­ная во­ен. си­ла В. со­став­ля­ли дру­жи­ны др.-рус. кня­зей, в во­ен. по­хо­дах 10 – 1-й пол. 11 вв. – от­бор­ную часть кня­же­ско­го вой­ска. Их служ­ба под­вер­га­лась рег­ла­мен­та­ции, со­гла­ше­ния рус. кня­зей с В. в 10–11 вв. пре­ду­смат­ри­ва­ли раз­мер и фор­му оп­ла­ты на­ём­ни­ков, срок их служ­бы или уча­стие в кон­кретной кам­па­нии (об этом со­об­ща­ют «По­весть вре­мен­ных лет» и ис­ланд­ские са­ги, в пер­вую оче­редь «Са­га об Эй­мун­де»). В. иг­ра­ли важ­ную роль в кон­соли­да­ции Др.-рус. гос-ва, в под­чи­не­нии ему но­вых тер­ри­то­рий, вы­пол­ня­ли адм. и иные функ­ции. Вме­сте с тем они мог­ли пред­став­лять опас­ность для кня­жеской вла­сти, под­час вы­хо­дя из-под её кон­тро­ля (вы­сту­п­ле­ния В. ок. 978 в Кие­ве, в 1015 в Нов­го­ро­де). В 10 – 1-й пол. 11 вв. часть В. осе­ла в Др.-рус. гос-ве, влив­шись в слой дру­жин­ной (во­ен.) зна­ти. Сле­ды по­сте­пен­ной ас­си­миля­ции В. в слав. сре­де об­на­ру­жи­ва­ют­ся в ар­хео­ло­гич. ма­те­риа­ле (с сер. 10 в.). С сер. 11 в. в юж.-рус. ле­то­пи­са­нии сло­во «В.» вы­шло из упот­реб­ле­ния (скан­ди­на­вы пе­ре­ста­ли упо­ми­нать­ся), в нов­го­род­ском ле­то­пи­са­нии по­сле 1130 по­сте­пен­но вы­тес­ня­лось на­зва­ния­ми кон­крет­ных на­ро­дов Скан­ди­на­вии (свеи, ур­ма­не, донь, го­те). По­след­ний раз сло­во «В.» встре­ча­ет­ся в ле­то­пи­сях под 1204 в рас­ска­зе о за­хва­те кре­сто­нос­ца­ми Кон­стан­ти­но­по­ля.

В Ви­зан­тии с кон. 10 в. имп. гвар­дия уком­плек­то­вы­ва­лась скан­ди­на­ва­ми, не­ред­ко по­па­дав­ши­ми ту­да че­рез Вост. Ев­ро­пу и ра­нее слу­жив­ши­ми на Ру­си. Ок. 978 ки­ев­ский кн. Вла­ди­мир Свя­то­сла­вич ото­слал не­угод­ный ему от­ряд В. в Ви­зан­тию. Императорские те­ло­хра­ни­те­ли-скан­ди­на­вы по­лу­чи­ли назв. «ва­ран­ги», про­изо­шед­шее, ве­ро­ят­но, от др.-рус. «ва­рягъ» (впер­вые в ви­зант. ис­точ­ни­ках встре­ча­ет­ся в 1034). В 11 в. про­во­ди­лось раз­ли­чие ме­ж­ду «двор­цо­вы­ми» (гвар­дия) и «внеш­ни­ми» (со­став­ля­ли отд. кор­пус в ви­зант. вой­ске) ва­ран­га­ми. В сканд. ис­точ­ни­ках сло­во væringjar встре­ча­ет­ся толь­ко в рас­ска­зах о со­бы­ти­ях, имев­ших ме­сто с кон. 10 в., и толь­ко как обо­зна­че­ние скан­ди­на­вов, слу­жив­ших в Ви­зан­тии (к «рус­ским» В. оно не при­ме­ня­лось). В этом зна­че­нии оно со­хра­ня­лось в Скан­ди­на­вии до нач. 13 в., ко­гда па­де­ние Кон­стан­ти­но­по­ля при­ве­ло к ли­к­ви­да­ции кор­пу­са ва­ран­гов, хо­тя его эт­нич. со­став уже во 2-й пол. 11 в. ут­ра­тил од­но­род­ность.

Опыт­ные мо­ре­пла­ва­те­ли, на­ко­пив­шие бо­га­тый опыт ме­ж­ду­нар. тор­гов­ли, В. в 9–10 вв. осу­ще­ст­в­ля­ли ин­тен­сив­ный об­мен ме­ж­ду стра­на­ми Сев. и Юж. Ев­ро­пы, Ближ­не­го Вос­то­ка и Пе­ред­ней Азии, спо­соб­ст­во­ва­ли про­ник­но­ве­нию на се­вер др.-рус. дру­жин­ной куль­ту­ры, рас­про­стра­не­нию хри­сти­ан­ст­ва в вост. Скан­ди­на­вии.

Историография

Ис­то­рия В. – од­на из наи­бо­лее дис­кус­си­он­ных тем в отеч. ис­то­рио­гра­фии, «ва­ряж­ский во­прос» за­час­тую при­об­ре­тал по­ли­тич. зву­ча­ние. В 17 в. для обос­но­ва­ния сво­ей экс­пан­сио­ни­ст­ской по от­но­ше­нию к Рус. гос-ву по­ли­ти­ки Шве­ция ак­тив­но ис­поль­зо­ва­ла факт сканд. про­ис­хо­ж­де­ния др.-рус. кня­зей и при­сут­ст­вия В. в Вост. Ев­ро­пе в 9–10 вв. Од­на­ко в са­мой Рос­сии по­ли­тич., идео­ло­гич. и эмо­цио­наль­ную ост­ро­ту «ва­ряж­ский во­прос» при­об­рёл в сер. 18 в. В дис­кус­сии 1749 обо­зна­чи­лись два диа­мет­раль­но про­ти­во­по­лож­ных взгля­да на роль В. в об­ра­зо­ва­нии Др.-рус. гос-ва: при­зна­ние В. ос­но­ва­те­ля­ми гос-ва, трак­тов­ка на­име­но­ва­ний «русь» и «В.» как обо­зна­че­ния скан­ди­на­вов (Г. Ф. Мил­лер, опи­рав­ший­ся на ис­сле­до­ва­ния Г. З. Бай­е­ра; впо­след­ст­вии их по­сле­до­ва­те­лей ста­ли на­зы­вать «нор­ма­ни­ста­ми», тео­рию – «нор­ма­низ­мом» или «нор­манн­ской тео­ри­ей») и от­ри­ца­ние к.-л. уча­стия скан­ди­на­вов в со­ци­аль­но-по­ли­тич. жиз­ни Ру­си, ут­вер­жде­ние, что сло­ва «русь» и «В.» – гре­че­ские или сла­вян­ские (М. В. Ло­мо­но­сов, В. К. Тре­диа­ков­ский и др.; их тео­рия по­лу­чи­ла назв. «ан­ти­нор­ма­низм»). Обе сто­ро­ны ис­хо­ди­ли из еди­ных пред­став­ле­ний о воз­мож­но­сти соз­да­ния го­су­дар­ст­ва од­ним че­ло­ве­ком и счи­та­ли ле­то­пис­ные со­об­ще­ния аб­со­лют­но дос­то­вер­ны­ми. В нач. 19 в. Н. М. Ка­рам­зин, опи­ра­ясь на кри­тич. ана­лиз ле­то­пис­ных из­вес­тий, сде­лан­ный А. Л. Шлё­це­ром, сфор­му­ли­ро­вал кон­цеп­цию (пре­об­ла­да­ла до сер. 19 в.) соз­да­ния др.-рус. «мо­нар­хии» В.-скан­ди­на­ва­ми во гла­ве с Рю­ри­ком, при­гла­шён­ным нов­го­род­ским ста­рей­ши­ной Гос­то­мыс­лом для управ­ле­ния слав. и фин. пле­ме­на­ми. В сер. 19 в. в рам­ках сла­вяно­филь­ст­ва уси­ли­лись ан­ти­нор­манн­ские тен­ден­ции. Вы­ра­зи­те­лем этих взгля­дов стал С. А. Ге­де­о­нов, вновь по­ста­вив­ший во гла­ву уг­ла во­прос об эт­нич. при­ро­де В. и «ру­си». Он ут­вер­ж­дал, что эти тер­ми­ны, а так­же име­на пер­вых рус. кня­зей (Рю­ри­ка, Оле­га, Иго­ря) про­ис­хо­дят из при­бал­тий­ско-слав. язы­ков, что, по его мне­нию, под­твер­ж­да­ло и слав. при­ро­ду др.-рус. го­су­дар­ст­вен­но­сти. Од­на­ко пред­ло­жен­ная им эти­мо­ло­гия бы­ла то­гда же от­верг­ну­та язы­ко­ве­да­ми. Вме­сте с тем его кри­ти­ка взгля­дов «нор­ма­ни­стов» по­бу­ди­ла их ин­тен­си­фи­ци­ро­вать по­ис­ки и ис­сле­до­ва­ние но­вых ис­точ­ни­ков по «ва­ряж­ско­му во­про­су». В сер. 19 – нач. 20 вв. «нор­ма­ни­сты» вве­ли в на­уч. обо­рот ог­ром­ный кор­пус вост. (А. Я. Гар­ка­ви, А. А. Ку­ник), ви­зант. (В. В. Ла­ты­шев), сканд. (Ф. А. Бра­ун), зап.-ев­роп. ис­точ­ни­ков. Эти ис­точ­ни­ки су­ще­ст­вен­но рас­ши­ри­ли пред­став­ле­ния об эко­но­мич. и со­ци­аль­но-по­ли­тич. про­цес­сах об­ра­зо­ва­ния Др.-рус. гос-ва и сви­де­тель­ст­во­ва­ли о за­мет­ной ро­ли скан­ди­на­вов в этих про­цес­сах. Рас­ши­ре­ние кру­га ис­точ­ни­ков, а так­же из­ме­не­ние взгля­дов на при­чи­ны воз­ник­но­ве­ния Др.-рус. гос-ва, сре­ди ко­то­рых важ­ное ме­сто ста­ло за­ни­мать внутр. эко­но­мич. и со­ци­аль­ное раз­ви­тие вост.-слав. об­ще­ст­ва (са­мо воз­ник­но­ве­ние го­су­дар­ст­ва рас­смат­ри­ва­лось как дли­тель­ный про­цесс), сня­ли ост­ро­ту во­про­са об эт­нич. при­над­леж­но­сти В. и пер­вых рус. кня­зей. Во­зоб­ла­да­ло при­зна­ние (вплоть до сер. 1940-х гг.) ак­тив­но­го уча­стия скан­ди­на­вов в фор­ми­ро­ва­нии Древ­ней Ру­си, сканд. про­исхож­де­ния др.-рус. зна­ти и ди­на­стии Рю­ри­ко­ви­чей, сканд. эти­мо­ло­гии тер­ми­нов «В.», а так­же «русь» (др.-сканд. rōþr «гре­бец» и «по­ход на греб­ных су­дах», транс­фор­ми­ро­вав­шее­ся че­рез фин. ruotsi «швед­ский, швед» в др.-рус. «русь»). Эти взгля­ды раз­де­ля­ло по­дав­ляю­щее боль­шин­ст­во отеч. и за­ру­беж­ных ис­то­ри­ков и фи­ло­ло­гов (С. М. Со­ловь­ёв, В. О. Клю­чев­ский, В. Л. Том­сен, А. А. Шах­ма­тов; Ю. В. Го­тье, Б. Д. Гре­ков, С. В. Юш­ков и др.). Од­но­вре­мен­но на­чав­шие­ся ши­ро­ко­мас­штаб­ные ар­хео­ло­гич. изы­ска­ния в Ста­рой Ла­до­ге, Гнёз­до­ве, Кие­ве, Чер­ни­го­ве (Н. Е. Бран­ден­бург, Д. Я. Са­мо­ква­сов, А. А. Спи­цын, Т. Ар­не и др.) под­твер­ди­ли при­сут­ст­вие в Вост. Ев­ро­пе в 9–10 вв. зна­чит. чис­ла скан­ди­на­вов и кон­цен­тра­цию сканд. древ­но­стей в уз­ло­вых пунк­тах тор­го­вых пу­тей.

В сер. 1940-х – нач. 1950-х гг. про­изо­шёл но­вый всплеск «ан­ти­нор­ма­низ­ма» по двум при­чи­нам: как ре­ак­ция на ис­поль­зо­ва­ние идей «нор­ма­низ­ма» в фа­ши­ст­ской Гер­ма­нии для про­па­ган­ды ра­со­во­го пре­вос­ход­ст­ва гер­ман­цев над сла­вя­на­ми (ут­вер­жда­лась куль­тур­тре­гер­ская роль скан­ди­на­вов по от­но­ше­нию к «сто­яв­шим ни­же по раз­ви­тию» сла­вя­нам), а так­же в свя­зи с борь­бой с кос­мо­по­ли­тиз­мом в СССР, ко­то­рая в об­лас­ти ис­то­рии и ар­хео­ло­гии вы­ли­лась в тео­рию ав­то­хтон­но­го (без внеш­них влия­ний) раз­ви­тия вост. сла­вян­ст­ва. От­ри­ца­ние при­сут­ст­вия скан­ди­на­вов в Вост. Ев­ро­пе (А. В. Ар­ци­хов­ский), как и в 18 в. и в сер. 19 в., опи­ра­лось, пре­ж­де все­го, на не­сканд. эти­мо­ло­гию на­зва­ний «русь» и «В.», для ко­то­рых пред­ла­га­лось вост.-слав. (М. Н. Ти­хо­ми­ров), кельт­ское и при­бал­тий­ско-слав. (А. Г. Кузь­мин), а так­же иное про­ис­хо­ж­де­ние.

В 1960-е – нач. 2000-х гг. в тру­дах ар­хео­ло­гов (Д. А. Ав­ду­си­на, М. И. Ар­та­мо­но­ва, А. Н. Кир­пич­ни­ко­ва, Г. С. Ле­бе­де­ва, Е. Н. Но­со­ва, Т. А. Пуш­ки­ной и др.), ис­то­ри­ков и ис­точ­ни­ко­ве­дов (А. А. Гор­ско­го, Е. А. Мель­ни­ко­вой, А. П. Но­во­сель­це­ва, В. Т. Па­шу­то, В. Я. Пет­ру­хи­на, М. Б. Сверд­ло­ва, И. П. Шас­коль­ско­го и др.), фи­ло­ло­гов (Г. А. Ха­бур­гае­ва, Г. Шрам­ма) изу­че­ние рус.-сканд. свя­зей пе­рио­да ста­нов­ле­ния Др.-рус. гос-ва вы­шло да­ле­ко за рам­ки дис­кус­сии об эти­мо­ло­гии на­зва­ний «русь» и «В.» и при­об­ре­ло ком­плекс­ный и меж­дис­ци­п­ли­нар­ный ха­рак­тер. В цен­тре ис­сле­до­ва­ний на­хо­дят­ся во­про­сы о ро­ли тор­го­вых пу­тей в об­ра­зо­ва­нии Др.-рус. гос-ва и сте­пе­ни уча­стия В. в ме­ж­ду­нар. тор­гов­ле, фор­ми­ро­ва­нии др.-рус. во­ен. эли­ты и о ме­сте в ней В. (на­ря­ду с др. эт­нич. груп­па­ми), срав­нит. ти­по­ло­гии со­ци­аль­но-по­ли­тич. раз­ви­тия скан­ди­на­вов и вост. сла­вян и их эт­но­куль­тур­ном син­те­зе, вост.-ев­роп. (в т. ч. др.-рус.) влия­ни­ях на куль­ту­ру Вост. Скан­ди­на­вии и др.

Про­ти­во­стоя­ние «нор­ма­ни­стов» и «ан­ти­нор­ма­ни­стов» в зна­чит. сте­пе­ни ут­рати­ло смысл в кон­тек­сте ци­ви­ли­за­ци­он­но­го под­хо­да к ос­ве­ще­нию ис­то­рии вост.-ев­роп. и се­в.-ев­роп. ре­гио­нов в 8–11 вв. и тео­рий эт­но­куль­тур­ных взаи­мо­дей­ст­вий, в рам­ках пред­став­ле­ний о ста­нов­ле­нии го­су­дар­ст­вен­но­сти как дли­тель­ном про­цес­се уг­луб­ле­ния стра­ти­фи­ка­ции об­ще­ст­ва, за­вер­шаю­щем­ся по­ли­то­ге­не­зом под воз­дей­ст­ви­ем ком­плек­са разл. фак­то­ров.