|
|
В садах Запада пробил час закрытия
|
|
|
|
|
Текст: Елена Дьякова
В книжной серии «Иллюминатор» впервые на русском вышел роман Тома Вулфа «Костры амбиций» (1987). Пророчество о грядущем закате Запада прописано с добротностью «Будденброков». Жанр почти тот же: остросоциальный реалистический роман о «крупной буржуазии» конца 1980-х.
Это семейная сага. А также судебная, экономическая и этнографическая. Проницательный многоопытный автор ставит диагнозы городу Нью-Йорку, пальпируя «Большое Яблоко» в разных областях – от Парк-авеню до Бронкса. Вывод неутешительный: изнутри яблоко изъедено червями. Лучше бы диагнозу оказаться ошибочным. Но вот, например, кризис «виртуальной» экономики ценных бумаг в «Кострах амбиций» был предсказан...
Том Вулф, одна из ведущих фигур американской школы «нового журнализма» 1960–1970-х, известен в России прежде всего романом «Электропрохладительный кислотный тест» (1968). Абсолютно документальная проза этой ранней книги пылала именами ее героев: Аллен Гинзберг, Джерри Гарсия со своей группой «Благодарный мертвец», Джек Керуак, Тимоти Лири и Ричард Алперт, «Битлз» и Хантер С. Томпсон. Двигателем сюжета, первым среди равных был Кен Кизи, с его романом «Пролетая над гнездом кукушки», с его психоделическими экспериментами над ближними и над собой.
Документальный роман молодого Вулфа сверкал всеми красками Калифорнии и неоном ночных хайвеев, звенел бубенчиками и бисером «детей цветов», отбрасывал в сознание резкие черные тени мексиканских бродяг, голосующих на обочинах. Этот новый журнализм не уступал в изобразительности великолепно «отвязанной» прозе Тома Пинчона тех же лет (например, роману «V» с похожими, пусть и вымышленными, персонажами, населяющими карнавальный Гринич-Вилледж).
Поздняя художественная проза Вулфа выглядит документальной в той же мере, в какой ранняя документальная казалась художественной.
Герой, Шерман МакКой – белый, англосакс, протестант. Выпускник Йеля, сын, внук, пра-правнук выпускников Йеля. Респектабельный сорокалетний муж респектабельной сорокалетней жены, «безукоризненно заморенной диетой и гимнастикой». Специалист номер один по операциям с ценными бумагами почтенной уолл-стритовской фирмы «Пирс и Пирс». У него рыжеватые волосы, идеальная осанка и твердый подбородок. Все это наследие предков-первопроходцев. (Еще отец Шермана, старый лев Высокой Нью-Йоркской Юриспруденции, за сорок лет беспорочной практики никому не дал повода усомниться в твердости Фамильного Шотландского Подбородка).
МакКоя-младшего губит один неверный поворот руля: тайно встретив тайную подружку в аэропорту Кеннеди, он по ошибке въезжает в потоке вечернего трафика в Бронкс, где на мили тянутся трущобы, свалки, гаражи, мусорные баки, китайские закусочные, брошенные обветшавшие многоэтажки. Темнокожие юнцы с цепями маячат в тусклом свете фонарей. И ни одна дорога не ведет в Манхэттен.
Случайно спортивный «мерседес» финансиста попадает из «своего» Нью-Йорка в джунгли чужого. Случайно темнокожий школьник из семьи, героически благополучной для этого квартала, останавливается поглазеть, как будут ловить на дороге белых лохов с грудой багажа. Случайно лимузин респектабельной парочки, впавшей в слепую панику, задевает подростка. Дальше случайностей нет. Мальчик обречен стать жертвой социальных завоеваний бесплатной медицины. МакКой сгорит синим пламенем в кострах чужих амбиций, ибо на нижних ступенях социальной лестницы Нью-Йорка толпятся тысячи людей, для которых эта трагедия – повод к энергичным действиям, средство самоутверждения, двигатель карьеры.
Том Вулф, умный и жесткий прозаик-публицист, показывает без особого пафоса, какие взрывоопасные пары страха, тщеславия, комплексов, ярости и ненависти копятся над автострадами, газонами и пустырями Нью-Йорка конца ХХ века. Призрачна экономика акций, которой истово служит Шерман МакКой, с ее бешеными дивидендами и потерями, которые определяются лишь игрой курса (в конечном счете – игрой страхов, надежд и алчности). Призрачна профессиональная репутация жены МакКоя, дизайнера по интерьерам (и многое множество таких же репутаций, созданных игрой респектабельного пиара гламурных журналов). Призрачна твердость фамильного подбородка: потомство WASPов, создавших промышленность Америки, утратило бойцовские качества отцов. Призрачно гражданское негодование публициста-«разгребателя грязи», который придал истории масштаб национального скандала и заработал на ней лавры всеамериканского борца за справедливость. Призрачна идея сотрудничества сословий и даже сословная солидарность обитателей Манхэттена.
«Тупицы! Скоты! Дураки скудоумные! ...Не понимаете? Думаете, этот город по-прежнему ваш? Разуйте глаза! Величайший город ХХ века! Никакими деньгами вам не удержать его в своих руках», – это монолог эпизодического героя. Но нервный узел всей книги именно здесь. Эпизодический герой, мэр Нью-Йорка, заплеванный и забросанный банками майонеза на митинге в Гарлеме, – лицо вполне реальное. Вся сцена обструкции удивительно напоминает русские тексты прошлого века, какие-нибудь рассказы Шмелева или Чирикова о солдатских самосудах времен Гражданской войны.
Но Вулф, конечно, не подражает ни Шмелеву, ни Чирикову. И самые сильные сцены его романа наверняка выросли из его же собственных репортажей. Из «нового журнализма» образца 1980-х. Из того, что политкорректность не позволит сказать без флера «художественной прозы».
По Тому Вулфу, в современном Нью-Йорке всего реальней это. И еще твердость духа судьи Ковитского, потомка восточноевропейских иммигрантов, который мужественно противостоит самоуправству толпы, карнавалу злобы, одичанию и диктату наркодилеров во вверенном ему округе. Других сил в раскладе романа нет.
|
|
Под возделанной и ухоженной почвой США клубится, если верить автору, какой-то свой «этнический» Семнадцатый год
|
|
|
Со своим кругом слепоты, со своей обреченностью и ограниченностью благодушных, с дурной закономерностью ошибок власти и общества. Со своей огромной социальной лестницей крайних – тех, кто четко понимает, что окажется врагом и жертвой бунтующих юнцов с цепями завтра, но сегодня бездействует в страхе. Или подливает масла в костер, не в силах противостоять искушению искупить свои малые социальные обиды. И вся эта партизанская цепочка «англосаксов, но безденежных», «белых, но не англосаксов», «работающих черных» и пр. – жестко прописана Вулфом.
Глупо было бы судить о правоте и прозорливости или, напротив, о консервативном безумии автора романа, нью-йоркских «Бесов–1987». Глупо сравнивать текст Вулфа с книгой французского философа Э.М.Чорана «Разлад. О беге времени на его краю» (1979), в которой очень похожие диагнозы поставлены Парижу, а эпиграф из современной английской поэзии гласит «В садах Запада пробил час закрытия» (см. «Иностранная литература». 2001. №1). И вовсе некорректно сопоставлять «Костры амбиций» со свежей газетной заметкой о том, что в английских городах появляются «кварталы, свободные от белых», а среди нарушителей конвенции есть раненые.
Мы, обитатели г. Москвы, не располагаем полнотой информации. Мы хотя бы от этих тектонических толчков истории находимся в стороне. Но давно не выходил в свет столь жесткий и умный роман, заставляющий думать о хрупкости всего и вся, об уязвимости любой цитадели. О том, что единственная защита от социальных катаклизмов – сотрудничество. И единственная ценность, неистребимая катаклизмами, – личная сила духа.
07 МАЯ 13:33
|
|
|
|
|
РЕКЛАМА
|
|
|
© «Газета.Ru» «Gazeta.Ru» (1999-2006).
Адрес редакции: 117152, Москва, Загородное шоссе, д. 5, стр. 2а.
Редакция не несет ответственности за достоверность информации, опубликованной в рекламных объявлениях. Редакция не предоставляет справочной информации.
Страницы «Техзона», «Жилплощадь», «Отдых», «Матпомощь», «Образование», «Стиль», «Экстрим» являются рекламно-коммерческими приложениями к «Газете.Ru»
Обратная связь Реклама в «Газете.Ru»
|
|
|
РЕКЛАМА
|
|
|
|
