Егор Летов - наверное, самый
необъяснимый и загадочный тип двух
последних десятилетий. Летов - не устаревающий гуру и вождь для всей
неблагополучной задумывающейся молодёжи (или - неблагополучно задумывающейся).
Он умудрился за почти четвертьвековое существование своей группы ни разу не
утратить статус культовости и, в то же время, не скатиться в беззаботный
мэйн-стрим. Будучи незначительно младше бунтующих восьмидесятников (Шевчука,
БГ и
др.), Летов, пожалуй, один из немногих не утихомирился, не предал ни одного из
своих идеалов максималистской юности, в т.ч. - самого главного: "Я всегда буду
против". Остался и главный вопрос - против кого (чего) быть / не быть теперь?
Если раньше это было состояние гражданского протеста, то теперь "против"
принимает всё более и более неуловимые метафизические черты.
26 мая в клубе Б1 Maximum прошла презентация нового альбома Гражданской
Обороны "Зачем снятся сны?". Торжественность и гламурность Б 1 были
беспощадно уничтожены: атмосфера в зале излучала до боли родной дух
какого-нибудь провинциального ДК или кинотеатра. На сцене - не больше четырёх
мониторов, бутылки с водой, полотенце - одно на всех. В танц-поле - привычный
бардак с кувыркающимися и плюющимися водкой панками. По этому поводу прикольно
читать гостевую книгу на
сайте Гражданской Обороны уже после этого концерта. Оказывается, даже вполне
вменяемые люди, попав в это месиво, полностью теряли рассудок, и, уж тем более
- власть над своими движениями.
Звук был громкий, но отвратительный, по старой школе Егора Летова: меньше слов
- больше энергии. На концерте люди должны отрываться. Даже два огромных экрана
были включены где-то только на пятой песне. Так что с анархией всё было, как и
всегда, в порядке. Играли очень много старых песен: "Хороший автобус", "Всё как
у людей", "Нечего терять", "Никто не хотел умирать", "Свобода" - всего и не
упомнишь. Зал орал практически все песни наизусть. Особенно чудовищен был взрыв
всеобщей солидарности на песенке "Про дурачка". Но, как и предчувствовали
многие, двух главных (тут следовало бы поставить кавычки) песен так и не было
исполнено. Это, разумеется, "Всё идёт по плану" и "Русское поле экспериментов".
Несмотря на то, что Егор казался каким-то усталым, энергетика была ещё та.
Возможно именно из-за своей усталости и печальности, Егор, вопреки старой
доброй традиции, прикрывался гитарой, и только на одной песне отпустил её, и
дал своим рукам свободу. Когда лет десять назад я смотрел по видео его старые
концерты, мне полностью сносило башню от его шаманизма, я всё время думал: что
же творится с людьми, которые там, на концерте. А в этот раз ему достаточно
было один (1!) раз за весь концерт пошаманить, даже не пошаманить, а намекнуть
на то, что он может - и дальнейшие мои эмоции уже вряд ли поддаются описанию.
Концерт был построен таким образом, что новых песен было гораздо меньше, чем
старых, и трудно было предположить, когда будет играться свежак, а когда -
старьё. И все новые песни настолько органично соседствовали со старой
программой, что создавалось ощущение единого музыкально-поэтического
пространства. Когда-то Егор где-то сказал, что есть два вида поэтов. Одни всю
жизнь пишут одно и то же идеальное стихотворение. А другие - постоянно
завоёвывающие всё новые высоты и глубины своего сознания, перепрыг-скокивающие
выше головы, пишут всё время по-разному. Так вот, первый вид поэтов - это,
грубо говоря - Шевчук, а второй - понятно, сам Летов. Что-то подсказывает, что
так оно и есть, однако на эмоциональном уровне, если не вдаваться в
непостижимость и глобальность егоровского письма, концерт ГО - однороден и
неделим в своей сущности.
Поэзия Егора теперь гораздо меньше роскошествует многоэтажными образами: на
новом альбоме практически сплошь царит деспотичный минимализм, делящий слова на
более значимые и менее значимые. Разумеется, все менее значимые слова жертвуют
своей красотой и силой во имя подпитки шаманской энергии немногих главных слов.
Так, например, происходит с одной из программных песен альбома - "Сияние".
Песня начинается довольно просто - никаких отвлекающих эпитетов, только
последнее слово двустишия пробуждает внимание:
Спят леса и селения
Небеса и сомнения
И дальше сразу следует рефрен:
Но сиянье обрушится вниз
Станет твоей судьбой
Само по себе довольно сильное слово "сияние" при постоянном повторении,
благодаря всё новому и новому смысловому окружению, обретает какой-то ещё более
невиданный смысл. Неотвратимость сияния, ощущение его физической воли - всё
работает на то, чтобы превратить его чуть ли не в философский термин, понятие,
характеризующее некое высшее, "беспримерное" состояние духа.
То же самое происходит почти со всеми песнями из новой программы - "Слава
психонавтам", "Всё это с тобой", "Вид из окна". Как известно, поэты не отвечают
на вопросы. "Зачем снятся сны?" - с точки зрения Егора Летова, можно только
догадываться. Можно предположить, что сны - это окошко в расширенное сознание
и, таким образом, в бессмертие. Затем и снятся. Но вот кому снятся сны? Точнее
- кому снятся эти сны, сны, из которых Егор не однажды слышал манящие голоса?
Печальным жителям Земли - не иначе. Потому что именно печаль понуждает человека
к этим "экстремальным состояниям" своей души, и одним из этих состояний
является сон - в самом широком и неоднозначном смысле.
.