- Расскажите о вашем приходе в Веймаре?
- Наш приход - единственный православный приход на всю Тюрингию. Эта достаточно обширная Федеральная земля находится на территории бывшей ГДР. И поэтому состав прихожан у нас разнообразный. У нас есть и греки, и сербы, и грузины, и болгары, и немцы.
У нас - особая ситуация, и это расширяет кругозор наших собственных прихожан. Православие - это не только что-то русское, это – что-то вселенское. Разные народы, разные традиции, разные темпераменты имеют люди, причастные к православию. На Пасху у нас были на службе африканцы: эфиоп и эретриец. А среди немцев некоторые приходят к Православию через русского супруга или супругу.
- Как влияет различие менталитета прихожан на восприятие веры?
- Каждый приходит со своим менталитетом, и я рассматриваю это как обогащение. Дополнительных проблем это не создает. Православие было всегда открыто для всех этносов, для всех народов. Православие - это не достояние исключительно одного народа. У нас тысячелетняя традиция, и в Русскую Церковь всегда вливались другие народы.
Можно взять простой пример из моей биографии. Я родился и был крещен в Японской православной церкви, которая также является частью РПЦ и входит в состав Московского Патриархата. И в Японии в православной церкви не служат на старославянском языке, а служат на японском .
- Проводятся ли богослужения в РПЦ в Берлине на немецком языке?
- В Берлинском Соборе уже несколько десятилетий совершаются службы на немецком языке. Раньше это происходило раз в месяц, в один из воскресных дней. А потом возникла мысль в связи с усилившимся притоком русских людей в Берлин, о том, чтобы небольшая немецкая община все-таки имела бы свое помещение и совершала отдельные богослужения на немецком языке. И в 2003 году Владыка Феофан дал благословение на создание такой общины. Как раз это было в день Святого Исидора Ростовского 27 мая, Это святой, который родился в Германии, затем пошел в Россию и там принял Православие. И это было, как мне кажется, промыслительно для немецкого прихода.
- Храм Св. Марии Магдалины является уникальным историческим памятником и находится под охраной ЮНЕСКО, как объект Мирового Культурного Наследия. Расскажите, пожалуйста, о храме. На какие средства он существует?
- Наш храм находится прямо рядом с мавзолеем, где похоронены Гете и Шиллер. И поэтому у нас, особенно в летнее время бывает много
туристов. В общем, это позитивный момент, многие люди таким образом впервые знакомятся с православием. И, даже, побыв только 2-3 минуты в храме, они чувствуют, что здесь особая атмосфера. Часто туристы вступают в беседу. Просят им что-либо разъяснить. И после этих 3-х минут, хоть человек и не стал православным и даже верующим, но все же мы обогрели его сердцем и произвели хорошее впечатление. Все-таки, маленькое семя возможно посеять, и потом в сознании или подсознании человека остается что-то хорошее о церкви, о вере, о Боге. Есть негативное отношение к группам молодежи, у которых посещение церкви просто есть в программе экскурсии, и даже из таких традиционно христианских стран, как Италия и Испания молодежь ведет себя в церкви без должного уважения к храму. Нет понимания что такое церковь. Складывается впечатление, что это поколение европейцев полностью потеряно.
К вопросу о средствах: наш храм существует только на пожертвования прихожан.
Часто жертвуют западногерманские пенсионеры или голландские туристы. Им приятно, когда они узнают, что у нас похоронена княжна Мария Павловна, ведь ее сестра Анна Павловна была первой королевой Нидерландов. Они жертвуют, покупают свечи, иконки, компакт-диски с русским церковным пением.
- Возможно ли в чужой информационной среде привить детям русскую культуру и традиции?
- Да, конечно, это возможно. Важный аспект - церковное воспитание. Но, пожалуй, еще важнее, чтобы родители проводили как можно больше времени с детьми. А если детей отдают уже в двухлетнем, или, что еще хуже, в младенческом возрасте, в детский сад, тогда дети будут гарантированно воспитаны по-немецки. Бывают даже случаи, когда родители еще сами не говорят по-немецки, а ребенок уже не говорит по-русски. Получается абсурдная ситуация - в семье не будет одного языка для общения. И потом эти дети, возможно, будут презирать своих родителей, как каких-то жалких эмигрантов. Важно, чтобы дома говорили с детьми по-русски, чтобы в последствии избежать отчуждения и сохранить связь со старшим поколением - носителем русской культуры.
Могу сказать по себе, в свое время и я проходил такой сложный подростковый период, когда я думал: «А зачем мне русский язык?» и стыдился говорить на улице на русском. Отец тогда объяснил мне, что я должен гордиться своим русским происхождением, «мы – русские и этим мы богаты, мы живем в Европе и говорим на двух языках, хорошо знакомы с двумя национальным культурами». Ведь это - большое обогащение для человеческой личности. А сегодня некоторые эмигранты быстро забывают, что они русские.
Также родителям необходимо следить за тем, чтобы дети не сидели целыми днями у телевизора и за компьютером, а читали больше русской классической литературы. Нужно показывать им хорошие кинофильмы, мультфильмы, сказки, современные православные фильмы на компакт-дисках.
Считаю эти два момента крайне важными и неразрывно связанными между собой: сохранение национальной идентичности и наше православное воспитание в условиях проживания за границей.
Важно также, чтобы дети, осознавая себя русскими, не изолировались от немецкого общества. Мы выступаем за интеграцию в немецкое общество и при этом стараемся сохранить нашу русскую культуру, при этом мы становимся полноценными членами немецкого общества. Воспитать детей в русской культуре не легко, но возможно.
- Какую помощь РПЦ оказывает своим прихожанам в воспитании детей?
- У нас в Берлине есть воскресная школа, работает центр просвещения «ABC-Center» по благословению Владыки Феофана, сотрудничаем с организациями соотечественников.
Но все эти мероприятия проходят в довольно скромных масштабах, потому что священники должны заниматься, прежде всего своим основным делом – служением в церкви. Люди часто ожидают, что церковь должна все за них сделать и решить все их проблемы. Священство будет духовно окормлять, церковное начальство благословлять такие мероприятия, но создавать их должны сами миряне.
- Как Вы относитесь к женскому священству в Германии?
- Это внутреннее дело протестантской церкви. РПЦ не находится с ней в евхаристическом общении. Мы, конечно, общаемся с протестантами на конференциях, сохраняем внешний нейтралитет. Но если после ушедшей недавно в отставку евангелического епископа Фрау Кессман придет какая-либо преемница, например, по своей ориентации лесбиянка, либо транссексуал, мы не сможем дальше улыбаться, проявлять толерантность и делать вид, что ничего особенного не происходит и нас это не касается. Поэтому, подчеркиваю, это их дело. Но и мы должны дать понять, что при таких кадровых назначениях в лоне лютерантской церкви мы не на любом уровне готовы сотрудничать.
В отношениях с протестантской церковью сегодня наблюдается охлаждение, но я надеюсь, что со временем это пройдет. Верю, диалог между нашими церквами никогда не прекратится, его поддерживают некоторые внутрицерковные решения. Например, протестантский епископ в Гамбурге г-жа Йенсен предоставила РПЦ храм, огромный храм, где сейчас служит наш приход. Тут лучше судить по делам, а не по каким-то внешним признакам.
- А каково Ваше отношение к прошению католических священников к Папе Римскому имскомуР о разрешении вступать в брак?
- Это также внутреннее дело Ватикана. Целибатному священнику (не вступающему в брак, но и не монашеского чина) не возбраняется служить в православной церкви, но у нас это - добровольный целебат. Если же это принудительно - не у каждого хватит сил выполнить. Это связано с трудностями и искушениями.
Могу привести пример: мой дядя - православный священник в Америке, он не испытывал большого желания к семейной жизни, поэтому остался неженатым, и всю свою жизнь посвятил служению в церкви.
Есть такие люди, для которых этот путь правильный. Но принуждать или не давать другой альтернативы - в этом опасность, потому что не все могут понести это. На Первом Вселенском Соборе именно старец Парфений, пустынножитель, сказал, что это бремя неудобоносимое для священнослужителей в миру.
- В Германии много турецких переселенцев. Каковы, на Ваш взгляд, пути решения конфликтов между немцами и турками?
- Путь выхода для европейцев один - рожать детей столько же, сколько и турки. Превзойти турецкую эмиграцию по численности. Лондон, Париж, Берлин через 30 лет будут уже не европейскими городами, судя по населению. Это абсолютно неизбежно. Если судить по кинофильмам 30-х годов прошлого века, население в этих городах исключительно белое. И насколько ситуация изменилась за какие-то 50 лет! Можно предположить, что нас ожидает в будущем.
- Изменилось ли отношение к России у немецких эмигрантов?
- Среди осведомленных в политике людей, мне кажется, скорее всего преобладает положительное отношение к России.
- Какое место Россия должна занимать в мире?
- Ну, тут мне хочется вспомнить слова Достоевского, который говорил, что Россия обязательно скажет свое слово. И если у нас есть какая-то миссия перед Богом, так это свидетельствовать о Православии. Это подлинная христианская вера. Это - то, что этому миру нужно. Православие - не повод к превозношению, а большая ответственность.
Не хочу играть в пророка, но думаю, что русская православная культура точно не исчезнет. Но есть опасность в том, что попираются христианские ценности.
В репортажах ТВ, в прессе всегда о христианстве говорят больше отрицательного. Тут идет конкретная борьба. Но Церковь Христова непобедима. А что будет с каждым в отдельности - это личный выбор конкретного человека.
- Возможен ли экуменизм в Германии?
Проблема экуменического диалога, как я наблюдаю в Германии, в том, что со стороны наших собеседников отсутствует предметность. Как только мы начинаем серьезно говорить на догматические темы - у них сразу же пропадает интерес. Они сразу говорят; «Мы все - братья. Давайте попьем кофе, совершим совместное моление и подчеркнем, что мы разные, но мы братья и сестры». Конечно, нас такой подход не устраивает.
Нас часто обвиняют, что мы не заинтересованы в диалоге. Это совсем не так. Когда мы затрагиваем для них неприятные темы - мы сразу же становимся ретроградами и им с нами не интересно. А когда мы улыбаемся и не говорим о наболевшем, тогда мы - хорошие партнеры.
- Какова была реакция православных Германии на трагические события под Смоленском?
- Они, как и все, восприняли с болью в сердце гибель поляков. Я отслужил в Веймаре литию по погибшему епископу Мирону, представителя ПЦ, верховного руководителя православных военных капелланов польской армии. Это был единственный мне известный погибший православный.
Как ни горько об этом говорить, вместе с трагедией в этом был и положительный эффект. В результате происходит сближение между русским и польским народами. И, считаю, этому примирению давно пора произойти.
- Скажите, каким вы видите дальнейшее будущее православной церкви в немецком обществе?
-Если удастся объединить усилия – это условие для дальнейшего существования. Если каждая из православных Церквей останется сама по себе, то перспективы нет. Старички вымрут, а молодежь растворится в немецком обществе и тогда ничего не останется. А если нам удастся объединить наши усилия, и мы будем выступать как единая православная церковь в Германии и Западной Европе - вот тогда у нас есть будущее. Я глубоко в этом убежден. И это можно начинать делать уже сейчас. Попытки уже предпринимаются. Молодежные организации встречаются, обсуждают вопросы, совместно проводят летние лагеря. Вероятно, потребуется еще одно-два поколения, чтоб сделать нашу ПЦ значимой в Европе. Нас 1,5 миллиона православных в Германии – но нас никто не замечает. Православие - для многих что-то экзотическое.
Европейцы до сих пор задают нам такие вопросы: «В чем разница между ПЦ и Христианской церквью?» Они даже не знают, что мы христиане. Мусульман, которых только в два раза больше, все различают. Иудеев, которых в десять раз меньше, тоже знают.
А мы, как будто, какое-то ничтожное меньшинство. Я не говорю, что мы должны создавать какие-то комитеты, чтобы у нас лобби было, но мы должны расти внутренне, крепнуть силой духа. И тогда нам удастся сохранить Православие в Европе.
