Рубрика: Реликвии
В поисках Политковского
Теплым летним днем 30 июля 2009 года, успешно преодолевая не очень пока длинные пробки на московских улицах, мы, авторы этих строк, направлялись в сторону Новорижского шоссе - и дальше к Истре. Наш путь лежал в подмосковную деревню Славково, расположенную в десятке километров от Истры и Звенигорода, где мы намеревались найти могилу профессора Императорского Московского университета (ИМУ) Федора Герасимовича Политковского.
Чем славно это имя?
Таких имен в истории русской медицины - единицы. Ф. Г. Политковский родился в Черниговской губернии; окончил медицинский факультет ИМУ, где учился у Семена Герасимовича Зыбелина - первого русского профессора медицинского факультета. В 1781 году в Лейденском университете защитил диссертацию доктора медицины («De Pyogenia»), через два года назначен преподавателем естественной истории на медицинском факультете ИМУ. С 1785 года - экстраординарный профессор, с 1788-го - директор университетской больницы. В 1802 году перемещен на кафедру практической медицины и химии, одновременно возглавляя университетский музей и продолжая чтение публичных лекций по естественной истории. Декан медицинского факультета (1805-1807). Умер в Москве 27 (13) июля 1809 года.
На кафедре практической медицины Политковский сменил С. Г. Зыбелина. О том, как нам с профессором истории медицины Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова Николаем Борисовичем Коростелевым и иеромонахом (а ныне игуменом) Сергием (Рыбко) довелось восстановить могилу Зыбелина на бывшем Лазаревском кладбище близ московского храма Сошествия Святого Духа на апостолов, Н. Б. Коростелев и А. В. Недоступ написали в очерке «Тихий уголок Марьиной Рощи» («Московский журнал». 2002. № 9).
Среди современников-москвичей Ф. Г. Политковский считался одним из лучших практикующих врачей. Юрист, педагог, писатель И. Ф. Тимковский (1772-1853) в своих воспоминаниях («Русский архив». 1874. № 6) дает его яркий портрет: «Росту высокого, лица овального пригожего, брюнет с живостью, в крепких силах, с речью быстрою, размотист и шутлив, даже на лекциях и с больными, <...> слушателям давал собою образец». Серьезность научного подхода Политковского, автора «Краткого обозрения врачебной науки до времен Кулена» , к «естественной истории» отмечена Н. М. Карамзиным: «Г. Политковский, следуя линеевой системе, проходит царства натуры, изъясняет научные слова и наименования, еще новые в языке русском, и, замечая все достойное удивления как в общем плане творения, так и в особенных существах, старается возбудить в слушателях любовь к великой науке природы».
Для нас, сотрудников Факультетской терапевтической клиники, прямой наследницы Клинических институтов ИМУ, Ф. Г. Политковский прежде всего тот человек, которому выпало осуществить давнее (еще зыбелинское) стремление к клиническому преподаванию медицины и стать директором первого (на 6 коек) Клинического института ИМУ, открытого в 1804 году. До Политковского в России практически не было преподавания у постели больного - принцип, незыблемый с тех пор до сего дня. Политковский - из тех Врачей, мудрость которых вне времени: «На все системы смотреть советую беспристрастными глазами, коими руководствовать должны разум и опыт. Так поступал Гиппократ и все великие мужи. Это столбовая дорога, а системы суть дороги проселочные. <...> Вам должно слышать и видеть; но безмен рассуждения вашего всегда должен быть при вас. Взвешивайте на оном все теории и делопроизводство других. Сосите мед и оставляйте яд».
Наследовал Ф. Г. Политковскому на посту директора Клинического института ИМУ его ученик, великий русский врач Матвей Яковлевич Мудров (1776-1831), которого по праву считают основоположником отечественной клинической медицины. Могила Мудрова, скончавшегося во время эпидемии холеры в Санкт-Петербурге, ныне утрачена, хотя еще в начале XX века она существовала (сохранилась фотография надгробия). Наши попытки разыскать могилу и надгробие М. Я. Мудрова оказались безуспешными - на месте старого холерного кладбища ныне расположена автобаза (см. публикацию О. В. Благовой и А. В. Недоступа «В поисках Мудрова» в № 4 «Московского журнала» за 2007 год).
Заметим, что спустя год все в том же «Московском журнале» (№ 7) была опубликована статья Н. Б. Коростелева и М. В. Кононова «В поисках Мухина», продолжившая серию публикаций о попытках обрести могилы наших великих предков - деятелей отечественной медицины. Читателям «Московского журнала» - любителям русской старины, чтущим память своих предшественников на земле, где нам Господь судил родиться и жить, подобное стремление не покажется странным. Мы считаем это своим святым долгом и верим, что совершаем дело, радующее души наших пращуров и нужное нашим потомкам.
О том, что Ф. Г. Политковский похоронен в Славково, мы узнали от профессора Н. Б. Коростелева, а он, в свою очередь, - от известного московского некрополиста Виктора Васильевича Сорокина, видевшего после войны в Славково могилу Политковского.
...В деревню Славково мы приехали в тихое предвечернее время. У нас теплилась надежда, что мы увидим старую церковь с близлежащим кладбищем и где-то рядом с храмом - старую могильную плиту с именем Ф. Г. Политковского. Но ни церкви, ни кладбища, ни старых зданий не было. Славково представляло собой длинную улицу, по обе стороны которой располагались одноэтажные домики. Справа череда домов прерывалась рощей с гордым названием «Парк культуры и отдыха». Рядом с ней стоял памятник четырнадцати односельчанам, павшим в годы Великой Отечественной войны, и близ него - одинокая могилка Владимира Лагутина (как мы узнали потом, юноши из Славково, замученного немцами в короткие дни оккупации осенью 1941 года).
Свернув направо, вдалеке мы увидели довольно большой пруд; это позволило предположить, что Славково - место, где была старинная дворянская усадьба, так как усадьбы обычно стояли на берегу таких прудов. Надеясь найти остатки дома (и церкви?), мы пошли к пруду. На противоположном берегу раскинулся поселок из фешенебельных современных домов. Здесь нам объяснили, что это уже не деревня Славково, а некое новое поселение «Riverside». Понимая, что в «Риверсайде» уже ничего не найдешь, мы прошлись по берегам пруда - безуспешно. Вернувшись к исходной точке, поняли: надо искать кого-то из славковских старожилов. Вскоре мы действительно увидели сидящую у своего домика пожилую насельницу здешних мест. Познакомились. Анна Андреевна Устинова оказалась добрым радушным человеком. Еще до нашего прямого вопроса она сама рассказала о двух живших здесь братьях Политковских, которых встречала давным-давно, - один из них был доктором. Об их судьбе Анна Андреевна ничего не знала, но помнила, что братья Политковские перенесли стоявшую здесь 
церковь (так!) в село Лужки, километрах в 8-10 отсюда. В ответ на вопрос, а не было ли в Славково рядом с церковью и кладбища, мы услышали, что - да, было, и многие новые (и не очень) дома стоят на месте этого кладбища. Осталась только небольшая заросшая пустошь в конце улицы, но и ту купили, и скоро и на ней построят дом. «Один житель не так давно какой-то камень выкопал на своем участке с надписью - вроде не по-русски написано, прочитать не смогли», - сообщила Анна Андреевна и посоветовала обратиться к Серафиме Николаевне Малыгиной, которая лучше знает про эти дела.
Найти Серафиму Николаевну оказалось несложно. Во время беседы с ней и ее супругом Виктором Михайловичем, тоже очень радушными людьми, выяснилось, что старое кладбище еще до войны застроили новыми домами. Из Политковских Серафима Николаевна помнила врача-гинеколога, работавшего в больнице километрах в двадцати отсюда, но это было примерно полвека назад. Подтвердилось, что утварь из разрушенной церкви действительно была перенесена в село Лужки. А на месте малыгинского колодца, как рассказывают, когда-то стояла часовня.
Все это было грустно. Чем-то ситуация напомнила историю с поисками могилы М. Я. Мудрова (см. указанный выше очерк). Впрочем, и на месте Лазаревского кладбища в Москве, где похоронен С. Г. Зыбелин, еще недавно был парк культуры и отдыха. Да что говорить - на наших глазах с десяток лет назад ликвидировали кладбище у церкви Всех святых рядом с метро «Сокол». Невольно вспоминаются солженицынские «Крохотки»: «Мы-то не умрем!».
«А вот нам говорила Анна Андреевна, что вроде какой-то камень здесь недавно нашли», - вспомнили мы. Выяснилось: надгробный камень и вправду был найден - на соседнем участке. Началось с того, что хозяин участка Слава (Вячеслав Евгеньевич) Славин лет пятнадцать назад решил ликвидировать пепелище на месте сгоревшего старого дома. Разбирая обгорелые бревна, он обнаружил какое-то надгробие. «Вроде - Минину и Пожарскому», - сказала Серафима Николаевна. («Минин похоронен в Нижнем, Пожарский - в Суздале; кто-то из рода князей Пожарских?» - подумалось нам). Слава решил не закапывать камень, а перевез его на другую сторону улицы, на край рощицы - за сотню метров отсюда. «Хотите - сходим, посмотрим, - предложила Серафима Николаевна, - только тропки туда нет, а трава высокая!».
Решаем идти смотреть. В самом деле, пробравшись через траву и кустарник, на краю рощицы в окружении борщевика и могучих кустов репейника видим постамент, несколько прислоненных к нему веночков и, наконец, - небольшой камень прямоугольной формы, по виду - из сильно постаревшего мрамора. Подходим ближе. На одной стороне памятника - достаточно хорошо сохранившееся изображение стоящего на волнах Архангела Михаила с крестом в правой руке и огненным мечом в левой, на противоположной стороне - женская фигура, плывущая по волнам на дельфине (к сожалению, мы не знаем символику мемориальной архитектуры того времени). На третьей стороне просматривается надпись. Буквы полустерты, читать трудно, но разобрать текст все-таки можно. Читаем... и не верим своим глазам:
«Здесь погребено тело раба Божия статского советника и кавалера Федора Герасимовича Пол<...>скаго скончавшегося 1809 года июля 13 дня».
Стоим, потрясенные. Точное совпадение даты смерти рассеивает все сомнения. Крестимся. Потому что иначе как волей Божией объяснить случившееся нельзя. И, наверное, молитвами Федора Герасимовича.
На обратной стороне - тоже надпись:
«Сей памятник есть сердечное приношение сына добрым и любезным родителям».
Из сотен надгробий бывшего кладбища обретен памятник именно с могилы Ф. Г. Политковского (и его супруги, судя по надписи). Для этого должен был сгореть дом, среди руин обнаружиться надгробный камень - выкопан, сохранен, не закопан вновь благодаря доброму сердцу Славы Славина. Наконец, спустя 15 лет надо было собраться нашей маленькой группе врачей и с Божией помощью выйти на жителей Славково, указавших место в роще, куда памятник был перенесен. И все это почти день в день 200-летия со дня смерти Федора Герасимовича!
Пристраиваем на постаменте принесенную восковую свечку, зажигаем. Впервые за много-много лет над надгробием Федора Герасимовича Политковского звучат слова заупокойной литии. Поем «Вечную память». На душе спокойно и радостно.
Для получения полной версии статьи обратитесь в редакцию
Написать комментарий