Кампания по «десакрализации» моей художественной деятельности затеянная на Openspace ("Звезодчетов об Осмоловском: объекты для одномерного человека") вызывает у меня веселое недоумение. То, публикуется «разоблачительный» материал с моим другом скульптором помогавшем мне в работе над серией «Изделия», то происходит какое-то вполне себе обывательско-мещанское обсуждение моей выставки в галерее Popoff. В принципе я привычен к подобному отношению, помнится еще в 90-е годы критики придумали «термин» декоративный революционизм для того, чтобы ничего не понять в социологии и логике возникновения радикального уличного акционизма (Звездочетов в своем обсуждении его механически повторяет).
Кому и зачем нужна эта кампания? Каковы ее причины?
У меня есть только один ответ на эти вопросы. Наши московские критики все никак в толк не могут взять причины моего успеха (а ведь именно успех всех и интересует – что с очевидностью явствует из обсуждения Звездочетова и Деготь).
Действительно: странно. Мы здесь десятилетиями тянем за ноги в западную историю искусства уже стареющего дитятю концептуализма Пеперштейна – и грандиозные выставки под него «затачиваем» (типа «Звезда МГ»), и в «теннис» с ним играем (потешный «матч» Кабаков/ Пеперштейн), и на обложках каталогов его печатаем («Мыслящий реализм» - куратор Деготь) – да все как-то тяжело «идет» Пеперштейн. Сизифов труд – перечный «камень» на гору поднимать. А тут такой «незапланированный» успех!
Что ж, попытаемся просветить наших критиков, тем более что обсуждение моей выставки дает значительный материал для анализа.
Для начала стоит сказать, что я не являюсь поклонником т.н. «менеджерской» концепции успеха типа того, что можно взять любого мало-мальски способного автора, накачать его деньгами и общественным вниманием, и дело сделано. Для того чтобы иметь успех надо обладать интуицией или знать логику развития искусства. Времена постмодернизма (в которые и воспитывались наши критики) сделали эту логику практически неразличимой, но отнюдь не отменили ее. Критики скорее сами себя лишили инструмента понимания, чем мало-мальски нарушили эти логические связи. При отсутствия такого понимания никакая менеджерская «накачка» не поможет. Не поможет ни в случае с талантливым (скромно) Пепершейном, ни в случае с бездарным (огромно, стозевно и лайяй) Беляевым-Гинтовтом. Стоит так же заявить, что успех, каким бы приятным он не был, не является моей целью (да и любого подлинного художника). Скорее целью является соответствие исторической логике, а соответствовать этой логике очень тяжело – здесь требуются недюжинные способности к риску, способность менять курс, отказываясь от приобретенных шаблонов мышления, четко считывать наиболее плодотворные (и часто скрытые) «потоки» истории. В этих способностях нет ни грана конъюнктуры (слово уже заранее злорадно повисшее на устах московских критиков), наоборот надо иметь смелость идти против конъюнктуры, идти часто в полную неизвестность. Это логика экспериментального передового искусства авангарда.
Генеральную идею этой логики здесь я развертывать не буду – она более чем подробно будет отражена в готовящемся в данный момент издании в статье немецкого философа искусства Гарри Леманна «Авангард сегодня», стоит скорее сконцентрироваться на «обсуждении». Обсуждение я пишу в кавычках потому что разговора по «гамбургскому счету» как-то не получилось. Нельзя же назвать «гамбургским счетом» демонстрацию каких-то невнятно-негативных вкусовых оценок. Сколько бы Звездочетов и Деготь не сетовали по поводу возмутительно «дизайнерских» «отдельных объектов», от этого их реальность не становится менее реальной. И потому изначально сам вектор обсуждения не верен – надо было не элиминировать (убирать) эти «объекты» с поля своего внимания используя ничем не обеспеченные «термины» типа «дизайн», а попытаться понять в чем их историческая актуальность (в конце концов именно эти «деревяшки» демонстрировались на Документе, и по словам Бюргеля – куратора выставки – в «главном, пропагандистском зале»).
В этом обсуждении много всяких мелких глупостей, неувязок и передёргиваний, но это всё частности, стоит обсудить главный «тезис» - тезис дизайна. Анекдотичность ситуации в том, что в дизайне меня обвиняет тот самый художник, кто своим искусством оформляет «буржуазные» рестораны (наверное до сих пор сохранилась фреска Звездочетова в Кофемании – ее можно лицезреть на Кузнецком мосту – где даже взыскуемую Деготь гречку подают – сам заказывал). В свете этого факта обвинение обладает какой-то не вполне понятной двусмысленностью, которая в конец запутывает ситуацию. Не понятно: дизайн это хорошо или плохо? И что понимается под этим «термином», если живопись самого Звездочетова непосредственно применяется как «дизайн» ресторанов, а мои «отдельные объекты» только в «кошмарных» фантазмах самих этих критиков?
Я знаю только один дизайн – креативно разработанный и исполненный функциональный предмет: лампа, стул, диван и проч. Не функциональных украшающих интерьер предметов дизайна существует крайне мало и все они как правило делаются специально для музеев дизайна – в качестве демонстрации возможностей той или иной фирмы. Само же по себе оформление ресторанов теми или иными художественными объектами не является дискредитирующим искусство фактом – художественный объект может использоваться и так (сейчас, например, в «Электроклубе» работы Гутова и Дубосарского - Виноградова висят напротив столиков с посетителями; стоит заметить, что моих работ там нет - может случайный факт, но от этого не менее забавный). Скорее мои объекты можно было бы обвинить не в дизайне, а в салоне, т.е. в создании потребительской красоты прямо изготовляемой для интерьеров. Но с этим обвинением возникают некоторые (значительные) трудности.
Трудность первая (институциональная).
Я не являюсь сторонником институциональной теории искусства, но уже со времени признания реди-мейдов Дюшана (т.е. с 60-х годов ХХ века) известно: то, что выставлено в галерее, и есть искусство (я уж не говорю о таких выставках как Документа). В свете этой теории чего стоят рассуждения Деготь и Звездочетова о дизайне? (На самом деле о салоне, о салоне вы говорили, сами того не сознавая). Опровергните сначала институциональную теорию (или хотя бы сами ее не применяйте), а потом предъявляйте свое недоумение, а то выглядит не совсем логично: если в музей можно «мусор» тащить, то почему туда нельзя тащить «офигенную» (выражение Звездочетова) красоту? Красота от мусора (по вашей же логике) ничем собственно не отличается, так в чем проблема? А если у вас есть какое-то специальное интимное отношение именно к мусору, то институциональная система постарается освободить вас от этой лживой интимности (чем она сейчас и занимается, а дальше будет еще больше). Логику эту двадцать лет тому назад убедительно описал Борис Гройс.
Трудность вторая (ауратическая).
Мои произведения без сомнения излучают некую ауру. Это собственно аура Произведения искусства – пластически убедительного артефакта. Излучение этой ауры зафиксировано в ходе обсуждения в тот момент, когда Деготь боязливо «пока не видит смотритель» дотрагивалась до фактуры объектов. Боязливость, конечно, шутливая, но в каждой шутке есть доля шутки. Мои объекты действительно создают дистанцию независимо от системы институций, на преодоление которой надо потратить известные силы – классическая характеристика ауратического объекта. Объекта, на который не только вы вольны смотреть, но который смотрит на вас со свойственной этому объекту серьезностью. И поэтому Произведение искусства – это не только произведение искусства, но и что-то еще. Здесь используется классическая логика современного искусства, но в инверсивном (обратном) виде. Если для типичного современного искусства не быть только искусством – это быть одновременно еще и мусором, то для новейшего передового авангарда – это быть неведомо каким «сакральным» ауратическим объектом. Опять же вполне уместна здесь мысль Гройса: «Если искусство выглядит как искусство, следовательно, перед нами не искусство, а кич. Если искусство выглядит как неискусство, то это просто неискусство. Чтобы быть признанным как искусство, искусство должно выглядеть как искусство и как неискусство одновременно». Атрибут «неискусства» в ауратических объектах – это их мнимая культовая ценность.
Восприятие ауратических объектов для наших критиков непривычно. В художественном сообществе притчей во языцех стало отношение Кати Деготь к абстракциям Ротко, но не меньшую раздраженность демонстрирует и Ковалев в своих рецензиях на мои выставки. Отбросим привычку наших критиков относится к искусству как к необязательной трэшевой шутке – эта привычка уже породила таких художественных «фриков» как группа ПГ – попытаемся понять, в чем логика возникновения ауратизма в современном искусстве.
Трудность третья (историческая).
Деготь почему то считает, что по моему мнению понимание «искусства как альтернативы религии потерпело крах». (Особая пикантность этого необоснованного заявления выявляется на фоне религиозного Звездочетова, который все девяностые стучался лбом о паперть и достучался, в конце концов, до судебных тяжб Авдея, выставки «Осторожно, религия!», и прочих «сладостей» мракобесия). Если что-то и потерпело крах, то это «мусорное» искусство. Но стоит заметить, что это «крах» внутри истории искусства, т.е. этот проигрыш важен для понимания человеческой цивилизации и является ступенью для нового этапа развития искусства. А новый этап связан в первую очередь с возвратом Произведения и со сложной задачей создания ауратических объектов. Сама эта проблема (проблема ауры в искусстве) отнюдь не нова, ее в девяностые на примере искусства минимализма стал обсуждать Жорж Диди-Юберман (отсылаю интересующихся к переведенной и напечатанной в 2001 году его книге «То, что мы видим, то что смотрит на нас»). Вот очень удачная цитата прям-таки обращенная к нашим критикам: «В самом деле, было невыносимо – в частности, с точки зрения излишне канонического прочтения Беньямина – то, что современные произведения могут не характеризоваться закатом ауры и, напротив, готовить некий набросок новой ее формы». В этой цитате все важно: и замечание относительно «излишне канонического прочтения Беньямина» - главная болезнь всей российской критики именно в излишней каноничности (по отношению к Кабакову, разумеется) и относительно употребления слова «набросок» в отношении к искусству минимализма. Минимализм действительно был наброском, настало время плотной, серьезной работы.
В относительно недавно опубликованном обсуждении номинантов на премию Кандинского Деготь походя бросила очень важную вкусовую оценку, что-то вроде «мне это нравится, потому что бога нет» иными словами отсутствует аура. В этой вкусовой оценке содержится хоть и в негативной форме идея о том, что создание ауратического эффекта подразумевает наличие бога. На самом же деле ауратический эффект – это просто художественный прием и все. Бога нет, не потому что художественные произведения современного искусства якобы свидетельствуют об этом, бога нет в принципе. Или говоря словами Делеза, «смерть бога не имеет ровным счетом никакого значения просто потому, что его никогда не было».
Современные ауратические объекты создаются в том числе и потому, что для ряда критиков современное искусство стало свидетельством отсутствия бога, но они – эти объекты – предназначены совсем не для этого. Современное искусство равнодушно к проблеме бытия или не бытия бога. Именно поэтому оно работает с ауратическим эффектом как с художественным приемом. Но что важно для искусства (любого), это чтобы к нему относились как минимум уважительно. Мусорная эстетика уже давно не работает, так почему бы не использовать иные приемы из арсенала современного искусства? С этим приемом можно работать аналитически, можно и наивно, как это делает Кулик – это связано с интеллектуальными возможностями авторов. Кому то нужно «верить» во что-то трансцендентное для такой работы, а кто-то может относиться к проблеме как к изысканному художественному приему. Трудность четвертая (технологическая и стилистическая).
Для меня (и для некоторых наиболее продвинутых современных художников) испытание «блошиным рынком» – один из важных мыслительных экспериментов в определении качества современного авангардного объекта. Может ли этот объект анонимно и на равных правах демонстрироваться в антикварных салонах на ряду с кучей всяких других безделушек когда-то бывших важными культовыми объектами? Это серьезное испытание, испытание, которое не всякий мусорный объект выдержит. (Но, кстати, «Фонтан», «Сушилка для бутылок» и «Колесо» Дюшана выдержат – и это отдельная и очень важная тема подрывающая институциональную теорию искусства).
Связь с антикварными безделушками важна, но не менее важно и отличие. Отличие создает понятийный зазор, утверждает историческую дистанцию. Эта дистанция – в технологиях. Современный ауратический авангардный объект высоко технологичен и в принципе не мог быть создан в прошлом. Важность художественной технологии открыли еще американские абстрактные экспрессионисты. В России, действительно, эта важность не замечалась долгое время (потому у меня очень большие сомнения, что Звездочетов где-то видел подобные моим «сюррики»), но технологичность это не только и даже не столько проблема качества или убедительности, она обладает принципиальным стилистическим значением. Мои «Хлеба» не возможно было создать даже десять лет тому назад, и, наоборот, факт их возникновения четко привязан к определенной исторической эпохе. Современный художник работает не руками (хотя руками тоже работает) – он работает головой. Работать головой – это, в том числе, точно знать как наиболее убедительно создать требуемый художественный эффект. Эффект преобразованной фактуры хлеба можно создать только при использовании высоких технологий. Именно технологии создают чудесный цирковой трюк так любимый Звездочетовым. «Фокус, трюк, кунштюк является не праформой искусства и не аберрацией или искажением, а его тайной, которую искусство замалчивает, чтобы в конце концов раскрыть (выделено мной). На самом высоком формальном уровне повторяется презренное цирковое действо; цель его – преодолеть силу тяжести». Т.Адорно. И, по крайней мере, в скульптуре технологии сейчас полностью вытеснили ручной труд – «силу тяжести» как известно лучше всего преодолевает машина (например: космическая ракета).
Все эти перечисленные трудности и возникающие по ходу их обсуждения темы и идеи не позволяют отнести данные объекты к салону, но… в каждом произведении искусства должна быть мера своей относительности, любое произведение искусства должно быть готовым в конце концов попасть на «блошиный рынок» истории. Потому современный уважающий себя авангардист должен давать своему искусству гарантию «адекватного» использования никак не меньше, чем на пятьсот лет, по крайней мере вплоть и включительно до того момента, когда его артефакты будут анонимно пылиться в каких-нибудь антикварных салонах будущего. И это есть современный, радикальный и предельно реалистичный футуризм. Это и значит «умерить свои амбиции» и «не слишком много о себе мнить» если воспользоваться словами Звездочетова. А то «трансцендентальная» идея музея, созданная любителями мусорного искусства, совершенно необоснованно стала эквивалентом божественного присутствия. И что самое парадоксальное, в этом музее собираются мусорные объекты, идея которых якобы состоит в утверждении его – бога – отсутствия. Именно с этим, в конечном счете, лживым присутствием/ отсутствием и борется современный авангард, так не похожий на своего дедушку начала ХХ века. Т.е. он борется за свою полную эмансипацию от любых даже самых «прогрессивных» идеологий.
И совсем уж для «чайников». Очень просто сейчас отделить хорошее искусство от плохого: хорошее искусство создает ауратический эффект, плохое искусство затеряется на помойке, если его туда выбросить. Хорошее искусство – искусство ауратическое, плохое искусство – искусство мусорное. А все остальное – это вообще просто КИЧ, гнилой художественный салон. Видео тоже имеет разделение, за тем исключением, что 90 % видео – это не изобразительное искусство, а обычное документальное кино, сделанное с той или иной степенью профессионализма (думаю, что видео вообще умирающий жанр).
И под конец пунктиром разные мелкие неувязки и глупости.
1. Я не продолжатель линии Звездочетова. Социологически я действительно в 90-е выполнял похожую функцию, но содержательно в моей работе отсутствовала ирония (мог быть юмор, по большей части черный, но не было иронии), потому и термин «декоративный» революционер не уместен. Декоративным революционером был именно ироничный Звездочетов, акционисты 90-х были предельно серьезны (многие, как известно, пострадали за это, я в том числе). Да и вообще, что это за «термин» такой? Для чего? Для того чтобы во время акции не дрожали колени у присутствующих критиков? Такой вариант самоуспокоения? Или это стремление обуздать самих акционистов? Уже не ответить – время прошло; только и можно, что бессмысленно долдонить - «декоративный».
2. От момента «когда меня приняли», до создания «дизайнерских» объектов прошло не мало времени (лет десять, не меньше). Если подразумевать во мне эту. вполне мещанскую «стратегию» типа: заметили – продался, то как-то я чрезмерно долго думал. Вам так не кажется? Не советовал бы Звездочетову эту мещанскую мораль применять к любому художнику и ко мне в частности. Не советовал бы из уважения к самому себе, а то получается, что акции «Мухоморов» делались для того, чтобы «приняли». Честно говоря, ко многим из них я отношусь скептически (из-за КВНской шутливости), но все же я много выше о них думаю, совсем не как о банальной личной пиар-стратегии. А если это действительно пиар-стратегия, то грош цена этим акциям.
3. Я никогда не «формировал систему галерей» и не являюсь ее «создателем». Я помню других создателей-любителей художественного рынка, у которых в 90-е годы ничего не получилось, но которые слово «буржуазный» воспринимали как похвалу и награду. Я все 90-е был в оппозиции к российской арт-системе, в том числе и по причине своих идеологических взглядов. И именно поэтому я успешно работаю в капиталистическом арт-рынке, ибо художник левых взглядов работает с реальностью, а не с благоглупыми фантазиями неудачливых «создателей». Когда рынка нет, а есть бушующие уличные толпы, место художника на улице со своим народом. Когда есть рынок, художник должен работать с ним (в нём) – это и есть истинно ленинский «левый» метод.
4. «Нарратив как основа русского искусства». Не основа. Если основа, то, по крайней мере, не только русского, в искусстве всех стран было нарративное искусство, и наоборот, супрематизм Малевича, абстрактный период Родченко совсем не нарративны (этим и ценны). А так же не нарративно искусство Злотникова, Турецкого, Слепяна, да и Монастырского и акций КД и некоторых ранних работ МГ. Но от основ надо переходить к следствиям – задержка на основах грозит инфантилизмом. И он действительно цветет пышным цветом (это обсуждение яркое тому свидетельство). Нарратив – это вообще отдельная тема. По этому поводу столько глупостей написано, что разгребать можно годами.
5. Что такое «критический реализм», лично я не понимаю. Я знаком с советской интерпретацией этого термина, но хоть убей, в упор не вижу и намека на этот «реализм» в карикатурных полотнах Звездочетова. Сами же эти полотна очень остроумный вариант постмодернистской новой волны – классический пример мусорной эстетики, ведь что такое карикатура? – это типичный и самый распространенный художественный мусор. За что я ценил и ценю искусство Звездочетова – за точный обобщающий выбор объекта цитирования. Его искусство без сомнения это один из этапов великой мусорной эпохи. Но не мусором единым живо искусство, есть в нем и другие формы выражения.
P.S. Кстати, у Звездочетова тоже было несколько ауратических объектов. Это поминаемые Деготь «алтари». Некоторые из них (не все) обладают явным ауратизмом. Звездочетов как-то проигнорировал замечание Деготь, а стоило бы задуматься на минуту и вспомнить собственные резоны в создании этих объектов. «Дизайна» в них тоже было не мало, да и ирония явно фонила, но были отчетливые, хоть и сглаженные элементы ауры. А акции Коллективных действий разве не обладали аурой? Еще как обладали! А живопись Шварцмана? – до сих пор никому не понятный художественный эксцесс. Стоит пересмотреть историю андеграунда в этой «новой» оптике - многое можно увидеть совершенно в ином свете.
Впервые опубликовано: www.artinfo.ru
Периоды творчества
1985 – 1989 (литература)
1989 – 1992 (движение Э.Т.И.)
1992 – 1994 (НЕЦЕЗИУДИК)
1995 – 1997 (Индивидуальность творчества)
1997 – 2000 (Против всех)
2000 – 2002 (Нонспектакулярное искусство)
2002 – 2012 (Автономия искусства)
2013 – ... (Новые работы)
29/10/2015 29.10.2015 - Открытие выставки Анатолия Осмоловского "Авангардистская канцелярия" Новый проект Анатолия Осмоловского обращается к метафоре канцелярской принадлежности и с долей иронии сводит на нет ее практическое применение. Представленные на выставке объекты в своей детальной проработке относят к предметам бумажного обихода, чей облик не сменялся на протяжении десятилетий и прочно врезался в память постсоветского человека. Точность в исполнении при ближайшем рассмотрении оборачивается подвохом и придает узнаваемым образам характер абсурда.
с 30 октября по 6 декабря 2015 г. Pop/off/art gallery ЦСИ Винзавод, 4-й Сыромятнический пер., д. 1, стр. 6, Москва
NEON and the Whitechapel Gallery are proud to present TERRAPOLIS, the second major collaboration in Athens between the two organizations following the presentation of ‘A Thousand Doors’ at the The Gennadius Library of the American School of Classical Studies at Athens (4 May – 30 June 2014). NEON works to widen access to contemporary art and is committed to contributing to the vital cultural activity in Athens.
Russian artist, writer and theorist Anatoly Osmolovsky delivers a lecture examining the history of Russian Actionism and its value system.
Osmolovsky began his career as a writer in the (then) Soviet Union and has been engaged in radical publishing and collective art-making throughout his career.
МОСКОВСКИЙ МУЗЕЙ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА ПРОЕКТ СОВРЕМЕННИКИ
Проект «Современники» — уникальная живая энциклопедия современных русских художников, герои которой представляют себя сами — в интервью-анкетах, с видеозаписями и расшифровками которых можно познакомиться на этом сайте. Анкеты состоят из намеренно простых, базовых вопросов, таких, которые именно в силу своей простоты не всегда задаются в обычных журналистских интервью — но ответы на них далеко не очевидны и часто неожиданны. Ведь даже то, к какому направлению тот или иной художник причисляет себя сам, в какой контекст в мировом искусстве он себя помещает, кого он считает своими учителями и единомышленниками, часто идет в разрез с общепринятыми классификациями.
Сегодняшний гость БибиСевы - один из самых известных российских художников, лауреат "Премии Кандинского" и идеолог Московского акционизма Анатолий Осмоловский. Вечером он выступит с лекцией в Институте современного искусства (ICA) в Лондоне, а в 16:00 по Гринвичу не пропустите его интервью на БибиСеве!
Russian artist, writer and theorist Anatoly Osmolovsky delivers a lecture examining the history of Russian Actionism and its value system. Osmolovsky began his career as a writer in the (then) Soviet Union and has been engaged in radical publishing and collective art-making throughout his career. The artist was involved with the Radek Community of the 1990s and early 2000s, collectivising Moscow Actionist-inspired artists who made a number of key public protest performances. Osmolovsky lead the younger artists in actions like Barricades (1998) and Against Everyone (1999), for which the group stormed the Lenin mausoleum, unfurling a banner with the titular words printed in large letters. Osmolovsky has since founded the independent art school Institute BAZA (2012).
ВЫСТАВКА «ГРАММАТИКА СВОБОДЫ / ПЯТЬ УРОКОВ. РАБОТЫ ИЗ КОЛЛЕКЦИИ ARTEAS 2000+» 6 февраля – 19 апреля 2015 Кураторы: Зденка Бадовинац, Снежана Кръстева и Бояна Пишкур 6 февраля вход на выставку свободный.
Выставка организована в сотрудничестве с Музеем современного искусства в Любляне
Художник Анатолий Осмоловский в своих «Избранных текстах» анализирует московский акционизм, одним из основателей и активным участником которого он был. По этим статьям можно четко проследить формирование и развитие тех идей и вопросов, разрешение которых составляло для него серьезную проблему. T&P; публикует вошедшую в каталог беседу Осмоловского с критиком Марией Чехонадских о диалектике и автономии искусства. Полная версия текста, опубликованного в каталоге фонда V-A-C, выйдет также в «Художественном журнале» №93. Подробнее....
В галерее «Триумф» открылась выставка Анатолия Осмоловского, одного из самых известных российских художников. Он обсудил с порталом «Воздух. Афиша.ру», есть ли у отечественного искусства шанс — и куда вообще все катится
Начало в 20:00 Библиотека Ф.М. Достоевского представляет новую книгу «Павел Альтхамер и Анатолий Осмоловский: cхождение параллелей / Избранные тексты Анатолия Осмоловского», состоящую из двух частей и опубликованную итальянским издательством Marsilio Editori совместно с V-A-C Foundation.
Галерея «Триумф» представляет новый проект Анатолия Осмоловского, известного московского акциониста, куратора, основателя образовательного проекта для художников и искусствоведов «База».
Проект «Рас-членение» состоит из двух частей: серии девяти скульптурных бюстов «Головы мертвых революционеров» и новой бронзовой композиции «Украинка».
«В современной России невозможно заниматься акционизмом»: Анатолий Осмоловский о живописи, независимой критике и панк-роке
«Нужно создать интеллектуальный, академический дискурс, которого в России нет или почти нет. Без него художественное производство здесь так и останется на стадии поп-арта или того, над чем работают Дубосарский и Виноградов»
«Искусство не может быть связано с тюрьмой, не потому что «слабо», а потому что когда человек попадает в тюрьму, невозможно по поводу его действий высказывать эстетические суждения»
Как московских художников лишают мастерских, и почему это не только плохо, но и очень хорошо Московский союз художников взывает к мэру Москвы Сергею Собянину. У художников отбирают мастерские.
Почему именно поп-арт из всех течений в искусстве XX века оказывает такое длительное и сильное влияние на художников по всему миру? США и Великобритания, Китай и постсоветское пространство — поп-арт жив до сих пор везде. Организаторы этой уникальной по масштабам выставки решили попытаться понять, в чем тайна его власти.
Whitechapel Gallery открывает первую в Великобритании выставку работ из коллекции Фонда V-A-C, которые отобрал для показа британский художник Майк Нельсон.
С 1 августа по 25 сентября в Институте «База» открыт прием заявок на следующий учебный год. Всем желающим поступить необходимо заполнить анкету в электронном виде и прислать на bazaeducation@gmail.com. По этому же адресу можно получить дополнительную информацию или задать вопросы, касающиеся процедуры поступления и образовательных программ.
В октябре 2014 года Институт открывает новую экспериментальную образовательную программу «БАЗАльт» для молодежи (16+), в рамках которой запланированы циклы лекций по истории российского и зарубежного искусства, а также практические занятия. В связи переизбытком различных творческих инициатив, основной акцент делается на определении четких границ и отличий искусства от дизайна. Программа рассчитана на год обучения. Занятия проходят три раза в неделю по будним дням с 17.00 до 19.00.
22 мая 2014 г. В рамках программы "Рига-2014" открывается выставка "В поисках горизонта"
22 мая в 17 часов в рамках программы культурной столицы Европы в рижской церкви Св. Иоанна и в 18 часов в Латвийском музее истории железной дороги открывается международная выставка современного искусства "В поисках горизонта". В выставке участвуют 39 художников из таких стран, как Латвия, США, Россия, Австрия, Нидерланды, Индия и Германия. Выставку дополняет семинар, посвященный личному опыту художников и теоретиков искусства. Семинар пройдет в Латвийском музее истории железной дороги 24 мая с 11:00 до 17:00.
В Музее Москвы проходит выставка «Живопись расширения» под кураторством Евгении Кикодзе (Музей Москвы) и Анатолия Осмоловского (Институт «База»). «Что такое современная живопись и где ее место в актуальных практиках искусства?» — этот вопрос все отчетливее звучит на местной сцене, и эта выставка — не исключение. Работы одиннадцати авторов — как известных современных художников, так и совсем молодых — объединены общим свойством: это живопись, которая так или иначе «расползлась» в другие контексты или жанры. О том, почему живопись обладает наибольшим потенциалом автономии и зачем эта автономия художнику нужна, Анатолий Осмоловский рассказал Ольге Данилкиной.
Гигантским разочарованием для меня стала пресс-конференция Pussy Riot на «Дожде». Было почти физически больно это наблюдать.
Действительно, российская пенитенциарная система обладает поистине колоссальными возможностями для «перевоспитания». Пресс-конференция показала это в такой отчетливой форме, что Путин может быть доволен. Доволен до такой степени, что, собственно, зачем ее менять-то? По крайней мере, по отношению к современным художникам она работает превосходно.
15 декабря 2013 г. в 16.00 на площади Краснопресненская Застава состоялся перформанс студентов Института «БАЗА» по случаю публикации книги Марии Судаевой «ЛОЗУНГИ». Текст книги поделен на три части – «Программа минимум», «Программа максимум» и «Инструкции для боевых подруг», каждая из которых состоит из пронумерованных лозунгов и рекомендаций, организованных по особому стилистическому и фонетическому принципу. Все фразы выписаны заглавными буквами, и завершаются восклицательными знаками, создавая бесконечный мысленный поток пограничного состояния смутного времени.
"Мне нужно было сначала себя прибить, а потом уже убрать одежду, чтобы осталось тело, прибитое к брусчатке. И вокруг ничего. Оно там возникло – и всё..."
Петр Павленский обнаженным присел на брусчатку Красной площади и приковал, прибил гвоздем свои гениталии к брусчатке Красной площади. Это всё было зафиксировано на многих фотографических аппаратах. Саму эту акцию в виде фотографий и видео вы можете видеть на всех сайтах, думаю, мира, а не только России. После этого Петр Павленский был препровожден в отделение милиции, накрытый простыней или покрывалом. После этого отправились в суд. После этого дело не завели и отпустили. Но 15 числа прокуратура сказала свое слово, и уголовное дело по статье «хулиганство» все-таки было заведено.
В контексте этого события Анатолий Осмоловский, Марат Гельман, Андрей Архангельский и Петр Павленский в передаче "Культурный шок" на Эхо Москвы провели дискуссию на тему "Современное искусство как политическая акция"
«Эстетические проблемы традиции акционизма в современном искусстве. Искусство или политика?»
Осмоловский — фигура последовательного воплощения собственной эстетической стратегии. Его лекция — об эстетических проблемах традиции акционизма в современном искусстве
лекция состоится 14 ноября 2013 г. в 20-00 место проведения - Solyanka VPA (video/performance/animation) ул. Солянка, 1 (вход с ул. Забелина), Москва
Кураторы: Анатолий Осмоловский, Константин Бохоров Организаторы: Светлана Баскова, Анна Ильченко Место проведения: ЦТИ «Фабрика», Зал Артхаус Даты проведения: 7 – 17 ноября 2013 года Адрес: м. Бауманская, Переведеновский переулок, 18 Открытие состоится 7 ноября в 19.00
Участники: Ильмира Болотян, Майма Пушкарева, Ангелина Меренкова, Наталья Кучумова, Лета Добровольская, Александр Колесников, Иван Новиков, Ирина Петракова, Соня Румянцева, Николай Сапрыкин, Никита Спиридонов.
Время проведения выставки: 05/10/2013 - 30/11/2013 Открытие: Суббота, 5 Октября 2013 h.18.30. Часы работы: Вторник - Суббота с 14:00 до 19:00.
Томас Брамбилла Via Casalino 25 24121, Бергамо, Италия Тел: +39 035 247418 www.thomasbrambilla.com info@thomasbrambilla.com
Галерея Thomas Брамбилла с гордостью представляет «Изысканный труп и двенадцать самоубийц» (Cadavre Exquis and Dodici Suicidi) - персональная выставка Анатолия Осмоловского.
Название выставки, относится именно центральной работе и цитирует знаменитую практику сюрреализма - Cadavre Exquis - процесс создания коллективных текстов или изображений, в котором каждый участник пишет или рисует без знания того, каков вклад других.
С 13 сентября по ноябрь 2013 в Tromsø (Норвегия) пройдет выставка RE-ALIGNED ART. На выставке будет представлен проект Анатолия Осмоловского «Против всех»
В конце июня в институте БАЗА состоялась лекция Анатолия Осмоловского для студентов о 55-й Венецианской биеннале, основанная на собственных впечатлениях от посещения. Здесь мы публикуем аудио-запись часть 1 и часть 2 этой лекции и фотографии выставки.
В параллельной программе Венецианской биеннале открылась совместная выставка восточноевропейских художников Павла Альтхамера и Анатолия Осмоловского. Выставку «Схождение параллелей» (Parallel Convergences) курировал Николас Каллинен из Нью-Йоркского Метрополитен музея. Он — автор нескольких статей в каталогах двух недавних выставок российских художников: «Шоссе энтузиастов», прошедшей здесь же в прошлом году, и персональной выставки Арсения Жиляева «Музей пролетарской культуры». Каллинен — в прошлом сотрудник британского музея Тэйт, где он активно содействовал интересу музея к покупке работ российских и восточноевропейских авторов (в 2012 году в музее был создан комитет по закупкам в Восточной Европе и России с бюджетом около 400 тысяч долларов в год).
Двое важнейших художников 90-х из стран бывшего соцблока, к которым сейчас существует особенный интерес на Западе. Поляк Павел Альтхамер и бывший радикальный московский акционист Анатолий Осмоловский сойдутся в экспозиции, которую делает в Венеции фонд «Виктория». Идея в том, чтобы проследить связи между авторами, действовавшими после крушения социалистического режима.
Фонд V-A-C представляет выставку двух художников в Италии.
Фонд V-A-C, некоммерческая московская институция, которая занимается популяризацией и развитием русского современного искусства, летом представит итальянской публике выставку «Павел Альтхамер и Анатолий Осмоловский: Схождение параллелей». Этот проект впервые сводит вместе работы двух художников, поляка и россиянина, происходящих из того поколения, которое стало свидетелем резкой смены социальной и политической парадигмы в России и странах Варшавского договора. Это привносит в их работы множество интересных параллелей. Экспозиция ставит Альтхамера и Осмоловского в позицию постоянного диалога, который разворачивается в поле различий и сходств между их работами. Произведения обоих художников часто касаются идеи телесности и модусов восприятия.
В преддверии 55 Венецианской биеннале художник Анатолий Осмоловский рассказал газете Cине Фантом о будущем движении новых импрессионистов, о необходимости быть «чистым регистрирующим аппаратом» и, конечно же, о своих новых работах. Читать полностью