Константин Смирнов. Здравствуйте, на канале НТВ «Большие родители» — программа, в которой дети из знаменитых семейств рассказывают об истории своих фамилий, о времени, в котором довелось им жить. И вот сегодня мы встречаемся с сыном замечательного артиста Николая Константиновича Черкасова — Андреем Николаевичем Черкасовым.
К.С. Андрей Николаевич, судьба Николая Константиновича в театре сложилась менее удачно, чем в кино.
Андрей Черкасов. В театре не было таких хороших режиссеров, как в кино. Ведь он снимался у достаточно хороших режиссеров, не говоря об Эйзенштейне, это был и Петров, который снимал «Петр I», то есть уровень был выше. В театре было не так. Лучшая работа в театре √ это роль Хлудова в Булгаковском «Беге», к сожалению, от нее осталась только одна сцена — это работа уникальная.
К.С. Скажите, а бытность Николая Константиновича в Пушкинском театре, кто был главным режиссером?
А.Ч. Главный режиссер был Леонид ┘┘ был еще ряд режиссеров.
К.С. Как получилось, что Вы, сын известного артиста, не пошли ни в театр, ни в кино?
А.Ч. Вы знаете, может это благодаря моей матери, она категорически была против того, чтобы я шел в артисты, и принимала самые активные меры, чтобы эта мысль даже не зарождалась. Хотя мама была актриса, достаточно хорошая, ну конечно не уровеньотца. Родители работали в одном театре. Главная роль моей матери, как я сейчас понимаю, в организации дома, в организации быта, она вела дом.
К.С. То есть, она пожертвовала карьерой ради семьи?
А.Ч. Я бы не сказал, что пожертвовала. Ей это нравилось. У нее была немецкая кровь. Она была человек сильного ума, четкого. Она все организовывала великолепно. Я думаю, что многие достижения отца — благодаря матери. Он был пассивный человек, я не говорю о сцене, но в быту.
К.С. То есть главой семьи была мама?
А.Ч. Да, безусловно.
К.С. Поразительно, Ваш папа играл волевых, безумно деятельных людей: Александр Невский, депутат Балтики, царевич Алексей, а в жизни — полная противоположность?
А.Ч. Сложный вопрос. Отец был одержим искусством, он этим жил, и бытовая сторона его мало интересовала. Он мог выйти в пижаме, думая о своем. Быт организовывала мать. Она вела дом, принимала гостей, следила, как он одет. Она говорила на трех языках. Международное общение было на ней. Это, по-моему, вполне естественно.
К.С. Но это не вяжется с образом отца?
А.Ч. Это же актеры, им нельзя верить.
К.С. Скажите, где папа учился?
А.Ч. В Ленинграде. До этого они с Мравинским были статистами в Мариинском театре, выступали в массовках. Отец увлекался эксцентрикой. После института он работал на эстраде, оттуда его взяли в Пушкинский театр, что вызвало кривотолки среди актеров, потому что это академический театр. То есть, комического артиста взяли в академический театр. Это вызвало среди именитых актеровнекое неприятие. Потом, конечно, его талант, нашел себя.
К.С. Кто был в это время в Александринке?
А.Ч. Помнить я этого не могу. В мое время это был Меркурьев, Толубеев, Юрий Ян √ режиссер, Борисов, Мамаев √ созвездие. Это был расцвет Александрийского театра. К старости отца Александринка начала умирать. Стало мало хороших актеров, репертуар не тот.
К.С. С кем папа дружил?
А.Ч. Больше всего дружил с Мравинским. У них была совместная рыболовно-охотничья дружба. У отца был самый широкий круг друзей. Он очень любил охоту и на почве охоты он дружил со многими: от сельских охотников до Семенова — академика, Борисова Александра Федоровича Ливанова, Рина Зеленая, Райкин┘
К.С. Мы с Вами говорили о том, что мама не хотела, чтобы вы стали актером. Но почему же вы пошли в физику?
А.Ч. Здесь виноват мой учитель физики в школе. Он привил мне любовь к физике, ну и, конечно, склад ума. У меня склад ума не актерский. Актерской легкости, импровизации, этого у меня нет. Немецкие гены. Физика пришлась мне как нельзя лучше.
К.С. Ваш отец был не только популярным актером того времени, но и символом артиста Советского кино. Такой гражданственный и социально-активный. А как у него складывались отношения с Советской властью, и говорил ли он, что-нибудь по поводу существующих порядков, ведь в то время и расстреливали и сажали. Как он это воспринимал, обсуждал ли с Вами?
А.Ч. Он не любил эту тему. Он был убежденный коммунист, он верил в советскую власть, верил в Сталина. Разоблачение Сталина для него было трагедией. Он искренне верил в систему и вместе с тем, он очень многим помог в это время, совершенно был бесстрашный человек. Художника Кибрика он выручил, спас. Моего тестя, отца моей первой жены, профессора Ипатьева. Его отец, очень известный химик, эмигрировал вместе с женой в Америку во время войны. Представляете? А сын остался здесь. Отец его спас, это были 50-е годы, когда снова начались репрессии. Отец ходил и хлопотал. Отец многим помогал.
К.С. А каким же образом это соотносится? С одной стороны его близких людей подвергали репрессиям, и в то же время — убежденный коммунист.
А.Ч. Он верил, он считал, что это ошибка. Он заступался, ходил, ходатайствовал, но меня до сих пор поражает, насколько он не боялся заступаться за осужденных. Его любил Сталин, видимо его это как-то спасало. Мать была настроена критически к режиму, а отец, глубоко порядочный и честный человек, верил в эту власть и где можно ее прославлял. И это, наверное, парадокс.
К.С. Вы говорите, что в общественной деятельности Николая Константиновича была реальная помощь людям.
А.Ч. Во-первых, он был депутатом, у него были приемы, я очень много встречал людей, которым он помог: квартира, прописка, жилплощадь┘ Когда я еще учился, на кафедре физики, ко мне обратился наш старший сотрудник с просьбой помочь ему с квартирой. Я подошел и сказал, «папа, меня попросили помочь» и удивительно, что он помог. Он имел большое влияние, мог решить практически любой вопрос.
К.С. Андрей, а когда был ХХ съезд, для отца это был удар?
А.Ч. Конечно. Он не разговаривал, он был мрачен, он не обсуждал эти вопросы с матерью и со всеми, для него это был сильный удар. Действительно, всю жизнь прожил, ему 53 года было в 56-ом году, сформировался человек.
К.С. По происхождению Ваш батюшка кто?
А.Ч. Он сын железнодорожного служащего, достаточно высокого ранга начальника станции под Питером. Мать у него не работала. Она была очень веселая, пела, от нее все гены и пошли. Анна Андриановна — очаровательная женщина, умерла, когда я был совсем маленький. У отца были сестра и брат, они уже умерли. У меня есть двоюродный брат в Москве — Геннадий Константинович Черкасов. Он дирижер.
К.С. Когда вступил в партию Ваш отец?
А.Ч. До войны. Он ездил с концертами на Дальний Восток в войска. Во время войны он пошел в ополчение, но его вернули. У меня есть фотографии, где он в военной форме.
К.С. Вы сказали о том, что его любил Сталин, а со Сталиным встречались?
А.Ч. Они встречались несколько раз. Самая интересная встреча с Эйзенштейном, связана с историей о второй серии «Ивана Грозного». Первую серию отсняли. Со второй были проблемы, и Эйзенштейн пошел вместе с отцом хлопотать к Сталину за вторую серию. Эйзенштейн Сталина побаивался, я смотрел стенограмму, действительно говорил только отец. Сталин объяснял, как нужно снимать фильм об Иване Грозном, отец старался все как-то смягчить, говорил, что переделают. Эйзенштейн молчал в основном. После этого разрешили снять вторую серию с переделками, но потом Эйзенштейн умер. И так она осталась не снятой.
К.С. Вы когда-нибудь обсуждали его карьеру. Что он считал самым удачным из того, что ему пришлось сыграть?
А.Ч. Он жил последними работами. Я помню «Бег». «Бег» √ это полностью его заслуга, потому что он добился, чтобы поставили эту пьесу. Он пробил постановку пьесы через райком, обком. Это, по-видимому, была самая большая удача.
К.С. А в кино?
А.Ч. Он любил все свои фильмы. Ему нравилось сниматься. Ему нравился фильм «Счастливого плавания», где он был красивый, в красивой форме, с орденами. Я с ним был на просмотре фильма «Все остается людям», фильм слабый, и все равно ему нравилось.
К.С. А в быту он был веселым человеком?
А.Ч. Да, он очень любил застолье, он очень любил гостей. Когда появлялись гости, он просто оживал. В конце, когда он был болен, приходили гости, и он говорил, рассказывал, шутил. Актерское перевоплощение происходило на глазах.
К.С. Выпивал?
А.Ч. Да, любил √ охотник. Он увлекался охотой и рыбной ловлей. Он любил уехать, одеться страшно: в ватник, в сапоги. История есть, когда их чуть не арестовали на какой-то станции. Сидели они страшные, отец в ватнике. Милиционер подошел, попросил удостоверение, подумал, что бродяги. Один оказался лауреат Ленинской премии — Семенов, второй — Черкасов, третий — профессор Померанцев.
К.С. То есть, Вы от него унаследовали любовь к охоте?
А.Ч. Да, я вообще благодарен отцу, что я унаследовал от него все.
К.С. Поскольку Ваш отец был охотник, должны быть какие-то охотничьи истории, рассказы?
А.Ч. Помню, мой замечательный любимый дядя, Алексей Алексеевич Ядровский рассказывал историю, как они вместе были на заячьей охоте, сидели с отцом. Дядя стоял у изгороди, а отец где-то невдалеке. Шел гон, и вдруг вышел заяц. Не видя, сел возле Ядровского. Тут нельзя двигаться, малейшее движение и заяц убежит. И дядя стал медленно тянуть руку к ружью. Отец считал, что Ядровский не видит зайца, тогда он взял и показал зайца. Сделал уши, присел. Ему хотелось показать, что заяц рядом. Ядровский не выдержал и рассмеялся, и заяц исчез. Весь свой дар он вложил в это перевоплощение. Или история как гончие гнали кота Мравинского. Мравинский очень любил кота, они жили на даче. И гончие шли за зайцами, увидели кота Мравинского. Кот побежал по земле и дальше по дереву с одинаковой скоростью. Отцу очень понравилось. А гончие собаки серьезные. Он был в бешенстве, он обожал кота. Не охотился, любил рыбную ловлю. Был рыбак.
К.С. Отец занимался вашим воспитанием?
А.Ч. Нет, абсолютно. Он посадил меня за рояль, что-то проиграл, выяснилось, что у меня нет слуха, и он потерял всякий интерес. Мною занималась мать, шофер и домработница.
К.С. А Вы на себе ощутили какое-то влияние фамилии?
А.Ч. Конечно, хотя я шел по другой специальности. Я доктор наук, добился всего сам, но, конечно, в жизни это всегда помогает. Какой-то интерес, внимание к вам. Хотя я никогда не пытался пользоваться этим. Вы знаете, когда мне было 20 лет, отец был уже болен. Я помню отца — это тяжело усталый человек. На него ужасно давили все эти поездки, вся деятельность, хотя он любил общаться с людьми. Но он очень уставал. Он мечтал вырваться на охоту, походить по лесу, отдохнуть.
К.С. Мне кажется, это поколение не задумывалось, что общественная нагрузка сжирает у них всю жизнь.
А.Ч. Да, Вы совершенно правы. Огромное количество сил он потратил — это первое. И второе √ он не мог сниматься у хороших режиссеров. Его приглашал Пазолини. Конечно, он себя не реализовал.
К.С. Человек настолько любимый вождями, и его не отпускали сниматься?
А.Ч. Просто так не стоял вопрос, такой практики не было. Разве Вы помните, чтобы кто-нибудь из актеров в период Сталина снимался на Западе?
К.С. Вы единственный в семье?
А.Ч. Нет, у меня была сестра, она умерла. Она была тяжелобольным ребенком, это трагическая история. Это было до меня. Она умерла в 41 году.
К.С. Отчего умер Ваш папа?
А.Ч. От астмы. Ему было 63 года. Это была трагическая история. Его уволили из театра, это был для него удар, он в Александринке с 30-х гг. В театре было сокращение штатов и сократили мою мать. Это можно было понять, но отца это ужасно задело. Он пошел заступаться и сказал, что если вы хотите сэкономить, то экономьте на мне. Ему сказали, пожалуйста. И после того как он написал заявление и ушел из театра, он прожил год. После этого отец ездил в Англию, его там принимали как Великого Русского актера. Вот такая была тяжелая история. Я помню его. Он лежал несколько дней, даже не вставал. Он цитировал письмо Ленина (обижаете мою жену, обижаете меня). Такая аналогия. Настолько он был убит этим.
К.С. Кто был директором театра?
А.Ч. Какой-то Кукушкин — это был технический директор театра, администратор. Отец был болен, он плохо говорил, он задыхался. Он играл «Маленькие трагедии» до конца. Причем была ужасная история, когда он забыл, что у него спектакль, он был в Комарово и забыл, что у него «Маленькие трагедии». Ему позвонили, он пошел на станцию и не мог дойти, он задыхался, попросил человека довести его до станции, 500 метров, его уже там ждали. Перенесли «Скупого» на третий акт. Вот такая была ужасная история. Для него это был удар, как он мог забыть, что он сегодня выступает. Поэтому в его увольнении была такая административная логика. Старый актер, пусть отдыхает. А для него это был ужасный удар. Потом так поступили с Толубеевым, но его взяли в БДТ из-за какого-то великодушия, порядочности.
К.С. Замечательный артист был. Они дружили?
А.Ч. Да, много снимались вместе и много в театре играли. Он дружил со всеми. Он обладал способностью привлекать людей и находить общий язык. Он веселился, люди его обожали, он получал удовольствие от общения и с актерами, и с кем угодно. Он умел разговаривать с любым человеком. Просто дар.
К.С. Мама единственная жена?
А.Ч. Да. Они поженились в 20-х годах.
К.С. Где Ваша семья была во время войны, во время блокады Ленинграда?
А.Ч. В Алма-Ате. Сначала в Новосибирске, там снимался «Иоанн Грозный». Нас эвакуировали в 41 году вместе с театром.
К.С. Скажите, как мама относилась к многочисленным поклонницам?
А.Ч. Она умная женщина была. Не гоняла их. У отца была поклонница в Алма-Ате, которая постоянно посылала роскошные посылки. Мама относилась хорошо к этому.
К.С. А как папа относился?
А.Ч. Приятно скажем. Он любил нравиться, любил, когда его узнают на улице, хотя и говорил, что так устал. Ему нравилась известность, ему нравилась слава.
К.С. Из всего, что я видел, фильм «Весна» — несомненно, любимый фильм. Раневская гениальна. Николай Константинович — красавец, стиль был чудесный. Орлова. А что за история была во время съемок этой картины?
А.Ч. Это было после съемок. Они были в Чехословакии и там попали в автомобильную катастрофу с Орловой. Отец потерял все зубы. У него была травма лица. Есть фотография, где он перевязанный. Он до конца жизни жил со вставными челюстями. Орлова полегче отделалась.
К.С. Ваш отец был необычайно красив. Стиль, образ был придуман им?
А.Ч. Это был стиль моей матери. Когда Герман снимал картину «Хрусталев, машину», ему нужны были типажи того времени. Ему ужасно понравилась фотография отца, американского типа. Он взял фотографию, где отец был в каком-то пальто из норки, стилизованное, того времени, в шляпе. Взял фотографию и, глядя на нее, сделал образ. Какой хороший был вкус.
К.С. Андрей, скажите, когда папа умирал, вы жили вместе?
А.Ч. С матерью и с отцом. Это был 66 год, он умирал очень тяжело, уже в больнице, к счастью была хорошая больница. Помню, когда я приходил, ему нельзя было курить. И он бедняга, он же всю жизнь курил, он из простыни, в полу сознании скручивал сигаретки, такая у него была подсознательная тяга.
К.С. Из всего, что сыграл Николай Константинович, он был больше похож на Дон Кихота?
А.Ч. Наверное, да.
у нас не щадили даже гениев….