С 20 по 29 мая в Санкт-Петербурге гостит нашумевший проект «Человек.doc» (копродукция театра «Практика» и московского театра-клуба «Мастерская») — документальные спектакли, созданные в результате интервью с представителями современной культуры — музыкантами, поэтами, художниками. Герои, согласно основному принципу «Человека.doc», должны присутствовать на сцене и играть самих себя. Из этого правила пришлось сделать два исключения — Олега Кулика и Александра Гельмана все-таки играют актеры. Остальные восемь человек — Владимир Мартынов, Андрей Родионов, Гермес Зайготт, Ольга Дарфи, Бронислав Виногродский, Смоки Мо, Петлюра, Олег Генисаретский — работают сами.

Место проведения спектаклей — продюсерский центр «СО-бытие» (Лиговский, 74, 2 этаж). Время — 20:00. Точное расписание смотрите на сайте театра «Практика».

«Петербургский театральный журнал» задал двум режиссерам проекта — Борису Павловичу и Светлане Ивановой-Сергеевой — несколько вопросов.

1. В чем, по-вашему, актуальность «Человека.doc»? Имеет ли проект социальное звучание и значение для современного искусства?

2. Как Вы нашли своего героя? Почему разговор именно об этом человеке заслуживает 1.5 часов жизни пришедшего на спектакль зрителя?

3. В чем новаторство «Человек.doc»? Может, это новая форма театрального продукта, продюсерская «придумка»? Новая форма взаимодействия режиссера и артиста? Артиста и роли? Новый театральный жанр?

СВЕТЛАНА ИВАНОВА-СЕРГЕЕВА, РЕЖИССЕР СПЕКТАКЛЯ «ИГРЫ НА БАРАБАНАХ» (ГЕРОЙ — ОЛЕГ КУЛИК, ХУДОЖНИК)

1. Насчет социального звучания мне трудно сказать. Актуальность, в первую очередь, связана с нехваткой героя в современном театре и драматургии. Неслучайно одним из лозунгов фестиваля «Новая драма» был призыв «Ищу героя!». Попытка понять и принять сегодняшнего человека со всем набором его негероических качеств. Проект «Человек.doc» представляет целую галерею героев. Это успешные, каждый в своей сфере, люди. И то, что зрители, приходящие на спектакль, ищут от встречи с нашими персонажами энергетического обмена, — это неплохо.

2. Олег Кулик во многом определил свое время. Если даже вы не видели его акции и работы, то наверняка читали или слышали о них. Думаю, персонажи, подобные ему, — редкость. Если говорить обо мне, то я не выбирала себе героя. Их, как правило, предлагал Эдуард Бояков. В мою задачу входила работа с текстом, написанным Евгением Казачковым и актером Антоном Кукушкиным. История получилась достаточно интересная — переосмысление человеком себя в заданный момент времени. Это близко каждому из нас. По структуре проект менялся, трансформировался в соответствии с жизненными обстоятельствами героя. К примеру, мы хотели, чтобы Кулик присутствовал на премьере — играл бы на сцене на барабанах. Но он, из-за болезни ребенка, в Пермь, где был первый показ, приехать не смог. Вместо живого присутствия героя в том спектакле были видеопроекции — в начале и в конце. Конечно, было обидно. Но как только мы все склеили в единое целое, стало ясно, что именно на стыке видеоизображения реального человека, актера и текста рождается необходимая театральность и острота. И сегодня спектакль существует в таком виде.

3. Мне сложно говорить о новаторстве, о новом жанре. Безусловно, «Человек.doc» — новая форма театрального искусства, хотя бы потому, как он синтезирует в себе понятия актера-персонажа-роли. По сути, непрофессионалы (произношу это слово без всякой оценки) приходят на сцену и рассказывают нам о себе. И здесь очень важен момент проживания. Сейчас можно с уверенностью говорить лишь о становлении документальной формы игры. Но само появление этой формы очень важно и значимо.

«Человек.doc» — Олег Кулик

БОРИС ПАВЛОВИЧ, РЕЖИССЕР СПЕКТАКЛЯ
«КРАСИЛКА ПОЭТА АНДРЕЯ РОДИОНОВА»

1. Актуальность «Человек.doc» именно в его интимном звучании, а не в социальном резонансе. Все участники — персоны, вроде бы, объективные с точки зрения своего социального статуса: известный философ, известный композитор, известный поэт… Возможность заглянуть за социальные маски, увидеть в этих культурных героях нечто в высшей степени личностное, субъективное, частное, — вот что безумно интересно.

2. На этот вопрос могу ответить более развернуто, потому как сюжет знакомства с творчеством Александра Родионова для меня важен. Когда я уезжал из Петербурга в Киров, среди прощальных подарков оказалась книга Родионова. Была она стильная, с матерчатой обложкой, вручную переплетенная, с компакт-диском на боку — в общем, такая хэндикрафтовская штука. Я взял ее с собой как «столичный сувенир». Некоторое время спустя, начав работать со студентами в Кирове, я понял, что им необходима «прививка» чего-то современного и актуального, иначе они навсегда рискуют застрять в 70-х и петь Гребенщикова под гитару. Тут-то и вспомнилась стильная книжка. Бросился ее читать, прочитал, затащился от поэзии Родионова и притащил в институт. И стали мы делать работу по сценречи на основе стихов Андрея, радуясь тому, как лихо он складывает слова и смыслы. Слухи доползли до Москвы, — стали даже поговаривать, что в Вятском гуманитарном университете Андрей Родионов включен в официальную программу, и я его, дескать, там преподаю. Думаю, именно поэтому, когда началось формирование команды «Человека.doc», мне предложили взять Андрея в качестве персонажа. Я согласился, тем более что уже давно хотел с ним познакомиться, полгода дотошно изучал его тексты и инсценировал их. Так что именно через Вятку я приехал к поэту Андрею Родионову.

Мой личный опыт общения с ним был экзистенциально сильным. Возможность проследить движение мысли человека, который умеет по-настоящему писать стихи, наблюдать его во взаимодействии с миром, — все это дает грандиозные ощущения. Из бытовых, вроде бы, вещей — таких, как поездки в ночных подмосковных электричках, блуждание по разным закоулкам, сидение в сквериках — складывался некий микрокосмос человека. Маленькая, но очень ценная вселенная. И текст, который звучит в спектакле, мы писали вместе. Не могу сказать, что это мое отдельное литературное произведение. Поскольку мы с Родионовым все время находились в перманентном диалоге и как-то резонировали душевно, процесс был продуктивным и органичным.

3. Мне кажется, новаторство уже давно не является категорией ценностной, поэтому я бы в принципе отменил такое понятие. Более внятным мне кажется понятие адекватности. Так вот, «Человек.doc» — это очень адекватный проект. Он действительно отвечает духу времени не за счет того, что создатели его сделали что-то принципиально новое, а за счет того, что они услышали музыку времени в людях, которые, простите за тавтологию, эту музыку слышат и умеют передать. Такая получилась цепочка.

Я видел четыре спектакля кроме своего собственного, и должен сказать, что каждая постановка в отдельности не дает принципиально новой формы или содержания. Но то, что удалось собрать совершенно разношерстных людей и заставить нас увидеть их в контексте друг друга — это очень сильный момент.

В этом проекте мне нравится традиционность поставленной задачи — показать человека крупным планом. Уже несколько сотен лет люди ставят перед собой такую задачу. (То, что череду «Человек.doc» завершает Владимир Мартынов — осмысленный шаг. Очень важная фигура в современном искусстве, он, при всех своих резких заявлениях, традиционалист). Ведь что происходит? Люди в маленьком пространстве либо сами рассказывают о себе, либо другие рассказывают о них с действительной целью понять, что же есть такое самое главное — в них, в том, что их потрясло когда-то, что с ними происходит сейчас. Механизм работы с впечатлением и воспоминанием в этом проекте чем-то напоминает метод Пруста. У него между непосредственным впечатлением и осознанием стоит стиль — такой авторский «мотор», позволяющий вызволять из небытия важные моменты жизни. В нашей истории функции литературного стиля выполняет драматург, который изымает у человека его собственные слова и возвращает ему их в структурированном, то есть сущностно измененном виде. То есть Человек не просто находится в монологе, что мы видим достаточно часто на творческих вечерах, во время которых герой тоже здорово раскрывается. Здесь присутствует остраняющий момент. Человек получает от драматурга текст, а вместе с ним образ себя, сюжет о себе. Это совсем иной уровень осознания. И то, что в большинстве спектаклей проекта нет желания произвести некий арт-объект, а есть желание проблемной встречи с самим собой, — это правда. С Андреем это происходит. На каждом спектакле человек что-то про себя понимает — значит, со сцены идет живой импульс.

Наверное, в попытках подать «Человек.doc» как грандиозное ноу-хау есть легкий диссонанс с его внутренними задачами — нивелируется его глубокая лиричность, даже сентиментальность. Но, возможно, мы с Эдиком видим проект очень по-разному, и мой спектакль просто чуть более сентиментален, чем другие работы серии.

«Человек.doc» — Андрей Родионов

***

Красил недавно ткань на костюмы к одной пьесе,
у красильщиков, как и у всех алкоголиков,
есть определенное уважение к профессии,
тем неприятней встречать дальтоников

покрасил крепдешин на платье Гертруды,
использовал бирюзу, прямой бутылочный, жёлтый…
добился глубокого изумруда,
в рецензии написали — Гертруда была в ядовито зеленом чем-то…

может быть автор рецензии не уловил цвета суть,
потому что еще будучи учеником восьмого класса,
на плите, на кухне кипятил ртуть,
что стало причиной того, что он ослеп на оба глаза

ведь дружно зрители актерам хлопали —
и моего труда касалась слава, хоть немного,
но ртути кипящей пузырьки лопались
в невидящих глазах театрального критика слепого

может полюбив мучительно в двадцать лет
умную еврейскую красавицу, редкую, как панда,
автор рецензии от любви ослеп,
став в театральной критике тем, чем в музыке стиви вандер

как говорит один неглупый товарищ,
быдлу главное знать, что ему за это ничего не будет
и слепой театральный критик, как пьяный в караоке-баре
вещает посреди агонии мосовского строительного бума:

«В чем-то ядовито-зеленом была Гертруда»!
Нет! Это заляпаные краской
в чем-то ядовито-зеленом были красильщика руки,
а Гертруда в своем изумрудном прекрасна…

а может быть, все вышесказанное — возмущение раба,
сделавшего что-то прекрасное путем собственной вздрочки,
которого по спине, где нечто вроде горба,
обожгли мимоходом кнутом ядовитой критической строчки

а ему лишь ядовитый кашель курильщика,
Этой проблемы касался Плутарх, другой неглупый парень,
Не являются предметом для подражания красильщики,
хотя все мы любим красиво покрашенные ткани.

Так ведь вот и не все! Вот некоторые — не!
некоторые дальтоники не различают хорошего цвета,
таким вдвойне и даже втройне
неприятен труд мастеров красильного цеха