Первый мемориал Семена Халипского, прошедший чуть больше недели назад в Могилеве, собрал много известных специалистов, приехавших в областной центр из разных концов страны, чтобы отдать дань памяти великому белорусскому тренеру. Однако самой привлекательной фигурой в этой замечательной компании выглядел, пожалуй, 74-летний Григорий ГОЛЬФАНД, прилетевший из Америки.


С 1968 по 1979 год он успешно трудился со студенческой командой ИФК, выигравшей десять (!) чемпионатов и Кубков БССР, возглавлял сборную республики на Спартакиаде народов СССР-75, стоял у руля выступавшего в первенстве Союза столичного РТИ, в составе которого играли Едешко, Акимов, Красницкий, Гузик, молодые Шереверя, Попков, Кравченко. В самый расцвет застоя Григорий Абрамович вместе с семьей эмигрировал в США, где живет уже 34 года. Особая страница биографии — многолетняя дружба с Халипским. Она началась еще в пятилетнем возрасте и продолжалась, несмотря на разделявшее их огромное расстояние, почти семьдесят лет — до самой кончины Семена Львовича. В ходе турнира Гольфанд был нарасхват: пообщаться с ним, вспомнить былые времена хотелось очень многим. Благо учеников в белорусском баскетболе он оставил немало. С удовольствием дал интервью и корреспонденту “ПБ”.

— Знаю, что с Семеном Львовичем вас связывала дружба с детства.
— Да, это так. После войны моя семья переехала в Могилев, там мы с ним и познакомились. Как все мальчишки играли в футбол во дворе. Вместе пришли в баскетбол. С 11 лет занимались у нашего первого тренера Ильи Григорьевича Кагана.

— Халипский всегда очень тепло о нем отзывался.
— Это действительно человек с большой буквы. Для нас обоих он был вторым отцом. Тренер привил нам в первую очередь черты трудолюбия, порядочности, учил с уважением относиться к своему делу. Вместе мы окончили строительный техникум, за который тоже играли в баскетбол. А дальше судьба нас ненадолго развела: меня пригласили в институт физкультуры в Минск, а Халипский поступил в Гомельский пединститут на факультет физвоспитания.

— Выходит, вы оба изменили профессии, на которую учились?
— Я с самого начала говорил маме, что это не для меня, строительное дело мне не нравится. Она была против. Как и все матери не понимала, что спорт может стать профессией. Та же картина была и у Семена. Тем не менее мы на своем настояли, закончили вузы и вновь оказались в Могилеве. Он работал в спортивном обществе “Спартак” с мужской командой, а я в пединституте — с женской.

— Хотя в дальнейшем все поменялось…
— Да, получилось забавно. После нескольких лет пребывания в Могилеве почувствовали, что нам там тесно. Договорились уехать в столицу. Ходили целыми днями по Минску, чтобы найти какую-то жилплощадь и прописаться. Через месяц нам это удалось. Халипского взял под опеку Виктор Евгеньевич Вишнев в детской спортивной школе “Динамо”, а я попал на кафедру в институт физкультуры к Вячеславу Александровичу Кудряшову. Удивительные люди! Оба сыграли в наших судьбах крайне важную роль. А какие давали профессиональные советы! Они были такими мудрыми, что я и сегодня привожу их как цитаты. Собственно, именно Вишнев и Кудряшов заложили основы женского баскетбола в Беларуси. До этого работа велась спустя рукава: тренеры приходили, выбрасывали мяч на площадку — играйте. А эти люди поменяли психологию тренерской деятельности, научили, как нужно правильно работать, что делать. Благодаря им выросла плеяда классных специалистов — Халипский, Белевич, хоть это и нескромно, но причислю к ней и себя. А уж мы затем помогали подняться молодому талантливому поколению — Фейману, Буяльскому и другим интересным ребятам. Если ученики превзошли учителя, это здорово. Будь иначе, значит, учитель ничего в жизни не добился.

— Халипский мне рассказывал, что считал вас братом.
— Так и было. Мы были близки, как братья, все разговоры велись о спорте, о баскетболе. Любые проблемы, встававшие перед нами, решались сообща. Жены, естественно, обижались, что мы не уделяли им внимания. Порой даже не разговаривали с нами. Теперь знаю, что они были правы. Но в то время мы этого не понимали. Были одержимы работой и считали, что это нормально. Мы разные по характеру. Я очень вспыльчивый, Семен — спокойный, умел ладить с людьми, находить общий язык. Мы бывали во многих ситуациях, когда я бы загорелся как спичка, а он был спокоен, объяснял, разжевывал. Думаю, в этом и залог его успеха. В белорусском баскетболе Халипский оставил яркий след. Здорово, что федерация организовала этот турнир. Мне бы очень хотелось, чтобы он не стал одноразовым. Не могу решать, но, мне кажется, было бы здорово проводить его в разных городах. С целью пропаганды баскетбола, чтобы молодое поколение знало, кто такой Халипский. Если ты не знаешь прошлого, то не будешь иметь будущего.

— Вернемся в 70-е. Вы очень продуктивно потрудились с институтской командой, выиграли десяток чемпионатов и Кубков БССР. Приятные воспоминания?
— Еще бы! Действительно добились многого. Не знаю, удастся ли кому-то это повторить. Секрет прост: я много времени уделял подбору людей, у меня практически не было отпусков. Каленто, Кравченко, Рассеко, Буяльский — все они прошли через мои руки, и, когда мы встретились, очень радостно было пообщаться. Команда в самом деле выступала здорово, за эти успехи меня и пригласили в РТИ помощником главного тренера. Спортивное руководство вынуждено было это сделать, так как больше половины состава составляли студенты ИФК. Работа была интересная, я ею жил. То время вспоминаю с особой теплотой, буду всегда его любить.

— А затем вы стали главкомом РТИ, правда, всего на два сезона.
— Тогда в команде шла смена поколений, я привлек много молодежи. Был такой игрок Геннадий Титков — он погиб. Константин Шереверя, Владимир Кравченко, Александр Попков — они позже составили костяк РТИ.

— Помнится, в интервью нашей газете Михаил Фейман, ведущий игрок ИФК, с юмором вспоминал, как после очередного чемпионства вы говорили команде: “Город ваш”.
— В нашем тренерском деле психология играет одну из самых главных ролей. Не знаю, как происходит сейчас, но в то время после окончания чемпионата ребята все равно пошли бы куда-то отметить. Взрослые ведь люди. Запрет всегда сладок. Поэтому, чтобы не было такого, что я запретил, а они сделали, говорил им: “Ребята, можно расслабиться, но в меру”. И они меня не подводили.

— В те годы вы могли предугадать, кто из учеников способен вырасти в хорошего тренера?
— Если человек давно в профессии и, как говорится, разбирается в своем деле, подобное возможно. Я даже одного судью предугадал. У меня во второй команде играл Саша Яроцкий. Чувствовал, что из него классный игрок вряд ли получится, и говорил ему: “Когда у нас будет двусторонняя игра, будешь судить”. И, как видите, дал ему дорогу в большой баскетбол в другой ипостаси. Я видел тренера в Мише Феймане, в Толе Буяльском, в Валере Вавлеве — его сын Андрей сейчас работает с женской сборной Беларуси. Извините, даже не знаю их отчеств, они для меня молодыми так и остались. Чаще всего хорошими тренерами становятся разыгрывающие. Ведь на площадке они уже тренеры — организуют игру команды.

— А были любимые ученики?
— Не могу сказать, что кому-то отдавал предпочтение. Любимым был тот, кто хорошо работал. Ленивых не терпел. Я всегда говорил: есть талант и трудолюбие. И если придется выбирать, то предпочту второе. Талантливый человек может опуститься, а трудолюбивый всего добьется. Помню, забрал в РТИ из Гомеля Федора Артеменко. Огромный потенциал, отличные физические возможности — при росте 202 был очень быстрым. Но ленился и не добился того, чего мог. А вот кто добился больше своего потенциала — так это Толя Парфианович.

— Вы начинали в женском баскетболе, потом перешли в мужской, а Халипский — наоборот. Кому пришлось тяжелее перестраиваться?
— С женщинами работать легче.

— Разве? Некоторые тренеры убеждены, что с ними, напротив, сложнее.
— Если женщины тебе верят, они умрут за тебя. И на площадке, и за пределами. Это психология. У меня был показательный пример. Когда работал в Могилеве, моя команда выиграла чемпионат какого-то общества — за давностью лет уж и не вспомню, какого. Пошли отмечать победу в ресторан. Пообедали, возвращались домой, и вдруг какой-то пьяный на дороге начал ко мне приставать. Так девчонки его так отдубасили, что потом еле откачали. К женщинам, конечно же, надо найти подход. Но это легче, чем к мужчинам. Я прошел и то, и другое, знаю. Хотя и не претендую на то, что это непреложная истина. Дело в том, что с любой профессиональной командой работать тяжело, потому что каждый игрок считает себя великим и у каждого есть свое эго. И на него абсолютно не влияет, нравится ему тренер или нет. А женщина-игрок, если влюблена в тренера, готова ради него терпеть все. Лично мое мнение: одна из причин успеха Толи Буяльского — его обаяние и красота. Для женской команды это играет большую роль.

— В отличие от Буяльского Халипский не мог похвастать высоким ростом…
— Да, Семен Львович совершенно противоположный по внешним данным человек. Он своим трудолюбием доказывал девчонкам, что можно добиться самой высокой цели. И они ему верили, шли за ним. Столько олимпийских героинь, чемпионок мира и Европы нет ни у одного белорусского тренера.
Жаль, что после возвращения из Москвы, где возглавлял “Динамо”, в Беларуси он, по большому счету, оказался не востребован. С горечью рассказывал мне, что от него отвернулись, федерация не желала привлекать к самостоятельной работе.

— Он был человек прямой, мог работникам федерации высказать неприятные вещи в лицо. За это и не любили…
— Я немного знаю американский баскетбол, знаком с некоторыми людьми, работающими там. Они убеждены: “Самое главное — дело. Если человек может успешно работать, неважно, какой он по характеру, что говорит. Его терпят”.

— Но у нас немного другой менталитет…
— Верно, менталитет пока другой, и в человеке ценятся какие-то иные качества.

— Почему вы эмигрировали в Америку?
— Это случилось в 1979 году. Скажем так: стечение обстоятельств. Но, даже перебравшись за океан, наша связь с Халипским не прекращалась. Перезванивались буквально каждую неделю, я знал обо всех его успехах. В 1982 году он был назначен тренером юниорской сборной СССР, и у команды было турне по Америке. Естественно, встретились. Тогда его сборная играла со школьными командами. У каждой красивые, вместительные залы — на матчах аншлаги. Он все удивлялся: “У нас взрослые клубы на соревнованиях самого высокого ранга не собирают столько народа, сколько у вас приходит поболеть за школьников”. А я его утешал, мол, придет хорошее время и к вам.

— Уехав в Америку, с баскетболом не расстались?
— Я решил, что у меня неплохое тренерское резюме. На последние 120 долларов накупил марок и разослал во все университеты США. Некоторые заинтересовались, много было ответов. Один специалист даже позвонил. И когда он начал со мной разговаривать, я понял, какой же я дурак. Самое главное оружие в тренерской работе — это умение говорить, общаться. Быть хорошим психологом и молчать — ничего не значит. А языка ведь я не знал.

— На этом все и закончилось?
— С баскетболом все-таки соприкоснулся. Дочка пошла в еврейскую школу, а нам тогда нечем было платить за учебу. И когда директор спросил, какая у меня профессия, сказал, что был баскетбольным тренером. Он и говорит: “Поработай с моей командой, а я не буду брать с тебя денег”. И что вы думаете: мы заняли второе место среди подобных школ в Нью-Йорке. И это при моем абсолютном незнании английского. На тренировках таскал детей за руки, показывал, кому куда бежать, и так далее. Но на этом моя баскетбольная карьера закончилась. Как человек, не живущий прошлым, все свои награды выбросил и сказал жене: “Начинается новая жизнь. Если я из себя что-то представляю, то обязательно добьюсь успеха в другой деятельности”. Слава богу, выжили, все нормально. Двое детей, закончили колледжи, материально обеспечены, ведут прекрасную жизнь.

— Прочитал в интернете, что вы преуспевающий бизнесмен.
— Это явно преувеличено. У нас есть отели, в которых люди живут на государственном обеспечении. Там я работаю менеджером. Занимаюсь вопросами медицины, имею отношение к аптекам, контактирую с различными компаниями, которые доставляют питание и прочее. В общем, делаю так, чтобы в структуре, где тружусь, был полный порядок.

— На родину приехали впервые после эмиграции?
— Нет, бывал здесь несколько раз. В 2003 году сказал жене и дочерям: “Мы вчетвером выехали, и хочу, чтобы все вместе вернулись посмотреть на нашу родину”. Прилетели в Минск, остановились в гостинице “Юбилейная”. В то время она находилась не в лучшем состоянии, да и персонал вел себя некорректно. Дети что-нибудь спросят, а им грубо ответят. Они не привыкли к подобному обхождению, были в какой-то степени шокированы. И вот однажды сидим мы с женой в номере, заходит старшая дочь, опускается передо мной на колени и говорит: “Папа, большое тебе спасибо, что ты нас вывез”. И тогда я понял: все сделал правильно.

— До этого сомневались?
— Люди уезжали из СССР по разным причинам. Я понимал, что с моей фамилией детям в Союзе дороги не будет. Когда работал с РТИ, еще чем-то мог им помочь. Но, как и у многих тренеров, это время закончилось, и мои возможности иссякли. Жалею ли об отъезде? Нет. Мы живем определенное время на себя, а потом ради своих детей. У меня трое больших внуков, которые очень любят и знают баскетбол. Но как бывший тренер я им говорю: “Ребята, занимайтесь чем-нибудь другим. Хороших баскетболистов из вас не получится”. Они немножко обижаются. Но, в конце концов, понимают, что это так.

— Вы приехали в Могилев — сердечко не защемило?
— Еще как защемило! В первые годы, когда перебрались в Америку, скрывать не буду, было очень тяжело. Жена сильно переживала, мне нельзя было это показывать, и сердце вдвойне болело. Такая ностальгия прошибала по родному городу! А сейчас я его не узнал. Прошелся по всем местам моего детства, сфотографировал здание, где родилась первая дочка. Спускался к Днепру, ходил в Поднеколье, на старый стадион, где мы с Халипским играли в футбол, — там какой-то завод построили. Обошел весь город. Больше всего удивило, как и в Минске, это количество машин. Десять лет назад их было, наверное, раз в сто меньше. А все говорят, что плохо живут. Но, если машина стоит даже пять тысяч долларов, значит, их заработали и потратили. То есть уровень жизни людей улучшился. Они стали намного лучше одеваться, выглядят веселее. Приятно видеть, что Могилев стал таким красивым. О Минске тоже не могу умолчать. Меня повозили по городу, показали новые микрорайоны, все, что было построено за последние десять лет. Город-красавец! Надо быть объективным: когда было плохо, я так и говорил, сейчас же вижу, что жить в Беларуси стало намного лучше. И я счастлив за земляков.

Комментарии (0)

Обсудить новостьОбсудить новость