«Как сказал премудрый Соломон, «погибели предшествует гордость и падению надменность» (Притчи 16.18). Падение РПЦЗ было результатом гордости и надменности – гордости за свои прежние добродетели и надменности по отношению к другим носителям истинного русского православия. Это сказано не к тому, чтобы принизить действительно великие достижения РПЦЗ. Помимо обеспечения духовной пищей своей собственной огромной паствы, разбросанной по всем континентам, и привлечения многих иностранцев к свету истинной веры, она преданно хранила традиции дореволюционной Российской Церкви, с предельной жестокостью уничтоженные на родине, возвышая голос (а иногда протягивая омофор) за катакомбных исповедников.

  Несколько её соборных заявлений – осуждение сергианства в 1928 году, прославление новомучеников и исповедников в 1981 и анафема против экуменизма в 1983 – навсегда останутся монументальными проявлениями веры Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви.

  Её по-видимому наиболее замечательное долгосрочное достижение —создание приходов РПЦЗ в России в 1990-е годы и восстановление апостольской преемственности и иерархии в Катакомбной Церкви —Русской Истинно-Православной Церкви в Отечестве — было осуществлено, когда она была уже на пределе сил. Парадоксально, но именно это последнее достижение привело её к падению, потому что задача заменить Московскую патриархию в роли института преобладающей религии в России была ей не по силам. Кроме того, духовные немощи и искушения, переданные ей при непосредственном контакте на родине со старым –с 1927 года — врагом поколебали её веру и упорство. Забыв о своём долге перед Богом и паствой в России и за границей, большинство иерархов РПЦЗ дрогнуло, стало прислушиваться к пению сирен о псевдорусском советском национализме и впало в противоестественный союз с советизированной Московской патриархией и апостасийным мировым православием.

  Это падение является, без всякого сомнения, глубокой духовной трагедией, последствия которой до сих пор болезненно отзываются в среде православных во всём мире. Однако, «любящим Бога, призванным по Его изволению, всё содействует ко благу» (Рим. 8.28) и «всё сделал Господь ради Себя, и даже нечестивого блюдет на день бедствия» (Притчи 16.4). Так что даже в этой страшной трагедии сокрыта надежда и средства к духовному исцелению и возрождению –падение РПЦЗ ни в коем случае не исключает возможности её восстания. Но это возрождение должно прийти из России, а не из-за границы. И оно должно произойти с полным осознанием причин прошлых провалов и стремлением не повторять их.

  В чём состоят уроки этой трагедии? Кратко их можно суммировать так: советская власть не от Бога, а от диавола, так что ни с ней, ни с её нео-советской последовательницей под руководством агента КГБ Путина «симфония властей» невозможна; Московская патриархия, продавшая душу диаволу при содействии Сталина в 1920-е годы и не покаявшяся в этом даже после падения коммунизма не имеет благодати в таинствах и больше не является ковчегом спасения; экуменизм есть «ересь ересей», и союз с экуменическими церквами Всемирного Совета Церквей или другими экуменическими собраниями ведёт к духовной смерти; единство русского народа не может быть достигнуто ценой предательства Бога и предательства подвига новомучеников и исповедников российских.

  Следующий урок, менее догматический по своей природе, но всё же важный, состоит в том, что руководство Русской Церковью теперь вернулось из-за границы на родину. В каком-то смысле это было неизбежно, как с исторической, так и с канонической точки зрения. В первые годы существования Зарубежной Церкви, русские эмигранты постоянно говорили о возвращении на родину, они воспринимали себя и свою Церковь «в изгнании», а свою жизненную задачу видели в возрождении истинного благочестия и Истинной Церкви в Отечестве. Надежда на возрождение постепенно угасала, но в сердцах изгнанников оставалось предпочтение родной Церкви в Отечестве, ибо Зарубежная Церковь является только её частью (и скорее, малой частью – «каплей в море», по выражению свят. Филарета Нью-Йоркского). Поэтому было совершенно естественно, что возвращение Зарубежной Церкви в Россию в 1990-е выглядело как кульминация существования православных эмигрантов, а борьба с МП, которая последовала, — как «последняя битва».

  Однако, с канонической точки зрения, само существование РПЦЗ было глубоко неестественным. Существование части Российской Церкви вне России по всему миру, во многих местах на территориях других Поместных Церквей, но при этом в виде автономной, самоуправляемой организации было беспрецедентным явлением в истории Православной Церкви. Строго говоря, существование такого всемирного, «плывущего» церковного организма противоречит основному территориальному принципу руководства Церковью. Оно могло быть оправдано только тем, что соединение с местными церквами и тем более с официальной Церковью на родине нанесло бы вред православной вере и духовному здоровью паствы. Такое оправдание воспринималось как адекватное всеми приверженцами веры, как русскими, так и не русскими, но положение Церкви всё же было ненормальное, и потому — временное, требовавшее канонического разрешения раньше или позже. Эта аномалия ещё более обострилась, когда Русская Православная Церковь заграницей стала- в противоречии с первым пунктом своего собственного Уложения – одновременно и Русской Православной Церковью внутри границ России в 1990 году. Как может Русская Зарубежная Церковь находиться внутри России?

митрополит Виталий Устинов

  Аномалия могла быть разрешена только одним путём –перемещением центральной церковной власти из иностранного государства на родину. Такое решение имело много очевидных и серьёзных преимуществ, в то время как наличие административной власти в руках иерархов, живущих за тысячи километров, не имеющих реального знания условий современной России, неизбежно вело к беде.

  Это отчасти понимал и сам митрополит Виталий, заявивший в декабре 2001 года : «После многих трудных лет руководства Церковью в России из Нью-Йорка я понял, что управлять Церковью в России, находясь за границей, невозможно. Мы не знаем и не понимаем их проблем, и мы не знаем их людей и возможных кандидатов в духовенство. Без знания их людей и их проблем лучшее, что мы можем сделать, — дать им апостольское преемство и благодать и разрешить им самоорганизоваться, поддерживая с ними евхаристическое общение и молясь о том, чтобы они могли что-то сделать для себя сами…»

  И всё же руководители РПЦЗ (В) усердно сопротивлялись установлению такой автономии РПЦЗ внутри России, ещё менее они соглашались отдать руководство всей Русской Церковью иерархам в России, и это горделивое настойчивое желание управлять Русской Церковью из Мансонвилля или Парижа приходится признать главной причиной падения РПЦЗ (В).

  Однако, падение РПЦЗ (В) и появление РИПЦ под началом архиепископа Тихона Омского и Сибирского в качестве единственной каноничной Русской церковной юрисдикции, решило проблему.

  Руководство РИПЦ всегда настаивало на том, что Русская Зарубежная Церковь и Катакомбная, или Русская Истинно-Православная Церковь, –это раздельные, но тесно соприкасающиеся организмы, «Церкви-сестры». Даже в условиях сильнейшей провокации РИПЦ изо всех старалась не порвать связь с митрополитом Виталием. Но как только РПЦЗ (В) окончательно отсоединилась, они создали церковную организацию — зеркальное отражение прежней РПЦЗ, а именно: центральное руководство постоянно находится внутри России, а Зарубежная Церковь существует как полу-автономная структура со своими собственными епископами в общении с главным церковным кораблём внутри России.»

СКАЧАТЬ полностью